Приближая горизонты мира. Смерть от своих, спасение от врагов

– Рад тебя видеть в строю, сынок, – с сухой улыбкой сказал Лесничий.

Андрей выдержанно поблагодарил своего командира, продолжая с потухшим взглядом разглядывать цветы в саду.

– Зайдем в дом, – предложил генерал, – этого ты уже больше не проживешь; все в прошлом, оставь это там, – уже более сурово, по-командирски сказал Никита Семенович. Теперь он должен был сделать все, чтобы Андрей поскорее отошел от прожитого провала и был готов к новому заданию.

Войдя в дом, Андрей замер у карты Средней Азии на стене, мысленно уносясь в казахстанские степи. Его раздумья прервал Лесничий, нарочно уронив увесистую папку на паркетный пол. Резкий звук был подобен выстрелу. Андрей вздрогнул, и это помогло ему выйти из оцепенения.

– Капитан Вербицкий, поднять документы и подойти к столу! – вдруг резким тоном приказал Никита Семенович. – Что за… – не договорил ругань специально накручивающий себя Лесничий. – Если бы не твое лечение, я тебя прямо сейчас здесь отметелил бы. Все, я сказал, закончились поминки! И без тебя тошно… Будешь и дальше строить из себя печального Гамлета, сейчас же подпишу рапорт об увольнении. Отставить панихиду и марш в лес, пока я тебя сапогами не погнал.

Слова про увольнение и привычный тон Лесничего, означающий команду на выполнение приказа, действительно подействовали на Андрея, тем более что он и сам старался избавиться от этой затянувшейся депрессии.

– Есть, отставить панихиду. Документы тоже в лес? – на всякий случай переспросил Андрей.

– Сначала чай, а потом в лес, – уже обычным голосом сказал Лесничий. – Ну, ты что, совсем обидеть меня хочешь? Я же сам его для тебя заваривал.

– Да, конечно, сначала выпьем, Никита Семенович, мне тут еще пилюли проглотить надо, – спокойным тоном проговорил Андрей.

– Ну вот и молодец, не стану я тебя на этот раз пинать сапогами, давай поговорим про твоих.

Скоро они уже отдалялись вглубь леса, вспоминая некоторые курьезные случаи из жизни своего отряда. Лесничий всеми усилиями пытался вернуть Андрея в привычное расположение духа.

Усадьба утопала в яркой листве и казалась уже игрушечной, когда Лесничий, довольный расстоянием, на которое они отошли, предложил расположиться прямо на траве, расстелив принесенный с собой коврик. Отсюда, с маленького бугра, открывался очень русский, изумительный по красоте вид на маленькую речку с ее нежными изгибами и пышными кустами, прильнувшими к реке тяжелыми ветками.

– Задание особенное, – не отрывая глаз от неподкупной красоты, сказал Никита Семенович.

Андрей медленно уселся рядом со своим шефом, ожидая продолжения.

– Тебе через две недели нужно отправиться в Китай и познакомиться со своей будущей женой… – без эмоций продолжил Лесничий.

– Что-о? – невольно протянул Андрей.

– Отставить перебивать, – мягким тоном остудил его Лесничий.

– Виноват, не нахожу себе места от счастья, – отрапортовал Андрей.

– Встретишься с Вэйвэй в Пекине. Далее ваш жизненный путь с ней лежит в Америку. Детей назовешь Мао и Иосиф, это приказ, – подмигнул Лесничий.

Даже ради приличия у Андрея не получилось улыбнуться, и он застывшим взглядом продолжал смотреть на своего босса. Отсутствие желанной реакции со стороны подопечного вернула генералу его сухой тон:

– В Америке вначале больше наблюдай, войди в ситуацию. Это тебе не по холмам бегать с автоматом наперевес. Засуетишься, засветишься или хлопнешь кого-то зря, так суд присяжных тебя уж точно не оправдает. Когда созреешь, сам сделаешь выбор. Понял ты меня?

