Полная версия
Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века
Аналогия между естественноисторическим развитием общества и эволюцией науки усиливается тем, что развитие и общества, и науки «делается людьми, но в условиях и обстоятельствах, от них не зависящих». На это прямо указывает Ф. Энгельс: «Мы можем познавать только при данных нашей эпохой условиях и только настолько, насколько эти] условия позволяют»46. Наука развивается людьми в объективно существующей социокультурной обстановке, – так же, как и общество, по объективным, от них не зависящих, законам. В связи с таким подходом выражение «формации научного познания», которое употребляет В. С. Швырев47, не выглядит просто остроумным (или возможно неудачным, на чей-то взгляд) сравнением, а поразительно точно отражает суть дела. Образование и функционирование «научных формаций» (элементами которых являются научные сообщества), как и формаций общественных, столь же тесно связано со способом производства (в данном случае знаний), который, в свою очередь, естественноисторическим образом определяется максимально широким комплексом, спектром социально-культурных факторов, формирующихся и функционирующих в тесной связи с естественноисторическим развитием общества.
Не будет преувеличением сказать, что любая наука является отражением не только исследуемой ею предметной области, но и общественного бытия в самом широком смысле – если иметь в виду характер той или иной науки – как ее «производственных отношений», так и ее методов, принципов, идей, в тот или иной исторический период. Именно поэтому «лишь обращаясь к законам общественного развития, к истории людей, наука способна объяснить и самоё себя, достичь уровня подлинного самосознания»48. Подчеркнем, что такое исследовательское кредо должно предполагать не просто тесную взаимосвязь развития науки и общественного развития, но и глубокое единство их закономерностей, – что мы и имеем в виду, говоря о естественно-историческом характере эволюции науки. Человеческое общество и наука (как и другие формы общественного сознания) развиваются как единый комплекс, и «наука», составляя элемент более широкого целого, функционирует и «мыслит» в соответствии с фундаментальными закономерностями, в составе которых ее собственные внутренние закономерности выступают лишь как одна из сторон этого целого»49. Именно поэтому в ходе функционирования «формаций» научного познания, определенных типов науки, различных на различных стадиях ее развития, внутренние закономерности развития науки «работают» на ее внешние задачи и функции как элемента социокультурного целого, а связи науки с практикой, с культурой в целом, ее «вращенность» в определенный социально-исторический контекст определяют способы деятельности внутри науки. Таким образом, характерные особенности производства идей внутри науки в значительной мере могут и должны быть поняты как своего рода «интерноризация» форм деятельности в социокультурном целом, элементом которого является наука50.
* * *Выявление и констатация социокультурного влияния на развитие науки предполагает и следующий шаг – исследование того, как именно, через какие факторы, посредством каких механизмов это влияние интегрируется в тело науки. «Передаточным» звеном, связывающим «внешние» и «внутренние» факторы функционирования и развития науки, является тот слой в системной динамике знания, который принято называть основаниями науки. Именно основания науки, с одной стороны, непосредственно связаны с ее конкретными теориями и факторами, а с другой стороны, формируются целым комплексом мировоззренческих, ценностных и других социокультурных факторов, опосредуя их влияние на специальные процедуры эмпирического и теоретического исследования, на «сетку методов» (естественно, детерминируемую особенностями исследуемых объектов).
Чрезвычайно существенно, что именно перестройка оснований науки составляет, по меткому сравнению В. С. Стёпина, точки бифуркации, когда определяется направление ее развития и из нескольких возможных линий этого будущего развития науки культура как бы отбирает те линии, которые наилучшим образом соответствуют ее Лундаментальным ценностным и мировоззренческим структурам51 (которые, подчеркнем, формируются естественно- историческим образом, причем в значительной степени под воздействием науки).
