Знайте русских!

– Держи, – араб протянул кольцо африканцу, – и упаси тебя Аллах потерять его. – Омар жестко глянул на Самуэля Нгомбо, предупреждающе покачав головой. Что будет – араб не уточнил, но жест был настолько выразительным, что в лишних комментариях не нуждался.

Глава 4

Косые струи нудного нью-йоркского дождя оставляли на стекле огромного, во всю стену, окна грязноватые разводы.

– Распорядитесь, чтобы у меня вымыли окна, – сказал мистер Кронненберг, вдавив в столешницу кнопку селектора.

– Когда? – поинтересовалась невидимая секретарша.

– Позже, – раздраженно бросил хозяин роскошного кабинета, – сейчас мне надо, чтобы меня ничто не отвлекало. – Он глянул на широкий плазменный экран, занимавший значительную часть одной из стен его офиса-кабинета. Разделенное на четыре части изображение пестрело цифрами, графиками и диаграммами биржевых котировок, которые сменялись едва ли не ежесекундно.

Разобравшись с окнами, Бенджамин Кронненберг на несколько минут замер перед скачущими картинками, скрестив руки на груди и тщательно изучая и сопоставляя неуловимые десятые, сотые и тысячные изменившихся процентов то подскакивающих, то падающих биржевых индексов. Простояв так минут пять, мистер Кронненберг быстрым шагом вернулся к своему рабочему столу, приподнял часть столешницы, обнаружив под нею пульт управления, которому могли позавидовать даже в НАСА, и быстро забарабанил пальцами по клавиатуре, набирая только ему понятные и известные комбинации цифр и букв.

– Том, дай мне отдельно австралийский индекс «Олл Ординарис» и гонконгский «Хан Сен». Срочно. Да, и что там слышно из Франкфурта? Что значит – вниз поехал? Я работаю с цифрами. С конкретными. На сколько пунктов упал? Дай мне по немцам мониторинг за последние два часа, и каждые двадцать минут полный отчет всего биржевого движения, – добавил мистер Кронненберг, откидываясь на спинку мягкого кресла.

Империя Бенджамина Кронненберга, с головным офисом, занимающим почти половину одного из небоскребов на Уолл-стрит, была из ряда тех денежных систем, над которой никогда не заходит солнце. Происходя из семьи богатых выходцев из Германии, Бенджамин никак не желал становиться руководителем промышленного концерна. Его раздражали производство, сбыт, рабочие, зарплаты, забастовки, профсоюзы. Надо было иметь папашину силу воли, работоспособность и нервы, чтобы становиться во главе такого непредсказуемого и строптивого промышленного гиганта. То ли дело биржевой игрок. Но не просто игрок, не со скамейки запасных и даже не выдающийся нападающий, а тренер и менеджер команды одновременно. Мысль создать свою финансово-биржевую империю запала в голову Бенджамина еще в университетские годы, и после смерти родителя, став наследником огромного состояния, он переложил заботу о семейном бизнесе на плечи своего двоюродного брата, назначив его председателем и управляющим концерна, а сам, опять же не без помощи отцовского капитала, приступил к осуществлению своей давней мечты. Огромное желание, приличный багаж знаний, многолетний опыт (биржа была страстью Бенджамина) и, безусловно, соответственное финансовое вливание в течение пяти лет вознесли мистера Кронненберга-младшего на вершину финансового Олимпа, превратив до того неизвестного сорокалетнего человека в одну из важнейших фигур в мире биржевых игроков.

– Звонок по девятой линии, – офисную тишину нарушил мягкий голос секретарши.

– Я же просил… – начал было мистер Кронненберг, но тут же спохватился. Несколькими часами ранее он сам отдал распоряжение соединять его только по этому телефону, и более ни с кем. – По девятой? – переспросил он и распорядился: – Соединяйте. – Бенджамин снял трубку дорогого антикварного телефона и мягко пророкотал, прикрыв веки: – Кронненберг. Слушаю. Отлично! Надеюсь, обошлось без жертв? Ну-у-у, раненые – не в счет. Тем более – военные. Им сам Бог и их профессия велели кровь проливать. И когда предполагаешь провернуть это дело? Ага, великолепно. Сообщай обо всех деталях подготовки. И вообще, держи меня в курсе дела. Сам понимаешь, биржа может отреагировать на самый маленький нюанс. Даже на самую банальную сплетню или слух. А я не хочу, чтобы что-то нам с тобой помешало. Да. И тебе всего наилучшего! – С этими словами мистер Кронненберг опустил трубку на рычаг и задумался, глядя на плазменный экран невидящим взглядом. Приближалось время решительных шагов, и надо было еще раз хорошенько все обмозговать и взвесить.

