Копье Дракулы

– А куда делось копье после смерти Дракулы? – деловито спросил Тавров.

– Давайте сначала я вам расскажу, как умер Дракула и что за люди его окружали, тогда вы поймете логику поисков копья, – предложил Причард, и мы согласились с ним, хотя нам эти исторические хроники уже несколько поднадоели.

– Когда турки выдвинули еще одну сорокатысячную армию, то бояре, недовольные политикой Влада, который заботился о народе много больше, чем о них, воспользовались случаем и увели свои отряды, оставив Влада один на один с грозным врагом. Надо полагать, что обеспокоенные разорением своих владений войной бояре провели тайные переговоры с султаном, который пообещал не превращать Валахию в пашалык, а всего лишь сменить на престоле господаря Влада Цепеша на его младшего брата Раду чел Фрумоса. Влад Цепеш был вынужден снова искать себе могучего покровителя и, по злорадному выражению турецкого хрониста, Цепеш, «спасаясь от когтей льва, предпочел попасть в лапы птицы-падальщика». Под птицей-падальщиком турецкий летописец имел в виду родовой герб Хуньяди, изображавший ворона – потому в Европе этот род именуют и на латинский манер Корвины. Но, к несчастью Влада, венгерский король Матиаш решил тайком потратить полученные от римского папы деньги, собранные для Крестового похода против турок, на войну с императором Фридрихом Третьим. Когда Влад осенью 1462 года прибыл во владения венгерского короля, то Матиаш Хуньяди немедленно арестовал Влада и бросил его в темницу, обвинив… в сговоре с турками и срыве Крестового похода против Османской империи! Поводом для этого стало якобы написанное Владом Дракулой письмо турецкому султану, датируемое ноябрем 1462 года, в котором он обещает султану передать ему Трансильванию и Венгрию! Как мог оставшийся без армии беглец, находясь на земле Матиаша Хуньяди, отправлять столь рискованное послание турецкому султану?! Очевидно, что к этому времени Влад уже находился в плену у Матиаша и письмо является откровенной фальшивкой, призванной обелить Матиаша в глазах римского папы, попрекавшего венгерского короля за проволочки с походом против турок. Вот каким образом коварный венгерский король решил отчитаться перед римским папой за потраченные на личные нужды крестовые деньги! Отсюда ясно, откуда Матиаш взял огромную – для нищей в то время Европы – сумму в 80 000 золотых форинтов, чтобы заплатить за корону Святого Иштвана обнищавшему императору Священной Римской империи.

На валашский престол турки посадили брата Дракулы Раду чел Фрумоса – по свидетельству современников, любовника султана Мехмеда. Раду правил Валахией с 1462 года по 1475 год попеременно с другим представителем династии Басарабов – Лайотой, пока в январе 1475 года Раду не скончался – как говорили, от застарелого сифилиса. Оба господаря безоговорочно поддерживали турок, поэтому их чередование на валашском престоле было вызвано исключительно местными валашскими распрями.

В 1464 году под давлением римского папы Матиаш все-таки начал войну против Турции и даже захватил боснийскую крепость Яйце. Однако 14 августа 1464 года римский папа Пий Второй скончался. Говорят, что он умер, стоя у окна своей виллы в Анконе, в полной уверенности, что новый Крестовый поход уже начался, и с нетерпением ожидая появления союзнического флота, который он намеревался лично препроводить до Босфора и благословить на штурм Константинополя. Когда его известили о том, что ни один корабль не прибудет, папа умер от огорчения. Надо полагать, что не один Матиаш Хуньяди вытянул деньги из наивного Пия Второго на мифический «Крестовый поход». Получив известие о смерти Пия Второго, венгерский король немедленно вернул войска в Венгрию и после этого лишь отражал вторжения турок в его владения, сосредоточившись на борьбе с соседними христианскими правителями за гегемонию в Центральной Европе. Свою позицию Матиаш Хуньяди обосновывал тем, что лишь мощная Дунайская монархия, включающая в себя Венгрию, Чехию, Австрию и Польшу, способна противостоять туркам на равных. А потому он бросил все силы на борьбу с Габсбургами и Ягеллонами, оспаривавшими право Матиаша на создание новой центральноевропейской империи. Своего верного сподвижника и учителя, выходца из Хорватии, эстергомского архиепископа и канцлера Януша Витеза, выступившего за активное продолжение борьбы с турками, Матиаш бросил в темницу – чтобы не надоедал.

