Тендровский узел

Развернутые у северной береговой черты батареи 47-миллиметровых (6 единиц) и 37-миллиметровых орудия (6 единиц) имели возможность простреливать 1200 метров русла гирла напротив Периправы, сосредоточивая огонь обеих батарей на целях, на дальности прямого выстрела.

Семидесятипятимиллиметровые горные пушки-гаубицы и взвод 81-миллиметровых минометов, развернутых у юго-восточной окраины поселка, имели возможность стрелять по заранее определенным квадратам – целям, как с открытой, так и с закрытой огневой позиции, и смогли создать настоящую эшелонированную артиллерийскую позицию.

Восьмерка 7,62-миллиметровых станковых пулеметов и ротный взвод 60-миллиметровых минометов (6 единиц) надежно простреливали линию противодесантной обороны на берегу и в воде. Оборону с южной стороны, со стороны плавней, и роль резерва выполнял сборный батальон пограничников и полицейских, отмобилизованных с местных районов Дуная. Опорный пункт 17-го батальона смог отбить несколько десантов с минимальными потерями, и по праву его можно было определить как наиболее боеспособный в этом районе и один из самых боеспособных в Румынии. Восьмерка бронекатеров и еще почти десяток плавсредств, утопленных огнем противотанковых орудий, вселяла в обороняющихся уверенность в свои силы, которая подогревалась успехами начавшегося общего наступления вермахта и Румынской армии в Украине и Молдавии.

Не спалось, спертый воздух переполненной спящими бойцами, выделенной для постоя хаты не способствовал долгому лежанию, и Думитру решил выйти на свежий воздух. Сразу же захотелось отлить. Несколько шагов за хатынку спасли ему жизнь. Всполох на севере поселка и поднимающиеся в воздух фрагменты деревянного домика известили о начале артобстрела румынской территории и необходимости занимать свое место в бою.

Гибель боевого расчета Думитру Молдовяну в первые же минуты боя задержала готовность его орудия к открытию огня и изменила всю его жизнь. Бросившись к орудию и заняв свое место у прицела, уже опытный наводчик вдруг сообразил, что он один у своего орудия, ведь его расчет остался внутри разрушенного строения. Оглянувшись по сторонам и осознав отсутствие товарищей, начал озираться с целью уяснения окружающего и принятия решения по управлению орудием. Срочно нужны люди в расчет, ведь кроме наводчика необходимы заряжающий и подносчик снарядов как минимум.

Думитру поднялся и поспешил к командиру батареи.

Давно подготовленные позиции, капониры и ходы сообщения привычно привели капрала на батарейный командный пункт, где командир батареи с буссолистом и немецким офицером – советником в бинокли наблюдали за появившимися из Килийской протоки катерами и мониторами Советов.

Попытка обратиться к командиру оборвалась нетерпеливым жестом со стороны комбата, типа отстань. Все внимание присутствующих и буссолиста было поглощено выходящими из-за мыса кораблями противника. Более полутора километров показывали корабли и катера, спускающиеся по течению с севера на юг, детскими игрушками. Начавшиеся в три часа тридцать минут навигационные сумерки совпадали с моментом появления кораблей из-за мыса острова и смазывали их силуэты. Только опытный взгляд сигнальщиков и командиров и наводчика почти мгновенно выделили перемещающиеся на фоне темного берега такие же темные силуэты атакующих.

Командир батареи скомандовал телефонисту на передачу к орудиям сигнала «Огонь». И только тогда отвлекся на капрала, имеющего на своем счету уже два уничтоженных бронекатера противника. Постепенно вглядевшись в капрала, капитан не смог скрыть своего негодования на лице.

– Капрал, какого лешего вы покинули орудие? Вы что, вместо медали под суд хотите, – с возмущением выкрикнул офицер.

– У меня погиб весь расчет, прошу пополнения, – выдал из себя Думитру. Чувство смертельной опасности нахлынуло с неимоверной силой. Холодный пот мгновенно выступил на спине.

– Капрал Ванатори, немедленно выделите капралу Молдавяну пятерых солдат из охранения в огневой расчет.