– А если выбор будет сделан неверно?

– Значит, тогда ты сам станешь чьим-то выбором, – холодно произнес Лесничий. – Кроме нашей группы поддержки, тебя там будет знать только твоя жена. Для всех остальных ты бизнесмен и специалист в области альтернативных энергетических ресурсов. Это легенда для твоей основной миссии в Америке. К твоему сведению, муженек, у Вэйвэй в Америке есть любовник, араб…

– Не-ет, ну так не пойдет, – не запоздала реакция Андрея, – поменяйте наши роли с ним. Выдайте ее замуж за него, а меня в любовники… Привычнее, знаю, что делать…

– Араба из ревности убивать не надо, по крайней мере, не сразу, – словно не слыша подопечного, продолжал Лесничий. – А по поводу Вэйвэй, учти, что она нам дорого досталась. Во время задания по ее вербовке был убит один из лучших наших резидентов в Пекине. Так что за женой присматривай. Она в операции может быть ключевым агентом, хотя, по нашим сведениям, ее двустволка стреляет в разные стороны.

– Что, еще один любовник? – с наигранной серьезностью спросил Андрей.

– Для ЦРУ она скорее разменная приманка, – не обращая внимания на реплики Андрея, говорил Лесничий. – Ее защемили на бредовой промашке и зароют, когда дотянутся до основной мишени. Нужно выяснить, с кем у нее сольные танцы и кому она стелет последнее ложе. Поэтому до сих пор и не трогаем ее, чтобы вывела на большую рыбу. – А на чем ее зашили?

– Очень банально, в ее машине нашли около 2-х килограмм героина, а в смерти соседа алкоголика все показания и улики свидетельствовали о ее непосредственном причастии к убийству. Ей не оставалось ничего более, как начать работать на ребят из Лэнгли. Однако они еще не догадываются, что ведут только себя по ложному следу, думая, что мы не знаем о ней как о двойном агенте. Нас пока их такое неведение устраивает, и ты не спеши их разочаровывать.

– Нельзя было подобрать мне кого-нибудь попорядочнее, без хвостов и любовников? – усмехнулся Андрей. – Совсем о моем личном счастье не беспокоитесь!

– Сам побеспокоишься, – отрезал Лесничий. – Выяснишь посредством Вэйвэй, как ЦРУ использует араба. Нам нужно узнать, что они передают через него на Ближний Восток. Еще она понадобится нам, чтобы сливать дезу нашим друзьям из Лэнгли.

– Что же будет с моей женой под конец задания? – с озабоченностью любящего мужа поинтересовался Андрей.

– А вот такое участие в жизни любимой женушки мне уже начинает нравиться. Только жаль, что с мамашей твоей об этом поделиться не получится. Я даже не знаю, обрадуется ли она такому твоему выбору или нет.

– Никита Семенович, ты не ответил, что же ждет Вэйвэй под занавес?

– То же, что и всех двойных агентов – в лучшем случае, стеклянные глаза, закрываемые бесчувственной рукой патологоанатома, – с ледяным тоном ответил Лесничий. – Не привыкай к ней, а то еще больше возненавидишь меня, если я прикажу это сделать тебе. – Тебе же нравится, когда тебя ненавидят, Семеныч, – подшутил Андрей и тут же получил отцовский подзатыльник от Лесничего.

Побеседовав еще немного о переменах, ожидавшихся в их отряде, они поторопились обратно в особняк, чтобы не промокнуть от начавшегося дождя. Попрощавшись с Лесничим, Андрей направился в город, погрузившись в размышления о предстоящей работе.

Глава III

На грани возможного

Кыргызстан, Афганистан, Иран, с 7 по 17 июня.

Бенджамин и Хадиджа

Двигатели маленького самолета работали исправно, но даже их ровный гул не мог заполнить гнетущую тишину в тесной пилотской кабине.

