Чужие: Геноцид. Чужая жатва (сборник)

Робот-лимузин плавно тронулся с места и отправился в направлении Бруклин-Хайтс в быстроразвивающийся торговый центр, который также принадлежал Гранту. К счастью, Кэнди (или Бэмби?) слишком глупа, чтобы понимать разницу между реструктурированными и новыми товарами.

Дэниел Грант повернулся поприветствовать репортеров и при этом постарался выглядеть как можно больше раздраженным.

– Разве деловой человек не имеет право на уединение? – проворчал бизнесмен, расправляя золотую цепь на своей шее таким образом, чтобы ее было хорошо видно на фотографиях. Дэниел Грант как всегда был великолепно одет. Его пальто из верблюжьей шерсти, которое было сшито специально для него, было накинуто на тоже сшитый на заказ костюм. Крой и цвет его одежды подчеркивали выступ квадратной челюсти, наклон бровей и стальной проницательный взгляд. И даже взъерошенные волосы выглядели очень фотогенично.

Однако сегодня Гранта ждал сюрприз.

Обычно у входа стояли два или три репортера, которые снимали его прибытие и задавали несколько вопросов.

Но в этот раз стояла целая толпа.

Боковым зрением Грант заметил среди людей новое лицо, но со старым вопросом:

– Мистер Грант, как вы объясните свой головокружительный успех? В чем ваш секрет?

Грант остановился, поднял руку, словно терпеливый монах, требующий тишины для начала проповеди, и будто перешел в автоматический режим произнесения речей. Перед его глазами возникли таблицы и он выбрал колонки А и В.

– Здесь нет никакого секрета. Я просто следую старому высказыванию, которое гласит: «каждый день приносит новые знания».

«Вот это да, что это я такое сказал? Хотя звучит чертовски хорошо».

– Мистер Грант, в чем причина вашей размолвки с последней женой?

– Без комментариев.

– Вы можете подтвердить слухи о том, что собираетесь заняться политикой?

– Разумеется, нет.

Грант очень любил такого рода вопросы. Ты даешь на них точные ответы, которые ровным счетом ничего не значат.

– Кто эта молодая леди, с которой вы приехали?

В уголке его рта появилась самодовольная улыбка:

– Подруга.

– Это правда, что ваша финансовая империя испытывает трудности?

Дэниел изобразил крайнее изумление:

– Кто вам сказал такую ерунду?

– Вы можете прокомментировать утверждения, что ваш чудодейственный препарат дает побочные эффекты с летальными исходами?

Упс. Пора переходить к колонке С.

Так как эта информация была неточной, то оставалось только импровизировать.

– Мне такие случаи не известны.

Это была ложь. Он действительно не верил, что его «чудодейственный препарат» может вызвать смерть, но эти импровизированные пресс-конференции были неподходящим местом для сложных этических и биохимических описаний.

– Я абсолютно доверяю своему персоналу. Особенно тем людям, кто не покладая рук ведет исследовательскую работу в «Нео-Фарм».

Да, это был испытанный верный метод – сбить с мысли неожиданным заявлением. Отвечая на разумные вопросы, Дэниел умел так заговорить зубы репортеру, что тот мог забыть свое имя, не то что заданный вопрос.

И все же Грант встревожился. Это был один из немногих вопросов, на которые он был не готов ответить, несмотря на то, что вся эта история обсуждалась в новостях.

Он понял, что пора заканчивать.

Грант развернулся на каблуках своих отполированных ботинок, снова превратившись в бизнесмена, погруженного в приумножение своих богатств. Он направился прочь, оставив без внимания град вопросов, которые на него посыпались. Дэниел прошел в здание между двумя охранниками в униформе и темных очках. Он дал им сигнал, и парни с толстыми шеями тотчас преградили дорогу репортерам, мешая тем продолжить преследование.

Грант проследовал в мраморные залы первого этажа, а затем запрыгнул в кабину своего собственного турболифта.

Там он подставил лицо к окошку для сканирования сетчатки глаза и сунул большой палец в отверстие для быстрой проверки ДНК.

В нынешних политических и экономических условиях предосторожность точно не была лишней.

Лифт закрылся, и Дэниел Грант нажал кнопку. Он спустился в подвальные помещения, где размещались кабинеты и лаборатории его основной компании, благодаря которой он отправился к своему грандиозному успеху в стратосфере махинаций.