Капрал Ванатори, старшина батареи, направился к двери, и в этот момент командирский блиндаж осветился странным ярко-красным светом. Из проемов смотровых щелей внутрь зямляного строения хлынул мигающий, словно живой, поток ярко-красного огня. Лицо командира батареи стало похожим на демоническое, подсвечиваемое слева и сзади красными всполохами. Волосы на висках офицера, выступающие из-под фуражки, и усы, словно протуберанцы, вспыхивали и переливались на свету, создавая впечатление сверхъестественности и ужаса движением теней и переливами кровавого и неестественного света.

Два одновременных вскрика, сменившихся горестными всхлипываниями, перешедшими в завывание от тяжелых ран, наполнили внутренность блиндажа. Буссолист и немец одновременно и рефлексорно, словно огромные лягушки, отпрыгнули от щелей блиндажа. Прыжок назад был такой силы, что буссолист сбросил со стола телефонный коммутатор батарейного связиста, примостившийся у противоположной от смотровой щели стены. Немецкий офицер также отлетел к противоположной стене, с неимоверным усилием откинув от себя полевой бинокль, в который смотрел ранее. Рывок рук удерживающих бинокль, был такой, что кожаный ремешок крепежа порвался, словно гнилая тряпка.

Оба потерпевших схватились за глаза, судорожно удерживая руки у лица с такой силой, что бросившиеся на помощь к раненым связист и фельдшер не смогли раскрыть их объятия.

Наконец, общими усилиями раскрыв ладони со сведенными судорогой пальцами, открыли залитые слезами слепые зрачки.

Обернувшись, Думитру увидел, как красный свет продолжает освещать блиндаж режущим глаза светом, проникая сквозь наблюдательные щели, а ниже его основного потока, из зрачка буссоли внутрь блиндажа потянулся ярко-красный шнур сгущенного света, выделяясь своей яркостью и переливами, на фоне проходящего выше рассеянного света из амбразуры, прячась под столом телефониста.

Дотронувшись до командира батареи и указав на луч рукой, капрал обратил внимание начальника на световой шнур из буссоли. Ассоциативный ряд в виде – красный свет, луч из зрачка буссоли и завывание раненых – показал, чем поражены глаза потерпевших. Командир батареи встал, прикрывая глаза, посмотрел в сторону источника ярко-красного света, резко отвел глаза и, повернувшись боком к световому потоку, поднял бинокль, направив его на корабли. Мгновение, и из бинокля в глубь блиндажа потянулись еще два луча ярко-красного пульсирующего света.

– Думитру, бери людей и беги к орудию. Ни в коем случае не пользуйся прицелом, наводи через ствол.

Это была последняя команда командира батареи.

Взяв прибежавших солдат, капрал побежал к орудию, а капитан отправился к другим орудиям, где уже среди разрывов от обстрела орудий противника катались по земле солдаты с выжженными глазами, корчащиеся от страшной боли.

Батарея, ранее уничтожившая шесть катеров и всего три часа назад добавившая к своему боевому счету еще один бронекатер, превратилась в течение пяти минут боя в деморализованное подразделение.

Верные долгу солдаты бросались на смену вдруг получившим ранения в лицо наводчикам, поэтому в процессе боя не обратили поначалу внимание, что наводчики не отскакивают от орудия, будучи раненными в голову, и не падают убитыми, а имеют поражения глаз. Ну, вышел из строя товарищ, надо его срочно сменить и продолжить выполнять свой воинский долг. И только обычно на третьем или четвертом сменщике отработанный до автоматизма боевой расчет может сообразить, что есть в этой боевой горячке что-то не то, что отрабатывалось ранее и проверялось в бою. Да и огневой налет с кораблей оказался настолько плотным, что шестеро принявших бой орудий, прикрытых капонирами и другими полного профиля земляными защитными сооружениями, оказались буквально засыпанными 76- и 130-миллиметровыми снарядами с кораблей. Особенно выделялся монитор, освещающий батарею лучом красного света и ведущий фактически непрерывный огонь. Его корпус словно поддерживал факел огня. Ежесекундно с его борта поднимался сполох стреляющих орудий, и все они летели на капрала Молдавяну.

Прибежав к орудию, капрал быстренько накрыл пилоткой прицел, изредка испускавший из своего зрачка красный световой луч, отчетливо видимый в поднятой пыли от разрывов снарядов.

