Полная версия
Картузов посмотрел на часы. «Половина четвертого. Самая глубокая ночь. Дежурный по части спит с двух до шести, – вспомнил Картузов слова прапорщика Лыкова. – Можно начинать». По команде Картузова один из его людей разрезал нижний ряд колючей проволоки, и три диверсанта вползли на территорию военного городка. Здесь они разделились. Картузов с одним из своих людей направился к автопарку, а третий диверсант – к штабу, где находилось помещение дежурного по части.
Как и следовало ожидать, ворота в автопарк оказались закрыты. Картузов решительно постучал. Через некоторое время за воротами послышались шаги, и заспанный голос произнес:
– Кто там?
– Помощник дежурного по части, – стараясь говорить неразборчиво, ответил Картузов.
– А что вам надо? – Солдат за воротами еще как следует не проснулся и плохо соображал, что говорит.
– Открывай, мать твою, сейчас узнаешь.
Подобное обращение возымело действие, и Картузов услышал скрежет открываемого замка. Когда ворота приоткрылись, Картузов увидел солдата, который сонно смотрел на незнакомого офицера. Солдат стоял так близко, что даже не пришлось стрелять. Картузов взмахнул рукой, в которой сжимал пистолет-пулемет «кедр», и стальная рукоятка пробила солдату височную кость. Перешагнув через мертвое тело, диверсанты оказались в автопарке. В стоящем около ворот вагончике спал дежурный по парку. Когда в ворота застучали, он тоже проснулся. По парку дежурил молодой лейтенант. Это был его второй наряд за месяц. Лейтенант завозился на своей кушетке и открыл глаза. Но вместо своего помощника из взвода водителей он увидел перед собой незнакомого человека с пистолетом-пулеметом в руках. На ствол пистолета-пулемета «кедр» был навинчен толстый цилиндр для бесшумной стрельбы, поэтому «кедр» производил жуткое впечатление. Лейтенант открыл рот, но не издал ни звука, вид странного оружия загипнотизировал его. Смерть тоже оказалась беззвучной, насадка для бесшумной стрельбы прекрасно заглушила звуки выстрелов. Картузов вышел из вагончика, оставив внутри труп лейтенанта. Напарник Картузова уже обследовал стоящие в автопарке машины.
– Есть! То, что надо, – услышал Картузов голос напарника.
Тот с довольным видом выглядывал из кабины вездехода «ГАЗ-66».
– Горючего примерно полбака. Должно хватить. – Напарник Картузова выпрыгнул из кабины на землю.
– Мало. Слей горючее из других машин, заправь бензобак полностью и жди нашего сигнала.
– Времени мало. Могу не успеть.
Картузов пристально посмотрел в глаза диверсанту. Тот, смутившись, кивнул:
– Понял. Все сделаю.
– И не забудь включить рацию, – сказал Картузов, выходя из автопарка.
Напарник Картузова щелкнул тумблером маленькой рации, которая умещалась в кармане его солдатской куртки, и бросился выполнять приказ командира. Он понимал, что надо спешить. Картузов не прощал оплошностей в ходе боевых операций. Что-что, а это его люди помнили отлично.
Диверсант, отправившийся к штабу, подкрался вплотную к стене здания. В середине ночи надо было опасаться встречи с помощником дежурного по части. По заведенному в части распорядку помощник дежурного должен был обходить в это время военный городок. Впрочем, диверсант рассчитывал, что легко справится с ним. Диверсант был вооружен компактной снайперской винтовкой «винторез», стреляющей практически бесшумно. Но пути помощника дежурного по части старшего лейтенанта Козловского и диверсанта из отряда «Белые барсы» не пересеклись. До штаба диверсант добрался никем не замеченным. В штабе светилось только одно окно на первом этаже. «Комната дежурного», – понял диверсант. При допросе Лыкова диверсанты узнали, что двери штаба на ночь запираются, следовательно, проникнуть внутрь без шума не удастся. Прижавшись к стене, диверсант заглянул в окно. На окне была установлена металлическая решетка, сквозь ее прутья он разглядел сидящего за столом человека.