Занятый непрерывной войной за гегемонию над Австрией и Чехией, Матиаш решил обезопасить свой тыл от внезапного вторжения турок. В 1475 году Матиаш пообещал томившемуся в заточении Владу Цепешу Дракуле свободу и валашский престол якобы в обмен на принятие католичества и женитьбу на его родственнице. На самом деле Влад Цепеш еще до плена был женат на кузине Матиаша, которая родила ему двух сыновей. Да и пребывание Влада в Вышеградском замке отнюдь не напоминало заключение. Вышеградский замок, где обитал Влад, заслужил в то время название «второй Альгамбры» и «рая земного». Там было все: от роскошных залов до висячих садов, от фонтанов и прудов до библиотеки и площадок для проведения рыцарских турниров. Влад, словно почетный гость, жил с женой и детьми в пятиэтажной «башне Соломона», отводимой для содержания самых знатных пленников. За полвека до Цепеша именно здесь жил в заключении сам будущий германский император Сигизмунд Люксембургский. Получив свободу и одержав верх в политической схватке, он снова поселился в той же самой башне, которой добавили роскоши, приличествующей титулу императора. Теперь эти роскошные императорские покои достались Владу. В вопросе возвращения Влада Цепеша на валашский престол Матиаш заручился поддержкой молдавского господаря Стефана Третьего, обеспокоенного вторжениями в Молдавию войск протурецкого валашского господаря. Матиаш Хуньяди отчаянно нуждался в военном искусстве Влада Цепеша, однако, верный своей двуличной политике, не спешил возвращать ему валашский престол.

Сразу же после победы Стефана 10 января 1475 года при Васлуе Влад по настоянию молдавского господаря был освобожден и включился в антитурецкую борьбу. Матиаш, не пришедший на помощь Стефану во время Васлуйского сражения, решил предпринять какую-нибудь кампанию против турок, пока те не успели опомниться от удара, нанесенного Стефаном.

Предприятие оказалось успешным: была взята крепость Шабац в Сербии. Матиаш присутствовал в войсках, однако реальное командование осадой было поручено Дракуле. Затем, уже без Матиаша, но при участии Стефана Батория, Цепеш продолжил бои в Сербии. Одна из крепостей – Сребреница – была захвачена любимым способом Влада: с детства привычный к турецкой одежде и отлично владевший турецким языком, он переоделся вместе с полутора сотнями бойцов в турок и проник в крепость, поддержав в решающий момент штурмовавших изнутри.

Цепеш продолжал воевать на сербском фронте до весны 1476 года. Все больше голосов стало раздаваться в поддержку настояний Стефана поддержать Влада в борьбе за престол Валахии. Главным доводом было то, что Цепеш наводит ужас на турок и потому будет чрезвычайно полезен в борьбе с ними. В такой ситуации Матиаш Хуньяди ничего не мог поделать, и уже в ноябре 1476 года во главе предоставленного венгерским королем войска Цепеш вторгся в Валахию, свергнув с валашского престола Лайоту Басараба Данешти.

Распоясавшаяся за время двенадцатилетнего заключения Влада знать не желала возвращения прежних порядков. Бояре, большинство которых перешли в католицизм, тем не менее настраивали против Влада православное духовенство и народ как против католика, усердно распуская ложные слухи о принятии Цепешем католичества. Но и это не помогло. Дело решило открытое предательство. В декабре 1476 года Влад был убит пущенной ему в спину собственным шурином стрелой. Пятнадцатью годами раньше шурин был осужден на смерть за измену – сговор с турками – и помилован по личной просьбе жены господаря. По другим сведениям, Влад попал в засаду и успел зарубить пятерых нападавших, прежде чем был схвачен и обезглавлен. Его голову изменники-бояре положили для лучшей сохранности в мед и отправили в подарок турецкому султану.

– Судьба героя всегда трагична, – глубокомысленно заметил я, втайне же радуясь, что лекция по истории явно подошла к концу. – И куда же делось копье?