Далее все было до тривиального просто. Открыл затвор, повернул рукой механизм горизонтальной наводки, потом отвлекся к механизму вертикальной наводки, и вдруг из открытой каморы ствола выпрыгнул красный сноп огня, голова рефлекторно откинулась от ствола, и капрал обрадованно сообразил, что если бы он несколько мгновений назад все еще смотрел в камору, то возможно, уже катался бы по земле со слепым глазом. А так ПОВЕЗЛО, в который уже раз за эту ночь. Вот факел света из затвора исчез, красный луч пошел далее по берегу в поисках своих жертв. Капрал и его расчет, словно наверстывая упущенное, бросились наводить орудие. Навел через ствол, проверил повторно. Команда на зарядку ствола. Нажатие на грибок спуска бойка, и орудие, изготовленное по шведской лицензии, послало свой снаряд в сторону вставших на якорь трех мониторов, один из которых своим сильнейшим прожектором и кучей орудий буквально вспахивал огнем оборону защитников.

Вот близкий разрыв поднял в воздух стоящую на удалении пушку, наводимую капитаном. Фонтан разрывов буквально вскопал капонир его орудия.

Спустя двадцать пять минут боя из двенадцати орудий двух батарей противотанковых пушек только орудие капрала отвечало в артиллерийской дуэли мониторам и бронекатерам советской флотилии. Давно уже сменился расчет, вокруг одинокого орудия, переезжающего с одной позиции на другую, собралось до сотни пехотинцев и восемь артиллеристов, подносящих снаряды и перемещающих орудие. Ответный огонь орудия своими редкими выстрелами привлек к себе оставшихся артиллеристов с двух батарей и пехотинцев, отброшенных с северо-восточной окраины селения десантом советских моряков. Казалось, такое состояние может быть вечным, но математика есть математика, и противник на той стороне тоже знал свою работу. Очередной 130-миллиметровый снаряд разорвался недалеко, и вот фугасная волна близкого разрыва ударила по последнему огневому расчету, и последний наводчик последнего орудия, контуженный взрывом, теряет сознание.

Над Периправой повисла тишина. Высадившиеся краснофлотцы, после контратаки вспомогательного батальона, не торопятся углубляться в селение, каждое здание которого превратилось в маленькую крепость, да и нет в том нужды. Главное, батареи противника подавлены, и по Дунаю вниз по течению уже сплошным потоком идут суда и корабли Дунайской флотилии и Черноморского пароходства. Все пройдут и эвакуируют десант с ранеными, снимутся с якорной огневой позиции мониторы и катера.

Более сотни судов и кораблей в течение пяти часов прошли мимо маленькой румынской крепости, созданной не стенами, а телами бойцов с обеих сторон.

Сотня плавсредств и сотни жизней – вот соизмеримые ценности войны на воде. Правда, эта цена небольшая по сравнению с кораблями крупного тоннажа.

В 11 часов 50 минут 19 июня 1941 года снявшиеся с якоря корабли Дунайской флотилии отправились вниз по течению к Черному морю, забрав с собой и высадившийся в Периправе десант.

Капрал Думитру Молдовяну как единственный оставшийся командир орудия, до последнего оборонявший свои позиции, стал героем Королевства Румынского. Только в этом бою он уничтожил три бронекатера противника, пополнив свой счет боевых побед до пяти единиц.

Подробности боя и итог боя за Периправу стали одним из главных секретов королевства. Тем более что шестеро немецких советников, как и большинство офицеров румынской армии, оказались в числе погибших. Командные пункты батальонных, ротных и батарейных участков были словно перемолоты разрывами 130- и 76-миллиметровых снарядов. Разрытые блиндажи обороняющихся выявили поражение глаз у большей части офицеров и советников. Орудийные расчеты также показали тридцатипроцентное поражение сетчатки глаз. «Летучий Голландец», о котором в последнее время курсировали слухи в рядах дунайских войск, стал реальностью, а единственный полк морской пехоты румынского флота потерял боевую устойчивость.

События на рейде Галаца, захват в районе Тулчи двух мониторов, две десантные операции, поддерживаемые необычным вооружением одного из мониторов, да и сам командир монитора «Ударный», получивший прозвище «Черный капитан» среди уголовного мира Измаила и области, благодаря своей лихой славе, сложились в одну картину и потребовали непосредственного внимания разведуправления королевства.