– Не молчи, я так еще больше чувствую свою вину, – прервал тишину Бен.

– Мне не о чем говорить с незнакомым мужчиной, который убивает людей и угоняет меня в неизвестном направлении, – резко ответила Хадиджа.

– Я побоялся оставить тебя перед разъяренной толпой, – придумал он на ходу, – но, наверное, это было ошибкой. А что ты там делала? – спросил Бен, пытаясь увести разговор в другое русло.

– Я врач, навещала пациентов, – сказала девушка, взглянув на него. – У вас рана кровоточит еще, нужно почистить и перевязать.

– Ну наконец-то, и меня заметили, – улыбнулся Бен, – был бы очень благодарен. Поднявшись на необходимую высоту, Бен включил режим автопилота и встал из кресла.

– Вам курицу с пастой или говядину с овощами? – неожиданно спросил он, перекинув салфетку через руку.

– Что? – Девушка очнулась от своих тяжелых мыслей и, не оценив стараний Бена для примирения, молча отвернулась, вновь погрузившись в свои переживания.

– К сожалению, могу принести только попить, – поправил он себя и добавил: – Приведу себя в порядок и вернусь через пять минут.

Отмыв лицо и руки от крови и грязи, он сам перевязал рану и вернулся с двумя бутылками воды.

– Тут лететь уже недолго осталось, – сказал он, протягивая девушке воду, – через час будем на месте.

– Дай Бог, – ответила тихо девушка и отпила несколько глотков.

– Боб, – неожиданно позвал Бен кого-то в микрофон, – ну что, узнаешь? Я же сказал тебе, что скоро увидимся. Ну спасибо, спасибо, обрадовал. Я скоро буду у тебя, где-то через часок. Открой мне коридор, я по четвертому маршруту лечу, с северо-востока, борт 3840. Отлично, спасибо еще раз, до скорого.

Потеряв ко всем доверие и не успев разобраться в том, что происходило у них в центре, Бен не нашел ничего лучшего, как воспользоваться относительно нейтральными военными, чтобы выбраться из зоны действий. По прилете на американскую военную базу «Манас» в Кыргызстане Бен планировал связаться с Руди по закрытой линии военных и рапортовать ему о ситуации и проблемах. Сложность была в том, что Бен еще не знал, как построить беседу с шефом, чтобы определить, на чьей он стороне. Солнце клонилось все ближе к горизонту, становясь все больше и добрее. Им можно было уже любоваться не щурясь, и теперь оно, лишь лаская теплыми лучами, вовсе не обжигало. Глядя вниз с облаков, Хадиджа любовалась тем, как степь меняла свою окраску с желтой на красную, словно кто-то водил огромной невидимой кистью по открытым просторам.

– Приготовься, снижаемся, – вскоре сказал непрошеный гость в ее жизни, прервав беспокойный поток мыслей. – Очень скоро ты будешь вспоминать меня и этот день как страшный сон. Прости, что тебе пришлось это пережить из-за меня, – сказал он и, протянув ей в знак примирения руку, представился: – Я Бен.

Хадиджа безучастно отвернулась разглядывать дальше неописуемую красоту за бортом, оставив руку Бена висеть в воздухе.

– Меня зовут Хадиджа, – сухо ответила она после короткой паузы.

– Ах да, вам же запрещено прикасаться к чужим мужчинам, – с легкой иронией сказал Бен. – А как же профессия врача? Ваши порядки не мешают в работе?

– Пациенты – исключение. Хотя для меня желательнее, чтобы они были женщины и дети, – прояснила девушка холодным тоном.

– Я чуть не пожалел, что меня всего лишь легко ранило и не твоим пациентом мне быть сегодня, – улыбнулся Бен.

