За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?

Деспотизм же, к слову сказать, характерен и для демократии. Однако «демократия… не нарушая своих принципов… может сочетать в себе все виды гнета политического, религиозного, социального. Но при демократическом строе деспотизм становится неуловимым, так как он распыляется по различным учреждениям, он не воплощается ни в каком одном лице, он вездесущ и в то же время его нет нигде; оттого он как пар, наполняющий пространство, невидим, но удушлив, он как бы сливается с национальным климатом. Он раздражает, от него страдают, на него жалуются, но не на кого обрушиться. Люди обыкновенно привыкают к этому злу и подчиняются. Нельзя же сильно ненавидеть то, чего не видишь. При самодержавии же, наоборот, деспотизм проявляется в самом, так сказать, сгущенном, массивном, самом конкретном виде. Деспотизм тут воплощается в одном человеке и вызывает величайшую ненависть».[37] Вот ее-то очень легко эксплуатировать в разрушительных целях – ведь когда национальное и социальное объединяются с персонифицированной ненавистью религиозного (идеологического) экстаза, то возникают подземные толчки такой небывало чудовищной мощи, что походя крушат не только самые могущественные империи, но даже цивилизации и эпохи. То же можно и нужно сказать о коррупции. Коррупция в условиях самодержавия – ярко персонифицирована и потому легко вызывает всеобщую ненависть. В условиях демократии же источником коррупции является режим власти, на помощь которой приходит, как это ни парадоксально, описанный выше деспотизм в условиях демократии.

Едва только – к концу первого тысячелетия от Рождества Христова – завершилось еще и религиозное оформление цивилизаций, то основополагающее, глобальное, принципиально непримиримое, антагонистическое противоречие между Западом и Востоком (Россией) приобрело еще и все черты геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера и таким оно остается поныне.

В 1018 г. произошел первый серьезный раунд геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера – консолидированные силы католического Запада в лице объединенного саксонско-венгерско-польского войска под предводительством известного польского бандита, но князя, а впоследствии еще и короля – Болеслава Великого, – напали на Русь и захватили Киев. Однако самым главным во всей этой истории является иное – то, что на тысячелетие вперед предрешило особую специфику проявления геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера между Западом и Русью. Ведь это нападение произошло в буквальном смысле «по горячим следам» Крещения Руси! Спустя всего двадцать девять лет после официально признаваемой даты Крещения – 988 г.! То есть уже тогда прельстивший Запад девиз «Дранг-нах-Остен» обрел ярко выраженную религиозно-цивилизационную окраску геополитического характера! Все второе тысячелетие глобальный геополитический бандитизм Запада против России будет именно такой и в таком же виде перекочует даже в третье.[38]

Но с тех же самых пор и без того до крайности специфичное геополитическое противоборство религиозно-нивилизанионного характера между Западом и Русью обрело еще одну черту. Тогда же сложилась и особо уникальная из-за своей феноменальной подлости «традиция» Запада нападать на Русь в период либо уже начавшихся, либо в канун крутых цивилизационных изменений в ее судьбе, в том числе и тех, что либо прямо, либо исподволь провокационно инспирировались самим Западом. Если хотя бы бегло схематизировать обстоятельства, например, всех крупнейших столкновений Руси с Западом, то без труда увидим все доказательства наличия у Запада именно этой подлейшей «традиции», которая пустила слишком уж глубокие корни. Всякий раз, когда гибли предшествовавшие формы русской государственности, безтруда можно обнаружить то или иное «содействие» Запада. Но точно так же и у истоков неизбежного на новом витке истории ренессанса русской цивилизации и государственности, тем более если они изначально были сориентированы на новые фундаментальные принципы, опять можно обнаружить прямое (нередко и силовое) или косвенное «содействие» (если это было выгодно) или противодействие (если это было невыгодно) Запада.