– Это очень интересный вопрос! – снова оживился Причард. – И тут имеется несколько версий. Первая: копье было передано Матиашу Хуньяди изменниками-боярами, придерживавшимися политики баланса сил – голову Цепеша отправили турецкому султану, а копье Дракулы отослали венгерскому королю. Вторая версия: верный оруженосец передал копье Дракулы его сыну. Сыновей у Влада Цепеша было двое или трое, и один из его сыновей, Михня чел Рэу, почти полтора года занимал господарский престол. Собственно, после смерти Дракулы члены семейства Дракулешти еще почти двести лет занимали господарский престол, изредка чередуясь на нем с представителями семейства Данешти и знатных боярских родов Крайовеску, Мовилешти и Мушатов, пока в 1659 году на престоле не утвердилась династия Гика. Но и после этого Дракулешти сохраняли влияние как местные владетели и представители аристократического семейства. Так что версия о том, что копье в качестве семейной реликвии до наших дней хранилось у членов клана Дракулешти, не была лишена правдоподобия: и сейчас в Румынии есть семьи, ведущие свою родословную от Басарабов-Дракулешти.

– Я так понимаю, что найти копье в Румынии или Венгрии вы отчаялись, раз теперь ведете поиски в Москве, – заметил Тавров. – Значит, кто-то из потомков Дракулы переселился в Россию?

– Нет, не совсем так, – улыбнулся Причард. – Есть еще и третья версия, в соответствии с которой Дракула завещал передать свое копье своему другу юности молдавскому господарю Стефану чел Маре – как последовательному борцу с турецкой экспансией. С 1475 года прежние союзники Стефана крымские татары стали данниками и союзниками турецкого султана, а его северные и восточные соседи – польский король и Великий князь литовский – сами точили зубы на владения Стефана. Поэтому в 1480 году Стефан заключил военно-политический союз против турок с Великим князем московским Иваном Третьим. Союз был подкреплен женитьбой сына и соправителя Ивана Третьего Ивана Ивановича Молодого на дочери Стефана Елене, прозванной в Московии «Волошанка» – поскольку жителей и Молдавии, и Валахии на Руси традиционно именовали валахами. И вот тут возникли еще две версии. Первая: Стефан, как защитник православия, всячески способствовал восстановлению православных монастырей, в частности главных православных монастырей на горе Афон, поэтому копье Дракулы спрятано в одном из восстановленных Стефаном монастырей. Именно Стефан восстановил основанный в конце девятого века болгарскими монахами монастырь Зограф, разоренный в 1276 году латинянами-униатами – православными, признавшими в 1274 году по Лионской унии власть римского папы. В частности, именно в Зографе хранилось вышитое дочерью Стефана Еленой знамя с изображением Георгия Победоносца. Кроме того, Стефан построил башню в монастыре Ватопед, восстановил монастырь Святого Павла и стал вторым ктитором – по нынешней терминологии, спонсором – монастыря Путна, где и был похоронен. Вторая же «молдавская» версия гласила, что Елена Волошанка увезла копье с собой в сундуках с приданым, ибо Стефан уповал на силу Великого Московского княжества как самого мощного в то время независимого православного государства и счел Москву самым лучшим местом для пребывания мистического копья Дракулы.

– И как насчет молдавской версии? – нетерпеливо спросил Тавров. – Вы ее отработали?

– Да, – подтвердил Причард. – Доктор Георгеску потратил почти пятнадцать лет на тщательное обследование и изучение монастырей, связанных с деятельностью Стефана чел Маре, и не нашел доказательств того, что копье Дракулы когда-либо находилось там.

– Так долго? – поразился я. – Что же за такие магические свойства у этого артефакта, что доктор Георгеску потратил столько времени на его безуспешные поиски?

– Если быть точным, то доктор Георгеску потратил почти всю свою жизнь на поиски копья Дракулы, – заметил Причард. – Он был им просто одержим. Это во-первых. А во-вторых, я не очень вдавался в подробности мистических свойств копья Дракулы: оно для меня важно всего лишь как исторический артефакт.

– И из-за неудачных поисков Георгеску вы решили искать копье в России? – спросил я.

– Не совсем так, – ответил Причард. – Я изначально разрабатывал молдавско-московскую версию пути артефакта. Но, кстати, у доктора Георгеску была и другая версия, в правильности которой он был просто убежден после безуспешного обследования доброго десятка монастырей.

