bannerbanner
Ни слова о деньгах
Ни слова о деньгах

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 5

Наталия Станиславовна Левитина

Ни слова о деньгах

Глава 1

Удивительно, каким образом в плотно застроенном микрорайоне, в самом центре города, всего в десяти минутах ходьбы от главной площади, вдруг возник новый жилой дом-«свечка». Его стены были выложены зелёной плиткой, на некоторых балконах всё ещё красовались растяжки – «Продаётся!».

С одной стороны зелёной шестнадцатиэтажной башни располагался спортивный клуб, с другой – муниципальная поликлиника. Каждый раз, проходя мимо «свечки», Даша думала о том, насколько разный вид представляется из противоположных окон здания.

Из выходящих на восток можно с утра до вечера любоваться сверкающими иномарками и хорошо одетыми посетителями элитного спортклуба, рассматривать поджарых владельцев «порше» и энергичных загорелых блондинок.

Из окон, выходящих на запад, видна совсем иная картина: тянется бесконечная вереница страждущих, они ковыляют к поликлинике от автобусной остановки – один на костылях, другой забинтован, усталые лица, скромная одежда…

…После работы Даша забежала в супермаркет, а сейчас быстрым шагом возвращалась домой. Девушка шла по аллее, пронизанной вечерним солнцем, – оно пробивалось сквозь ярко-жёлтую листву тополей, полыхало багрянцем в кронах лип. Воздух был наполнен золотистым свечением, под ногами шуршали опавшие листья. Но Дарье было некогда наслаждаться умиротворением осеннего вечера, она торопилась.

– Эй, погоди-ка! – услышала она вдруг и краем глаза заметила сбоку нечто тёмное, устрашающих размеров. Неопознанный объект приближался.

Дарья прибавила шаг, её каблуки дробно застучали по асфальту.

– Стой!

У Даши оборвалось сердце. Она, не оборачиваясь, приготовилась к стремительному забегу на короткую дистанцию. До её двора оставались считаные метры.

– Кольцова, это ты?! Колечкина, стой, я кому говорю!

Уф!

Дарья вмиг расслабилась, выдохнула и повернулась к преследователю.

– Паша?! Калинин?! Вот так встреча! Как ты меня напугал!

Бывший одноклассник высился рядом, как Фудзияма, и с интересом рассматривал Дарью. Очевидно, он пытался сопоставить увиденное с воспоминаниями школьных времён.

И ничего не понимал*.

– Сколько лет, сколько зим! – проглотив удивление, сообщил Павел. – Как ты изменилась! Ты стала рыжая!

В его голосе звучало восхищение. Да, верно, живописная Дашина грива притягивала взгляд – она горела огнём и медью, так же, как и кроны осенних деревьев.

– Ты тоже изменился, – улыбнулась Даша. – Подрос немного, самую капельку.

Калинин и подрос, и капитально раздался вширь. Однако его физиономия сохранила прежнее мальчишеское выражение, на ней сияла всё та же бесшабашная улыбка – поэтому-то Даша мгновенно узнала одноклассника-двоечника. Сколько он испортил ей нервов в школе, когда дёргал за косички и не давал прохода!

– А я в новом доме квартиру купил, – Паша кивнул в сторону зелёной «свечки». – А ты куда бежишь?

– К себе, – Даша указала в другую сторону, где возвышался огромный старинный дом – фасадом к центральной площади города с памятником Ленину.

– Значит, теперь будем часто видеться, – с удовольствием сообщил Паша. – Постой! Ты что, всё ещё живёшь с родителями?

Как-то раз в детстве, в Дашин день рождения двоечник Калинин в числе остальных одноклассников удостоился чести посетить профессорскую квартиру. Он запомнил паркет, грандиозную библиотеку, малахитовое пресс-папье и бюст Менделеева на столе Дашиного деда-академика.

