Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII

Арина А. Полякова

Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII

© А.А. Полякова, 2013

Пролог

«Короли уже не играют большой роли в наши дни, поэтому их быстро забывают. Но Дэвида еще долго будут помнить… благодаря мне».

Уоллис Уорфильд, Герцогиня Виндзорская (бывшая миссис Симпсон)

Многим известна история короля Эдуарда VIII, который отрекся от престола ради своей любимой женщины – Уоллис Симпсон. Принято считать, что причиной отречения послужило его стремление непременно жениться на дважды разведенной американке, против чего выступала королевская семья, английское правительство и Англиканская церковь. Эта официальная версия устроила всех. Легенда о страстной любви и по сей день тревожит воображение представительниц прекрасного пола – променять королевский трон на любовь. Но так ли все обстояло на самом деле?

«Я нахожу для себя невозможным нести тяжелую ношу ответственности и исполнять обязанности короля так, как мне бы этого хотелось, без помощи и поддержки женщины, которую я люблю» – заявил Эдуард VIII по радио в ночь на 11 декабря 1936 года. Был ли он вынужден сказать это сам, или ему пришлось сделать это под давлением? А может быть, Уоллис была лишь пешкой премьер-министра Стэнли Болдуина и парламента для устранения невыгодного короля? Или Эдуард сам избежал этой участи, прикрывшись своей безумной любовью к американке? В этой истории слишком много тонкостей, которые не так однозначны.

К 1936 году Эдуард пользовался огромной популярностью у британцев – во время Первой мировой войны он принимал непосредственное участие в боевых действиях, затем он был первым английским монархом, совершившим полет на аэроплане, да и, вообще, многое делал для поддержания своего имиджа. Этот храбрый, харизматичный, достойный, и просто привлекательный мужчина, перевернул ход истории своей страны ради одной женщины? За красивой легендой зачастую скрывается нелицеприятная правда. А в данном случае история таит множество интересных фактов, с которыми я, дорогие читатели, предлагаю вам познакомиться.

Известно огромное количество версий происходившего в первой половине XX века в королевской семье. Связи с нацистами, гомосексуализм Эдуарда, его полная мужская несостоятельность, расчетливость корыстной и властной Уоллис Симпсон, наркотическая и сексуальная зависимость обоих, хитрый план правительства – и это лишь небольшая часть существующих предположений и догадок исследователей. Так уж сложилось, что этот скандальный период истории по сей день покрыт завесой тайны, и многое находится под грифом «совершенно секретно». Королевская семья стыдится Эдуарда, однако она смогла реабилитироваться и достойно продолжить правление великой страны. Так или иначе, именно благодаря тому, что Эдуард VIII отрекся, трон перешел его младшему брату Альберту, взявшему в правлении имя Георга VI, а затем и дочери Альберта – нынешней королеве Соединенного Королевства Елизавете II. Если бы этого не случилось, история Великобритании во второй половине XX – начале XXI вв. могла бы быть совершенно иной.

Часть I. История короля

Глава 1

Принц Уэльский. Рожденный быть королем

Для того чтобы понять и оценить всю сложность характера Герцога Виндзорского,[1] проанализировать, почему он стал «черным пятном» на репутации королевской семьи и был неугоден тогдашнему правительству, следует ненадолго забыть все известные мифы и легенды, которые обволокли персону Эдуарда VIII за последние восемьдесят лет, и погрузиться в историю, пока еще не оскверненную 1937 годом, в котором состоялась встреча Эдуарда и Адольфа Гитлера. Принято считать, что отречение короля было напрямую связано с Уоллис Симпсон, – эта версия была наиболее приемлемой для королевской семьи, коей они стараются придерживаться по сей день. Кто знает, что было бы с Британией и ее троном, если бы Эдуард не отрекся в 1936 году, а оставался королем до смерти (начала 70-х годов). Если бы, под роковым стечением обстоятельств, он остался на престоле, учитывая политические взгляды и идеологические пристрастия Эдуарда, сегодня мы бы видели совершенно иную страну. Существует ряд причин, почему можно сделать подобный вывод: в самой личности Эдуарда был конфликт – он позиционировал себя как человека современного, гонясь за самыми последними новинками, хотя сам был рожден еще в Викторианскую эпоху (в конце девятнадцатого века). В нем сочетались остатки старины и новаторства. Он олицетворял собой конец империального мира, королевских прерогатив, и, в то же время, был свидетелем появления всевозможных новшеств: современного мира телефонии, кинематографа, пассажирских самолетов-лайнеров, легковых автомобилей и прочих изобретений. Его воспитание было классическим, с самого рождения он привык, что к нему все обязаны проявлять почтение и, как наследник, он всегда получал все самое лучшее. Он был рожден стать королем.

