Последние

Лещ (поучительно). Человек этот не может быть безразличен для вас; странно вы говорите! Вы непосредственно заинтересованы в том, чтобы он понёс должное наказание, – как же иначе? (Считает пульс Якова, глядя в потолок.) Как спали?

Яков. Плохо.

Лещ. А сердце?

Яков. Замирает…

Софья. Он не сознаётся?

Лещ. Нет! Аппетит?

Яков. Плохой. Ванны меня ослабляют…

Лещ. Я это предвидел, разумеется.

Софья. Может быть, действительно не он стрелял?

Лещ. Не знаю. Меня это не касается. Ванны надо продолжать.

Федосья (улыбаясь). Доктор, полечил бы ты меня, а? Полечи-ка! (Тихонько смеётся, точно торжествуя.)

Лещ (солидно). Далее – Александр может получить должность помощника пристава, но это будет стоить пятьсот рублей.

Софья. Надо дать взятку?

Лещ. А как же? Разумеется.

Софья. У нас нет денег.

Лещ. Несомненно. Но я думаю, дядя Яков понимает насущную необходимость всей семьи…

Софья. У него тоже нет денег…

Лещ (пристально глядя на неё). Сенсационно. И – странный тон – как будто эту взятку требую у вас я сам!

Яков (торопливо). Это не совсем верно, Соня, я могу дать пятьсот…

Софья (зятю). Вам кажется, что Александр будет на месте в полиции?

Лещ. Я, как вам известно, человек правдивый, и скажу прямо: полиция – это единственное учреждение, где ваш сын может служить. Я отношусь к нему отрицательно и не скрываю этого даже от него. Разумеется, в нём есть и добрые чувства, но в общем – это анархист, человек, лишённый внутренней дисциплины, существо с расшатанной волей… недоучившийся юнкер…

Софья. Когда вы осуждаете людей, вы говорите охотно, но ужасно длинно.

Лещ (любезно). Тут виновато обилие недостатков в людях…

Софья (Якову). Мне не хочется, чтобы Александр служил в полиции…

Яков (бормочет). Что же делать?..

Лещ. Не вижу, где бы он мог служить кроме, положительно не вижу. У него есть некоторая военная выправка, он был вольноопределяющимся, имеет какой-то чин. Я думаю, он будет недурным полицейским… для провинции, разумеется!

Яков (осторожно). Главное, Соня, он уйдёт из дома, и дети избавятся от его влияния… Ты позволь мне дать эти деньги…

Софья (пожимает плечами). Я не понимаю, что надо делать.

Яков. Деньги – кому?

Лещ. Я дал слово, что не назову имени лица, которое желает получить деньги.

Яков (смущённо). Конечно… понимаю…

Лещ. Не очень приятное поручение давать взятки… Что, скоро обед?

Софья. Идёмте. (Помогая Якову встать.) Вот я и продала сына…

Лещ (наставительно). Продавая – получают деньги…

Софья. На душе у меня – нехорошо…

Яков (тяжело двигая ногами). Что делать! Без взяток не работает машина нашей жизни…

Лещ (идя за ними). Без денег – невозможна личная независимость…

(Из столовой навстречу им идёт Надежда.)

Лещ. Ты что?

Надежда. На минуту, Павел… (Ведёт его назад в комнату Якова. Тихо.) Получил?

Лещ (недовольно). Как это неосторожно и некорректно… точно я спрячу эти деньги от тебя, фу!

Надежда (целуя его). Милый Пашка, не сердись! Пятьсот! да? А ты получишь – двести?

Лещ. Тише!

Надежда. И купишь мне крест из гранат, помнишь, ты обещал? Ты должен подарить мне этот крест: ведь план – мой!

Лещ. Я, разумеется, сдержу слово! Идём же! Там садятся за стол… Что за шум?

(Прислушиваются.)

Надежда (удивлённо). Приехал отец!

Лещ. Гм… неожиданно!

Иван (в столовой). Почему меня никто не встретил?

Софья. Кто же знал, что ты приедешь сегодня…

Иван. Но я послал вам телеграмму!

Софья. Не кричи…

Лещ. Подождём здесь, пока он остынет.

Надежда (вздыхая). Ах, этот комик папка!

Иван (в дверях столовой). Вы боитесь проехать по улице рядом с человеком, которого злодеи осудили на смерть, хотя человек этот ваш отец, да?

Софья. Садись, ешь, Иван…

Иван (идёт в комнату Якова). Я не хочу ваших объедков! Надежда, почему меня никто не встретил?

Надежда. Мы не знали!

Иван. Неправда! А, господа! Я понимаю вас! С того дня, как я не служу, – цена мне упала в ваших глазах…

Лещ. Вы бы поздоровались прежде…

Иван. Что? Здравствуйте…

Лещ. Преступник, который…

Иван. Который поднял безумную руку на меня, – что он?

Лещ. Заболел острым расстройством нервов…

Иван. Это его не оправдает, нет, шалишь!