В современных исследованиях среди компонент оснований научного поиска выделяются: а) идеалы и нормы познания; б) научная картина мира (НКМ); в) философские основания науки (включая как онтологические представления, так и методологические)52. При этом В. С. Стёпин, например, в первой из компонент (идеалы и нормы) различает несколько взаимосвязанных уровней: а) нормативные структуры, общие для всякого научного исследования; б) система исторически преходящих установок, свойственных науке соответствующего периода и выражающих общий стиль мышления эпохи; в) конкретизация этих установок, применительно к специфике соответствующей области (например, астрономии)53.
В соответствующем месте мы остановились на роли и механизме действия проходящих «естественный отбор» идеалов и норм научного исследования. Научной картине мира, как и проблеме норм и идеалов, в последнее время также посвящен ряд интересных и добротных исследований54, получивших широкую известность, поэтому мы считаем целесообразным остановиться лишь на наиболее важных, в плане интересов настоящей работы, аспектах и особенностях, связанных с НКМ.
Сейчас широко известно, что основная роль НКМ как некоего образа исследуемой реальности состоит отнюдь не в пассивном суммировании определенных сведений, представлений и т. д. Важнейшее значение имеет эвристическая функция научной картины мира, обусловленная тем, что привязка к НКМ направляет постановку теоретических задач, выбор средств их решения, конкретные пути построении научных теорий. Это касается и процессов междисциплинарного синтеза, связанного с переносом знаний из одной области исследования в другие, и того «вписывания» научных знаний в культуру, которое производится через НКМ и которое в значительной степени детерминирует дальнейшее развитие научного знания. Для понимания единства этих процессов следует принять во внимание то, как выполнение функций научно-исследовательской программы производится общенаучной картиной мира (ОНКМ) и специально-научными, частнонаучными (ЧНКМ ), к которым непосредственно привязываются разработка, развитие научных теорий. Различие между ОНКМ и ЧНКМ обусловлено не просто различием в степени их общности, объеме вбираемых ими сведений. Лестница переходов, которая существует между общей картиной мира и картинами, создаваемыми специальными науками, между ЧНКМ и частной теорией, обладает той особенностью, что ее ступени различаются, помимо всего прочего, степенью их мировоззренческой окрашенности55.
Можно видеть, что чем большая степень обобщения достигается в НКМ, тем в большей степени последняя является картиной, базирующейся не просто на совокупности исследуемых объектов (вплоть до такого, как природа в целом, если речь идет о естественнонаучной КМ), но и на всей культуре» как совокупности материальных и духовных ценностей социального происхождения, а также форм деятельности и общения, задающей определенный способ видения объективной реальности»56. Более того, правомерно даже говорить о существовании, наряду с научными КМ (и взаимодействии с ними) такого (хотя и весьма имплицитного) образования, как своеобразная «культурно-историческая»57, или «общекультурная», то есть формируемая всей совокупностью культуры эпохи картина мира – такая картина создается, по существу, всем обществом с помощью также и вненаучных механизмов, являясь в то же время, конечно, «онаученной», ассимилирующей в культуре, в той или иной форме, наиболее важные научные представления58. В свою очередь, существование такой «общекультурной» картины, безусловно, накладывает свой отпечаток на характер обобщений, производимых естественнонаучной картиной мира, которая в действительности не может расцениваться лишь как сумма, совокупность определенных знаний о природе.
Именно рассмотренные выше особенности имеются в виду в тех исследованиях последних лет, в которых все более настойчиво подчеркивается, что ОНКМ не может быть создана суперпозицией частнонаучных картин мира, что реально на практике мы имеем дело только с отдельными картинами мира или даже с их своеобразными проекциями, срезами, различными в каждом конкретном случае, конкретной исследовательской задаче или мировоззренческом обобщении (соответственно тому множеству «миров», которые формируются в культуре в корреляции с целями и средствами различных сфер духовной деятельности, в том числе познавательной)59.