– Чё за мужик? – поинтересовался тогда Калинин, стараясь за разбитными манерами скрыть смущение, – он впервые очутился в столь необычных и бескрайних апартаментах. Его семья (папа – водитель, мама – нянечка в садике) жила в тесной панельной малометражке.

– Дмитрий Менделеев, – объяснила именинница. – Знаменитый учёный-химик.

– Химик? Самогон гнал?

– Нет, что ты, – кротко возразила Даша, её длинные ресницы дрогнули. – Думаю, его прельщали более сложные материи.

«Прельщали», «материи»… Эта девочка всегда так странно выражалась! И она постоянно ходила, опустив глаза. А когда их взгляды случайно сталкивались, у двоечника Калинина почему-то останавливалось дыхание. Он тут же чувствовал яростную потребность совершить какой-нибудь подвиг: с безумным гиканьем промчаться по школьному коридору, вышвырнуть из окна чей-нибудь портфель, нажать кнопку пожарной сигнализации…

…Но, похоже, с возрастом, на пике сияющей женской красоты, внучка академика утратила привычку смотреть в пол. Сейчас она беззастенчиво рассматривала одноклассника и имела вид самоуверенный и дерзкий.

– Да, я живу в квартире родителей, – ответила Даша на заданный вопрос.

– Замуж, что ли, это… не вышла?

– Вышла… Только потом обратно зашла, – усмехнулась Даша.

– Чё так?

– Не сошлись характерами.

– Хех! Наверное, надо было умудриться!

– Умудриться – что?

– Не сойтись с тобой характером.

– Почему? – улыбнулась Даша.

– Дык, я ж помню… Ты это… Типа ангел! Я сколько раз тебя за косички дёргал? Мульён! А ты меня ни разу даже учебником по голове не треснула!

– Точно! Да-а, надо было треснуть! Значит, я действительно самый настоящий ангел! – засмеялась Даша.

– А вот, я ещё помню, за тобой младший братик постоянно на прицепе таскался, Андрей. У него как дела?

Улыбка мгновенно слетела с лица Даши.

– Он в больнице, – вздохнула она.

– Оба-на! Чё так?

– Попал в серьёзную аварию. Была тяжёлая операция, только-только перевели из реанимации в отделение. Лежит. Пока даже и сидеть ему нельзя.

– Какая нужна помощь? – тут же спросил Павел. – Ты говори, не стесняйся. Я всё сделаю.

– Спасибо, что предложил.

– Да я серьёзно! Лекарства, деньги, консультацию какую устроить… Отвезти-привезти… Надо помогать друг другу в беде. Давай-ка, Дарья, телефончиками обменяемся. Доставай свой айфонище.

– У меня простой мобильник, – снова улыбнулась Даша.

– Не бойся, презирать за это не буду. Диктуй номерок, а я тебе сброшу свой.

Дашу приятно удивило, с какой готовностью Павел вызвался помочь, едва услышав о несчастье с братом. Мог бы ограничиться вежливым сочувствием. Многие, услышав о беде, именно так и поступали – охали, ахали, сокрушённо качали головой. Но были и те, кто предлагал помощь. Дашу сразу накрывало горячей волной благодарности.

Едва они обменялись телефонами, как услышали странные звуки: какое-то сдавленное верещание пополам с гортанным уханьем. То ли суетилась стая голубей, то ли заклинал духов шаман.

Даша обернулась и увидела припаркованный неподалёку белый внедорожник марки «мерседес». Его задняя правая дверца была открыта, из салона появлялись и тут же исчезали, как поплавки, две хитрые мордашки.

– О, это мои бандиты, – объяснил Паша. – Вовчик и Макс.

– Наверное, они устали тебя ждать, – поняла Даша. – Близнецы?

– Ещё какие! Самые настоящие. Дают прикурить. Пентагон отдыхает.

– Оно и видно. Кажется, сейчас будут снимать колёса с твоей машины.

– Запросто! Изобретательные, блин, козявки!