– Борт 3840 вызывает «Манас», прошу разрешения на посадку, – стал звать Бен диспетчера в эфир и, получив утвердительный ответ, приготовился к приземлению. Мягко посадив самолет, Бен вырулил на стоянку, где тут же был окружен машинами службы безопасности военной базы. После короткой беседы группа из трех человек поднялась на борт и осмотрела самолет изнутри. Не найдя ничего подозрительного, кроме девушки в хиджабе, старший из отряда оперативников, приказал им следовать за ним в сопровождении еще трех солдат. Летний вечер в Бишкеке, утопающем в зелени, ублажал своей прохладой, а захватывающий вид на величественные горы Тянь-Шаньского хребта привносил покой даже во взволнованное сердце Хадиджы.

Пройдя личный досмотр, Бен и Хадиджа оказались в комнате, где их попросили подождать.

– Ну вот, мы, по крайней мере, на земле, что уже хорошо, – пытался поддержать растерянную девушку Бен. – После некоторых формальностей мы с тобой выпорхнем из этой клетки и, к твоей радости, разлетимся в разные стороны.

Девушка ничего не ответила, сев за стол и опустив голову на руки. Еще через несколько минут пришел человек в штатском и забрал у них паспорта. Благо Хадиджа во время всего пребывания в поездке не расставалась с походной сумочкой и со всеми своими документами.

– Вы их получите, когда покинете базу, – сухо сказал человек, выйдя из комнаты.

– Эти ребята быстро сделают свое дело, и мы еще успеем насладиться вечерним Бишкеком, – не унимался Бен. – Я попросил забронировать для тебя билет до Алма-Аты. Так что можем попросить кофе, – вскочил Бен и подошел к двери. Но обнаружив ее запертой, он не смог скрыть легкую растерянность. Чтобы как-то справиться с конфузом, он дважды постучал в дверь и сел рядом с Хадиджей, не проронив больше ни слова. Не прошло и двух минут, как в комнате появился все тот же мужчина в штатском с двумя чашками кофе и бутылками воды.

– Спасибо, дружище, – пытаясь выглядеть естественным, сказал Бен, – не знаете, Роберт Брайан оповещен, что у него гости? Он что-то не отвечает на мои звонки. Возможно, занят.

– Меня зовут Марк, и вы можете обратиться к нам через эту камеру, – ответил мужчина, указав на камеру под потолком, и вышел из комнаты.

– Что-то идет не так, да? Я так и знала! – хлопнула в сердцах Хадиджа по столу.

– Спокойно. Повода для паники нет, ждем Боба, здесь он главный, – сказал Бен, словно успокаивая самого себя. Бен, примолкнув, стал просчитывать различные варианты выхода из положения. Машинально попивая кофе, он пощупал свой рюкзак, словно удостоверяясь, что смысл жизни еще не полностью утерян. «Если здесь было бы что-то не так, то они все уже забрали бы у меня», – подумал он. «И к тому же Боб мне дважды жизнью обязан. Что бы ни было, он бы меня предупредил», – рассуждал про себя Бен. – Ты поесть не хочешь? – неожиданно спросил он Хадиджу, чтобы отвлечь ее и себя от тяжелых мыслей.

– Нет, мне здесь ничего не нужно, – ответила девушка, отодвинув нетронутую чашку кофе. – Да, вообще-то, мне тоже все это уже не нравится, – проговорил Бен, вставая, чтобы направиться к камере наблюдения. В это время дверь открылась, и в комнату вошел высокий брюнет, который тут же с порога раскрыл руки для объятий.

– Представь, что в Ливии я задержался бы на двадцать минут дольше, – вместо приветствия сказал Бен, – и оплакивала бы тебя твоя собака, потому что больше некому, – добавил он и тепло обнялся с другом.

– И что ты опять жалуешься? Свалился средь бела дня, весь на себя не похож, в такой интересной компании, – подмигнув в сторону Хадиджи, сказал Боб. – И все никак не угомонишься, – пожурил он Бена.