«Нео-Фарм».

Когда Дэниел послал своей родне на Хадаре[9] сообщение через подпространственную связь и сообщил, что на их деньги купил маленькую фармацевтическую фирму, отец не разобрал слов и вместо «фирма» понял «ферма», из чего почему-то сделал вывод, что сын мертв. От приятеля, который находился в той самой колонии, Дэниел узнал, что в тот момент старик просто пожал плечами и налил себе еще один стакан виски. К счастью, его мать, прежде чем тоже налить себе стакан, прокрутила пленку еще раз и поняла все правильно. Затем, на радостях, они купили всем сидевшим в баре по бутылке и сами напились до полуживого состояния.

Несомненно, с Грантами такое случалось не в первый раз.

Они пили в баре Нью-Таун так много, что отец решил выкупить заведение, чтобы уменьшить расходы. Дэниел Грант, распив с отцом пару бутылок коньяка, сумел убедить своего старика, что давать деньги взаймы – это хорошее вложение капитала. Проглатывая обжигающий внутренности алкоголь, он обратил внимание отца на то, что истерзанная чужими Земля ступила на путь к восстановлению и созрела для бизнеса. Человек с деловой хваткой мог заполучить огромную власть. Старик Грант не был уверен в финансовой прочности плана своего сына, но деньги у него были, и он все равно не знал, что с ними делать. «Дай мне в долг, – попросил Дэниел, – и я покажу тебе, на что я способен».

Дэниел Грант получил денежный перевод на свой банковский счет на Земле еще до того, как отец протрезвел, и сразу начал воплощать свои идеи в жизнь.

Новая Земля была жестокой, возбужденной и динамичной, словно Феникс, восстающий из пепла. Правительства всех стран пытались стимулировать экономический рост. Все ограничения были сняты, а регулирования отменены или игнорировались. Это был самый свободный рынок, который можно только вообразить, и Грант изучил его досконально. Он решил, что единственное, в чем люди нуждаются и будут нуждаться всегда, – это медикаменты. Аспирин, спасающий от головной боли; более сильные препараты, требующиеся тем, кому не помогают обычные таблетки; наркотические лекарства и другие стимуляторы. А с первоклассной командой ученых, которая работала в его лаборатории, он мог открыть новые направления биохимических технологий.

Поэтому он купил фармацевтическую компанию.

«Нео-Фарм», одна из немногих действующих фирм в этой области, оказалась под хитрым и беспощадным управлением Гранта. При отсутствии юридических законов и моральных ценностей компания быстро расцветала. Обороты росли с невероятной скоростью. Грант расширялся, покупая новые компании и строя настоящую империю. Он занимался недвижимостью и розничной торговлей, гостиничным бизнесом, космическими челноками и даже владел игорными домами. Дэниел Грант хотел создать о себе сильное впечатление.

К сожалению, самое первое приобретение Гранта осталось и самым удачным. Другие его компании даже рядом не стояли с успехом «Нео-Фарм», и часто ее доходами приходилось покрывать убытки остальных.

Если вдруг что-то случится с «Нео-Фарм», какая-нибудь финансовая катастрофа вроде прекращения выпуска «Огня», который пользовался огромным спросом, вся империя тут же рухнет как карточный домик. От этой мысли по его телу всегда проходила дрожь.

И тогда он больше не сможет ни за что платить.

Крах означал бы не просто банкротство.

На кону была его собственная шкура.

«Вот черт», – подумал Дэниел, когда за ним закрылась дверь лифта.

Он вернул долг отцу и расплатился с другими кредиторами. У Гранта все еще был так называемый кусок пирога, которым надо было довольствоваться, даже если этот кусок и стоял поперек горла.

Дверь открылась, и знакомый потолок угнетающего цвета навис над головой бизнесмена. В ноздри ударил кислотный запах лаборатории.

Как и всегда, он ощутил запах омерзительных жуков. Поначалу он думал, что этот запах сладок, как аромат денег, но теперь он уже не был в этом так уверен.

Дэниел прошел по узким мосткам, которые окружали яму, где над своими столами и резервуарами работали лаборанты в серебристых защитных костюмах. Вдоль стен стояли огромные аквариумы с заспиртованными жуками – целыми, половинами и просто с отдельными частями тел.