Глава 3

Прорыв к черному морю

Колонна из трех мониторов и семи бронекатеров спускалась вниз по течению к невидимому еще в ночи селению в низовьях Дуная.

Селение Периправа, в котором закрепился 17-й батальон морской пехоты румынского флота, уже три часа как обороняется – и при этом успешно – от атак катеров флотилии.

На счету обороняющихся канониров румынских батарей уже четыре бронекатера и отражение двух десантов. Противник явно опытный и обстрелянный. Ожидать лихого захвата городка, как у Килия-Веки, не приходится.

Прошла уже неделя после атаки наших боевых пловцов на рейды Галаца и Тулчи.

* * *

Более восьми месяцев прошло, как я очнулся в этой реальности, поменявшись сознанием с командиром монитора «Ударный» капитан-лейтенантом Прохоровым – монитора, который, как я знал, должен вскоре быть потоплен немецкой авиацией.

И только тогда, когда удалось благодаря влиянию на события создать эпизод войны, которого не было в нашей истории, я убедился, что нахожусь в параллельной реальности, а значит, имею шанс выжить вопреки судьбе моего предшественника и изменить итоги этой войны. Получается, что моя судьба и судьба моего экипажа в моих руках. А далее просто применяем свои знания и опыт на практике и создаем новую реальность и историю.

Спустились вниз по течению, держась за кроны деревьев-плывунов, участники боя на рейде Галаца. Трофейные мониторы получили русские имена: «Дунайский комсомолец» и «Красный монитор». И конечно же экипажи сразу же начали ускоренную боевую подготовку.

Получив в руки кинопленку о бое трофейных мониторов на рейде Галаца, отснятую нашими авиаторами, политотдел развил бурную деятельность по рекламе своей работы. Были организованы пышные похороны погибших и якобы погибших краснофлотцев. Военком Свиридов, начальник клуба, вначале не дававший кинокамеру и ленту к ней, вдруг получил орден Красного Знамени за этот фильм. Еще кучку медалей получили другие военные комиссары. Я же получил строгий выговор с занесением в личное дело за противодействие созданию фильма, сценарий которого сам же и придумал и организовал. Видите ли, запретил я показывать в киноленте героев из своего отряда и вообще раскритиковал сюжет вдруг ставшего детищем политотдела фильма. Запретил показывать и оглашать в киноленте имена героев и вообще запретил показывать в дивизионе и отряде разведки что-либо из уже почти известного. Вот и получился сюжет: есть мониторы, есть рейд с панорамой стреляющих кораблей и тонущих судов и есть торжественные похороны абсолютно других бойцов. Награды в фильме тоже получают не участники операций, а простые краснофлотцы, солдаты и, конечно, красные комиссары. Военкомы и стали основными героями в этом фильме. Они ведь вдохновили простых краснофлотцев к тому незнамо к чему.

За сутки сделали, еще полдня проверяли и еще сутки переделывали. Пришлось мне особиста нашего подключать, а через него и командующего к праву моего просмотра и убиранию лишнего и добавки нескольких аспектов в сценарий. Заставил переделывать почти четверть фильма – так и получил на следующий день строгач по партийной линии. На партсобрании еще получил по полной. Здесь ведь как: командиры не командуют, а вот военные комиссары – словно боги.

Улетел фильм из Измаила, как говорится, вчера, а уже через два дня его на самолете привезли как показываемый по всей стране, и авторов куча там оказалась, все не из нашего соединения.

По итогам нашего «хождения за зипунами»[3] на румынскую сторону я написал разведывательный отчет. Положено писать, вот я и написал. Поэму целую придумал. Так как еще ранее было известно, что экипажи, попавшие в плен, не доживут до нашего берега, то информацию я, как говорится, высосал из пальца. При захвате мониторов для мгновенного вывода из строя экипажа в кубрики были брошены парочки дымовых шашек. Мгновенное насыщение замкнутого помещения угарным газом и дымом вызывает у спящих людей почти мгновенную смерть, а даже если и очнулся, то без ИСА (как у подводников) активности хватает всего на несколько минут в полуобморочном состоянии. Как итог, остается несколько человек из случайно выживших вахтенных на боевых постах.