Итак, полное имя Эдуарда VIII – Эдуард Альберт Кристиан Георг Эндрю Патрик Дэвид[2] Саксен-Кобург-Готский. Сам же Эдуард объясняет такой порядок своих имен следующим образом: «имя Эдуард носило уже шесть английских королей; имя Альберт было нововведением королевы Виктории, которая пожелала, чтобы все ее потомки носили имя ее любимого супруга Альберта Саксен-Кобург-Готского – принца-консорта; Кристиан – в честь датского короля Кристиана IX – отца моей бабушки, Александра; последние четыре имени принадлежат святым покровителям Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса… В семье же всегда меня называли Дэвид».[3]

Будущий Эдуард VIII появился на свет в Лондоне 23 июня 1894 года в одной из самых влиятельных королевских семей Европы. Ему предназначалось стать королем Великобритании и Доминионов, Императором Индии, Главой государства и всемогущей Британской Империи. Всем своим нутром он был готов стать преемником королевы Виктории.[4] Прабабушка, которую Эдуард ласково называл Ганган,[5] была очень политически грамотным монархом, именно при ее правлении Британия стала сильнейшей мировой державой, в том числе благодаря бракам между монархическими семьями. Помимо того, что российский царь Николай II был дядей Эдуарда, он также являлся его крестным отцом; а в резиденции Кайзера Вильгельма II «Бернсдорф» Эдуард гостил летом. Мальчик рос с сознанием, что ему принадлежит чуть ли не весь мир – политику диктует его собственная семья, а время можно проводить в личных резиденциях монарших особ Европы.

Маленького Эдуарда можно было описать как стеснительного, несколько нервного, скромного, любопытного и робкого мальчика.[6] По мнению самого Эдуарда, в детстве у него «было несколько друзей и почти никакой свободы. Рядом не было Гекельберри Финна, чтобы из скучного и робкого английского принца получился бы Том Сойер. Взросление было для меня затянувшимся мучением».[7] Это было время пережитков прошлого века. Многое на тот момент уже устарело, но еще не успело смениться чем-то новым.

Эдуард воспитывался в строгости, редко слышал от отца похвалу или нежные слова. «Когда я родился, отец сделал запись в своем дневнике: «Уайт Лоджия,[8] 23 июня – В 10 утра родился сладкий маленький мальчик, весом 8 фунтов… Мистер Асквит[9] (министр внутренних дел) пришел посмотреть на негож Наверное; это первый и последний раз, когда отец позволил себе так назвать меня…»,[10] – вспоминал Эдуард. И этому есть оправдание – в королевской семье было не принято баловать или разнеживать своих детей, во всем соблюдался этикет, множество формальностей и тонкостей. В доме было всегда много людей и прислуги, что никак не способствовало хотя бы отдаленному понятию «домашнего уюта». Общение родителей с детьми было регламентировано, а больше положенного времени (около получаса) никогда не позволялось. Поэтому младенческие годы Эдуарда проходили исключительно под надзором его нянечек. Малыша ежедневно приводили родителям ко времени традиционного чаепития, после чего вновь уводили. «Когда няня вела меня к родителям, она, по непонятным причинам, всегда очень сильно сжимала мне руку; якобы чтобы продемонстрировать свою власть надо мной, коей родители не обладали… Благо, мама всегда вовремя понимала в чем дело и меняла одну няню на другую»[11]

Отец относился к Эдуарду со всей серьезностью и ответственностью, видя в нем своего будущего преемника и короля великой страны. Несмотря на то, что избалованного детства у Эдуарда не было, не было и тираничного отношения. Он вспоминает детские годы по-доброму – все же по сравнению с последующей жизнью это время для него было самым безмятежным. Родители всегда оберегали детей,[12] утаивая иногда плохие новости, прививая с детства чувство долга и ответственности.