Вспомните историю XX в. Двукратное разрушение государства происходило в буквальном смысле на пороге новой эпохи не только в ее развитии и цивилизации, но и в целом земной цивилизации. К примеру, так называемая февральская революция 1917 г. произошла не только в канун уже ни у кого не вызывавшей сомнения феерической победы России в Первой мировой войне, но и прежде всего как превентивно ликвидирующая грядущее объективное возвышение России над всем миром в качестве закономерно обретающей статус мирового центра державы. Собственно говоря, Запад для того и развязал ту войну, чтобы не допустить такого развития событий. И Вторую мировую войну в ускоренном темпе развязывали и усиленно провоцировали Гитлера на нападение на СССР прежде всего именно по этой же причине.

В свою очередь и крушение СССР произошло в буквальном смысле на пороге новой эпохи в развитии не столько транспортных коммуникаций, в которой ведущая роль принадлежала бы Советскому Союзу, сколько в мировой цивилизации. То есть совершенно мирным путем глобальная монополия путей сообщения в мире объективно перешла бы в руки СССР со всеми вытекающими отсюда глобальными последствиями.[39] Кстати сказать, то же самое имело место и в начале XX в.

Как обязательный атрибут вселенского бандитизма Запада, всегда имело место его освящение испокон веку обагренными кровью людской католическим крестом и прочими «общечеловеческими ценностями», даже если на знаменах тех, кого в этих целях привлекал Запад, были начертаны отнюдь не христианские символы и уж тем более не резюме знаменитых десяти библейских заповедей! Как началось это с нападения на Киевскую Русь, так и продолжается до сих пор – меняются лишь формы да степень подлости, с которой Запад по-прежнему идет на это.

Возьмем, к примеру, историю Куликовской битвы. Историческое и геополитическое значение той славной Победы не только в инициации ренессанса русской государственности в форме зарождения основ будущего Русского централизованного государства. Ее особое значение еще и в том, что она была одержана не над Золотой Ордой, и даже не над Мамаевой Ордой как таковой, а над наемными войсками под предводительством, если использовать современную терминологию, одного из крупнейших (естественно, по меркам тех времен) агентов военно-стратегического влияния Запада – все того же Мамая!

Не являясь чингиситом (то есть потомком Чингисхана), но всего лишь крымским темником, то есть предводителем расквартированного в Крыму 10-тысячного военного отряда, Мамай узурпировал власть в Крымской Орде – провозгласил себя ханом. По принципу «фифти-фифти» – т. е. наполовину инициативно, наполовину не без прямого воздействия на него ниже указываемых сил – стал исполнителем воли полномочных представителей средневекового аналога современной Америки – Генуи. Между тем в руках последней (наряду, правда, с Венецией) была сосредоточена едва ли не вся мировая торговля того времени (особенно по оси Запад – Юг и Запад – Восток). Генуэзский «доллар» того времени – золотой цехин, а также католический крест и внушительные, по-европейски вооруженные боевые отряды – генуэзская пехота – были проводниками политики Генуи в Крыму. Ее колонии с центром в Кафе (современная Феодосия) появились фактически во исполнение буллы римского папы о крестовом походе против подвергшейся тогда нашествию Батыя Руси еще в самом начале XIII века. Мамай осуществил свое нашествие не только вопреки воле хана Золотой Орды Тохтамыша, но и самой политики Золотой Орды в отношении Руси, поскольку преследовал цель ее подчинения своей личной власти, ради чего намеревался даже поселиться на Руси и разрушить православные храмы, чего Орда никогда не делала. Естественно, что в случае победы Мамая окатоличивание Руси подразумевалось как само собой разумеющееся, как, впрочем, и то, что захваченная им Русь должна была стать торговой колонией Генуи, – генуэзцы изначально поставили это условием своей помощи Мамаю, выторговав себе соответствующие права. Именно поэтому-то на Куликовом поле вместе с Мамаем в битве участвовала и генуэзская пехота как передовой отряд объединенного антирусского фронта Запада, простиравшегося тогда от Балтийского до Черного моря: на севере – шведы и крестоносцы, в центре – поляки, Литва и крестоносцы, на юге – сам Мамай. В союзе с Мамаем было и Великое княжество Литовское, объединенное 80-тысячное войско которого под командованием князя Ягайло должно было принять участие в Куликовской битве. Однако то ли нарочно – в расчете на то, что обессиленные стороны не смогут противостоять натиску войск Ягайло, имевшего прямое задание безальтернативно на тот момент окатоличившегося Запада окатоличить избравшую путь Православия Русь, – то ли по иным причинам, но Ягайло припозднился на 12 дней. Однако участие в битве он все-таки принял, самое что ни на есть подлое «участие» – напал на обоз с ранеными в ходе битвы новгородскими воинами и вырезал всех! Таков вот был союз этих двух шакалов против Руси! Ну а после сокрушительного поражения в той битве Мамай нашел убежище, естественно, все у тех же генуэзцев в Кафе (Феодосия), откуда вновь и опять-таки на их же средства попытался взять реванш, выступив в 1381 г. в очередной поход против Руси. И вновь потерпел еще более унизительное поражение, на этот раз от самого Тохтамыша, который решил проучить зарвавшегося узурпатора ханской власти, как полагается. В поисках очередного убежища Мамай вновь сбежал к своим покровителям – генуэзцам, однако на этот раз алчные торгаши попросту прикончили своего агента влияния, посчитав это неким возмещением вложенных в этого авантюриста громадных по тем временам средств. Что ж, шакалу – шакалья смерть!..

