Обжалованию не подлежит

Все отвечали на вопросы, сидя, а Вершков встал. За эти несколько секунд он успел продумать ответ странному журналисту, который своим псевдонимом косил под разведчика Рихарда Зорге… О Шадринске генерал слышал первый раз, но об этом никто не узнает.

– Вопрос очень важный!.. Все мы родом из детства. И понятно, идет детальная отработка всех связей погибшей журналистки… Только наивные люди могут полагать, что у Бакуниной один противник – Кремль. Такие люди, как она, насолили очень многим. Нам надо найти всех ее врагов. И начнем мы с города Шадринска… Кстати, уважаемый Рихард, а почему с этим вопросом вы обратились ко мне?

– Так вы же курируете Службу особого назначения? Так?

– Так!.. Это не секрет.

– Но я знаю, господин Вершков, что вы распутываете самые сложные дела… Ну, если у МВД или ФСБ ничего не получается, то дело передают вам. Так?

– Если отбросить лишнюю скромность, то это так!

– Значит и дело Бакуниной вам передадут?

– Уже передали!.. Мы, конечно, найдем убийцу… Мы приложим все силы… Это для нас дело чести…

* * *

В старых домах особенные дворы. В тени мощных деревьев прячутся добротные лавки и примитивные детские качели. Кажется, что так было здесь и двадцать лет назад, и сорок, и шестьдесят…

Поквартирный обход ничего не дал. Так бывает – Бакунина жила в этом доме двадцать лет, а все знакомства с соседями были шапочные. Кто-то видел ее в лифте, кто-то помог ей завести машину, кто-то сообщил, что у журналистки бывали разные гости… Одним словом – никто ничего не знает. Такие вот времена! Все люди заняты своими проблемами, а на ближнего им наплевать… Прав был следователь Никита Бобриков – пока не за что зацепиться.

Муромцев и Кузькин сидели во дворе и ждали последнего свидетеля – ближайшую соседку Бакуниной… Так получилось, что многие из свидетелей указывали на нее, на женщину в шляпке.

Очевидно, что ношение шляп – это сейчас особая примета. Что-то вроде шрама или татуировки… В наше время дамы носят кепки, шапки, платки, капюшоны и даже бейсболки. А вот найти женщину в элегантной шляпке – большая проблема!

Об этой моднице сыщикам сообщили следующее… Бакунина жила с ней на одной площадке – дверь в дверь… Они общались почти как подруги… Зовут «шляпку» как-то вычурно – или Алевтина, или Анфиса… С работы она всегда приходит ровно в шесть тридцать. Хоть часы проверяй!

До прихода этой старомодной Акулины оставалось десять минут… Муромцев и Кузькин разместились возле песочницы под большим деревянным мухомором. Отсюда просматривалась подворотня, дорога, ведущая к дому и сам подъезд, возле которого стояла следственная «Газель»…

День выдался суматошным. Сыщики устали. Муромцев просто молчал. А Кузькина потянуло на философскую лирику.

– Вот ты скажи мне, Паша – эта Афродита в шляпке могла сорок лет назад в этой песочнице играть?

– Вполне могла.

– Вот!.. А этот дуб и тогда шевелил над ней ветками.

– Это, Лев, не дуб, а ясень.

– Знаю, Павел Ильич! Не один ты у нас такой умный… Я про дуб сказал для поэтического сравнения. Для крепости мысли… Вот этот ясень стоит тут сто лет и усмехается: «И чего это люди суетятся?.. Все проходит. Пройдет и это».

– Умный ясень. Только это еще раньше сказал царь Соломон… Спокойно, Лев! Вот наша «шляпка» идет… И ты смотри – ровно шесть тридцать!

Альбина Крымова шла к подъезду с заплаканными глазами. О смерти ее подруги уже давно передавали все новостные каналы… Она взглянула на сыщиков и, не читая их удостоверения, пригласила к себе.

В лифте можно было хорошо рассмотреть ее шляпку. Светло-зеленый фетровый берет с бордовой окантовкой и таким же цветком сбоку… Что-то из начала пятидесятых годов. Или поздний Сталин, или ранний Хрущев. Еще до первого спутника Земли…

Уже войдя в квартиру, в широком холле Альбина сняла свой немыслимый берет и грустно спросила:

– Вас очень интересует, почему я ношу такие немодные вещи? Я угадала ваш первый вопрос?

Кузькин действительно рассматривал шляпку в упор, как экспонат в музее. Он решил, что Альбина обращается только к нему, и начал оправдываться.