Под пристальным контролем находилось самое ужасное вещество, которое можно было получить из чужих, – их кислотная кровь. Вот почему лаборатория находилась в изолированном подвальном помещении. Если здесь что-то и прольется, то точно не попадет туда, где сможет нанести вред людям или погубить их.

– Мистер Грант! – позвал взволнованный лаборант снизу. – Вы не надели защитный костюм!

– Ну, вы уж постарайтесь меня не забрызгать, – с сарказмом ответил Дэниел. – Вайкофф у себя?

– Да, сэр. Он в своем кабинете.

– Отлично. У него кровь не ядовитая? Кислота чужих не заражает человеческие тела?

– Таких случаев точно не было.

– Прекрасно. Тогда зачем мне ваш скафандр?

Лаборанты обменялись удивленными взглядами.

Грант усмехнулся про себя. «Пусть болтают».

Он дошел до конца ямы и проследовал в коридор, где находились офисы ученых. В воздухе витал запах освежителя, однако полностью избавиться от зловония чужих было невозможно.

На двери висела табличка «Доктор Патрик Вайкофф». Грант без стука вошел в офис.

Маленький, похожий на гнома человек сидел над кипой бумаг. Бумаги были повсюду, даже на мониторе компьютера. Вайкофф любил производить расчеты и писать на листочках. Он был специалистом по части компьютеров, но по каким-то непонятным причинам предпочитал карандаш и дешевую бумагу, которую старательно покрывал каракулями. При этом он сам же настоял на том, что ему необходим для работы дорогой мощный процессор. Вайкофф был настолько поглощен работой, что просто не заметил появления шефа.

– Эй! Вайкофф! Очнитесь. А если бы это был чужой, а не я? – произнес Грант громоподобным голосом, дав понять, что злится.

Он разозлился не на то, что Вайкофф мог пропустить чужого, а на то, что ученый не обратил внимания на своего босса.

Маленький человек оглянулся, и его круглые очки блеснули. Челюсть опустилась. На какое-то время Вайкофф уставился на Гранта, а затем снова пришел в себя.

– Доброе утро, мистер Грант. Я не ожидал вас так рано, – сказал он гнусавым голосом.

Дэниел подошел и бросил перед ним пластиковую страницу газеты, которую он получил из домашнего приемника «Служба новостей». В ней содержалась статья о последних проблемах «Огня».

– Но вы все же ждали меня, не так ли, Вайкофф?

– Д… да, конечно, сэр. Я, правда, думал, что вы сначала позвоните. Я ждал вас вчера или позавчера…

– Наверное, я доверял своим сотрудникам самим выполнять работу и справляться с трудностями. Я не думал, что как только я выйду из машины, мне сунут в нос микрофон с просьбой прокомментировать летальные эффекты «Ксено-Зипа».

Вайкофф печально покачал головой:

– Нет, сэр, я уверен, что «Ксено-Зип» в полном порядке.

Теперь была очередь Гранта обернуться. Он прищурился и посмотрел на ученого с разных сторон, словно желая убедиться, что это не объемная проекция.

– А вот люди почему-то слабо верят в безвредность «Огня», Вайкофф!

– Но это так, сэр. Как только до меня дошли сообщения, я тут же тщательно проверил все наши поставки. Вы, может быть, и не заметили, но люди из отдела связей с общественностью делают свое дело…

Вайкофф, похоже, окончательно пришел в себя, хотя до сих пор не избавился от страха перед гневом своего начальника.

– Они запустили сообщение о том, что те флаконы с «Огнем», что стали причиной несчастных случаев, были подделкой. А тем временем мы исследуем все возможные причины. И, кажется, мы поняли, в чем дело.

– Так что же вы сразу не сказали, вместо того чтобы невнятно бормотать непонятно что?

– Сэр, дело в активном ингредиенте.

– Вы имеете в виду королевское желе?

– Маточное молочко, с вашего позволения. По крайней мере, мы его так называем. У чужих очень много общего с земными насекомыми. Мы получаем маточное молочко от наемников, которые стерли с лица Земли уже почти все ульи. Мы платим им за то, что они сначала добывают для нас ценное вещество, а уж потом уничтожают логово чудовищ.