– Сколько им?

– Пять лет. В бассейн их сейчас повезу.

– Смотри, чтобы не утонули! – строго предупредила Дарья. У неё был богатый педагогический опыт – с самого детства она возилась с младшим братом и хорошо знала, на какие подвиги способны инфузории. Особенно, если они унаследовали хромосомы П. Калинина, знаменитого школьного бузотёра и подрывника.

Паша, очевидно, тоже хорошо это знал.

– Они-то не утонут, – вздохнул Паша. – Главное, чтоб тренера не утопили! Ладно, Колечкина, я побежал. Обязательно звони, я всё для тебя сделаю. И сам тоже позвоню, лады?

* * *

Встреча с бывшим двоечником, её школьным преследователем, оставила приятное послевкусие. Остаток пути Даша проделала, не переставая улыбаться. Паша Калинин – ладный, крепкий, с весёлым открытым лицом – производил хорошее впечатление.

Наверное, судьба у парня сложилась удачно. Однако если вспомнить, в школе все учителя предрекали разгильдяю Калинину тюрьму и чуть ли не урановые рудники. К счастью, их опыт нейролингвистического программирования бесславно провалился: Паша Калинин не стал прислушиваться к напутствиям добрых педагогов и пошёл другим путём.

И одет хорошо, дорого, и «мерседес» последней модели поджидает его на обочине, и на квартиру в элитной «свечке» денег хватило. А главное – он обзавёлся двумя белобрысыми симпомпончиками. Впору вешать на Калинина транспарант «Жизнь удалась!»

О том, как сложилась судьба шалопая Калинина, Дарья узнала бы ещё год назад, если бы посетила встречу выпускников, посвящённую десятилетию окончания школы. Но она не пошла, не захотела.

А сейчас искренне порадовалась тому, что фортуна, вопреки пророчествам учителей, выбрала парня своим любимчиком.

Пусть хотя бы у кого-то всё будет хорошо.

У самой Даши всё было плохо.

Мысли о брате не давали покоя. Всего месяц назад их с Андреем жизнь казалась вполне безоблачной. Конечно, даже тогда Дарья находила множество поводов для переживаний, например, волновалась из-за плохой учёбы брата. А потом их хрупкое благополучие и вовсе рухнуло: на городском перекрёстке столкнулись два автомобиля – «жигулёнок» Андрея и «ауди» бизнесмена Репникова. Мгновение – и «жигулёнок» смяло, как лист фольги, а белоснежная красавица «ауди» превратилась в уродину с покорёженным капотом и битыми фарами. Репников не пострадал, Андрея же увезли на завывающей «скорой»…

Даша вернулась домой, упаковала контейнеры с едой, на ходу перехватила бутерброд и снова отправилась в путь – теперь в больницу.

* * *

У кровати Андрея сидел Петрович и травил байки. На посетителе была накидка с завязками на груди – словно плащ мушкетёра. На тумбочке красовался пакет с апельсинами. Если ориентироваться на объём мешка, Петрович приехал не в больницу, а в зоопарк – кормить голодающего слона.

К неудовольствию медперсонала, паломники тянулись в палату Андрея стройными рядами. Когда бы Даша ни приехала в больницу, рядом с её братом обязательно кто-то нёс почётный караул.


Данила В. (19, студент химфака): Нехило чувак навернулся! Сколько ему теперь тут лежать… Но ничего, выкарабкается. Главное, все важные органы целы, всё работает. Ну, я самый важный орган имею в виду, вы понимаете… Нет, я не про голову. Хотя с головой у него тоже всё в порядке.


– А вот и сестричка приехала! – возвестил Петрович, поднимаясь. Это был крепкий и кряжистый мужик основательно за пятьдесят. – Ладно, Андрюша, я улетаю. Выздоравливай поскорее. Нам тебя так не хватает!