Некоторые скажут, что жестоко, – согласен, но война на море имеет свои нюансы. Уже более года идет неограниченная морская война. Дешевле за месяц построить корвет или судно типа «Либерти», или за два – эсминец. А вот для обучения молодого моряка хочешь – не хочешь, а полгода потрать. Первые это начали англичане, а тут же следом за ними немецкие подводники. Советские военнопленные вообще за людей не считались. Не подписало правительство Советского Союза конвенцию по военнопленным, и все, словно и нет миллионов таких пленных. Так и тут. Нет смысла быть мягким, особенно в тех операциях, где используются боевые пловцы. Нет корабля – нет и экипажа. Ограниченный допуск к информации по тактике действий спецподразделений.

Придумал я «утку», что в каюте командира спал немецкий морской разведчик, попутно заехавший в отряд румынских мониторов проездом из Констанцы в Берлин. И угораздило его заночевать на проверяемом мониторе. А дальше как в сказке: смертельное ранение и все расскажу за ампулу морфия, да и вообще за быструю смерть. Докажите, что этого не было или что было, но не так.

Вот так и пошел разведывательный отчет в разведотдел наркомата флота. А там я уж описал и план «Барбаросса» применительно к флотским событиям, планы ударов противокорабельной авиации, японский удар на Пёрл-Харбору и даже дал информацию о шифровальной машинке «Энигма» и чтении американцами японских кодов.

Некоторые могли сказать, что не надо так много. Нет, думаю, что надо, ведь шанс получения информации и передачи ее наверх вряд ли еще представится.

Для ударов противокорабельной авиации, которая уже сейчас создала «Дорогу жизни» для судов англичан в Восточном Средиземноморье, нужны аэродромы на берегу, а для этого вермахт должен туда прийти к указанному сроку. Так же и с береговой обороной – вся оборона на Черном море, – наверное, также было и на Балтике, – строилась на основе отражения ударов с моря. Но в моем отчете четко указывалось, что атаку осуществят с берега, и боевые действия в Прибалтике и Бессарабии это почти мгновенно покажут. А какой смысл усиливать Днепровские флотилии, если уже сейчас известно, что Пинская флотилия оказалась в окружении, а Дунайская вынуждена будет сама уйти, казалось бы, из благополучного района из-за действий на сухопутном фронте.

Авиация противника и ее действия на флоте явно пока не оценивались.

Примером тому служили события во флотилии. Показуха учений мирного времени кончилась. Кратковременные успехи ПВО флотилии за счет зенитных батарей и отряда истребителей против довольно отсталой авиации Румынии, а также возможность легкой маскировки кораблей под деревьями в протоках, создали условия для того, чтобы начальника ПВО флотилии назначили командиром полка морской пехоты, отдав жезл власти начальника ПВО командиру зенитного артдивизиона.

Воссоединившиеся силы дивизиона мониторов получили в пополнение два монитора, на которые пришлось срочно набирать экипажи и плотно заниматься их боевым слаживанием, а для этого необходимо обоим штабам флотилии и дивизиона «пахать» днем и ночью. В общем, инициативой и своими действиями загрузил я порядочно командиров и начальников, невольно создав им дискомфорт. А кто любит выскочек? И место мне было указано почти сразу. Вместо того чтобы лихачить с разведчиками, занимайся-ка своим экипажем. Поэтому и строгач получил – военком дивизиона быстро сообразил, что надо показывать свою власть.

Сутки назад получили мы задание на обеспечение прорыва мимо румынского селения Периправы. Сели мы с Котовым и написали план прорыва, план взаимодействия и план стрельбы с учетом охлаждения стволов и использования четырех 76-миллиметровых зенитных артустановок, установленных попарно вдоль рубки на верхней палубе с правого и левого бортов. Получилось хорошо.

Еще весной при подготовке к учениям флота приданную батарею 76-миллиметровых орудий постарались разместить на верхней палубе вместо катера и шлюпки. С трудом и какой-то матерью орудия установили, определились с крепежом и разметили места их установки вдоль надстройки по бортам. Для этого пришлось убирать на ют монитора катер и шлюпку, зато орудия встали и обозначили свои места и усиление средств ПВО корабля. Тогда же мной был поднят вопрос, что в таком состоянии их можно использовать и как обычную артиллерию. Поддержку явную это не получило, так как у этих орудий нет бронирования и, мол, поэтому не надо на эту тему думать.