Вся дальнейшая история взаимоотношений Руси-России с Западом протекала именно в этом, обозначенном указанными выше вехами, русле. Абсолютно ничем не отличается и современность. Ибо в основе этой истории и современности основополагающее, глобальное, принципиально неустранимое, антагонистическое геополитическое противоречие религиозно-цивилизационного характера между АГРЕССИЕЙ – как сущностью ЗАПАДА – И БЕЗОПАСНОСТЬЮ – как сущностью и базовой ценностью РОССИИ!

С этим связана еще и такая «традиция» особой подлости Запада, как беспрерывное разыгрывание «русской карты» в мировом пасьянсе. То ей придают вид «русской угрозы» (в XX в. – «большевистской», а затем и «коммунистической» и, наконец, «советской угрозы»), то вид решающего козыря, но всякий раз Россия платит за это океанами крови людской и неисчислимыми иными потерями. Когда же Россия пытается избежать такого поворота событий, то ее начинают обвинять в некоем коварстве или, того не чище, что имеет место быть в наше время, в нарушении «демократии» и «прав человека». Ну что еще можно ожидать от Запада?! Запад – он и есть Запад, итить его…

Под давлением многовековой толщи неоспоримых доказательств видный историк Запада – Арнольд Тойнби – вынужден был письменно признать факт беспрецедентной многовековой агрессивности Запада по отношению к России. В опубликованном в 1947 г. труде «Цивилизации перед судом истории» он прямо указал, что «хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада – агрессорами».[40] Более того, он открыто признал и то обстоятельство, что на протяжении столетий АГРЕССИЯ является единственной формой общения Запада с внешним миром и, как правило, носит характер геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера.

«Западный человек, – отмечал А. Тойнби, – который захочет разобраться в этой теме, должен будет хотя бы на несколько минут покинуть "свою кочку" и посмотреть на столкновение между остальным миром и Западом глазами огромного большинства человечества. Как бы ни различались между собой народы мира… на вопрос западного исследователя об их отношении к Западу, все – русские и мусульмане, индусы и китайцы, японцы и все остальные – ответят одинаково. Запад, скажут они, – это агрессор… И, без сомнения, суждение мира о Западе определенно подтверждается в последние четыре с половиной столетия… За все это время мировой опыт общения с Западом показывает, что Запад, как правило, всегда агрессор».

