Последний выстрел

– Кто это сделал? – спросил он. – Кто напал на моего сына?

– Сейчас идет расследование, – сказал детектив. – У меня есть к вам вопрос.

Альберт кивнул, выражая готовность выслушать Дакуорта.

– Вы знаете кого-нибудь по имени Шэн? Кого-нибудь, кто был бы так или иначе связан с вашим сыном или вашей семьей?

– Шэн? – переспросил Альберт Гаффни. – Вы хотите сказать, что преступление против моего сына совершил именно этот человек?

Дакуорт отрицательно качнул головой:

– Нет. Так как, есть в вашем окружении кто-то, кого звали бы Шэн?

– Нет, – ответил Альберт, а затем, посмотрев на жену, поинтересовался: – Это случилось в его квартире? Дома у сына?

– Нет. Брайан утверждает, что все началось в баре, который называется «У Рыцаря».

– Вот видишь? – Во взгляде Альберта, устремленном на Констанс, нетрудно было заметить торжествующе-обвинительное выражение. Такой же оказалась и интонация, с которой был задан вопрос. – Это в любом случае могло с ним случиться. Он ходил туда и в то время, когда жил с нами.

Тем не менее по лицу Констанс было видно, что она по-прежнему в чем-то винит именно мужа.

– Пойду возьму свою сумочку, – сказала она.

– Ключи, – произнес Альберт, хлопая себя по карманам. – Куда подевались мои чертовы ключи?

Оба супруга исчезли в глубине дома. Дакуорт отправился к своей машине. В это время у обочины рядом с домом Гаффни затормозил зеленый «Фольксваген»-жук – старый, а не новый вариант популярного во всем мире автомобиля. Сидящая за рулем молодая женщина заглушила двигатель и вышла из машины.

Дакуорт вспомнил, как Брайан говорил ему, что у него есть сестра.

– Вы Моника? – спросил он, когда женщина приблизилась к дому.

Она взглянула на него с недоверием.

– А вы кто?

Дакуорт представился и коротко рассказал сестре Брайана все то, что уже успел поведать его родителям. Дождавшись момента, когда у Моники прошел первый шок от известия о том, что ее брат находится в больнице, детектив поинтересовался:

– Когда вы в последний раз разговаривали с Брайаном?

– Я пыталась позвонить ему вчера вечером, но он не ответил. А видела я его в последний раз, наверное, на прошлой неделе. Я заезжала к нему на работу.

– Моника, среди ваших знакомых и знакомых вашего брата есть человек по имени Шэн?

– Шэн?

– Да.

– Я не знаю никакого Шэна. А это мужчина или женщина?

– Не могу сказать.

– Потому что, если брат с кем-то встречается, я могу об этом не знать.

– Шэна, о котором идет речь, может уже не быть среди нас.

– В том смысле, что он мертвый?

Дакуорт кивнул.

– Этот факт не наводит вас ни на какие воспоминания?

Моника затрясла было головой, но вдруг застыла на месте.

– О нет. Может, не Шэн, а Шон? Но это не может быть тот Шон.

– О ком вы?

Моника указала подбородком в сторону дома на другой стороне улицы.

– Так звали пса старой леди Бичем. Сразу после того, как Брайан получил водительские права, он, сдавая задним ходом, задавил его.

– Брайан задавил собаку вашей соседки?

Моника кивнула:

– Это случилось несколько лет назад. Хотя виновата в этом была хозяйка пса, которая отпустила его на улицу без поводка, она была просто вне себя. Но теперь ей уже все равно.

– Это почему?

Моника пожала плечами:

– Дело в том, что миссис Бичем окончательно выжила из ума.

Глава 5

Кэл

Мисс Плимптон проводила меня из гостиной через кухню, которая была значительно больше, чем все мое жилище, на заднюю веранду, выходившую на большой внутренний двор с работающим фонтаном. Веранда была обставлена белой плетеной мебелью, по которой кто-то в живописном беспорядке разбросал цветастые подушки. Четыре стула оказались заняты.

У меня до этого сложилось впечатление, что мне предстоит беседа с двумя людьми, а не с четырьмя.