– Нам ваши головные уборы без надобности! Правда, Павел?.. Мы ищем убийцу, а вы свидетельница. Нам только это важно. А что у вас на голове – вопрос второй… Вы хоть скворечник нацепите, только выдайте нам нужную информацию.

– Ох, как вас задел мой берет!.. И правильно. Это мой вызов общественному мнению. Это показатель моей внутренней свободы… Меня никто не понимал, кроме Аллы. Мы с ней были в оппозиции ко всему.

– Ко всему?

– Да, господин сыщик. Ко всему!.. Алла часто шутила: «Мы собой, Альбина, всегда против».

– Это такой мультфильм был: «А Баба-Яга против».

– Вы намекаете на мою внешность?.. Однако, вы, господин сыщик, хам!.. Только память великой Аллы Бакуниной не дает мне выставить вас за дверь…

Муромцев в чем-то был согласен с Кузькиным по содержанию. Но по форме тот явно зарвался. И оперативная наука говорит о том, что свидетеля надо не злить, а ласкать и всячески привлекать на свою сторону… Павел попытался разрулить ситуацию.

– Хочу представить вам, Альбина, нашего сотрудника – Лев Кузькин. Он у нас тоже оппозиционер. Ничьих мнений не признает. Даже вас чуть не обидел… Но давайте переходить к делу! Будем вместе искать убийцу Бакуниной… Вы хотите нам помочь?

– Очень!

– Насколько я знаю, Альбина – в этом доме Бакунина доверяла только вам?

– Не только в этом доме, а вообще – в этой жизни! Алла верила только мне… Разговор будет долгий, господа сыщики. Пойдемте на кухню. Вам ужин приготовить или только чай?

– Не беспокойтесь, Альбина. Мы сыты.

Это сказал Муромцев. А Кузькин, вероятно, хорошо вошел в роль свободной личности, не признающей авторитетов. Он продолжил играть сыщика без комплексов.

– А я бы чего-нибудь съел горяченького… Только не надо, хозяюшка, суетиться. Вы покажите, где холодильник, и я накормлю вас в лучшем виде…

* * *

После пресс-конференции Вершков на пять минут задержался в кулуарах. Уйти было невозможно! Генеральный прокурор пересказывал старый анекдот, веселясь, как ребенок. Генералы от МВД хохотали во весь голос. Для приличия Вершкову тоже пришлось улыбнуться… А потом он улучил момент, сослался на дела и убежал.

Уже в машине, которая увозила его от Садового кольца, генерал понял, что поспешил. Он понял, что не сделал чего-то очень важного… Этот журналист из Шадринска намекнул, что в его городе ходят разные слухи о причинах смерти Бакуниной. Так надо было взять этого писаку за жабры и допросить по полной программе… Вдруг он прав – чем черт не шутит?

Вершков приказал шоферу развернуться и под мигалкой мчаться назад к Зубовской площади, к зданию, где проходила пресс-конференция.

В первый момент генералу показалось, что он успел… На площадке перед зданием еще толпилась пресса. Кто-то уже начал грузить аппаратуру в студийные микроавтобусы, кто-то просто курил и трепался, обсуждая прошедшую встречу.

Когда среди журналистов неожиданно появился Вершков, то все оживились. Появилась надежда на дополнительные вопросы и фотографии в необычных ракурсах… Генерал поднял вверх руку, и все затихли.

– Обещаю ответить на три ваших вопроса. Но сначала вы помогите мне… Где тот парень из Шадринска? Кажется, газета «Народное дело»…

Журналисты замерли, начали что-то вспоминать и стали оглядываться вокруг. По их растерянным лицам Вершков понял, что человек из загадочного Шадринска не из их стаи. Он случайно залетел в Москву и неизвестно куда исчез… И только одна смешная девчонка а больших круглых очках попыталась поближе протиснуться к генералу.

– Извините, Тимур Аркадьевич, вы ищите Рихарда?

– Вот точно! Спасибо, что напомнили… Он действительно представился, как Рихард Зоркий. Так где этот разведчик?

– Он сразу уехал… Рихард очень спешил на вокзал. Боялся опоздать на поезд.

– Милая девушка, вспомните – какой вокзал?

– Казанский…

– А какой поезд?

– Номера я не знаю… Но он отходит в восемь двадцать.

– Так это через десять минут!.. До Казанского не успеть.

– Не переживайте, Тимур Аркадьевич. У меня есть и его мобильный телефон, и его адрес в Шадринске.

– Откуда у вас адрес?

– Мне Рихард оставил!

– Почему это?

– Приглашал приехать.

– Зачем?