А. Тойнби сориентировался на британский вариант проявления сущности Запада – он-то как раз и очевиден уже более пяти веков. Маленькая ложь во имя Запада, естественно, не могла не породить и более существенную ложь в отношении России. Ни разу не дрогнувшей рукой А. Тойнби начертал, что-де «русские навлекли на себя враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации»?![41] Каково, а?! Кто дал право даже выдающемуся человеку оскорблять другой народ только из-за того, что он привержен своей собственной цивилизации?! Кто дал право Западу проявлять враждебное отношение к другому народу только из-за того, что он привержен своей собственной цивилизации?! Кто, наконец, дал право тому же Западу делать из русских врага лишь на том основании, что они привержены своей собственной цивилизации?! Разве русские лезут со своим уставом в западную цивилизацию?! Разве они рассматривают Запад как врага лишь на том основании, что там привержены иной цивилизации?! История однозначно зафиксировала, что в восприятии русских Запад является истинным врагом не из-за того, что там привержены иной цивилизации, а всего лишь потому, что Запад в силу своей сущности – АГРЕССИИ – постоянно пытается навязать свою цивилизацию русским! Какая-никакая, но разница есть, к тому же принципиальная!

В последние пять столетий специфика взаимоотношений между Западом и Россией, а на самом-то деле между АГРЕССИЕЙ и БЕЗОПАСНОСТЬЮ в том и заключается, что со стороны Запада она приобрела особо подлый и коварный характер. Говорить именно так принуждает вся тяжесть не столько даже многовековых, сколько прежде всего бесспорных доказательств и фактов. А тон этой специфике задал главный враг России на протяжении последних пяти столетий – Великобритания (ныне США и Великобритания). И дело тут вот в чем. Как подчеркивал в своих воспоминаниях У. Черчилль, «битвы выигрываются кровопролитием и маневром. Чем более велик генерал, тем большую роль он отводит маневру и меньшую – кровопролитию… Почти все битвы, которые расцениваются как образцы военного искусства… были битвами маневренными, в которых противник часто обнаруживал себя побежденным в результате использования какого-либо неизвестного ранее приема или изобретения, какого-либо необычного, быстрого, неожиданного удара или уловки… В войне возможны многие, разного рода маневры и лишь некоторые из них осуществляются непосредственно на поле боя. Используются маневры на крайнем фланге или в глубоком тылу. Маневры во времени, дипломатии, технике, психологии; все они отдалены от сражения, но часто воздействуют на него решающим образом, и задачей всех их является найти более легкие пути, отличные от непосредственного кровопролития для достижения главной цели».[42] На языке спецслужб витиеватый пассаж Черчилля насчет всевозможных маневров означает «использование специальных средств». Оно включает в себя широчайший круг различных тайных, нередко связанных с кровопролитием, но всегда очень сложных, зачастую крайне запутанных операций войны разведок, использование мер, которые «кажутся странными в данный момент» и лишь впоследствии оказываются «чрезвычайно разумными».

«Опыт Англии в использовании специальных средств был очень длительным, – вторил Черчиллю один из лучших знатоков британской разведки и секретной дипломатии А. Браун, – более длительный, чем у какой-либо другой державы. На протяжении свыше пяти столетий ее государственные деятели и генералы применяли их для того, чтобы создать королевство, а затем империюи чтобы защитить их от врагов».[43] Браун был абсолютно прав, как, впрочем, и обладавший колоссальным опытом взаимодействия с разведкой Черчилль, изначально увязавший витиевато изложенное им значение «всевозможных маневров» именно с битвами и войнами.