В комнате сидел прапорщик, выполнявший обязанности дежурного по штабу. В обязанности дежурного входило отвечать на телефонные звонки и разыскивать потребовавшихся командованию офицеров. Основная нагрузка на дежурного ложилась днем, когда здание штаба наполнялось людьми. Завтра было воскресенье, штаб не работал. Прапорщик считал, что ему очень повезло с нарядом. Воскресный наряд самый легкий, а за работу в выходные положен отгул. Развалясь в вертящемся кресле, прапорщик смотрел маленький переносной телевизор. По ночному каналу передавали какой-то эротический фильм. Прапорщик сидел вполоборота к окну и не видел смотрящего на него через прутья решетки человека.
Диверсант не мог разглядеть звания человека в кресле, но знал от Лыкова, что по ночам в комнате сидят дежурные по штабу – прапорщики. Офицер, дежурный по части, в это время должен был спать в соседней комнате. Прицелившись, диверсант прижал дульный срез винтовки вплотную к стеклу. Ствол царапнул по стеклу, издав неприятный звук. Прапорщик обернулся на шум, и в это время убийца спустил курок. Девятимиллиметровая пуля пробила стекло, голову прапорщика, спинку кресла и, ударившись в стену, застряла в ней. В стекле осталась маленькая круглая дырочка точно по размеру пули. «Винторез» выстрелил бесшумно. Стекло не разбилось. Мертвое тело прапорщика не упало на пол. Шум от удара пули о стену заглушил работающий телевизор. Дежурный по части не услышал, что за стенкой произошло убийство. Он крепко спал, поэтому не вышел в соседнюю комнату и тем самым сохранил свою жизнь. Диверсант подождал у окна ровно минуту. И, убедившись, что ничего не происходит, достал свою рацию.
– У меня все чисто, – бросил он в микрофон.
– Сколько? – тут же отозвался Картузов.
– Один.
– Ясно. К складу.
Доклад означал, что в здании штаба опасность устранена. При этом ликвидировать пришлось только одного из дежурных.
От штаба и автопарка к складу № 1 Картузов и его напарник добрались практически одновременно. От того места, где они залегли, до ограждения склада оставалось около сорока метров.
По коридору, образованному двумя рядами колючей проволоки, прогуливался часовой, который двигался по маршруту второго поста. В его обязанности входила охрана и оборона складов боеприпасов с первого по пятый номера. Караульная служба не сахар, и солдат снова позавидовал часовому третьего поста, который находился внутри склада № 1. Там было относительно тепло. А часовому снаружи холодной февральской ночью приходилось мерзнуть. Сейчас он мог думать только о горячем чае, которого можно будет попить в караульном помещении, лишь сменившись с поста. Мысли о возможном нападении на пост ему не приходили в голову. По правде сказать, какое сопротивление мог оказать солдат первого года службы двум опытным диверсантам, прошедшим русско-чеченскую войну и снабженным самым совершенным оружием?
Напарник Картузова установил на «винторезе» прицел ночного видения. Через четыре секунды безжизненное тело часового повисло на натянутой между столбами ограждения колючей проволоке. Диверсанты бегом пересекли открытое пространство. На этот раз резать колючую проволоку не пришлось. К ангару, где хранились боеприпасы, можно было пройти через калитку. Картузов остановился перед закрытой дверью железного ангара. Он нажал на нее плечом, дверь не поддалась. «Заперта изнутри», – понял Картузов. Действительно, часовой внутри склада запирал входную дверь на засов. «Стальной лист, под ним обычные доски. – Картузов вспомнил, как Набиев описывал дверь склада. – Если бы еще определить, где находится запор». Он просунул острие ножа между краем двери и косяком, пытаясь нащупать запор.
– Здесь, – сказал Картузов своему напарнику и отступил в сторону.