Я догадался, что женщина, сидевшая на стуле, который находился ближе остальных ко мне, была племянницей мисс Плимптон, которую звали Глория Пилфорд. На вид я бы дал ей лет сорок. Она была одета в белые брюки, кораллового цвета блузку и босоножки на высоких каблуках. Светлые волосы собраны в пышную прическу с начесом, отчего ее голова казалась слишком большой для ее хрупкого, изящного тела. При нашем с мисс Плимптон появлении она вскочила на ноги, благодаря обуви оказавшись со мной одного роста. Глория улыбнулась, и ее лицо покрылось морщинами, словно было сделано из папье-маше. Счастье ее, по крайней мере на вид, было так велико, что, казалось, еще немного – и ее мимические мышцы порвут кожу.

Глория протянула мне руку, и я пожал ее.

– Это просто чудесно, – сказала она. – Я так рада, что вы собираетесь нам помочь!

Прежде чем я успел что-либо возразить, мисс Плимптон предостерегающе подняла руку.

– Он согласился встретиться с тобой, Глория. Пока это все.

Улыбка тут же погасла, и Глории стоило немалых трудов вернуть ее обратно. Она обернулась к трем другим сидящим на стульях людям – все они были мужчинами.

– Мистер Уивер, это мой добрый друг и партнер Боб Батлер.

Один из мужчин встал. Рост выше шести футов, седые волосы, бочкообразная грудь, мощная нижняя челюсть, голубые глаза. Возраст в районе пятидесяти или чуть больше. Сшитые у портного брюки, белая рубашка с открытым воротом, спортивный пиджак из клетчатой шотландки. Мужчина протянул руку и стиснул мою ладонь в жестком пожатии.

– Рад с вами познакомиться, – сказал он. – Мэдэлайн очень благоприятно о вас отзывается.

– А это, – продолжила Глория Пилфорд, – Грант Финч.

На ноги поднялся другой мужчина. Он единственный из трех был в строгом костюме. Я мог бы побиться об заклад, что и «Ролекс» за запястье имелся только у него. Видимо, именно ему принадлежал припаркованный у дома бумер. Грант Финч был чуть ниже ростом, чем Боб Батлер, но его рукопожатие оказалось таким же твердым.

– Я тоже слышал о вас много хорошего, – он одарил меня сверкающей, словно у телезвезды, улыбкой. – Надеюсь, вы уже знаете, почему я здесь. Во время процесса по делу Джереми я защищал его интересы.

– Вы один из самых известных юристов в стране, – сказал я.

Финч небрежно махнул рукой, демонстрируя скромность.

– Или малоизвестных – все зависит от того, с какой стороны смотреть. Процесс может продолжаться неделю или две, и после него обо мне все забывают – до того момента, пока через двадцать лет телеканал Эйч-би-оу не решит сделать из этой истории целый сериал.

По тому, как это было сказано, стало ясно, что Грант Финч рассчитывает именно на такой конечный исход.

Глория чуть отстранила обоих мужчин, чтобы я мог получше рассмотреть черноволосого молодого человека, сидящего в плетеном кресле в дальнем конце веранды.

– А это, – сказала она, торжественно вытянув вперед руку, – мой сын Джереми, последний по порядку, но не по важности.

Юноша почти сполз со стула, так что казалось: он вот-вот окончательно соскользнет с него на пол. Он был щуплым и чем-то напоминал цыпленка. Сгорбившись, он напряженно смотрел на экран своего телефона, а его большие пальцы порхали по клавиатуре.

Мисс Плимптон сказала, что ему восемнадцать, но на вид молодому человеку можно было дать двадцать или даже двадцать один год. Тощее и в то же время какое-то тестообразное тело говорило о том, что он гораздо больше времени проводит перед экраном телевизора или компьютера, чем на спортивных площадках. Определить его рост было трудно, так как молодой человек сидел и к тому же сильно сгорбился, однако было ясно, что до шести футов он недотягивает.

– Привет, – произнес юноша, не поднимая глаз от экрана телефона.

– Джереми, ради бога, пожми руку этому человеку, – сказала Глория, словно я был щенком, с помощью которого она хотела привлечь внимание своего отпрыска.

– Ничего, все в порядке, – я приветственным жестом поднял ладонь. – Рад с вами познакомиться, Джереми.

– Пожалуйста, извините его, – сконфуженно улыбнулась мне Глория. – Он устал, и последнее время находится под воздействием сильного стресса.

– Как и все мы, – вставил Боб Батлер.

Глория представила Боба как своего друга и партнера. Однако отцом молодому человеку он не приходился – это, по крайней мере, было очевидно.

– Разумеется, – кивнул я.

– Джереми, – с преувеличенной бодростью заговорила Глория, – тебе что-нибудь нужно?