Вывел Бенджамина из состояния глубокой задумчивости короткий, но громкий сигнал на пульте, сообщавший о том, что поступила запрашиваемая информация двадцатиминутного интервала о состоянии и котировках на основных мировых биржевых площадках. Мистер Кронненберг быстро пробежал глазами по столбикам цифр и, нажав одну из кнопок селектора, вызвал к себе своего помощника и правую руку Томаса Крафта, который и появился в кабинете шефа уже через минуту.

– Вот что, Томас, – протяжно произнес Бенджамин, задумчиво барабаня костяшками пальцев по столешнице, – у меня для тебя будет одно порученьице.

– Какое? – с готовностью отозвался подчиненный.

– Возьми-ка под свой контроль котировки нефтяных акций на азиатских и европейских биржевых площадках, – мистер Кронненберг глянул на своего помощника, – Америку я возьму на себя. Так вот, как только котировки упадут еще на пять-семь пунктов, а они до конца торгов обязательно должны пойти вниз, – уверенно добавил он, – начинай скупать их. Действуй через подставных брокеров и по возможности быстро, чтобы «быки» не начали тащить их вверх. Все нужно провернуть максимум за пятнадцать-двадцать минут. Есть вопросы? – поинтересовался Бенджамин, глядя, как брови его помощника поползли от удивления вверх.

– Я никогда не сомневался в вашей прозорливости, мистер Кронненберг, – Томас начал с уклончиво-заискивающего тона, – и всегда удивлялся вашим способностям и умению видеть то, что скрыто от других…

– Короче, Том, – хозяин кабинета взмахнул кистью руки, – без лизоблюдства. Ближе к делу.

– Не мне вам говорить, вы и сами наверняка знаете последние данные о мировой цене на нефть, – уже более уверенно продолжал Крафт. В ответ на его слова Кронненберг кивнул подбородком в сторону огромного экрана, на котором высвечивался столбик цифр котировок на нефтяные акции. – Вы наверняка также изучили и прогнозы аналитиков? – поинтересовался он. Бенджамин, слегка улыбаясь горячности своего помощника, согласно кивнул. – Так вот, – продолжал горячиться Томас, – нынешняя цена в сорок три доллара за баррель – это еще не предел. Цены на нефть падают уже почти год. Еще прошлым летом было почти двести баксов, а сейчас стоимость скатилась почти до сорока. – И на эти доводы помощника мистер Кронненберг согласно кивнул. – Аналитики – и не только наши, но и те, знающие, мнению которых можно вполне доверять, – прогнозируют падение цен на черное золото ниже отметки в тридцать пять долларов за баррель…

– И что? – поинтересовался биржевой магнат, спокойно выслушав сентенции помощника. – Пусть себе прогнозируют.

– Да, но… – Томас растерянно посмотрел на хозяина, – мы можем потерять миллионы…

– Миллиарды, – уточнил Бенджамин, наливая себе в стакан виски. – Будешь? – он потряс перед собой полупустой бутылкой.

– Мне скотч, если можно, – попросил Томас, присаживаясь в кресло напротив.

– Скотч так скотч, – согласился мистер Кронненберг, наполняя жидкостью высокий стакан. – Видишь ли, Томас, – продолжил он, подавая напиток Крафту, – это, как тебе известно, финансовая игра. А все мировые финансовые игры – от Нью-йоркской биржи до торговли пирожками – это всего лишь обмен финансовыми рисками. Выигрывает тот, кто сумел снизить свои риски до минимума. Понимаешь?

– Да, но… нет никаких, даже малейших, намеков на то, что ситуация в ближайшее время может измениться, – возразил подчиненный. – Мировой кризис…

– Мировой кризис – это страшилка для производителей, – Кронненберг отхлебнул из своего стакана темной жидкости, – а для биржевиков он – рай. На фоне нестабильного, шатающегося рынка можно делать такие деньги, о которых пару лет назад можно было только мечтать, – Бенджамин наставительно поднял вверх указательный палец. – Просто нужно владеть кое-какой информацией, которая пока что недоступна для других.

– Неужели вы знаете, как и в какой момент котировки пойдут вверх? – Крафт выжидающе уставился на своего патрона.

– Пока еще нет, – уклончиво ответил мистер Кронненберг, – но очень на это надеюсь… В противном случае ты окажешься прав, а я стану банкротом. Ну, или что-то вроде того, – Бенджамин беззаботно пожал плечами и одним глотком проглотил добрую половину стакана.