– Понравилась я ему!.. Жениться предлагал!.. Только я в Шадринск не поеду. За мной и в Москве женихи толпами ходят…

* * *

Они говорили уже более двух часов. Альбина Крымова, несмотря на свои чудачества со шляпками, оказалась женщиной умной, деловой и даже грамотной в оперативном отношении. Свою трудовую жизнь она начинала машинисткой в очень секретном подразделении КГБ. А потом у нее появился жених, который привил ей тягу к свободе… Вскоре жених исчез, но тяга у Альбины осталась.

Крымова ушла из органов безопасности и примкнула к диссидентам, либералам, демократам и прочим оппозиционерам…

Но все это было давно! От всего свободолюбия у Альбины осталась дружба с журналисткой Бакуниной и шокирующие шляпки… А с сегодняшнего утра – только шляпки…

Муромцев подробно записывал ее показания… Бакунина откровенно делилась с Альбиной всем – и конфликтами на работе, и ночными приключениями. А у соседки память у была отменная. Сейчас она вспоминала десятки имен, десятки примет.

Сыщикам становилось ясно, что назревает провал. Каждого из названных Крымовой фигурантов надо подозревать, искать, проверять. А это не работа, а тихий ужас!.. Муромцев попытался зайти с другого бока.

– Скажите, Альбина, а все контакты покойной с мужчинами начинались в «Зеленой сове»?

– Если вы об амурных контактах, то да!.. Алла не меняла своих привычек… Она и меня водила в эту самую «Сову». Но – нет! Мужчины там были, но все не в моем вкусе.

– А вот вчера ночью у Бакуниной был кто-нибудь?

– Не знаю точно, но думаю, что был… Я позвонила ей около полуночи, а она в три секунды свернула разговор, сказав, что занята важным делом.

– Возможно, она статью писала?

– Не смешите меня, молодой человек! Таким дрожащим голосом статьи не пишут. Я вклинилась в самый разгар!.. Кстати, завтра я смогу проведать Аллу в морге?

– Вероятно… Но это к товарищу Кузькину. Он завтра утром едет на вскрытие, а мне предстоит встречаться с руководством «Зеленой совы»… Каждому свое!

* * *

Киллер назвал Бакуниной свое настоящее имя. Правда, не совсем настоящее, но то, которое он носил последние годы, и то, которое было у него в паспорте – Иван… С точки зрения конспирации, это была ошибка. Но Иванов в России – пруд пруди! Да и журналистка уже никому не скажет про своего ночного гостя.

Иван вспоминал эту ночь с двойственным чувством… Ему было противно, что он так близко и с понятным удовольствием общался со своим смертельным врагом… Но с другой стороны, обычный выстрел на улице был бы для нее слишком простой смертью. А тут получилась казнь с определенной изюминкой! Сначала он довел ее до экстаза, а утром успел сказать про Шадринск и успел насладиться ее страхом… Какие живые были у нее глаза, когда она смотрела в черное отверстие на срезе глушителя! Они менялись как кадры в клипе – от сонного блаженства до панического ужаса…

Иван включил свет и вошел в кабинет. Он был огромным и напоминал рабочее место академика. Мощный письменный стол, пухлые кожаные кресла и везде, где только можно – книжные полки до потолка.

Сам киллер совсем не был похож на академика. Внешность у него неприметная. Как у манекена. Всё на месте, но всё среднее – не за что зацепиться.

Он прошел по старинному персидскому ковру и выложил на письменный стол пистолет, а потом глушитель и запасную обойму. Предстояло приятное занятие – полная разборка и чистка оружия… Стол тоже был не очень похож на академический. Впрочем, если здесь работал ученый-механик, то все нормально… На столе стояли тиски и маленький гравировальный прибор. А еще – большая лупа, напильники, пинцеты и всякий такой инструмент.

В комнате было тепло, да и работа предстояла жаркая… Иван скинул рубашку и сел за стол.

Прежде всего он взял пистолет, вытащил обойму и начал аккуратно вынимать патроны. Киллер любовно протирал их, осматривал под лупой и ставил на светлое место… Вот они – пять боевых патронов, и на каждом яркая гравировка. Всего одно короткое слово – «Месть».

Теперь Иван начал вытаскивать патроны из запасной обоймы. Он ставил их отдельно, поближе к тискам… Они стояли ровно в ряд, их было восемь!.. Патроны были такие же, но не совсем. Медная пуля была чиста. А там непременно должно быть заветное слово. Обязательно!

Киллер аккуратно брал гильзу, любовно оборачивал в кожу и мягко зажимал в тиски. Затем подводил лупу и брал в правую руку бур, похожий на тот, которым работают зубные врачи…Буквы получались маленькие, но четкие – как в журнальной статье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.