Покидая палату, мужчина потянул за собой Дарью и в коридоре, взяв за руку, вложил в ладонь девушки пачку денег.

– Держи.

– Ой, Вадим Петрович… – растерялась и одновременно обрадовалась Даша.

– Держи-держи.

– Спасибо! Я обязательно верну!

– Не говори глупостей. Будем считать, что я оплатил Андрюше больничный лист.

Вадим Петрович был как раз из тех, кто не вздыхал, не охал, а предлагал конкретную помощь. Сначала Дарья его недолюбливала: ведь именно Петрович, воркуя сладкоголосой сиреной, заманил Андрея к себе в сервис. И маленький глупыш (ростом под метр девяносто) забросил учёбу в политехническом институте. Но вот случилось несчастье, и владелец автосервиса доказал, что он не пустой балабол, а тот, на кого можно положиться.

И Дашино отношение к Вадиму Петровичу изменилось.

Дарья вернулась в палату, спрятав пачку денег в карман белого халата. На работе – в химической лаборатории научно-производственного объединения «Полинэкс» – она тоже ходила в белом халате, поэтому ей не приходилось брать в больничном гардеробе накидку на завязочках.

Расспрашивая брата о самочувствии, о процедурах (жестоких!) и перевязках (мучительных!), Даша вынимала из сумки контейнеры и готовилась приступить к священному ритуалу – кормлению бедного птенчика.


Людмила В. (28, химик-технолог): Я всю жизнь твердила Дашке, чтобы она не портила брата, не тряслась над ним, как наседка. В конце концов подруга прислушалась к моим мудрым советам и ослабила контроль. И что же? Он попал в эту ужасную аварию! Теперь ей снова приходится кормить Андрея с ложечки. Это какой-то злой рок!


Брат, как ни странно, выглядел неплохо. Если, конечно, сравнивать не с тем, как он выглядел до аварии, а с его внешним видом недельной давности. На щеках появился румянец, глаза заблестели.

– Елена Борисовна сегодня к тебе уже заглядывала? – поинтересовалась сестра, погладив братика по плечу.

Стоило Даше произнести имя хирурга, как она ощутила мощный импульс – ток пробежал от Андрея к Дашиной руке.

Сестра улыбнулась. Достаточно было один раз увидеть Елену Борисовну, эту неулыбчивую, гордую красавицу, чтобы понять, почему одно её имя вызывает предгрозовую циркуляцию электрических разрядов.

– Сегодня пока не приходила, – вздохнул парень.

– Мне бы с ней поговорить. Но её так трудно поймать! Она или на операции, или в приёмном покое, или в реанимации, или в морге. Потрясающе мобильная барышня!

– Барышня, – мечтательно повторил Андрей.

Несколько секунд брат и сестра изучали друг друга одинаковыми зелёными глазами.


Полина Фёдоровна (57, медсестра): Хороша парочка – гусь да гагарочка! Сестра – красотка, младший брат – тоже лапочка. А какой терпеливый мальчуган, ни слёз тебе, ни нытья! Мужики редко себя так ведут. За обезболивающий укол готовы родину продать. У нас в перевязочной – вопли и мат, в палатах – стоны…


– Мне сказали, в семь она будет у главврача, – Даша достала телефон и посмотрела на часы. – Сбегаю, покараулю у двери, вдруг повезёт?

Она поднялась и поцеловала брата в щёку.

Бедный! Ни повернуться, ни сесть… Сколько ему ещё так мучиться!

* * *

Риелтор Элина, молодая пышная блондинка, поджидала Дарью на парковке у супермаркета «Центральный». Она только что набила багажник провиантом и теперь ждала Дашу.

Клиентка появилась через несколько минут после того, как они созвонились.

– Едешь из больницы? – поняла Элина.

– Да, я из маршрутки звонила.

– А я тут у вас вкуснятинки прикупила, – доложила Элина, кивая в сторону супермаркета.

– Там же ужасно дорого!