– И что же это за версия? Что копье до сих пор хранят члены семьи Дракулешти? – поинтересовался я.

– Не совсем так, – не согласился Причард. – Доктор Георгеску по вполне понятным причинам этического характера не выдвигал ее во всеуслышание, но был твердо убежден в ее истинности. Он считал, что копье Дракулы было похоронено вместе с ним и оказалось похищено из могилы уже в наше время, в двадцатом веке.

– И на чем основывалась его уверенность? – вмешался Тавров. Детектив всегда любит факты.

– Дело в том, что могила Дракулы в монастыре Снагов была потеряна. По преданию, Цепеш был похоронен под полом церкви в алтарной части у царских врат. Якобы так распорядился патриарх, чтобы выносящий святые дары священник каждый раз попирал ногами закоренелого грешника. Объяснение откровенно глупое: на самом деле такое положение могилы было почетным и вполне подходило для захоронения ктитора монастыря, вложившего в монастырь значительные средства.

– Но разве на могильной плите не было надписи, говорящей о том, что под ней покоится господарь Валахии и ктитор монастыря? – удивился я.

– Разумеется, была такая надпись, – кивнул Причард. – Но дело в том, что очень долго покойному Владу Дракуле его враги создавали отвратительную репутацию, плодя вздорные легенды о его пирах под сенью посаженных на кол жертв, сожжении врагов в здании церкви, переходе в католичество и прочую чушь. В начале девятнадцатого века в регионе Снагова епархиями руководили фанатичные епископы, считавшие Дракулу исчадием ада. По их распоряжению были уничтожены несколько настенных изображений Влада в разных румынских монастырях и храмах. А в 1815 году могила Дракулы в Снагове была осквернена, а надпись сбита. В довершение несчастий монастырь несколько раз попадал в зону военных действий и сильно пострадал, так что могильные плиты могли быть перепутаны при попытках реставрации. Так что нельзя было уверенно утверждать, что под плитой, находящейся в алтарной части и носящей следы сбитой надгробной надписи, окажется именно могила Цепеша. Румынские историки Дину Росетти и Георге Флореску, в 1932 году производившие раскопки в церкви монастыря, начали именно отсюда. Раскопки показали, что могила пуста. Вроде бы подтверждалась версия, что могила Дракулы в Снаговском монастыре является так называемым кенотафом – буквально «пустой могилой», простым памятным знаком, а сам Дракула захоронен совсем в другом месте. Но Росетти решил проверить место в противоположной части церкви, у самого входа, и обнаружил там почти несохранившиеся останки человека в богатой одежде. Вполне возможно, что верные слуги Влада, предвидя осквернение могилы своего господина, тайно перенесли останки туда, где их не обнаружил бы непосвященный.

– Что же конкретно нашел Росетти, когда вскрыл могилу? – спросил Тавров.

– Вот тут сразу возникает много неясностей, которые и зародили подозрения в отношении истинности отчета Росетти, – ответил Причард. – Тело, разумеется, полностью истлело, причем Росетти утверждал, что даже кости рассыпались в прах и потому якобы невозможно было проверить, была ли голова Влада отделена на месте гибели и отправлена в Турцию. И уж полное недоверие вызвало поистине смехотворное утверждение Росетти о том, что превратились в прах не только кости, но даже драгоценные камни в оправах! Каково?! Зато сохранились золотые, серебряные и фаянсовые украшения, роскошное золотое шитье, а также детали одежды из шелка и бархата, рассыпающиеся при прикосновении. Поверх всего лежал толстый слой ржавой пыли: все, что осталось от оружия, положенного в гроб. Остатки перчаток указывали положение рук покойного.

– А почему вообще решили, что это останки Дракулы? – скептически осведомился Тавров.

– По ряду косвенных признаков, сочетание которых позволило Росетти утверждать, что это останки Влада Дракулы, – ответил Причард. – Например, по деталям костюма, согласующимся с эпохой и с его княжеским положением; по соответствию места погребения легендам; по не вызывающему никаких сомнений факту ктиторства Цепеша; по надетому на шею характерному украшению в виде веночка из фаянсовых и серебряных цветов, украшенных гранатами, и впоследствии уверенно опознанному как приз за победу на рыцарском турнире – а точно известно, что в молодости он активно участвовал в турнирах, проводимых Яношем Хуньяди в Вышеграде, и даже ездил на крупный турнир в Нюрнберг, откуда и мог привезти этот трофей. В общем, признаков набралось так много, что принадлежность могилы именно Владу Дракуле подтверждена с достаточной научной полнотой, процентов так на девяносто девять.