– И как же много на свете людей, чтобы проявить ко мне отцовскую заботу?! Просто не перестаю удивляться, – улыбался Бен.

– Ну ладно, давай мы прогуляемся с тобой, а даму угостим армейской пиццей, чтобы не скучала без тебя, – предложил Боб и хлопнул по плечу Бена. Но увидев, как скривилось лицо друга, он тут же добавил: – Но сначала в медсанчасть. Погнали, у меня всего час на тебя, – сказал Боб и оба товарища вышли из комнаты.

Хадиджа не успела вмешаться в разговор, как дверь закрылась перед ней, оставив ее в комнате наедине со своими сомнениями и переживаниями.

Вскоре двое друзей, вспоминая бурные события минувших лет, оказались перед дверью в комнату с глухими стенами, обшитыми звуконепроницаемым материалом. В центре под тусклым освещением стоял привинченный к полу железный стол. Бен после небольшого колебания зашел за Бобом.

– Я не удивлюсь, если из-под земли вырастут два головореза и начнут менять месить, – попытался пошутить Бен.

– Закрой дверь и располагайся поудобнее, – улыбнулся Боб. – Если заплатишь, могу вызвать и «массажистов» тоже.

Как только Бен закрыл дверь, Боб ринулся на него и схватил за ворот.

– Ты что наделал, придурок? Тебя все ищут и только как живую цель для одного точного выстрела. Теперь у них будет на кого списать все свое дерьмо за последние годы, – быстро и взволновано заговорил Боб, стоя нос к носу с Беном.

– Что они тебе сказали? – тихо спросил Бен, освобождаясь от крепкой хватки друга.

– Они только командуют, без каких-либо объяснений, будто ты своих не знаешь, – огрызнулся Боб.

– Что тебе приказано сделать? – спросил Бен, пристально посмотрев другу в глаза.

– Я смог только отвести удар от себя, Бен, – не ответив на вопрос, сказал Боб. – Я их уговорил переправить тебя в Баграм.

– Понятно. Как тебе это удалось? – присев на край стола, тихо спросил Бен.

– Наша база в «Манасе» практически расформирована. И мы не хотели бы привлекать внимание властей Кыргызстана необъявленными визитами на угнанных джетах, за которыми с минуты на минуту могут нагрянуть российские спецслужбы. Сейчас не самое лучшее время для скандалов и конфликтов. Сталкиваться с ними здесь сейчас мы не можем. По крайней мере, такой установки не было. Мы закрываемся через месяц и нам нужно тихо уйти. Ты все понял? – спросил Боб под конец тирады и добавил упавшим тоном: – Ты просто не дал мне времени отказать тебе в гостеприимстве.

– Хорошо, я не стану тебя подводить, старина, не волнуйся, – положив руку на плечо Боба, сказал Бен. – Заправь мне баки, и я оставлю тебя в покое. Да, только небольшая услуга, дружище. Отправь эту даму…

– Вы оба вылетаете на «Геркулесе» через час, – перебил его Боб. – Все, что прибыло с тобой, с тобой же и покинет эту базу. Это не мое условие, Бен. Сложно представить, как сильно ты ее подставил. Хотя кто знает, может, она станет твоим легким утешением во всей этой истории, – подтолкнув плечом оглушенного Бена, попытался пошутить Боб. – Ты даже сам не понимаешь, что мелешь, – проговорил еле шевелящими губами Бен, уставившись в пустоту. Но тут же, отряхнувшись от минутной слабости, резко добавил: – Быстрей выписывай мои билеты, надеюсь, на мой не последний рейс в этой жизни. – Тебя с сателлита постоянно ведут, Бен. Не держи на меня зла, ты не оставил мне другого выбора, – проговорил Боб на одном дыхании. – Ты должен будешь сдать ствол. Ты знаешь правила, – добавил офицер и направился к двери.