Детство королевских наследников в основном проходило в имениях Марльборо и Сэндрингем, за исключением нескольких раз, когда родители брали их с собой в путешествия. Хотя нельзя не отметить, что все же была одна тонкость в воспитании Эдуарда – он будущий наследник, а значит и Божий ставленник, так как английский престол считается священным; и для того, чтобы Эдуард сам о себе думал как о высшем создании Божьем, с самого раннего возраста его окружением делался акцент на его уникальность,[13] чем его брат «Берти» похвастаться не мог. Это сыграло очень важную роль в становлении личности Эдуарда.

Юношеские годы отличались особой строгостью в воспитании будущего наследника со стороны отца, на личности которого следует отдельно остановиться. Образ Георга V сочетал в себе сразу две эпохи – Викторианскую и Эдвардианскую:[14] с одной стороны, в нем остались чувство долга, ответственность, неподкупность и ценность семьи – столь характерные для Викторианской эпохи. Он верил в Бога, непобедимость английского флота, чтил традиции, неприкосновенным было все, что каким-либо образом можно было назвать британским. Но в то же время, у него была непреодолимая тяга к новинкам того времени, модной одежде и спортивным мероприятиям (например, рыбалка или охота на куропаток, тигра, оленя). По воспоминаниям Эдуарда, «в стране практически не было людей, у кого прицел мог быть точнее, чем у [его. – Прим.] отца, а в мореплавании ему и подавно не было равных».[15] Георг старался попробовать все, что только мог позволить себе король. Он считал очень досадным, если что-то в жизни будет упущено – все-таки жизнь одна. Отношение к детям у него было однозначным: «Их должно быть видно, но не слышно!».[16] Без сомнения, поведение Георга V оказало сильнейшее влияние на Эдуарда. Сын был обязан во всем следовать отцовским наставлениям, хотя порой внутри у него все бурлило. Георг требовал от детей того, что они еще, в силу своего возраста и развития, не могли сделать – к примеру, решения в 10 лет самых сложных математических задач, им же наспех придуманных, которые на деле были под силу лишь математикам с многолетним стажем.

Эдуард никак не подходил под описание смиренного, покорного, послушного ребенка. Юный принц был очень независимым, подвергающим сомнению многие традиции. Если Эдуарда что-то не устраивало, он мог прямо заявить об этом, в отличие от своего младшего заикающегося брата «Берти», которого отец всегда ругал за косноязычие и выходил из себя, если мальчик не мог без запинки сказать ни одного слова. Но мать Эдуарда Мария была совершенно другим человеком: она считала, что муж ведет себя с детьми слишком строго и позволяла себе время от времени нежности.

Эдуард получил образование в королевском Военно-морском колледже в городе Осборн. Отец лично определил его в адмиралтейство в 1907 году. Георг считал, что наследник должен иметь военное образование, впрочем, это как раз отвечало желаниям и самого Эдуарда.

После смерти прабабушки Эдуарда – королевы Виктории в 1901 году, а затем и ее сына, следующего короля Британии Эдуарда VII,[17] в 1910 году британский трон занял его отец – Георг V, после чего с 1911 года Эдуард официально стал считаться принцем Уэльским.[18] Юноше было всего семнадцать лет, когда он получил графство Корнуолл,[19] приносившее ему ежегодный доход в размере 100 тыс. фунтов стерлингов (а по тем временам, это были очень солидные деньги). 1913 год, по мнению Эдуарда, был последним самым счастливым годом его юности, когда он отдыхал у «дядюшки Вилли», Кайзера Германии;[20] ему нравились эти поездки. Мать Эдуарда, королева Мария по происхождению была немкой – германской принцессой Марией Текской. Поэтому неудивительно, что на протяжении всей жизни Эдуард испытывал тягу ко всему немецкому – у него это было в крови.