Именно так все и было в истории зарождения, становления, развития и расцвета могущества Британской империи. Даже сама закладка основ будущего каркаса будущей империи тоже не обошлась без использования «специальных средств» именно в геополитических целях. Но все дело в том, что исторический путь становления Великобритании как имперского образования именно такими методами автоматически пересекся с историческим путем становления России также в качестве имперского образования. Две принципиально антагонистические сущности – АГРЕССИЯ и БЕЗОПАСНОСТЬ – сошлись между собой в незримой, но свирепо ожесточенной схватке, конца которой нет и по сию пору. Великобритания стремилась стать империей по соображениям АГРЕССИИ. Россия же, напротив, по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ вынуждена была стать империей! А уж на этой неминуемой сшибке столь антагонистических сущностей неизбежно отразилась как специфика самой Англии, так и ею же обусловленная специфика участия Англии в ожесточенно свирепой борьбе за мировую гегемонию.

Англия никогда не имела достаточных демографических ресурсов, чтобы вести ожесточенную борьбу за место под солнцем, опираясь преимущественно на вооруженные силы. Особенно она не могла тягаться с обладавшими более многочисленным населением континентальными странами Европы. Тем более что на протяжении веков о британских сухопутных силах говорили не иначе как об «армии львов, предводительствуемой ослами» (слова герцога Веллингтона). А вот флот был – на острове без флота не обойтись. Однако включившись в бешеную гонку за будущую морскую гегемонию, Англия столкнулась с трудно разрешимой по тем временам проблемой. Демографический дефицит практически не давал шанса для позиционирования себя мощной (морской) державой. Тем более для отстаивания такого статуса. В то же время флот, тем более океанский, требовал (и требует) наличия постоянных опорных баз вдали от родных берегов, обрести и удерживать которые мешал опять-таки демографический дефицит. Тем не менее трудно разрешимая проблема была «искусно» решена. В сфере борьбы за морскую гегемонию – главным образом за счет откровенного бандитизма и пиратства на морских коммуникациях, в том числе и под патронажем английской короны, выступившей, выражаясь современным языком, «крышей» для пиратов. В современной Англии не очень-то любят вспоминать о том, что практически все «отцы-основатели» британского военно-морского флота – его первые адмиралы – были обыкновенными бандитами-пиратами, которых лично «крышевала» самая почитаемая в стране королева – Елизавета I.[44] Все они имели лично ею же подписанный специальный патент на пиратство на морских коммуникациях, за что, естественно, они и делились с ней добычей. Вырученные таким образом громадные по тем временам средства шли на финансирование борьбы за создание мощного королевства, а затем и империи, чье могущество должно было основываться именно на морской гегемонии, центральное место в которой заняли те самые «специальные средства и методы». Так было положено начало секретной службе Их британских величеств. В результате получился классический гибрид геополитического бандитизма и «специальных средств», с помощью которого и осуществлялось строительство Британской империи.

Официальная британская историография отсчет начала строительства Британской империи ведет от царствования Генриха VIII. Но именно с этого периода началась и протестантская реформация в Англии, в горниле которой был выкован каркас будущей империи – английское королевство, каким его знают последние пять веков. Происходившие тогда процессы не были связаны с религиозными разногласиями как таковыми, хотя внешне и имели подобный вид, и уж тем более не имели ничего общего с неукротимым либидо Генриха VIII, что привело к знаменитому расторжению его брака с Екатериной Арагонской, а затем и женитьбе на Анне Болейн. За счет средневекового «специального средства» глобальной борьбы – протестантского вольнодумства – тогда был осуществлен разрыв Англии с Испанией и Римом, что было продиктовано исключительно геополитическими соображениями. Ведь наступила эпоха Великих географических открытий, и ранее находившийся в Средиземноморье, в основном в Венецианской республике, центр мировой силы стал смещаться в сторону Атлантики. И оттого, кто первым всерьез и надолго установит контроль над морскими коммуникациями в этом океане, напрямую зависело и то, кто будет господствовать над остальным миром. Первыми проложившие морские пути к Америке и в Азию, а затем и поделившие весь известный тогда мир католические Испания и Португалия[45] не удосужились обеспечить долговременный контроль и в итоге достаточно быстро все потеряли. Но Англия – приобрела.