Как подчеркивает В. С. Стёпин, НКМ возникает как Философское обобщение накопленных фактов, в котором активную роль играют складывающиеся (или сложившиеся) в культуре ценностные ориентации, мировоззренческие установки и идеалы познания (эксплицируемые в философской рефлексии как принципы научной деятельности)60. Чрезвычайно существенно, что научная картина мира – это такое отражение реальности, которое, наряду с совокупностью представлений, знаний о ней, вбирает в себя, в том или ином выражении, конкретные методы и пути получения этих знаний, характерные черты познавательной деятельности, всю научную практику. Более того, оно вбирает в себя всю общественную практику, вплоть до того, что, рассматривая НКМ в качестве важнейшего посредника между специальными теориями и культурой эпохи, в которую вписываются научные знания61, удается проследить зависимость между особенностями представлений о природе, выраженных в общенаучной картине мира, и характером общения и деятельности людей соответствующей эпохи; В. С. Стёпин подчеркивает, что в процессе своего формирования и функционирования картина мира, равно как идеалы и нормы познания, тесно с ней взаимосвязанные, постепенно приобретают статус «естественных» представлений об исследуемой реальности и «естественных» образов познавательной деятельности62
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
См: Швырев В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966.
2
Достаточно отчетливое выражение этой позиции можно видеть, в частности, в переведенной на русский язык статье С. Тулмина «Моцарт в психологии». – «Вопросы философии», 1981, № 10.
3
Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. П. С. С т. 18, с. 332.
4
Kuhn Т. S. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago. The University of Chicago Press. 1962; Second edition, enlarged: 1970; Т. Кун. Структура научных революций. М., «Прогресс», 1975 г., 2-е изд., 1977 г., (перевод на русск. яз.).
5
Микулинский С. Р., Маркова Л. А. Чем интересна книга «Структура научных революций». Послесловие ко второму русскому изданию (1977 г.), с. 279.
6
Микулинский С. Р., Маркова Л. А. Чем интересна книга «Структура научных революций». Послесловие ко второму изданию (1977 г.), с. 281.
7
Ленин В. И. Три источника и три составных части марксизма. П. С. С , т. 23, с. 45.
8
Kuhn Т. S. The Copernican Revolution. Cambridge, 1957.
9
Выделим среди них: Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. М., 1980; Механика и цивилизация XVII – XIX вв. (Под ред. А. Т. Григорьяна и Б. Г. Кузнецова. М., 1979; Природа научного познания. Редколлегия – М. А. Ельяшевич и др. Минск 1979; Идеалы и нормы научного исследования. Редколлегия – М. А. Ельяшевич и др. Минск, 1981; Философия эпохи ранних буржуазных революций. Редколлегия – Т. И. Ойзерман (руководитель) и др. М., 1983; Criticism and Growth of Knowledge. Ed. by I. Lakatos & A. Musgrave. Cambridge University Press, 1981; Scientific Revolutions. Ed. by I. Hacking. Oxford University Press, 1981; The Social Production of Scientific Knowledge. DordrechtBoston, 1977; Starnberger Studien I: Die Gesellschaftlichen Orientierung des Wissenschaftlichen Fortschrifts. Frankfurt a. M., 1978; Paradigms and Revolutions. Applications and Appraisals of Thomas Kuhn's Philosophy of Science, ed. by Gutting. University of Notre-Dame Press. Notre-Dam, Indiana, 1980. Отметим также ряд книг (переводы с англ.)» вышедших в серии «Логика и методология науки» (изд. «Прогресс») Структура и развитие науки, 1978; Научная деятельность: структура и институты. 1980; Холтон Дж. Тематический анализ науки, 1981:
10
Характерно, что глубокие исследования в отмеченном плане появились и в искусствоведении. Отметим среди них цикл исследований по эстетике А. Ф. Лосева и В. Н. Лазарева. Интересной реализацией подобного подхода может служить книга: Benesch О. The Art of the Re naissance in Northern Europe. Its Relation to the Contemporary Spiritual and Intellectual Movements. N. Y. 1965. Бенеш. Искусство Северного Возрождения. М., «Искусство», 1973, (перевод на русск. яз.).
11
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т. 23, с. 103.
12
Там же, с. 401.
13
См.: Гессен Б. М. Социально-экономические корни механики Ньютона. М., 1931; 1933.