Последняя ступень в образовании принца началась в 1912 году с поездки на четыре месяца во Францию в сопровождении его учителей Финча и Ханселла. Это было первое самостоятельное путешествие в другую страну на такой долгий срок (последняя поездка за пределы Великобритании, не считая отдыха в Германии, была в Данию, когда маленькому принцу было всего 4 года),[21] нацеленная на изучение французского языка, искусства и истории. Склонность к путешествиям у Эдуарда была всегда, и, несмотря на то что Франция находилась недалеко от Англии, принц был рад даже этому. В июне того же года поездка была прервана на несколько дней, так как Эдуарду исполнилось восемнадцать лет, и, как наследник престола, он был обязан принести клятву наследования трона в Виндзоре. Любопытно, что новые обязанности беспокоили Эдуарда меньше всего; его куда больше занимало то, что с достижением совершеннолетия автоматически заканчивался отцовский запрет на курение. Дело было в том, что как и многие другие мальчишки, принц тайком пробовал курить; его радость была безмерной, когда ему, наконец, было разрешено делать это даже в самых людных местах. Это, по его мнению,[22] сильно поднимало его авторитет в глазах братьев и единственной сестры Марии. В октябре 1912 года Эдуард продолжил свое обучение в Оксфорде, где имел возможность слушать лекции самых выдающихся умов того времени.

После начала Первой мировой войны, 16 ноября 1914 года Эдуард был назначен офицером гренадерского корпуса, а именно, в офицерский состав фельдмаршала сэра Джона Френча (верховного командующего британскими экспедиционными войсками), дабы иметь возможность применить на практике свое военное образование. Однако ему были запрещены любые боевые действия на линии фронта, поэтому большую часть последующих четырех лет войны он провел во Франции. Впрочем, Эдуард и сам не очень-то горел желанием быть убитым. Много лет спустя, как человек, видевший две Мировые войны, он писал в своих мемуарах, что не может не отметить их качественное различие: «в начале Первой войны среди людей царил ажиотаж, патриотический подъем, оживленность…, но какая страшная подавленность наблюдалась в них в начале Второй в 1939 году».[23] Принцу приходилось, наравне с другими, приспосабливаться к постоянно меняющимся полевым условиям, учиться выживать на практике в любой ситуации, с разными людьми, и это было куда поучительнее, чем пустая теория книг.

Военное время было периодом кризиса для Эдуарда. Находясь на безопасном расстоянии, он был вынужден наблюдать, как его родственники из Великобритании и Германии пытаются уничтожить друг друга. Это было довольно непростым временем и для вышестоящих по рангу в его армии – в их обязанности входило сохранение безопасности принца, хотя они могли бы проявить себя куда более полезными в войне. Эдуард наслаждался тем, что смог, пускай ненадолго, вырваться из-под отцовского контроля, строгости дворцового этикета и своих обязанностей наследника. Один из генералов позже написал в своих мемуарах, что Эдуард был «…бесстрашен, но чертов зануда!».[24] Независимо от того, как сложится его жизнь дальше, принц четко решил для себя, что между Германией и Великобританией должны быть только мирные отношения, и это будет одним из наиболее важных решений его жизни, которое впоследствии перевернет весь ход истории монархической Британии.