Лещ. Ну, да, но его нельзя судить…

Иван. Почему? (Он опускается на диван. В дверях столовой стоят Пётр, Вера, Софья, потом Александр. Из двери за ширмами в комнату Якова входит Любовь, останавливается у кресла няни, задумчиво гладит рукой её щёку, старуха что-то бормочет, тихонько смеётся, кивая головой. Лещ и Надежда около Ивана. В столовой – горничная.) Это поразительно! За то, что я не позволил застрелить себя – меня бесчестят газеты и даже принуждают уйти со службы… а извергам, убийцам – мирволят, потому что у них, видите ли, слабые нервы! И называют это – конституцией! Как жить, спрашиваю я вас, как жить?

Софья (уходя в столовую). Садитесь за стол!

Иван. Разве пойдёт мне кусок в горло!

Александр. А ты выпей водки, и он пойдёт.

Иван. Почему ты не встретил меня на вокзале?

Александр. Ну, брось это!

Иван (почти искренно). Нет, мне обидно… Разве я не заслужил вашего внимания, дети, а?

Яков (из столовой). Да перестань же, Иван…

Любовь (подходит к отцу, холодно). Вы скоро кончите эту жалкую сцену?

Иван (встаёт). Жалкую? (Ко всем.) Так она говорит об отце своём, который на службе престолу и порядку…

Любовь (спокойно). Пропустите меня, я хочу есть…

Иван. Чей хлеб ты идёшь есть, горбатая дрянь?

Яков (кричит). Иван! Ах, боже мой…

Любовь (спокойно, громко). Я буду есть хлеб вашего брата.

Софья. Иван, ты бы постыдился хоть горничной…

Иван (оглядываясь). Как? Что такое?

Любовь. Вы не смеете говорить мне грубости…

Иван (растерянно оглядываясь). Это – это новость…

Яков (поддерживаемый под руку Петром, взволнованный, тихо). Что вы? Вы с ума сошли! Иван!.. Иди… иди!

Иван (уходя). Я не буду есть, если она сядет за один стол со мной…

(Все идут за ним; Яков, Пётр и Любовь остаются одни.)

Яков (тихо). Что с тобой, Люба?

Любовь (тихо). А как ты думаешь? (Под её взглядом он наклоняет голову. Пётр подозрительно смотрит на них.)

Иван (в столовой, горестно). Откуда мог явиться в моей семье этот злой дух вражды?

Александр. Твоё здоровье, папа!

(Яков и Пётр молча идут к столу. Любовь осталась одна, оглядывается, кутаясь в свою шаль.)

Федосья (наклоняясь в кресле, смотрит на неё с улыбкой, манит к себе и шепчет). Поди сюда, Любушка, поди сюда… Что он кричит, воевало-то наш?

Лещ (в столовой). С приездом… и за осуществление всех желаний нашей тесной семьи!

Занавес

Действие второе

Часть столовой – скучный угол со старинными часами на стене. Солидный буфет и большой стол, уходящий наполовину за пределы сцены. Широкая арка, занавешенная тёмной драпировкой, отделяет столовую от гостиной; гостиная глубже столовой, тесно заставлена старой мебелью. В правом углу горит небольшая электрическая лампа; под нею на кушетке Вера с книгой в руках. Между стульев ходит Пётр, точно ищет чего-то. В глубине у окна Любовь, она встала коленями на стул, держится за спинку и смотрит в окно.

Пётр (тихо, упрямо). Мне нужно знать правду…

Любовь (оборачиваясь к нему). Ты не рассказывай маме о твоей ссоре.

Пётр (подозрительно). Почему?

Вера (с досадой). Как ты мне мешаешь, Петька!

Любовь. Зачем волновать её?

Пётр (упрямо). А если он был прав, Максимов-то?

Вера (горячо, упрекая). Как тебе не стыдно, Пётр! Ты не смеешь думать о папе скверно!

Пётр (задумчиво). Молчи, Верка, ты глупая…

Вера. А ты – зазнаёшься…

Пётр (настойчиво). Почему ты не отвечаешь, Любовь?

Вера. Познакомился с интересным человеком и задираешь нос…

Любовь (сходит со стула). Что я тебе отвечу!

Пётр. Ты старшая, ты должна знать… Он кричал, что папа взяточник и трус, и…

Вера (вскакивая). Не смей повторять при мне эти гнусности, а то я скажу маме…

Пётр (пытливо смотрит на неё). Иди, скажи! Ну?

Вера (бежит). И пойду! Думаешь – нет?

Любовь (обеспокоена). Вера, не надо! Это – плохо, Пётр!

Пётр. Да, плохо, когда про отца так говорят… Любовь, правда, что он приказал избить арестованных и двое умерли? И что этого не нужно было делать?.. Правда?

Любовь (не вдруг). Послушай, Пётр, я не уверена, что нужно говорить правду…

Пётр. Мне?

Любовь. Всем здесь…

Пётр. Почему?

Любовь. Мне кажется – это бесполезно.

Пётр (недоверчиво). Правда – бесполезна! Не понимаю…

Любовь. Если ты станешь сеять хлеб на болоте – разве он созреет?

Пётр (подумав, обиженно). Ага, ты считаешь меня ничтожеством, да? Ты – злая, ты злишься на весь мир за свой горб…

Любовь (усмехаясь). Если бы тебе сказал правду красивый человек красивыми словами – ты, может быть, поверил бы ему, а мне ты не поверишь – я горбата. Кассандра, наверное, была уродом, вот почему ей не поверили…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

мой дорогой дядюшка – Ред.

2

Хорошо… (франц.) – Ред.