14
Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983, с. 17.
15
Fleck L. Entstehung und Entwicklung einer wissenschaftlichen Tatsache: Einfuhrung in die Lehre vom Denkstil und Denkkolektiv, 1935, Поппо Scwabe & Co Basel.
16
Merton R. К. The Sociology of Scienses. Chicago and Boston, 1972. p. 14.
17
См.: Мотрошилова H. В. Проблема внутренней социальной детерминации научного познания. – В кн.: Философия н социология науки и техники. М., 1985.
18
См.: Казютинскнй В. В. Социальная детерминация научного познания. – «Вопросы философии», 1985, № 10, с. 74.
19
Очень интересные результаты в этом плане принадлежат группе исследователей Штарнбергского института им. Макса Планка. См., напр., Федотова В. Г. Штарнбергская группа (ФРГ) о закономерностях развития науки. – «Вопросы философии», 1984, № 3, с. 125 – 133, с. 171.
20
См., напр., статьи Стёпина В. С. и Мотрошиловой Н. В. – В кн.: Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.
21
См.: Микулинский С. Р. Методологические вопросы историко-научного исследования. – В кн.: Проблемы истории и методологии научного познания. М., Наука, 1974, с. 33.
22
Превосходно это исследовано, например, в следующих работах: Мотрошилова Н. В. Нормы науки и ориентации ученого. – В кн.: Идеалы и нормы научного исследования с. 91 – 119; W. Van den Daele. The Socinl Construction of Science: Institualisation and Definition of Positive Science in Latter Half of Seventeenth Century. In: The Social Production of Scientific Krowlede. Oordrechi-Boston. 1977, p. 27-54.
23
См.: Schnelle Т., Baldamus W. Mystic Modern Science? Sociological Reflections on the Strange Survival of the Occult within the Rational Worldview. Zeilschrift fur Soziologie Jg. 7, Heft 3, August 1978, p.p. 251-266.
24
Lindholm L. Is Realistic History of Science possible? A Hidden Inadequacy in History of Science. In: Boston Studies in the Philosophy of Science. Vol. 67, p. 183-184.
25
См.: Mc Guire E., Rattansi P. M. Newton and the Pipes of Pan. Notes and Records of the Royal Society. Vol. 21 (1966), p. 108.
26
См.: напр., Рабинович В. Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979; Соколов В. В. Средневековая философия. М.. 1979.
27
Сл.: Barbur I. Paradigms in Science and Religion. In: Paradigms and Revolutions, p.p. 223-245; Vernon R. Politics as Metaphor: Cardinal Newman and Prolessor Ki;hn, ibid. p.p. 246-270.
28
Kuhn Т. The Copernican Revolution, p. 100.
29
Toulmin S. Scientific Strategies and Historical Change. In: Boston Studies… vol. XI (1974), p. 404.
30
Toulmin S. Scientific Stra!cgies and Historical Change. In: Boston Studies… vol. XI. p. 411.
31
См.: Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.
32
Feyerabend P. Against Method. Outline of an Anarchistic Theory of Knowledge. In: Minnesota Studies in the Philosophy of Science, vol. IV, (1970): Feyerabend P., How to defend Society Against Science. In: The Introductory RecorJirg in the Philosophy of Science. N. Y. 1980; (См.: Фейерабенд. Избранные труды по методологии науки. М., «Прогресс», 1986).
33
См.: Мамчур Е. А. Проблема выбора теории. М., 1975; Чудннош Э. М. Природа научной истины. М., 1977.
34
См.: напр., Казютинский В. В. О сущности, типах н структуре научных революций. – В кн.: Философские основания науки. Материалы к VIII Всесоюзной конференции «Логика и методология науки». Вильнюс, 1981, с. 60.
35
См.: Сущность и социокультурные предпосылки революций в естественных и технических науках. (Материалы «Круглого стола». Минск, 1983. – «Вопросы философии», 1985, №№ 7, 8.