От других снайперских винтовок «винторез» отличается способностью вести огонь очередями. А его девятимиллиметровая пуля повышенной пробиваемости легко дырявит стальной лист толщиной в несколько миллиметров. Напарник Картузова отступил на шаг от двери и дал длинную очередь в направлении засова. Часовой внутри склада воспринял выстрелы как интенсивный стук в дверь. Так как этому не предшествовало ничего подозрительного, часовой не испугался, но все же перевел автомат в боевое положение. Он сделал все правильно, кроме самого главного. Часовой не нажал кнопку тревоги и не подал сигнала опасности в караульное помещение. Дверь с перебитым запором распахнулась от удара Картузова. Помещение склада было просторным. Картузов не знал заранее, где будет находиться часовой, поэтому увидел его не сразу. Часовой же не мог не заметить ворвавшегося в склад человека. Для него все произошло так неожиданно и быстро. Часовой не помнил, как он должен действовать по уставу в этом случае: надо ли крикнуть «Стой!», дать предупредительный выстрел или стрелять на поражение. Солдат просто увидел перед собой вооруженного человека и инстинктивно нажал на спусковой крючок. Но он не снял автомата с шеи, поэтому стрелял от груди. Очень неудобная для неопытного стрелка позиция. Все пули ушли мимо, не причинив ворвавшемуся человеку никакого вреда. Картузов отпрыгнул в сторону и дал ответную очередь. В отличие от рядового войск химической защиты бывший старший лейтенант спецназа, а ныне наемный убийца Михаил Картузов не промахнулся. Сраженный очередью из пистолета-пулемета «кедр» часовой повалился на бетонный пол. Диверсанты бросились в глубь склада, где размещались вход в подземное хранилище, лифт и подъемное устройство. Им приходилось спешить. Автомат часового не был снабжен глушителем, поэтому Картузов понимал, что кто-нибудь обязательно должен был услышать выстрелы.
Выстрелы услышал часовой поста номер четыре, охранявший склады с номерами с шестого по десятый. Но он принял стрельбу скорее за случайные выстрелы, которые иногда происходят в карауле, чем за нападение на пост. Тем более что очередь была только одна, часовой не слышал перестрелки. По уставу, он должен был немедленно сообщить об услышанном в караульное помещение. Но часовой подумал, что таким образом он может подвести товарища, допустившего случайные выстрелы, и не стал этого делать. Еще выстрелы услышал помощник дежурного по части старший лейтенант Козловский, который в это время закончил ночной обход казарм. Козловский тут же направился к складу, где прозвучали выстрелы. По пути он сообразил, что имело смысл сначала зайти в комнату дежурного по части и оттуда поставить в известность о происшествии начальника караула. Но штаб находился в стороне от складов, а возвращаться Козловскому не хотелось. Идти до складов надо было и так не менее километра.
Картузов с напарником спустились в подземное хранилище. Здесь, в бетонной нише, за стальной решеткой находился баллон со смертоносным газом «VX». На экране в комнате дежурного по части возникли две фигуры, прилаживающие заряд пластиковой взрывчатки к стальной решетке, закрывающей доступ к баллону. Система видеоконтроля работала исправно. Но некому было воспринимать эту информацию. Решетка не выдержала взрыва комочка пластита величиной со спичечный коробок и вылетела из ниши. Последняя преграда на пути к баллону была устранена. Одновременно со взрывом в комнате дежурного по части завыла сирена. Разбуженный сиреной дежурный вбежал в комнату. Первое, что он увидел, это тело прапорщика в кресле. На полу под ним уже растеклась лужа крови. Сначала дежурный подумал, что прапорщик просто ранен. И, только увидев на затылке выходное пулевое отверстие, дежурный сообразил, что прапорщик мертв. Пока дежурный суетился возле убитого прапорщика, Картузов с напарником погрузили баллон на тележку и на лифте подняли его из хранилища. Оставив прапорщика, дежурный наконец взглянул на экран. То, что он увидел, заставило его похолодеть. Решетка, закрывающая нишу с баллоном «VX», отсутствовала. И самое главное – ниша была пуста. Дежурный судорожно схватил трубку служебного телефона и лихорадочно стал набирать номер караульного помещения. Начальник караула в это время по прямому телефону разговаривал с часовым четвертого поста, который все-таки решился сообщить о выстрелах. Услышав звонок другого телефона, начальник караула поспешил закончить разговор с часовым.
– Да, все понял. Сейчас приду и проверю, – сказал начальник караула и снял трубку телефона, связывающего его с дежурным по части.
Начальник караула слушал дежурного всего несколько секунд. Положив трубку, он молча простоял еще столько же, а потом закричал во весь голос:
– Караул в ружье!
Диверсант, оставшийся в автопарке, получил по рации приказ Картузова подать машину перед тем, как Картузов с напарником спустились в хранилище. Когда диверсанты выкатили на тележке баллон из дверей склада, «ГАЗ-66» уже стоял у ворот. Втроем диверсанты подняли тяжелый баллон в кузов и закрепили его между деревянными ящиками, чтобы тот не катался. После этого Картузов и водитель запрыгнули в кабину, и машина рванула с места.