Теперь уже переместив на корму кран-балки для плавсредств и определив их расположение на юте, очистили места для установки 76-миллиметровых зенитных пушек – парами по правому и левому борту. На каждую артустановку провели телефонный кабель и создали линии связи. Установили ПУАЗО под мачтой. Теперь данные с зенитного дальномера поступали не только на носовую и кормовые башни 41-К, но и на каждое орудие включительно, соответственно и корабельные зенитные башни 41-К, учитывая поправку, смогли использовать данные ПУАЗО, увеличив вероятность попадания по самолетам на десяток процентов.

Еще неделю назад я выпросил разрешение на совместную стрельбу по береговой цели корабельной артиллерии совместно с зенитной на ходу. До этого целая неделя совместных занятий и учений на берегу и в кубрике привела экипаж и зенитчиков к слаженности. Некоторые скажут – глупость. Неправда. Представьте, что береговая (морская) цель – низколетящий тихоходный самолет (лучше вертолет), а скорость корабля – это и есть скорость цели, только с противоположным знаком, и, пожалуйста, используйте ПУАЗО для стрельбы по морской и береговой цели на ходу. Моряки такие задачи решали и решают сплошь и рядом при расчете курса или стрельбах. Не использовать имеющийся баллистический вычислитель в целях улучшения качества стрельбы – это преступление, поэтому подумал, посчитал и начал проводить идею в жизнь.

Научились зенитчики и поиску целей с использованием очков со «звездным эффектом» – для поиска бликов от оптики и остекления кабин самолетов.

Так как всем пару очков не дашь, то теперь командир батареи зенитчиков и мой старпом стали управляющими огнем. Установленные на мостике линкоровские визиры в сумерках видели как днем, а ночью, конечно, не заменяли приборы ночного видения, но изменения черных оттенков берегов и бликующие водные поверхности вскрывали намного лучше человеческого глаза.

Ночные учения, проведенные совместно с зенитчиками и расчетами прожекторов и оптронов, позволили отработать совместные действия сигнальщиков, визирщиков и зенитчиков – обнаруживать блики имитаторов прицелов и биноклей и наводить сосредоточенный огонь 130-, 76- и 45-миллиметровых орудий на цель – блик. В стороне не остались и 20-миллиметровые артустановки, но так как боезапас к ним был ограничен, то в этом бою было решено их не использовать, оставив на крайний случай.

Получилось вроде неплохо. Если ранее эффективность двух 130-миллиметровых орудий главного калибра и двух 45-миллиметровых башенных установок 41-К можно было оценить как 20 единиц огневого потенциала, при стрельбе правым или левым бортом (2×1,0×5 + 2×0,25×20 = 20), то теперь две 76-миллиметровые артустановки со скорострельностью 20 выстрелов в минуту обеспечивали дополнительно 10 единиц огневого потенциала (2×0,5×20 = 10).

Фактически огневая производительность бортового залпа за минуту изменилась с тридцати выстрелов до пятидесяти выстрелов в минуту, а огневая мощность суммарной огневой производительности увеличилась в полтора раза. При этом выполнив один галс, на обратном галсе можно было использовать зенитные орудия другого борта, давая возможность остыть стволам ранее используемых зенитных орудий.

Теперь на мостике и в рубке стало не протолкнуться от людей и оборудования. Вначале чувствовавшие себя несколько неуютно на надстройке, красноармейцы-зенитчики наконец освоились и перестали мешаться под ногами. Остро возникла проблема движения личного состава по верхней палубе и надстройке. В уме появился новый силуэт надстройки, которую надо будет перестроить при ремонте в Николаеве.

В 3 часа 30 минут ночи 19 июля 1941 года, с началом навигационных сумерек, впереди идущая семерка бронекатеров вышла на рейд поселка Периправа и легла на курс высадки десанта у северо-восточной оконечности селения. Почти сразу вокруг катеров образовались всплески разрывов открывших огонь 37- и 47-миллиметровых орудий противодесантной обороны. В ответ с закрытой огневой позиции за Вилково начался обстрел позиций противотанковой артиллерии.