В 1917 году, на волне все больше разрастающихся антигерманских настроений среди британцев, Георг V, беспокоясь о безопасности королевской династии, принимает непростое решение сменить ее германское имя с Саксен-Кобург-Готской на Виндзорскую (англ. Windsor) по названию королевского Виндзорского замка.[25]

Смена названий королевских династий была далеко не единственным шоком для монархий Европы. Следующим потрясением был большевизм, хранящий антимонархизм в самой своей природе. Семья Николая II поддерживала близкие отношения с английским королевским домом. Георг V и Николай часто переписывались, оба носили бороды и имели схожий стиль, а в молодости были практически «на одно лицо». Эдуард в своих мемуарах описывает очень интересный случай, когда «еще юный Цесаревич – кузен Никки [будущий Николай II. – Прим.] прибыл в Лондон в 1893 году на свадьбу моего отца [будущего Георга V. – Прим.]… Тогда отца случайно приняли за Николая, и спросили, не прибыл ли он на свадьбу Герцога Йоркского… Мой отец любил вспоминать изумленные лица, когда он ответил им, что это ОН Герцог Йоркский, и что он полагает, что уж он-то точно имеет право присутствовать на своей же собственной свадьбе!»[26]

Расстрел российской царской семьи был страшным потрясением для Георга V. Мысль о том, что новое нечеловеческое правительство пытается построить «товарищеское государство» на крови ни в чем неповинных людей, ужасало и мучило Георга до конца его дней.[27] Много лет спустя Эдуард писал следующее: «Незадолго до того, как большевики арестовали Царя, мой отец лично разрабатывал план спасения его и его семьи на британском крейсере; однако план так и не был реализован. То, что Британия толком так ничего и не сделала для того, чтобы протянуть руку помощи кузену Никки, причиняло сильную боль моему отцу. «Эти политики… – говорил отец, – …если бы это был один из них, они бы сделали все возможное и гораздо быстрее. Но этот несчастный человек был всего лишь императором…». Даже после того, как Великобритания признала СССР, прошло еще много лет, прежде чем отец смог принять у себя советского посла».[28] Страх Георга V перед большевизмом и социальной революцией передался и Эдуарду VIII, трансформируясь в другую крайность – антибольшевизм, которая, в конце концов, привела наследника во второй половине 30-х годов к не менее страшному движению – национал-социализму.

В 1919 году, после четырех лет на «поле боя», принц Уэльский вернулся домой. Из всех детей лишь принцесса Мария, работая в госпиталях, так и не выезжала далеко от дома. «Берти» после сражения в Ютландии[29] перешел из военно-морского флота в военно-воздушные силы. Гарри был кадетом Сандхерст (королевской военной академии) на самой первой ступени в военной карьере. Принц Георг был на первом году обучения в Дартмуте, получив, по сравнению с другими его братьями, самое высокое военное образование.

Послевоенные годы были непростым временем для королевской семьи. Коммунистические движения, всколыхнувшиеся после Февральской революции в России, ставили под угрозу государственный строй во всем мире, и Великобритания исключение не составляла. Всеобщая стачка 1926 года заставила королевскую семью сделать все что было возможно, чтобы продемонстрировать людям свою значимость и необходимость. Это было важно, как никогда. Династии вновь предстояло завоевать любовь толпы. В поднятии имиджа королевского дома и династии были задействованы все члены семьи, но особенно важную роль играли Эдуард и его брат принц Альберт («Берти»). Так началась общественная деятельность Эдуарда.

В 20-е годы принц Уэльский совершил турне по всей Британской империи на континенте и островах под королевским флагом, общаясь с населением, продвигая торговлю, выстраивая новые отношения. Выражаясь современным языком, это была пиар-акция будущего короля Соединенного Королевства. Не менее важной была роль принца Альберта – он занимался развитием новых индустриальных отношений. Наиболее показательной была поездка Эдуарда в Валлийский медный рудник в 30-е годы, где он обещал улучшение условий труда, благосостояния и т. п., несмотря на то, что на самом деле это была сфера деятельности Альберта, но этой детали никто не помнит, так как Эдуард с легкостью затмевал своего брата. В то время, как тщеславный принц Уэльский катался по стране и завоевывал себе авторитет, обещая людям невозможное, более тихий, и робкий, но более упорный принц Альберт действительно занимался делом и поднимал промышленность страны не в теории, а на практике.[30] Эдуард побывал и в британских колониях, где вызвал интерес, чем-то похожий на современную шумиху вокруг «звезд». Это были первые шаги популяризации монархии, – он делал ее достоянием общественности, вместе с тем нивелируя ее сакральность. Одними из самых знаменитых высказываний Эдуарда станет многообещающая фраза «С этим надо что-то делать!».