Точно так же и один из первых шагов в строительстве будущей империи непосредственно был сопряжен с применением «специальных средств». Внешне он был связан с разгромом в 1588 г. знаменитой испанской «Непобедимой армады», однако мало кому известно, что так много предопределивший в судьбе туманного Альбиона небывалый успех тесно связан и с небывалым успехом британской разведки в лице одного из наиболее блестящих и выдающихся ее асов того времени, великого, кстати говоря, специалиста по части психологических войн – Джона Ди.[46]

В связи с тем, что в дальнейшем нам придется все время говорить о разведывательной деятельности, считаю своим прямым долгом обратить внимание читателей на принципиально антагонистическую разницу между разведками великих держав Запада и России. Издавна бытующая внешне ёрническая позиция, что-де у нас по соображениям патриотизма – разведка, а ее сотрудники – разведчики, а вот на Западе – шпионаж и шпионы, на самом деле преисполнена глубокого философско-геополитического смысла. Цивилизация, основанная на такой сущности, как АГРЕССИЯ, и тем более государство, базирующееся на этой цивилизации, генетически не может вести разведку в целях безопасности. Сама сущность их государств – АГРЕССИЯ – обязывает западные разведки выискивать наиболее уязвимые места жертв планируемой агрессии, дабы агрессия была бы успешной.

Разведка же государства, сущностью которого является БЕЗОПАСНОСТЬ, осуществляет свою специфическую деятельность только для того, чтобы заблаговременно знать о назревающих угрозах безопасности своего государства и своевременно их отвести, а если это не удается, то обеспечить руководству государства необходимое время для подготовки к отражению такой угрозы.

Не случайно, что в русском языке есть одно собственно русское слово – «разведка», происходящее от слова «ведать», то есть знать. В английском же языке два слова – spy и intelligence. И если обратиться к наиболее солидным энциклопедическим англо-русским словарям, то, к удивлению многих, придется узнать, что у последнего термина, например, понятие «разведка» вообще стоит на третьем месте. А вот у первого главным образом выделяется негативный смысл – «следить, подсматривать, выслеживать, высматривать, разнюхивать». Вот эти самые «следить, подсматривать, выслеживать, высматривать, разнюхивать» и есть суть осуществляемого спецслужбами Запада шпионажа. Того требует сущность самого Запада – АГРЕССИЯ. Кстати говоря, отнюдь не случайно и то, что только западному поэту – все тому же Редьярду Киплингу пришло в голову написать стихотворение «Марш шпионов»! Неблаговидное испокон веку дело требует соответствующего «облагораживания»!

Русская же разведка за всю свою многовековую историю никогда не занималась тем, чтобы вынюхивать наиболее уязвимые места Запада в целях нападения на него. Это абсолютно не в ее правилах. Если она и занималась по необходимости подобным делом, то всегда лишь для того, чтобы предотвратить внешнюю угрозу путем соответствующего, как правило, мирного по характеру использования выявленных уязвимых мест противника, дабы загодя предотвратить вооруженное столкновение. А если это не удавалось, то по меньшей мере гарантировать своему государству хотя бы минимум времени, необходимого для подготовки к отражению угрозы или, не приведи Господь, самой агрессии.

Чтобы согласиться с таким мнением, не так уж и много потребуется – достаточно вспомнить процитированные выше слова А. Тойнби об агрессивности Запада на протяжении веков.

В силу изложенного прошу иметь в виду, что когда в тексте далее будет встречаться термин «британская разведка», то не следует его воспринимать как некое авторское отступление от своих же правил – слово «разведка» в данном случае используется для обозначения этой спецслужбы как института британского государства. Что же до сущности деятельности британской разведки, то как это был шпионаж, так остается и поныне. Ничего другого и быть не может по определению.