Молодой человек пробурчал что-то неразборчивое.

– А как насчет вас, мистер Уивер? – спросила Глория, изо всех сил стараясь спасти положение. – Хотите чего-нибудь выпить?

– Спасибо, нет, – ответил я. – Ваша тетушка уже напоила меня чаем.

– Я могу налить вам чего-нибудь покрепче. Почему бы нам не поговорить на кухне?

Грант Финч дружеским жестом положил руку мне на плечо, и мы все – кроме Джереми – покинули веранду и вернулись в дом.

– Нам всем пришлось через многое пройти. Но теперь по крайней мере есть основания надеяться, что этот кошмар скоро закончится, – сказал мистер Финч.

Когда мы оказались на кухне, Глория открыла невероятных размеров холодильник из нержавеющей стаи и достала оттуда бутылку вина.

– Кто-нибудь составит мне компанию? – поинтересовалась она.

Желающих не нашлось.

– Может, вы расскажете о том беспокойстве, которое вам причиняют в последнее время? – предложил я.

– Это коснулось не только Джереми, – сказала Глория, вытащив пробку из бутылки, которая была наполовину пуста. – Я тоже получаю свою порцию. Люди рассказывают обо мне в Интернете невообразимые вещи. Что я худшая мать на свете. – Глория вздохнула. – Впрочем, возможно, так и есть.

– Нет, это, конечно же, неправда, – заявил Боб. – Глория любит Джереми больше всех на свете. Она замечательная мать. Я знаю это не понаслышке.

Мисс Плимптон при этих словах с каменным лицом вышла из кухни в гостиную и вернулась с чайником и чашками.

Я посмотрел на Боба.

– Скажите, вы и миссис Пилфорд… – сказал я, намеренно не закончив фразу.

Глория придвинулась вплотную к Бобу и вложила свою кисть в его ладонь. Затем повернула руку таким образом, чтобы я не мог не увидеть кольцо с камнем на ее пальце.

– Мы с Бобом помолвлены, – пояснила она. – Это единственное светлое пятно в моей жизни в последнее время. – Лицо Глории исказила болезненная гримаса. – Нет, я беру свои слова обратно. То, что Джереми не отправили в тюрьму, – это было великой радостью и чудом.

Боб несколько сконфуженно улыбнулся.

– Глории нужно разобраться кое с какими делами прежде, чем мы поженимся. Но мы вместе уже несколько лет.

Глория кивнула:

– Когда я наконец освобожусь от Джека, мы сможем двигаться дальше в наших отношениях. Джек – это мой бывший муж. – Глория закатила глаза к потолку. – Господи, с каким нетерпением я жду развода. Боб так терпелив, так добр ко мне.

Сказав это, Глория закусила нижнюю губу.

– Что ж, прекрасно, – подытожил я.

– А еще один мой герой – это вот этот человек, – торжественно произнесла Глория, указывая на Гранта Финча и одновременно крепко сжимая руку Боба. – Если бы не он, мой мальчик сейчас был бы в тюрьме. Большое тебе спасибо, Боб, дорогой, за то, что привлек к этому дела Гранта.

– Ну, за это следует поблагодарить не только меня, но и Галена, – заметил Боб.

Услышав это имя, Глория высвободила свои пальцы из руки Боба и вернулась к холодильнику, чтобы налить себе еще вина.

– Это Гален вывел меня на Гранта, – пояснил Боб. – Когда у Джереми возникли проблемы, Гален сразу же подумал о Гранте и порекомендовал мне обратиться к нему.

– Гален? Кто это? – спросил я.

Боб кивнул в знак того, что ему понятно мое недоумение.

– Извините. Я говорю о Галене Бродхерсте. Это мой деловой партнер. Я занимаюсь недвижимостью. Строительство, землеустройство и тому подобное.

– Он тоже здесь, в доме?

– Вообще-то он говорил, что, возможно, заедет сюда попозже.

– Мы бы не справились без вас, Грант, – сказала Глория, наливая вино в высокий бокал. Глаза ее сузились. – Я не могу это не признать. Хотя мне и неприятно то, что на протяжении всего процесса вы выставляли меня круглой дурой.

Это были первые слова, которые, как мне показалось, были сказаны ею от души.

– Что ж, – пожал плечами Грант, – у всех у нас была одна цель – не допустить, чтобы Джереми посадили в тюрьму. Он не заслуживал такой судьбы.

– Разумеется, – тихо произнесла Глория.