Тысячу двести метров, отделяющих склад № 1 от караульного помещения, солдаты пробежали за четыре минуты. Когда начальник караула выбежал к распахнутым воротам ограждения склада, он увидел только задние габариты удаляющегося грузовика. Начальник караула дал вслед очередь из своего автомата, но это уже не могло остановить диверсантов. Старшему лейтенанту Козловскому оставалось миновать последний поворот на пути к складу, когда совсем рядом снова раздалась автоматная очередь. Это начальник караула открыл огонь по грузовику. Возникающая с такой периодичностью стрельба никак не могла быть простой случайностью. Козловский расстегнул кобуру и достал свой «ПМ».[3] В этот момент из-за поворота на него вынесся грузовик «ГАЗ-66». Козловский едва успел отскочить в сторону. Он тоже стал стрелять по грузовику, стараясь прострелить колеса, и даже выпустил всю обойму. Но попасть из пистолета по колесу движущейся машины очень сложно, а ночью вообще практически невозможно. Грузовик с диверсантами и захваченным баллоном без повреждений промчался мимо. Сзади к Козловскому подбежал запыхавшийся начальник караула со своими солдатами. Только сейчас помощник дежурного по части сообразил, что диверсанты прорываются к КПП на выезде из части. Еще Козловский вспомнил, что дежурный по КПП и его помощник вооружены только штык-ножами и, следовательно, не смогут остановить диверсантов. Остановить диверсантов могли только караульные с боевыми автоматами. Но они никак не могли опередить несущийся к воротам грузовик. «ГАЗ-66» на полном ходу протаранил своим тяжелым бампером выездные ворота. Решетчатые половинки ворот разлетелись в разные стороны. Солдаты, дежурившие на КПП, только проводили взглядом удаляющийся от военного городка грузовик.
Глава 10
ЧЕРНЫШОВ
22.02, ПОНЕДЕЛЬНИКПолковник Чернышов снял трубку городского телефона.
– Пап, ну ты что, все еще на работе? – услышал он недовольный голос дочери.
Сегодня Ксения уезжала на курорт, и Чернышов обещал отвезти ее на вокзал. Но происшедшие сегодня события не позволяли ему это сделать. С самого утра он был занят делами и забыл позвонить дочери, чтобы извиниться и сказать, что не сможет выполнить ее просьбу.
– Ксения, тебе придется добираться до вокзала самой, – стараясь говорить спокойно, ответил дочери Чернышов.
– Ну как же так, ведь ты обещал. Что случилось? – захныкала в трубку дочь.
Что случилось? Как он может ответить ей, что случилось? Сказать, что вчера неизвестные похитили баллон с газом «VX», убив при этом пять человек? Ксения учится в медицинском колледже, должна знать, что такое «VX». Но ничего этого Чернышов не сказал, а просто ответил:
– У меня дела.
– Вот так всегда. Как только мне что-нибудь потребуется, у тебя возникают дела. Не надо было тогда обещать! – в сердцах крикнула Ксения и бросила трубку.
«Как глупо все получилось, – подумал Чернышов. – Ведь я даже не смогу приехать домой, чтобы попрощаться. А Ксения уедет на целых две недели. Надо хотя бы попрощаться». Чернышов снова снял телефонную трубку и начал набирать домашний номер.
В этот момент в кабинет заглянул Олег Муромцев:
– Павел Андреевич, вас к генералу. Срочно.
Тяжело вздохнув, Чернышов положил трубку и вышел из кабинета.
О случившемся в ночь с субботы на воскресенье чрезвычайном происшествии он узнал в понедельник утром, когда вышел на работу. В самом начале рабочего дня генерал Локтионов собрал начальников отделов и оперативных групп. Единственным обсуждаемым вопросом были мероприятия по розыску преступников, захвативших в воинской части 56180 баллон с газом «VX».