– Зато богатый выбор невиданных заморских деликатесов.

– Элина, а как там моя дача продаётся?

– Даша, увы, пока никак, – покачала головой Элина.

Когда Андрей попал в ДТП, Даше пришлось выставить дачу на продажу. Ей не хотелось этого делать. Родители долго копили деньги, прежде чем купить участок с домиком. Несмотря на профессорские звания и многочисленные регалии, они всегда оставались бессребрениками, деньги никогда не падали на них с неба. А мама мечтала пить чай под яблоней.

– Давай попробуем немного снизить цену? – осторожно предложила Элина.

Даша насупилась. Конечно, сейчас она сильно нуждалась в деньгах, но отдавать дачу за бесценок – значит бездарно растранжирить родительское наследство.

– Но у вас там дикие заросли! – напомнила Элина. – Дикие тропические заросли…

Даша вздохнула. Что верно, то верно. Их участок имел живописный вид, на нём пышно колосились сорняки, господствовал вьюнок и одуванчик. Гогена или Климта это многоцветье обязательно бы вдохновило на серию шедевров. Но потенциальных покупателей оно отпугивало, ведь они были огородниками, а не художниками.

– Элиночка, неужели не продадим?

– До зимы дотянем – тогда уж точно ничего не выйдет.

– До зимы?! Но деньги мне нужны прямо сейчас!

* * *

Дома Дарья распотрошила пачку, полученную от хозяина автосервиса, и пересчитала купюры. Потом прикинула, сколько денег осталось на зарплатной карточке.

…Когда Андрея перевели из реанимации в отделение, мест в палатах не оказалось, и парня «оставили» прямо в коридоре. Дарья сначала взвилась от негодования, потом расплакалась. Ни гнев, ни слёзы кроватей не прибавили, больница была переполнена. Но на следующий день Даше позвонила хирург Елена Борисовна (до смерти перепугав, Даша решила, что брат умирает!) и сказала, что освободилась «коммерческая» палата.

– Вы сможете платить? Вам по карману? – спросила она.

– Конечно! – не раздумывая ответила Даша.

– Но это дорого, – предупредила врач. И назвала цену.

Даша едва не упала в обморок. Гостиничный номер в Париже обошёлся бы дешевле…

Когда она приехала после работы в больницу, брата уже устроили в палате. Внешне она напоминала то, что обычно показывают в кино: специальная кровать, диван и кресло для посетителей, телевизор, холодильник.

Дашу словно поставили на счётчик. Каждый день, проведённый братом в больнице, обходился в кругленькую сумму. К тому же Даша платила щедрую мзду санитаркам – чтобы не игнорировали вызовы из палаты, чтобы приносили судно сразу, как понадобится, а не в следующем столетии. Ещё требовались дорогие лекарства и диетическое питание.

Бюджет трещал по швам. Даша занимала деньги, обещая вернуть сразу же, как только продаст дачу. Но дача никак не продавалась.

* * *

В бассейне, слава богу, обошлось без происшествий. Вовчик и Макс не утопили тренера, не завалились с гиканьем в женскую раздевалку, не укатили из спортзала штангу.

Сегодня Павлу посчастливилось выслушать парочку комплиментов в адрес вампирят – тренер по плаванию хвалил их спортивную агрессивность, быстроту реакции и сообразительность.

Пока мелкая шпана бороздила бассейн, Паша с удовольствием пыхтел в тренажёрном зале. Он выжимал вес, вены на его бицепсах и шее вздувались, на лбу выступала испарина. Всю тренировку Павел думал о Даше. Вернее, он ни на секунду не переставал думать о ней после их случайной встречи на улице.

Если бы сейчас удалось отсканировать Пашины чувства и выразить их словами, то получился бы восторженный сонет Петрарки. А если переложить на музыку – томительный ноктюрн Шопена.