– Да, да, я это знаю…

– Как я уже сказал, наши поставки «Ксено-Зипа» в порядке. Малейшие добавки в обычное маточное молочко быстродействующих молекул, полученных из королевского вещества, которые попадают в организм человека вместе с чистой биохимической суспензией, являются катализатором выработки серотонина и своего рода стимулятором, повышающим восприимчивость и быстроту реакции нервной системы. Отчасти наша работа здесь заключается в том, чтобы синтезировать оба типа маточного молочка или генетическим путем создать существа, способные великодушно генерировать их. Мы уже представили на рынке обычное синтезированное молочко. Однако даже с быстрыми молекулами королевского вещества оно, увы, в большинстве случаев негативно влияет на потребителей. Почему так происходит – мы пока не разобрались.

– Потому что вы стадо идиотов, вот почему!

Вайкофф выглядел разочарованным. На его лице отпечаталась обида. Он вздохнул и продолжил:

– Возможно, негативные последствия можно снять, если увеличить концентрацию королевского маточного молочка. Но если мы это сделаем, наши запасы очень быстро иссякнут. Может кто-то другой сможет объяснить вам все это более понятно, – сказал ученый, склонился над аппаратом внутренней связи и большим пальцем нажал на кнопку. – Доктор Бегалли, не могли бы вы зайти ко мне в офис и принести с собой те графики, которые вы показывали мне ранее, мистер Грант хочет на них взглянуть.

– Бегалли? – спросил Грант.

– Да, сэр. Ученый, которого вы переманили из «Мед-Теха».

Грант усмехнулся, вспомнив этот удачный ход:

– Ах, да. Специалист по чужим. Он обошелся мне в кругленькую сумму… Но оно того стоило, ведь я уделал Фокснелла!

– Это действительно так. Поверьте, сэр, он стоит ваших денег. Он не только прекрасно разбирается в генетике чужих, но и не имеет равных в своем опыте по изучению поведения этих существ. Таких специалистов я еще не встречал. Как только он узнал суть нашей маленькой проблемы, он тут же проделал колоссальную работу, подключив к делу наши компьютеры и других ученых.

Грант все еще не успокоился, однако он был заинтригован.

Он повалился в кресло, принимающее форму тела, и позволил налить себе чашку специального успокаивающего чая производства «Нео-Фарм». К счастью, в состав чая не входили никакие инопланетные компоненты. Ученый, которого вызвал Вайкофф, пришел с поразительной быстротой, не оставив Гранту шанса выразить свое нетерпение.

В кабинет вошел доктор Амос Бегалли, сгорбившись, словно графики, которые он держал одной рукой, были слишком тяжелыми.

– Доброе утро, – прошептал он Гранту хриплым голосом, чуть ли не делая реверанс.

Если бы у него в руках не было чертежей, то Грант подозревал, что Бегалли, подобно Урии Хипу[10], сейчас потер бы руки.

Грант что-то проворчал в ответ и откинулся в кресло с выражением лица, которое явно говорило: «Давай, показывай, что там у тебя».

Взгляд Бегалли упал на чайник.

– Могу я попросить у вас чашечку чая? – сказал ученый, и после его слов раздался раздражающий звук влажного кашля.

К тому моменту Гранта в Амосе Бегалли раздражало уже практически все. Он всегда находил этого мужчину скользким, липким червем, и ни за что не нанял бы его, если бы не профессионализм ученого и не желание самого Гранта насолить «Мед-Теху». Бегалли был смуглым мужчиной с редкими черными волосами, которые выглядели жирными, даже когда были чистыми. Они нелепо свисали на его покатый лоб. Под глазами виднелись темные круги. В глубине этих умных глаз можно было увидеть насмешку, раздражающую даже толстокожего Гранта.

Когда Амос разговаривал, его маленький рот под длинным крючковатым носом обнажал зубы, похожие на зубы угря.

– Благодарю вас, – сказал Амос, принимая горячий напиток.

Бегалли вытащил из кармана бутылочку «Ксено-Зипа», достал из нее таблетку и проглотил, запив глотком чая.

– Чудесный препарат, мистер Грант. Без него я не смог бы работать столько часов подряд.

– Рад видеть, что вы возвращаете фирме часть денег, которые получаете от нее, – заметил Грант. – Но я занятой человек, доктор Бегалли. Вы что-то хотели мне показать?