– А что отец Джереми? – поинтересовался я. – Кажется, вы упомянули, что его зовут Джек?

Глория отпила из бокала большой глоток и покачала головой:

– Мы расстались три года назад. Как бизнесмен он Бобу в подметки не годится. Впрочем, к нашему разрыву это не имело никакого отношения.

– В жизни все очень сложно, – Боб с трудом выдавил из себя улыбку. – Не так ли?

– Что правда, то правда, – согласилась Глория.

– А во время процесса Джек как-то принимал во всем этом участие? – осведомился я.

– Участие? Каким образом? – не поняла Глория.

Я пожал плечами:

– Ну, например, финансово. Или в плане оказания моральной поддержки.

– Да, конечно. – Глория снова закатила глаза.

– Может, если бы ты не перекрыла для него все возможности участия, он бы предпринял больше усилий, чтобы помочь Джереми, – сказал Боб Батлер и посмотрел на меня. – Расходы на юридическую поддержку в основном покрыл я. Грант Финч обходится недешево.

Финч попытался напустить на себя смущенный вид, но это плохо ему удалось.

– Гален тоже поучаствовал в оплате счета, предъявленного Грантом, – продолжил Боб. – Он решил, что обязан это сделать. Только не обижайся, Глория, но ты не могла себе это позволить.

– Это правда. Я не смогла бы обойтись без вашей помощи, – признала Глория, однако с интонацией, в которой я не почувствовал искренней благодарности.

Боб вскинул руки:

– Впрочем, хватит обо всем этом. Уверен, мистер Уивер, вас не очень-то интересуют эти подробности. Полагаю, вы хотели бы побольше узнать о том, чем вам предстоит заняться.

– Пожалуй. Расскажите же мне об этом.

– Глория, – предложил Боб, – покажи мистеру Уиверу свой телефон.

Глория Пилфорд подошла к одному из стульев, на спинке которого висела ее сумочка, достала из нее телефон и забарабанила пальцами по экрану.

– Вот, – она наконец протянула мне мобильный. – Это моя страничка в Фейсбуке. Посмотрите, какие посты мне на ней размещают. Их было много, но я большую часть стерла. Эти нападали после завтрака.

Я взглянул на экран телефона и прочел:

Это ты Большой Ребенок, а не твой сын.

Ты худшая мать в Соединенных Штатах Америки.

Дети должны знать, что все имеет свои последствия. Мне жаль твоего глупого мальчишку – именно потому, что у него такая мать. Да, натворила ты дел, воспитав его такой сволочью.

Послание завершалось весьма специфическим пожеланием:

Чтоб ты всю жизнь жрала дерьмо.

Глория, которая, стоя рядом, наблюдала за тем, как я читаю, указала на последнюю строку и тихонько сказала:

– Позвольте, я сотру это прямо сейчас. Я не хочу, чтобы это видела Мэдэлайн.

– Не хочешь, чтобы я видела что? – спросила мисс Плимптон, которая как раз в этот момент снова вернулась из гостиной, держа в руках поднос с молочником и сахарницей.

– Ничего, – ответила Глория и уничтожила строку. – Читайте дальше, мистер Уивер.

Твой сынок должен сдохнуть, и ты тоже.

Как ты можешь спать по ночам, когда твой ублюдок на свободе, а девочки, которую он убил, никогда больше не будет на свете?

Пуля между глаз – вот чего ты заслуживаешь, да и это слишком хорошо для тебя.

Думаешь, ты сможешь спрятаться от нас? Куда бы ты ни отправилась в Америке, люди будут знать про тебя все. Все наблюдают за тобой и твоим мерзким выродком.

Злоба, сквозившая в каждом слове послания, меня не удивила. Удивило другое – то, что люди оставили под такими постами свои настоящие имена.

Я положил телефон на стол и обратился к Глории:

– А вы не думали о том, чтобы закрыть свою страничку в Фейсбуке? Ведь она позволяет этим людям вступать с вами в контакт, а вам это неприятно.

– Я должна защищаться, – ответила Глория. – Я не могу позволить, чтобы обо мне говорили подобные вещи безнаказанно.

– Вы просто даете им в руки рупор.

Глория на секунду прикрыла глаза и вздохнула. Было видно, что она не в первый раз излагает свою позицию по данному вопросу.