Увы, красивые слова и музыка, сонеты и ноктюрны – всё это было из другого мира. «Ах, как расцвела баба к тридцати годам!» – сказал себе Паша. И тут же поморщился. Хрупкая, нежная Дарья, пойманная им сегодня на золотой осенней аллее, никак не сочеталась с термином «баба». Да и не тридцать ей совсем.

Тогда Паша попробовал изменить формулировку. «Как же расцвела девка к двадцати восьми годам! Откуда что взялось!» – пробормотал он. Но и эта фраза его покоробила. Слово «девка» тоже никак не клеилось к Даше. Она так ровно держала спину, так гордо несла голову, увенчанную роскошной огненной гривой, что скорее претендовала на звание королевы…

Забросив пацанов домой, под материнское крылышко, Паша поехал в контору, там у него осталось несколько нерешённых вопросов.

* * *

В десять вечера в палату заглянула Елена Борисовна:

– Андрей, ты не спишь?

Конечно, он не спал, уснуть ему не позволяла боль – струйкой расплавленного олова она стекала вниз по позвоночному столбу. И кроме того, он всё ещё ждал, прислушивался с замиранием сердца, не раздастся ли в коридоре голос врача.

Андрей никогда особо не интересовался девушками, другая страсть не давала ему покоя – автомобили и их устройство. Между симпатичной брюнеткой и карбюратором, требующим ремонта, он безоговорочно выбрал бы последнее. Он пропадал в гараже и автосервисе и готов был целый день ковыряться в деталях и механизмах. Самой божественной мелодией для него был звук работающего мотора.


Вадим Петрович (56, владелец автосервиса): Талантливый парнишка. Вовремя я его к себе заманил, а то конкуренты бы увели. Надеюсь, он скоро поправится. Клиенты постоянно о нём спрашивают – где Кольцов, куда вдруг исчез? Куда, куда… Вот он лежит, бедолага…


Светлана Г. (19, студентка химфака): Я бы день и ночь дежурила у его кровати! Но кто ж меня пустит? Андрюша, милый…


Елена О. (19, студентка химфака): Вчера эта злобная медсестра выперла нас из палаты! Говорит, шумели. А мы хотели развлечь Андрюшку. Думаете, легко лежать весь день и смотреть в потолок? Мы с Гавриловой исполнили танец живота. Кажется, неплохо получилось! Но тут налетела эта мегера.


Таня Ш. (19, студентка химфака): Вы не знаете случайно, когда его выпишут? И вернётся ли он в институт? Говорят, он решил бросить учёбу. Я не переживу. Вот засада – самый обалденный парень – и уходит. Я умру. Я хочу его видеть каждый день.


…И вот, среди стонов, хрипов, стука металлических инструментов, грохота каталок и запаха лекарств взошло солнце любви, вспыхнуло и засияло, наполнив пространство золотисто-розовым светом.

Теперь дни Андрея представляли собой невероятное сочетание глухой выматывающей боли и радостного ожидания. Раненый галл, с разметавшимися по подушке спутанными волосами и потемневшими от мучений глазами, он ждал, прислушивался и замирал от счастья, когда вдруг раздавались лёгкие шаги и в палате появлялась она – гордая и неприступная Снежная Королева. Ледяная, привыкшая к всеобщему поклонению, способная поспорить с Богом и судьбой, вытащив с того света безнадёжного пациента.

Но, кажется, для Андрея, её самого терпеливого и безропотного больного, Елена Борисовна делала исключение. Вмиг исчезало высокомерие, она становилась заботливой и ласковой и улыбалась ему неуловимой, ускользающей улыбкой.


Эльвира (24, медсестра): С пациентами-то она сюсюкает. А нас, персонал, гоняет, как тараканов, и на подоконнике строит. Вредина.


Сегодня терпение Андрея было вознаграждено с лихвой: Елена Борисовна не только вошла в его палату, но и никуда не спешила, что было чем-то невероятным. Обычно её все дёргали, о чём-то спрашивали, буквально рвали на части.