Бегалли поставил чашку и начал разворачивать рулоны. Одновременно с этим он говорил тихим, хриплым, но вполне разборчивым голосом:

– Мистер Грант, я думаю, что вы знаете, над чем я работал раньше. Но вы даже не подозреваете, какое огромное количество тайн кроется в генетической структуре этих удивительных инопланетных существ, которые вторглись в человеческую жизнь.

– Я – бизнесмен. А вы – ученый. Мое дело – платить деньги. А ваше дело – работать.

– Конечно. Но вы должны понимать суть происходящего, чтобы уловить не только общую идею, но и самую главную суть нашей деятельности.

Тонкие длинные пальцы Амоса забегали по графику, больше похожему на коллаж из произведений современной живописи. Буквы алфавита соединялись непонятными линиями и закорючками. Грант понял, что это обозначает невероятное сплетение генетического кода, включающего некоторые новые символы, введенные для обозначения кремниевых сегментов генетической структуры чужих. Некоторое время Бегалли зачарованно смотрел на схему.

Он заговорил как раз в тот момент, когда Грант уже готов был снова выйти из себя.

– Это пока единственное, что мы сумели понять в строении их ДНК. Очень многое еще предстоит выяснить, – сказал Бегалли, и в его голосе прозвучали трепет и рвение. Перед нами открыты невероятные возможности… Однако взгляните, что я обнаружил, мистер Грант!

Его глаза расширились, и он ткнул пальцем в край схемы, где схема генетической структуры переходила в причудливый узор.

– Какая-то дурацкая головоломка.

Бегалли засмеялся:

– Вся структура ДНК – головоломка, сэр. Но это не что иное, как рецессивный ген!

Грант даже вида не подал, что понимает, о чем говорит ученый.

– Пожалуйста, выражайтесь человеческим языком, – проворчал Дэниел.

– Мистер Грант, как только поступили первые сообщения о проявлениях гиперактивности у людей, принявших определенную дозу «Ксено-Зипа», я был в команде ученых, которые тут же начали искать причины этого явления. Такая реакция на препарат заключается в биохимической чувствительности этих людей к уникальным свойствам синтезированного маточного молочка чужих.

– Да, черт возьми, но какая нам от этого польза? Натурального вещества у нас почти не осталось. Мы вынуждены синтезировать это желе, или как там его.

– Да, сэр, но это еще не все, если позволите. Очевидно, что безумное поведение людей появилось в результате того, что они приняли «Ксено-Зип», в котором содержалось слишком много быстрых молекул.

– Какое расточительство!

– Совершенно верно. И тем не менее даже нормальные количества действуют на человеческий организм отрицательно.

– И что же мы должны делать?

Бегалли пожал плечами:

– Мне кажется, что нужно изучать рецессивные гены.

– И как же это поможет решить нашу проблему?

– Мистер Грант, вы должны смотреть в лицо фактам. Нам необходимо маточное молочко, как обычное, так и королевское. На данный момент наших знаний о генетической структуре чужих недостаточно, чтобы воссоздать ее искусственно. Мы должны отправиться к первоисточнику. Только так мы сможем получить ответы на многие вопросы. У меня есть основания полагать, что изучение их ДНК даст нам возможность совершить прорыв в фармацевтической отрасли, и мы пойдем дальше, чем производство обычного «Ксено-Зипа». Получив доступ к источнику активного ингредиента, мы по крайней мере сможем обеспечить производство препарата на долгие времена, чем укрепим вашу фармацевтическую империю. И мне кажется, что ответ на вопрос кроется в источнике, который нам необходим.

Ученый многозначительно кивнул, словно Грант понял тайный смысл его слов.

Дэниел покачал головой, вскочил на ноги и дал волю гневу:

– Послушайте, черт вас побери! Мне грозят судебные иски, которые выжмут из меня все соки и все деньги. Я жду, когда эти бесхребетные недоумки из отдела продаж наконец осмелятся предоставить мне информацию. И вы знаете, что они скажут мне? Что уровень продаж «Огня» стремительно падает! Прибыли больше не будет, как и «Нео-Фарм». Я уже одной ногой стою на пороге банкротства! А вы предлагаете мне заняться какой-то точкой на вашей нелепой схеме? Вы утверждаете, что я должен потратить больше денег, чем есть у самого Господа Бога, на полет к планете чужих?