– Они в любом случае будут все это говорить. Сейчас я, по крайней мере, знаю, кто это делает, и могу ответить. – В углу правого глаза Глории показалась слезинка. – Они не понимают. Они просто понятия не имеют…

– Первый вопрос – как эти люди попали к вам в друзья на Фейсбуке? Разве для этого не положено запрашивать разрешение? Ваше дело – пустить кого-то в друзья или отказать. Разве не так?

Грант Финч устало посмотрел на меня:

– Об этом мы уже не раз говорили.

– Я хочу знать, кто мои враги, – вызывающим тоном заявила Глория.

– Это все равно что распахнуть перед вашими недоброжелателями парадную дверь, – заметил я. – А что с телефонными звонками? Вам угрожали по телефону?

Глория отрицательно покачала головой:

– Боб настоял, чтобы мы поменяли номера и не регистрировали их. Раньше нам звонили круглые сутки.

– Фейсбук – это еще не все, – сообщил Боб. – Мэдэлайн, ваш лэптоп, надеюсь, недалеко?

Мисс Плимптон вышла из кухни и секунды спустя вернулась, держа в руках супертонкий портативный компьютер фирмы «Макинтош». Боб поднял крышку, вошел в браузер и с быстротой молнии набрал несколько комбинаций на клавиатуре.

– Я не могу больше на это смотреть, – сказала мисс Плимптон. С этими словами она отошла к холодильнику и извлекла из него банку кока-колы. – Пойду отнесу это Джереми.

С этими словами она снова вышла.

Боб повернул ко мне экран лэптопа, и я увидел набранный крупным шрифтом заголовок: «Преподай Большому Ребенку урок». Под ним красовалось анимационное изображение рыдающего малыша, которое каждые три-четыре секунды появлялось и снова исчезало. Далее шли рассуждения людей по поводу того, что бы они сделали с Джереми Пилфордом. Некоторые считали, что его следует сбить машиной – точно так же, как он поступил со своей жертвой. Другие предлагали отрезать ему голову в стиле ИГИЛ. Были и такие, которые также высказывались за то, чтобы переехать его автомобилем, но таким образом, чтобы он на всю жизнь остался калекой-инвалидом и каждый день вспоминал о том, что натворил.

– Это не единственный сайт такого рода, – пояснил Боб. – Есть организация хакеров, которая называется «Анонимус». Слышали о ней? Ее участники выдают правительственные секреты, взламывая самые разные сайты. Помимо прочего, они выступают за совершение реальных актов насилия. Существует целое соревнование под названием «Найди Большого Ребенка». Людям предлагают отправлять на некие адреса сообщения о том, где именно может находиться Джереми в данный момент времени. В этом состязании участвует огромное множество пользователей соцсетей. Поэтому, куда бы Джереми ни пошел, всегда найдется кто-то, кто выложит в Твиттер сообщение о том, что видел его там-то и там-то. Некоторые ресурсы даже предлагают определенные суммы денег тем, кто его найдет, – и куда более значительные тем, кто его найдет и что-нибудь с ним сделает. Насколько мы знаем, есть ненормальные, которые пытаются отследить каждый его шаг.

Что-то еще на экране портативного компьютера привлекло мое внимание, хотя я не мог сразу определенно сказать, что именно. В конце концов я сообразил, что это фото человека, признанного ответственным за тот кошмар с отравленной водой, которая произошла в Промис-Фоллз год назад. Невероятно, но факт: тот тип приобрел определенную популярность и в глазах некоторых даже превратился в героя, когда стало известно, что совершенное им чудовищное преступление было задумано как некий «урок».

Жители Промис-Фоллз и до этого имели не слишком хорошую репутацию, поскольку ни один из них в свое время не пришел на помощь женщине, которую убивали в парке в самом центре города.

После случая с отравленной водой и неадекватной реакции на него многих представителей местной общественности негативный характер этой репутации лишь усугубился. Похоже, жители Промис-Фоллс превратились в первоочередных кандидатов на кару небесную.

А месяца три тому назад в городке произошла история, непосредственным участником которой стал некто по фамилии Пирс. Звали этого человека не то Крэйг, не то Грег – что-то в этом роде. В общем, его обвинили в сексуальном надругательстве над девушкой-инвалидом, но в конечном итоге оправдали, хотя, как выяснилось впоследствии, напрасно – он все же был виновен. Привлечь его к суду вторично не представлялось возможным, поэтому кто-то решил подменить опростоволосившееся правосудие. В итоге на этого самого Крэйга, или Грега, Пирса натравили питбуля, который то ли загрыз его насмерть, то ли страшно изуродовал.