– То есть сомнения остались? – заметил Тавров.

– Сомнения остаются практически всегда, – с сожалением отозвался Причард. – Но я лично считаю, что Росетти действительно обнаружил могилу Дракулы. Кстати, благодаря его исследованиям рассыпались в прах легенды о том, что Дракула был изрублен изменниками-боярами на множество частей, а затем монахи собрали его останки на поле боя и похоронили как смогли в той одежде, в которой он сражался. Обряжен и одет покойник был очень тщательно – в парадные одежды, со множеством украшений. Похоже, что в организации похорон принимало участие близкое к Владу лицо, хорошо знавшее его лично и, возможно, знавшее также его пожелания по поводу погребения. Скорее всего, это была женщина. Любопытный факт: под полами одежды покойного был обнаружен шелковый мешочек, по всей видимости, висевший на шнурке на шее, в который был вложен женский перстень с несохранившимся камнем.

– Опять несохранившийся камень! – с сарказмом воскликнул Тавров. – Никогда не слышал о драгоценных камнях, рассыпавшихся от времени в прах. Чушь какая-то!

– Вполне согласен с вами, что Росетти так и не смог придумать убедительного объяснения исчезновению драгоценных камней из могилы, – улыбнулся Причард улыбкой человека, который знает больше, чем сказал. – Действительно, странно: золотые и серебряные оправы от камней остались, а сами камни исчезли. И уж тем более поразительно, что даже уложенный в нашейный мешочек золотой перстень остался на месте, а камень из него загадочным образом исчез!

Глава 3

– И как же вы объясняете этот удивительный факт? – спросил я.

– Объяснение может быть лишь одно, – уверенно заявил Причард. – Очевидно, что Дракула при многочисленных свидетелях был похоронен в могиле перед царскими вратами, и потому у местных жителей нет никаких сомнений, что Дракула был похоронен именно в этой могиле: до сих пор там почти ежедневно появляются живые цветы, горят свечи и стоят портреты Дракулы. Также очевидно, что сразу после смерти Дракулы могила вскрывалась как минимум дважды: в первый раз для того, чтобы уберечь останки от осквернения, а второй раз, чтобы забрать из могилы все драгоценные камни и, возможно, наконечник копья Дракулы. Разумеется, произвести все эти манипуляции можно было лишь тогда, когда тело еще не окончательно разложилось и золотое шитье не отделилось от основы.

– Похоже, что это сделала вдова Дракулы, – высказал предположение я. – А раз она была кузиной венгерского короля, то не было бы логично поискать копье в Венгрии?

– Нет, – не согласился Причард. – По некоторым сообщениям, после кузины Матиаша у Влада была еще одна жена: дочь одного из тех двух бояр, которые оставались ему верными. Возможно, именно она и давала указания, как обрядить Цепеша для погребения, а затем распорядилась тайно перенести останки мужа в другую, тайную могилу. В любом случае кузина венгерского короля не покидала Вышеграда, а в организации похорон видна заботливая рука любящей женщины.

– Но кто же все-таки забрал драгоценные камни, не поленившись выломать их из золотых и серебряных оправ? – спросил я. – Зачем это сделали? Не проще было взять перстни и прочее целиком?

– Возможно, что это был ритуал, – предположил Причард. – Честно говоря, меня больше интересовало копье Дракулы. Дело в том, что считать кучу ржавой пыли остатками оружия столь знатного правителя, как господарь Валахии, может только полный идиот, которого из себя почему-то изображал Росетти: и драгоценные камни у него «не сохранились», и от богато украшенного золотом, серебром и драгоценностями оружия осталась лишь «куча ржавой пыли». Золотые и серебряные накладки на оружии тоже «рассыпались в пыль»?!

– Видимо, их украли грабители могил, – поделился догадкой Тавров.