Бегалли поморщился и с трудом улыбнулся:

– Сэр, в любом несчастье можно найти путь к удаче. А это открытие… Оно не просто пахнет успехом, это верное дело!

– В чем заключается успех? В том, что люди звереют как чужие от нашего препарата? Я, ребята, вас не понимаю. Я занимаюсь бизнесом, а не благотворительностью. Я нахожусь в отчаянном положении! Мне нужна помощь, а не проповеди! Мне нужно…

Раздался звонок видеотелефона. Вайкофф бросился к аппарату как к спасательному кругу, чтобы выбраться из бушующего шторма.

Любопытство и даже почтение к этому полубогу деловых людей – телефону – заставило Гранта замолчать на полуслове.

Ошеломленный Бегалли наблюдал за происходящим.

– Да? – произнес Вайкофф.

Глаза его с осторожностью скользнули на босса, но в них можно было заметить настоящее облегчение.

– Он здесь, но… Да, я понимаю. Очень хорошо. Думаю, что… Да, сейчас.

Вайкофф повернулся к Гранту и передал ему трубку:

– Это генерал Барроус, армия США. У него для вас важное сообщение.

Когда Дэниел Грант протянул руку за видеотелефоном, он заметил тень улыбки на лице Бегалли, словно доктор давно ждал, что произойдет нечто подобное.

5

Мало что может быть хуже ночного кошмара.

Только ночной кошмар в сочетании с похмельем.

Когда ровно в шесть утра телефонный звонок разбудил Александру Козловски, она страдала и от того, и от другого.

– Да? – вяло проговорила она, нащупывая кнопки видеотелефона.

Она лежала под кучей простыней в гражданской одежде, которая осталась на ней с прошлого вечера. Где она была, что делала? Голова сильно болела, и Козловски ничего не помнила.

Сначала начнем с главного.

– Кто это? – спросила она.

– Полковник? – произнес голос.

Лицо на экране показалось незнакомым.

– Да, это я, – ответила Козловски.

Срочно осмотреться. Руки и ноги целы и на местах. Пустых бутылок из-под виски не видно. Обнаженного тела, слава богу, рядом нет. Это уже ограничивало список возможного ущерба вчерашней ночи. Вид остатков еды на подносе помог восстановить картину того, что произошло.

Слишком много видео и слишком много спиртного.

Она устроила погром не вокруг себя, а внутри. Погром, не нарушающий общественного порядка, но весьма разрушительный.

– Полковник, это Барроус. Генерал Делмор Барроус.

Она села и пригладила рукой волосы.

– Извините, что беспокою вас так рано, но нам сегодня предстоит очень важная встреча в Вашингтоне. Я вынужден попросить вас срочно собраться.

– Есть, сэр, – ответила Козловски.

Чувство долга заставило ее разговаривать вежливо. И какого черта она до сих пор в этой мерзкой профессии? Зачем она вообще когда-то поступила на военную службу?

– Самолет прибудет в восемь часов. Встреча назначена ровно на одиннадцать.

– Поняла, сэр. Прошу прощенья, сэр, но могу я узнать цель собрания? – спросила Александра, изо всех сил пытаясь подбирать правильные слова.

– Боюсь, что нет, полковник. Дело чрезвычайно секретное и очень срочное. Вы уже скоро и так все узнаете.

– Благодарю вас, сэр.

– И еще, полковник. Наденьте парадную форму и новые сапоги.

– Есть, сэр.

Козловски отключилась. Что ж, сесть в транспорт труда не составит. Она сейчас жила на базе и все, что требовалось, – это вызвать адъютанта, чтобы он отвез ее на аэродром, который находился всего в двух километрах от нее.

Проблема состояла в том, чтобы встать с кровати.

«Черт побери, – мрачно подумала Козловски, – я месяцами ждала, когда же случится что-нибудь важное. И это происходит именно тогда, когда у меня выходной и несколько часов назад я надралась». Кармическим балансом Вселенной тут даже и не пахло. Глупые восточные теории моментально сменились на холодные, механистические и менее мстительные принципы западной науки. Слишком много выпил – получаешь головную боль. Кроме того, если ты на службе, то и переноси тяготы и лишения стойко, как настоящий солдат.