– Мне нужно пять минут, чтобы объясниться с жертвой ситуации, – сказал Бен, знаком показав, что это не обсуждается.

– Не больше пяти минут, Бен, твое время вышло и все готово для вылета, – утвердительно кивнув, сказал Боб. В коридоре он дал указание двоим солдатам конвоировать незваных гостей.

Войдя в комнату, Бен застал девушку уснувшей за столом. Невероятные события уходящего дня для неподготовленной психики девушки были слишком тяжелы и подорвали ее силы, сказавшись на общем состоянии. Хадиджа проснулась на шум открывшейся двери и заспанными глазами безмолвно уставилась на Бена.

– Где мы? – еще не очнувшись, словно продолжая дремать с открытыми глазами, спросила она.

– Мы… – не зная, как подготовить девушку, начал Бен, – я должен тебе сказать, что… одним словом… мы должны улететь отсюда прямо сейчас, – выдохнул он из себя и начал поспешно проверять содержимое своего рюкзака, с которым он не расставался все это время.

– Что это означает, вылететь отсюда? – немного придя в себя, спросила Хадиджа. – И нам еще не вернули паспорта…

– Их нам вернут по прилете, – быстро ответил Бен.

– Как это, по прилете? – недоуменно переспросила девушка. – Как же я пройду регистрацию на рейс без паспорта?

– Это секретная военная база. Поэтому они решили, что отсюда мы можем улететь только на их самолете, чтобы не вызвать подозрений, – снова начал выдумывать Бен. – Как только мы приземлимся в гражданском аэропорту, мы освободимся от них.

– В каком еще аэропорту? – недоверчиво спросила Хадиджа.

– В каком-нибудь ближайшем. Нам они не могут сказать, – разводил руками Бен, – они же видят тебя в первый раз, вот и не могут особо с нами откровенничать.

– Значит, все проблемы из-за меня? Ты это хочешь сказать? – начала краснеть от злости девушка. – Я сейчас с ними сама поговорю…

Только она направилась к двери, как Бен, перегородив ей дорогу, тихо, с расстановкой сказал:

– Это не самая хорошая идея. Это военная база, а не благотворительная организация. Нам

нужно подчиниться, чтобы выжить!

– Ты убийца! И я не верю ни одному твоему слову! – вскипела Хадиджа.

– Выкрадывать тебя не входило в мои планы. Ты же это понимаешь? – понизив тон до хрипоты, сказал Бен. – А если я пожелал бы тебе чего-нибудь плохого, то я бы давно это сделал. И чтобы выжить, тебе придется поверить даже убийце, Хадиджа! Такая доля тебе выпала! Так что поблагодари Создателя и за это тоже, – пытаясь скрыть свой сарказм, ответил он.

Ничего не сказав, девушка вышла из комнаты первой, но увидев вооруженных конвоиров с каменными выражениями лица, она медленно и безысходно побрела за Беном по направлению к выходу. Темень ночи окутала горы, оставив светящимися лунным светом снежные вершины. Их ждал микроавтобус, который отвез Бена и Хадиджу к грузовому самолету «Геркулес», готовому к вылету.

Самолет показался девушке огромным железным китом с крыльями. Войдя в его чрево через громадную подъемную дверь в хвостовой части, Хадиджа с интересом и страхом оглядывалась по сторонам, знакомясь с новой обстановкой. Тюки и коробки различной величины и форм словно грозили придавить человека одним своим видом и зловещими опознавательными знаками на них.

Они уселись ближе к кабине пилотов, где было более просторно и можно было вытянуть ноги.

– Куда все это отправляют? – спросила девушка, пытаясь пристегнуть сложные ремни безопасности. Вопрос повис в воздухе. Оба они были взволнованы и, едва устроившись в креслах, молча погрузились в свои тяжелые размышления.