36
См.: Панченко А. И. Научная революция и традиции. – В кн.: Диалектика – мировоззрение и методология современного естествознания; Торосян В. Г. Социально-культурная детерминация научного знания и роль «скрытых» тенденций в развитии науки; Там же.; Касании И. Т. Традиции познания и познание традиций. – «Вопросы философии», 1985. № 11.
37
См.: Сущность и социокультурные предпосылки революций… – «Вопросы философии», 1985, № 8, с. 79 – 80; См. также А. И. Зеленков. Научный прогресс и преемственность в познании. – В кн.: Ленинская теория отражения как методология научного познания. Минск, 1985.
38
См.; Дж. Холтон. Тематический анализ науки. М., 1981.
39
Эта мысль впервые высказана, по-видимому, Э. Мейерсоном. См. обзор А. Ф. Зотова «Французский неореализм (основные идеи и направления)» в реферативном сборнике «Логика и методология науки» – материалы к V международному конгрессу по логике, методологии и философии науки, часть II, М., 1977.
40
См.: Бранекий В. П. Философские основания проблемы синтеза релятивистских и квантовых принципов. Л., 1973.
41
См.: Марков М. А. О природе материи. М., 1975.
42
См.: Торосян В. Г. Социально-культурная детерминация научного знания и роль «скрытых» тенденций в развитии науки.– В кн.: Диалектика-методология и мировоззрение современного естествознания.
43
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
44
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
45
Мотрошилова Н. В. Нормы науки и ориентации ученого. – В кн.: Идеалы н нормы научного исследования, с. 94.
46
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т .20, с. 556.
47
Швырев В. С. Научное познание как деятельность. М., 1984, с. 9, 108.
48
Межуев В. М. Наукт как объект культурологического анализа. В кн.: Научные революции в динамике культуры. Минск, 1987, с. 247.
49
Кукушкина Е. И. Познание, язык, культура. М., 1984, с. 135.
50
Швырев В. С. Научное познание как деятельность, с. 108 – 109.
51
См.: Сущность и социокультурные предпосылки революций в естественных и технических науках. (Материалы «круглого стола») – «Вопросы философии», 1985, № 7. с. 72.
52
См.: Стёпин В. С. Идеалы и нормы в динамике научного поиска. В кн.: Идеалы и нормы научного исследования, с. 11.
53
См.: Сущность и социокультурные предпосылки революций в естественных и технических науках, с. 68 – 69.
54
Отметим среди них: Научная картина мира. Логико-гносеологический аспект. Киев, 1983; Научная картина мира как компонент современного мировоззрения. М., – Обнинск, 1983; Кузнецова Л. Ф. Картина мира и ее функции в научном познании. Минск, 1984; Научная картина мира. Общекультурное и внутринаучное функционирование. Свердловск, 1985.
55
См.: Я ценно Л. В. Картина мира как универсальное средство регуляции.—В кн.: Научная картина мира как компонент современного мировоззрения. М., – Обнинск, 1983 (препринт), с. 48.
56
Там же, с. 44.
57
Киэима В. В. Научная картина мира в культурно-историческом контексте.—В кн.; Научная картина мира. Киев, 1983, с. 76.
58
Яценко Л. В. Картина мира как универсальное средство регуляции, с. 48.
59
См.: Казютинский В. В. Рецензия на кн.: Кузнецова Л. Ф. Картина мира и ее функции в научном познании. – «Вопросы философии», 1986, № 8.
60
Стёпин В. С. Структура и эволюция теоретических знаний. – В кн.: Природа научного познания. Логико-методологический анализ. Минск, 1979, с. 215.
61
См.: Стёпин В. С. Становление научной теории, с. 16—79; он же.: Структура и эволюция теоретических знаний. – В кн.: Природа: научного познания, с. 199 – 207.
62
Стёпин В. С. Интенсивный рост научного знания и проблема эвристических функций философии. – В кн.: Структура и развитие научного знания. Системный подход к методологии науки. Материалы к VIII Всесоюзной конференции «Логика и методология науки». М., 1982, с. 16.