Впрочем, то, что с ним случилось, было не моей проблемой. То же самое можно было сказать и о проблеме, к решению которой меня пытались привлечь сейчас.

– С меня достаточно, – сказал я, и Боб закрыл крышку лэптопа.

– Вы нам поможете? – спросила Глория, указывая на компьютер, и глаза ее стали наполняться слезами. – Вы ведь видите, что это не пустые угрозы. Моему мальчику грозит реальная опасность!

– Я не могу помочь вам найти тех, кто вам угрожает, – отозвался я. – В смысле, их слишком много – наверное, сотни. При этом большинство их не раскрывают своих имен и адресов. Но, насколько я понял со слов Мэдэлайн, вы хотите от меня не этого.

– Мы хотим, чтобы вы защитили моего сына.

– Но я не телохранитель. Я четко это объяснил.

– Тогда помогите нам найти нужных людей, – сказал Грант Финч. – Оцените, что нужно сделать для обеспечения безопасности. Просто побудьте здесь пару дней.

Адвокат бросил на Глорию взгляд, который, видимо, означал, что ей лучше оставаться на месте. Затем он взял меня под локоть и отвел в сторону.

– Поймите, Глории и Бобу станет намного спокойнее, если вы будете рядом. Вы получите хорошую компенсацию за потраченное время. Я приехал сюда сегодня именно потому, что мне хотелось с вами познакомиться. Скажу прямо, мне понравилось то, что я увидел. Вы кажетесь мне хорошим, порядочным человеком, и ваша помощь была бы весьма уместна.

Мэдэлайн Плимптон вернулась на кухню и села в кресло. У нее был усталый вид.

– Я отдала ему кока-колу, – сообщила она.

Финч отпустил мою руку и обратился ко всем сразу:

– Мне пора ехать. Через сорок пять минут у меня встреча с клиентами в офисе в Олбани, так что мешкать не следует.

Боб энергично пожал адвокату руку, в то время как Глория, опираясь о кухонный прилавок, поднесла к губам бокал с вином и ограничилась кивком. Мэдэлайн Плимптон, прощаясь с Грантом Финчем, с некоторым усилием встала с кресла.

– До свидания, Мэдэлайн, – Грант взял ее руку в свою и деликатно пожал, после чего, чуть наклонившись, обозначил символический поцелуй в обе щеки.

– До свидания, Грант, – откликнулась хозяйка дома. – Спасибо вам за все, что вы сделали.

Когда адвокат ушел, я, поймав взгляд Мэдэлайн, спросил:

– Вы не могли бы подсказать мне, где находится ванная комната?

Хозяйка указала мне нужное направление. Я, впрочем, знал, где находится ванная – поскольку видел ее, пока мы шли на веранду с задней стороны дома. На самом деле моей целью было не ее посещение.

У открытой двери веранды я остановился. Джереми Пилфорд отложил свой телефон. Банка с кока-колой стояла на столе. Молодой человек смотрел через защитный экран из проволочной сетки в сторону заднего двора. Просто смотрел – и все.

Еще совсем недавно мне показалось, что на вид ему можно дать двадцать лет или даже чуть больше. Теперь же он выглядел лет на четырнадцать-пятнадцать.

Возможно, столько ему и было на самом деле – в смысле эмоциональной зрелости.

Очевидно, почувствовав мое присутствие, Джереми повернул голову и увидел меня. Наверное, я мог и ошибиться, но мне показалось, что на его лице я увидел выражение двух чувств – безнадежности и страха.

Я кивнул, шагнул назад и вернулся в кухню. Трое людей, остававшихся там, о чем-то тихо разговаривали между собой. При моем появлении все замолчали и вопросительно посмотрели на меня.

– Ладно, – сказал я. – Я вам помогу.

Глава 6

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что она выжила из ума? – спросил Барри Дакуорт у Моники Гаффни.

Глядя на дом, расположенный на другой стороне улицы, сестра Брайана ответила:

– Миссис Бичем – женщина очень старая, и я не уверена, что она всегда отдает себе отчет в том, что происходит вокруг. Как-то раз она оставила работать поливальную установку на пять дней, причем бо́льшая часть воды попала на подъездную дорожку. В наших с ней отношениях бывали разные периоды. Все стало несколько получше после смерти ее мужа лет десять тому назад. Он был мерзким ублюдком – простите мне мой французский. Впрочем, сама миссис Бичем, конечно, тоже не подарок. Но почему вы спросили про Шона?