Бен, вырвавшись из рук российского спецназа, понимал, что нахождение на постсоветской территории ему сулило больше неприятностей, чем неизвестность в руках своих продажных командиров. Так или иначе, капсула с информацией не должна была оказаться в руках российской разведки. Это могло бы раскрыть суть всей операции с непредсказуемыми последствиями в отношениях двух ядерных стран-гигантов. Пытаясь разъяснить для себя сложившуюся ситуацию и понимая, что детали операции были известны всего нескольким людям, которые контролировали работу друг друга, Бен предполагал, что он, как и многие его коллеги, мог стать жертвой межведомственных интересов и межпартийных интриг в своей конторе. Размышляя таким образом, он чувствовал уверенность, что сможет объясниться и выстоять против обвинений внутреннего расследования за свое самоуправство. Теперь же главным было поскорее выйти на связь с Руди и передать капсулу в правильные руки.

Через час после завершения загрузки и последних формальностей «Геркулес» вырулил на взлетную полосу и лениво, словно не желая куда-то лететь, тяжело разогнался и нехотя стал отрываться от земли. Сидящая рядом Хадиджа украдкой вытирала слезы, вспоминая маму и дом. В самом страшном сне она не могла бы себе представить, что будет замешана в подобном триллере с неизвестным концом. За бортом черное покрывало неба украшало себя звездными узорами, и девушка, чтобы немного успокоиться, решила прочитать свои вечерние молитвы. Чтобы совершить омовение, она медленно встала со своего места и неуверенно направилась в уборную. Скоро вернувшись и не обращая внимания на Бена, Хадиджа в сидячем положении совершила намаз.

– Это было красиво и таинственно, – Бен решил первым нарушить затянувшееся молчание, когда она завершила молиться.

– Главное, чтобы было принято Создателем, на что можно только надеяться, – грустно ответила девушка, даже не обернувшись в сторону Бена.

– Зачем же ты молишься, если не уверена за результат? – спросил с интересом Бен.

– Это мой долг перед Создателем. А насколько я хорошо исполняю его ведомо только Ему, – тихо ответила Хадиджа, не сводя глаз с черного неба в иллюминаторе.

– И как же ты узнаешь о том, принял Он твои молитвы или нет? – допытывался Бен.

– Только представ перед Ним, – сказала девушка, проронив слезу.

– М-да, это сложнее, чем я думал, – задумался он. – Можешь попросить Его, чтобы у нас все разрешилось? – неожиданно спросил Бен.

– За себя я помолилась, – без эмоций ответила Хадиджа и добавила: – Я не знаю, что значит для убийцы «разрешилось», чтобы еще просить об этом. – Вполне резонно, – невольно признался он.

Немного помолчав, Бен вновь заговорил, стараясь как-то вывести девушку из состояния подавленности:

– С тобой вообще легко разговаривать, и ты вовсе не паникуешь, как этого можно было ожидать.

– Я уповаю только на Всевышнего и принимаю от Него любые наказания и испытания, – тихо сказала девушка.

– Наказания? Тебе? За что? Ты же словно ангел без крыльев, – несколько пафосно произнес Бен.

– Это наказание, наверное, за грехи, которые совершены осмысленно: чем больше знаешь о законах Всевышнего, тем строже спрос за дела и намерения, – ответила Хадиджа. – Или же это экзамен, чтобы испытать мою веру. Он знает все, я же – теряюсь в догадках. У Него самые лучшие ответы на эти вопросы.

– Вот и я об этом: чем меньше знаешь, тем легче живется, – резюмировал Бен.

– А что мы так долго летим, почти два часа? – вдруг спросила девушка, словно, очнувшись от легкого сна.

– Это грузовой самолет, с полным бортом багажа, и от этого летит медленно, – объяснил Бен. – Да мы уже скоро на посадку должны идти, вообще-то…

И, действительно, не прошло и десяти минут, как «Геркулес», изменив курс, начал медленно снижаться. Гул двигателей нарастал, и самолет стало зловеще трясти.