Пока еще оставалась надежда, что террористы с баллоном не покинули территорию Удмуртии, на которой и размещалась в/ч 56180. В воскресенье розыск осуществлялся силами ФСБ и МВД Удмуртии, а также личным составом части, откуда был похищен баллон. В части не смогли быстро организовать преследование террористов, так как все дежурные машины в автопарке оказались выведенными из строя. Только через двадцать пять минут после похищения на служебной машине командира части старший лейтенант Козловский в сопровождении бойцов дежурного взвода выехал в погоню за диверсантами. Но за это время преступники уже успели скрыться. Еще до рассвета к делу подключились сотрудники ФСБ и МВД Удмуртии. В масштабах республики осуществлялись операции по планам «Кольцо» и «Перехват». На железнодорожных станциях и всех шоссейных дорогах были установлены заградительные и наблюдательные посты. Но и совместные усилия всех подразделений результата не дали. Такая обстановка сложилась к утру двадцать второго февраля.
Все это рассказал на утреннем совещании начальник управления по борьбе с терроризмом генерал Локтионов. В тот же день полковник Чернышов вместе со своей оперативной группой в составе других оперативников управления вылетел в столицу Удмуртии город Ижевск. Вместе с оперативниками в Ижевск прилетели и бойцы спецподразделения «Альфа». Именно самолет отряда «Альфа» и доставил участников розыска в ижевский аэропорт. За все время службы в органах безопасности Павел Чернышов впервые наблюдал случай, когда еще до обнаружения точного местонахождения террористов были выделены бойцы группы «Альфа». Он понимал, что это вызвано чрезвычайной важностью розыскных мероприятий. Ведь обезвредить террористов необходимо до того, как они решатся применить химическое оружие.
В аэропорту Ижевска прибывших оперативников встречали сотрудники Удмуртского управления ФСБ. Если во время полета некоторые оперативники еще надеялись, что террористов уже удалось обнаружить, то после приземления и разговора с местными коллегами эта надежда исчезла.
Работа в Ижевске тоже началась с совещания. Совещание проходило в зале коллегии Удмуртского управления ФСБ. Чернышов знал по опыту, что чем больше людей участвует в розыске, тем сложнее бывает организовать их работу. Поэтому не всегда увеличение количества людей, привлекаемых к операции, оказывается полезным. Совещание проводил начальник управления ФСБ по Удмуртской Республике. В основном он повторил то, что Чернышову стало известно еще в Москве. Наибольший интерес у Чернышова вызвало описание того, как террористы действовали на территории части. В заключение своего доклада начальник управления сообщил, что после того как террористы покинули территорию части, они выехали на грунтовую дорогу, проходящую через крупный лесной массив, и до сих пор не появились на дорогах федерального значения.
– По нашим предположениям, террористы рассчитывают спрятать баллон с газом на территории этого лесного массива и вывезти его, когда представится возможность. В настоящее время все автомобильные дороги, ведущие к лесу, блокированы. Так что такой возможности террористы не имеют. Сейчас прорабатывается вопрос о проведении в лесу войсковой поисковой операции с целью обнаружения террористов и баллона с газом, – закончил свой доклад начальник Удмуртского управления.
– А вы учитываете возможность того, что баллон с газом может быть поврежден во время перестрелки между террористами и цепью прочесывания? – спросил полковник Трифонов, командир в/ч 56180, который тоже находился на совещании.
– Да, учитываем. Мы планируем привлечь к операции бойцов из антитеррористического отряда «Альфа». Думаю, что они сумеют быстро обезвредить террористов. В задачу других военнослужащих, участвующих в поисковой операции, входит только обнаружение террористов.
Сидящий рядом с Чернышовым Олег Муромцев с сомнением вздохнул. Как бывший сотрудник «Альфы», он понимал, что террористы скорее всего первыми обнаружат цепь прочесывания.
– Тем не менее все равно надо учитывать возможность разгерметизации баллона, – настаивал на своем полковник Трифонов.
– Конечно, такая возможность учитывается, – уверенно сказал начальник управления. – Все военнослужащие, привлекаемые к поисковой операции, будут снабжены противогазами. В любом случае, если баллон будет вскрыт в лесной чаще, ущерб будет минимальный.
– Нет, нет! Этого нельзя допустить! – вскочил со своего места начальник штаба гражданской обороны. – Тридцать шесть литров сжиженного вещества «VX» образуют облако, которое может поразить население целого города. В зависимости от того, куда подует ветер, под угрозой может оказаться вся республика.