– Да, те же самые чудаки, которые тщательно выковыряли камни из золотых и серебряных оправ, – саркастически ухмыльнулся Причард. – Только на этот раз они тщательно удалили драгоценные камни с оружия вместе с золотыми и серебряными накладками, а само оружие бросили!

Причард допил минералку из стакана и решительно воскликнул:

– Нет, господа! Оружие Дракулы просто не положили в могилу, считая его очень важной родовой реликвией. И в этом нет ничего странного: ведь и легендарное копье досталось Дракуле от его отца господаря Влада Второго. На основании многолетних исследований я могу уверенно утверждать, что наконечник копья Дракулы никогда не клали в его могилу. Вместо копья, меча и кинжала в могилу положили другое оружие из арсенала Дракулы, не представлявшее такой значительной ценности. А наконечник копья, самый сакральный предмет из оружия Влада Дракулы, увезла в Московию жена наследника престола Великого московского князя Елена из династии Мушатов, известная в Московии под прозвищем «Волошанка».

– И куда же делось копье, если Волошанка привезла его в Москву? – задал вполне ожидаемый вопрос Тавров.

– Ее брак с князем Иваном Ивановичем Молодым был заключен в январе 1483 года. Надо сказать, что Иван Иванович был не просто наследником престола: с 1471 года он стал официальным соправителем отца. В браке Елена Стефановна родила сына Дмитрия. В возрасте тридцати двух лет Иван Молодой заболел «ломотой в ногах» и скоропостижно скончался. Многие усматривали в этой странной смерти руку второй жены Ивана Третьего Софьи Палеолог, рассчитывавшей, что после смерти Ивана Ивановича наследником станет ее сын Василий. Кстати, мать Ивана Ивановича великая княгиня Мария Борисовна умерла в возрасте двадцати пяти лет тоже от яда. Однако бессовестные лекари утверждали, что ее от рождения слабое здоровье якобы расшатал ранний брак: своего сына Ивана великая княгиня родила, когда ей самой было 16 лет. Чушь, разумеется: в шестнадцать лет женщины уже вполне созрели для материнства, и родить здорового ребенка даже в наше время у шестнадцатилетней женщины гораздо больше шансов, чем у тридцатилетней. Но это так, к слову…

– Так что же копье? – напомнил я.

– Мне удалось найти в архивах уникальный документ: перечень приданого, привезенного в Москву Еленой Стефановной, – гордо сообщил Причард. – Так вот: там фигурирует некое «копие» без всякого уточнения. На перечне есть позднейшая отметка о том, что все оружие передано великому князю. Похоже, что и копье Дракулы тоже попало в великокняжескую оружейную коллекцию. Но чтобы представить его дальнейшую судьбу, я вначале расскажу о судьбе Волошанки. В 1498 году Иван Третий раскрыл так называемый «заговор Гусева», целью которого было возведение на русский престол сына Софьи Палеолог Василия Третьего. После этого наследником был объявлен сын Елены Стефановны Дмитрий. Однако в итоге борьба партий двух княгинь закончилась победой сторонников Софьи. Иван Третий отменил решение о назначении Дмитрия наследником и весной 1502 года приказал заключить невестку и бывшего наследника, едва достигшего восемнадцати лет, в тюрьму. Едва Василий Третий в 1505 году вступил на престол, как велел немедленно «заковать в железо» столь неудобного для него племянника, а Елена Стефановна умерла в том же году в заключении. Спустя четыре года умер и Дмитрий Иванович. И вот именно в это время след копья теряется!

– Почему теряется? – возразил Тавров. – Надо полагать, оно так и осталось лежать в Оружейной палате или там, где в те времена великий князь хранил свою личную коллекцию оружия.

– А вот и нет! – торжествующе воскликнул Причард. – Я лично держал в руках приказ сына Василия Третьего, государя Всея Руси Ивана Васильевича Грозного, в котором он требует «розыск копья мутьяньского воеводы Дракулы немедля учинить». Там же царь Иван выражает сожаление, что дьяка Федора Курицина – который сопровождал Елену Стефановну из Молдавии в Москву, а затем стал ее ближайшим советником – казнили, не выяснив, куда же делось копье. А ведь он действительно должен был знать о нем, поскольку признан автором так называемого «Сказания о Дракуле, мутьяньском воеводе греческия веры, влажским языком Дракула, а русским языком дьявол по житию его зломудрому».