Она приблизилась к кровати, приложила прохладную руку ко лбу и щеке.

– Ну, как ты? Весь день собиралась тебя проведать! Столько операций, последнюю недавно закончила.

Андрей перехватил на полпути ладонь, готовую упорхнуть с его лба, и быстро поцеловал. Елена Борисовна усмехнулась и попыталась освободиться, однако ничего не вышло – парень, пусть и покалеченный, был гораздо сильнее и крепко держал её руку.

– Ладно, ладно, отпусти. Дай-ка, я тебя послушаю, – она сняла с шеи фонендоскоп.

– Домой не поедете?

– Нет, уже поздно. Не хочу по темноте бродить. Да и сил никаких нет.

– А вы далеко живёте?

– Не так уж и близко. Ничего страшного, тут переночую.

– Оставайтесь здесь, у меня. Посмотрите, какой симпатичный диванчик, – Андрей кивнул в угол палаты.

– Да, выглядит соблазнительно, – улыбнулась Елена Борисовна.

В дверном проёме возникла объёмная фигура медсестры.

– Ой, это вы, Леночка Борисовна! А я-то думаю, почему тут свет горит. Вы чай пить будете? Я чайник включила.

– Полина Фёдоровна, я бы с удовольствием!

– Но только без ничего, – сурово предупредила медсестра. – У нас сегодня шаром покати. Как в блокаду.

– Вы меня убиваете, – расстроилась Елена Борисовна. – Я с утра вообще ничего не ела.

– Там, в холодильнике, три пиццы, – сказал Андрей. – Ребята принесли.

– Убить твоих ребят! – возмутилась Елена Борисовна. – Какая пицца, тебе же нельзя!

– Я и не ем. Не хочу. Забирайте, не стесняйтесь.

– Чудесный ребёнок, чудесный! Умница! – объявила медсестра, направляясь к холодильнику. Она распахнула дверцу и взяла с полки три плоских картонных коробки.

– Полина Фёдоровна, не надо, положите обратно, – смутилась врач.

– Вот ещё! Мы её конфискуем, как продукт, угрожающий здоровью пациента.

– Андрей, ты мог бы завтра отдать пиццу сестре.

– Я подозреваю, мои друзья завтра ещё столько же принесут.

– От твоих друзей всё отделение на ушах стоит, – недовольно заметила медсестра. – Так, тут есть с грибочками, а есть с салями. Ну, хорошо, мы только одну заберём.

– К чему эти полумеры? Забирайте все три, – посоветовал Андрей.

– Ах, я её сейчас в микроволновочке подогрею… Идёмте, Леночка Борисовна, напьёмся чаю, налопаемся пиццы. Спасибо тебе огромное, мой золотой. Спас двух худеньких девочек от голодной смерти. Елена Борисовна, поставить ему укол?

– Вообще-то давно уже надо было, – вполголоса ответила врач и укоризненно посмотрела на медсестру. – Вы разве не видите, в каком он состоянии?

– Сам не просит, а насильно зачем наркотой пичкать? – отмела претензии медсестра. И тут же испарилась – торопилась к микроволновке, нежно обнимая картонную коробку.

– Сделать тебе укол? – спросила Елена Борисовна. Она с сочувствием посмотрела на пациента, ласково отодвинула с его лба отросшую чёлку.

– Не хочу, – поморщился тот. – Лучше посидите со мной немного. Принесите сюда ваш чай, пиццу. Можете использовать меня как столик, – Андрей похлопал себя по груди. – Смотрите, как я ровненько лежу.

– Столик, – грустно улыбнулась Елена Борисовна.

Они с Андреем некоторое время молча рассматривали друг друга. Врач выглядела усталой и измученной и так же, как и пациент, не могла похвастаться элегантной причёской. Из наспех скрученного на затылке узла выбились пряди тёмных волос.

На страницу:
1 из 5