– В лесу не бывает ветра, – авторитетно заявил начальник управления. – Для локализации последствий утечки химического оружия мы планируем привлечь к операции самолеты пожарной авиации. В случае, если утечка отравляющего вещества все же произойдет, пожарные зальют этот участок леса водой. Таким образом мы сумеем локализовать распространение ядовитого облака. Большая часть этой отравы в таком случае попадет в снег и в почву, а не в воздух. Но я повторяю, что наша задача – обезвредить террористов до того, как они решатся применить химическое оружие.
Начальник управления обвел взглядом присутствующих на совещании:
– У кого-нибудь еще есть вопросы?
– Разрешите? – поднялся со своего места Чернышов.
Начальник управления кивнул.
– Скажите, у вас никто не пропал из офицеров части? – обратился Чернышов к полковнику Трифонову.
– Что вы имеете в виду? – Трифонов не понял заданного вопроса.
– Судя по тому, как действовали террористы, они прекрасно были осведомлены о системе дежурной службы, принятой в части. А такую информацию можно получить только от кого-то из военнослужащих.
– Я еще не выяснял этот вопрос, – после паузы ответил Трифонов.
Чернышов смотрел на лицо командира части и пытался понять, какие чувства он испытывает к этому человеку. Баллон с химическим оружием был похищен из его части. И по идее ответственность за случившееся должна лежать на командире. «Но что мог сделать командир? – рассуждал Чернышов. – Удвоить посты охраны около склада, где хранился баллон? Тогда погибли бы не два, а четыре солдата. Если бы караул побежал не к складу, а к КПП, караульные смогли бы перехватить диверсантов у ворот части? Возможно. А возможно, террористы забросали бы солдат ручными гранатами и все равно прорвались бы. В таком случае погибших было бы еще больше». Чернышов понимал, что необходимые меры по охране баллона, с точки зрения военных, были приняты. Но как профессионал в борьбе с терроризмом он понимал, что для опытных диверсантов все эти меры не могли стать непреодолимой преградой на пути к химическому оружию. «В том, что случилось, вина лежит не на личном составе воинской части, а на командовании войск химической защиты, – считал Чернышов. – Баллон с газом «VX» вообще нельзя было оставлять в части. Его сразу следовало бы вывезти в действительно надежное хранилище с подготовленной охраной. Вон сколько людей задействовано сейчас в поисковых мероприятиях: и личный состав Удмуртского управления ФСБ, и оперативники из Москвы, и бойцы спецподразделения «Альфа». А для того чтобы сохранить баллон, требовалось гораздо меньшее число людей. Просто это должны быть не солдаты срочной службы, а предназначенные для отражения нападения террористов профессионалы».
– У вас есть еще что-нибудь? – Обратился к Чернышову начальник Удмуртского управления, видя, что полковник продолжает стоять.
Начальника управления больше заботил вопрос об организации поисковых мероприятий в лесу, чем то, откуда получили сведения террористы. Все время выступления Чернышова за ним внимательно наблюдал Артем Ветров. По выражению лица своего руководителя Ветров видел, что тот о чем-то задумался. Артем крайне не любил, когда его начальника перебивают во время размышлений. Поэтому он с неодобрением посмотрел на начальника Удмуртского управления и презрительно хмыкнул.
– Да, – ответил начальнику управления Чернышов. – Я считаю, что при организации поисковых мероприятий не стоит возлагать большие надежды на прочесывание леса. Думаю, что эта операция не даст положительного результата. Террористов скорее всего уже нет в лесу. Они отлично подготовились и умело действовали во время нападения на воинскую часть. Конечно же, они просчитали и возможность преследования, и дальнейшие действия по их розыску. Не думаю, что террористы будут сидеть в лесу и ждать, пока их обнаружат.
– Я допускаю, что террористы, спрятав баллон в лесу, могли скрыться. Но нашими силами проверяется транспорт на всех дорогах этого района. И я могу сказать со всей уверенностью: баллон не покидал территории лесного массива, – сказал начальник управления. – При прочесывании леса усилия надо сосредоточить не только на обнаружении террористов, но и на поиске тайника с баллоном. Так как сегодня закончить все подготовительные мероприятия не удастся, прочесывание леса начнем утром двадцать третьего февраля. К восьми часам утра всем подразделениям, задействованным в операции, доложить в штаб о готовности. Штаб будет размещаться здесь, в зале коллегии, – подвел итог начальник управления.