Малоизвестны, но весьма показательны факты, касающиеся поведения Эдуарда в отношении налогов. В 1921 году Эдуард заявил, что он, как представитель королевской семьи и наследник трона, требует, чтобы его освободили от налога на прибыль с его имения в графстве Корнуолл.[31] Дело в том, что Эдуард получил это графство раньше положенного срока (в 17 лет, хотя обычно оно переходит наследнику лишь в 21 год), и поэтому, до определенного времени, обладал льготными правами. Но Эдуард не собирался менять свой образ жизни и привычки, продолжая настаивать на своем. Конфликт и тонкость этого вопроса состояли в том, что по закону королевские особы освобождаются от любых налогов, кроме тех, которые должны быть выплачены с личных негосударственных доходов, – эта статья не раз вызывала множество дебатов в парламенте. Но, так или иначе, речь шла только об освобождении самого монарха и его/ее супруга/супруги от налогов; наследники и другие члены королевской семьи даже не обсуждались. Более того, некоторые монархи добровольно платили налоги с личного дохода: королева Виктория, Эдуард VII, Георг V.[32] Они делали это по своей воле и, никоим образом, даже не упоминали о том, что этого можно каким-нибудь образом избежать. Но принц Уэльский был категорически несогласен с данной постановкой вопроса. Таким образом, он нашел хитроумный выход – Эдуард наладил связь с департаментом, ведающим внутренними налогами. Сначала было много споров и предложений, как ему лучше платить свой налог: на добровольных началах, с льготами, меньшую сумму, или как-то иначе, но Эдуард ни на что не соглашался. В конце концов, консенсус был найден – он должен был платить меньше половины установленной суммы, которая вскоре, благодаря некоторым недобросовестным чиновникам налоговой службы, тайно возвращалась к нему обратно.[33] Формально налог оплачивался, но фактически принц ничего не терял. Спустя какое-то время годовая отчетность принца стала «теневой»; делалось все возможное, чтобы скрыть от парламента и общественности неправомерность королевского наследника. Эти факты стали известны лишь в 1990 году, когда писатель Филипп Холл поднял, а затем и обнародовал государственные архивные документы министерства финансов, ранее находившиеся под грифом «Секретно».[34] Возникает вопрос: на кого же тогда работал департамент по внутреннему налогообложению, если это скрывалось от парламента?!

Была и другая сторона жизни Эдуарда, о которой общественность не знала – это проблемы в отношениях с отцом, его политические взгляды и непонятная тяга к связям с замужними женщинами.

Подобные связи Эдуарда с женщинами никогда не поддерживались его семьей и не соответствовали должному поведению наследника. Они носили как краткосрочный характер, к примеру с Фредой Дадли Уорд, так и длительный – с леди Тельмой Фернесс.[35] Личный секретарь принца – Алан Лассельс зачастую не одобрял некоторые поступки Эдуарда, так как ему часто приходилось прикрывать похождения наследника. Существовали слухи о гомо- и бисексуальной ориентации наследника, а бывшие его любовницы Фреда и Тельма и вовсе рассказывали об импотенции;[36] некоторые источники говорят о его пристрастиям к наркотикам. Что из всего этого являлось правдой, сказать очень сложно. Со временем история Эдуарда поросла столькими слухами и легендами, что теперь крайне затруднительно отделить правду от вымысла.

Глава 2

Уоллис Симпсон. «Знаменитая» история любви

Бесси[37] Уоллис Уорфильд появилась на свет 19 июня 1896 года в местечке Блю Ридж Саммит, штат Пенсильвания, США, куда ее семья переехала на время, пока отец лечился от туберкулеза на местных водах.[38] С самого рождения жизнь Уоллис была непростой, так как родилась она семимесячной. Родители Бесси – Элис Монтекки и Тэкл Уоллис Уорфильд были представителями одних из наиболее известных семей, переселившихся в Новый свет в 1662 году.[39]