Глава 5

– В тесноте – не в обиде, – мрачно произнес Демьянков, не зная, что еще можно сказать в такой ситуации. Стыд и позор… Позволить кучке разбойников подняться на борт и захватить корабль почти без единого выстрела! И какой корабль! Военное судно ВМФ России! Стыдобища! И не только перед командованием и русскими моряками, а на весь мир! Такой уникальный случай станет притчей во языцех. О нем будут слагать легенды и песни. Верх раздолбайства и доверчивости! Надо же, пустил в опасном для судоходства районе моря на борт каких-то ряженых попов, и не только пустил, но и не проверил, не обыскал. Более того, самолично выстроил перед пиратами по «Большому сбору» почти весь экипаж, который оказался безоружен перед бандитами, и последним ничего не стоило совершенно легко и бескровно захватить судно.

Правда, не совсем уж и бескровно. Еще на палубе налетчики ранили взводного морских пехотинцев, который попытался оказать сопротивление, да чуть позже передали запертому на камбузе экипажу серьезно раненного радиста, мичмана Панасюка. Несмотря на усилия корабельного врача, в сознание тот все еще не приходил. Да и что можно было сделать без лекарств и инструментов? Разве что пытаться сбить жар, прикладывая к телу мокрые тряпки, поскольку доктора в медблок пираты наотрез отказались пускать.

– Может, мичман успел передать сигнал бедствия? – с надеждой поинтересовался старший помощник. – Как думаешь, Александр Владимирович?

– Не знаю, – понуро отозвался командир, удрученный невеселыми мыслями, – может, и успел. Судя по его состоянию – пытался. Это уж точно. Только вряд ли. Шесть часов прошло. Если бы наш призыв услышали, уже давно кто-то был бы рядом. Кораблей тут – сам знаешь, понатыкано. А так – тишина. Ни самолетов, ни вертолетов, не говоря уже о помощи с моря. Вряд ли, – повторил Демьянков, тяжело вздохнув.

Груз вины давил на командирские плечи. Хотя в чем можно было упрекнуть капитана третьего ранга? Командованием была поставлена конкретная задача: с местными вести себя максимально гостеприимно и дружелюбно. И что же это был бы за радушный прием, если бы встреча началась с обыска гостей и конвоирования их под стволами автоматов? Демьянков просто выполнял приказ. Да и кто бы мог подумать, что у морских разбойников хватит наглости нападать на военное судно? Да и зачем?

– Может, нашим морпехам удалось сообщить о захвате? – не унимался старший помощник.

– Каким еще морпехам? – не понял командир.

– Я с утра, еще часа за полтора до нападения, отдал приказ отправить старшего сержанта Максакова с подручным на лов рыбы. Хотел экипаж ушицей к обеду порадовать, – пояснил Иван Валентинович, – они уже третий день так рыбачат.

– На чем?

– На своей пэтээске, – ответил капитан-лейтенант. – Боцкоманда сварганила им сеть, они и рыбачили потихоньку. Среди членов экипажа их нет, – старший помощник коротко кивнул в сторону притихшей команды. – Значит, бандиты их не заметили.

– Если так и получилось, то на ПТСе они доберутся до берега в лучшем случае к вечеру, – отозвался командир, – у этого транспортера скорость чуть больше десяти километров в час. Трусцой и то быстрее было бы. К тому же еще не факт, что они выберут правильный курс. Не моряки ведь. Могут прямиком в океан отправиться.

– Так-то оно так, – продолжал гнуть свою линию старший помощник, – но ведь могли и добраться? Могли и встретить в море какой-нибудь корабль.

– Могли, – со вздохом согласился командир и жестом подозвал к себе доктора. Состояние раненого мичмана сейчас беспокоило его куда больше, чем вопрос, кто и куда добрался и будет ли откуда-нибудь помощь. – Как он?

– Плохо, Александр Владимирович, – тревожно отозвался доктор, – большая потеря крови. Горячка начинается. Без лекарств до вечера может и не дотянуть.

– Дрянь дело, – командир ссутулился еще больше. Мало того, что профукал корабль, так теперь на его совести может оказаться и радист. Скажешь этим ублюдкам о состоянии раненого – наверняка добьют и сбросят за борт. На кой им лишние хлопоты? Одним больше, одним меньше… Но и сидеть сложа руки, смотреть, как умирает член твоего экипажа, тоже как-то… – Ладно, – Александр Владимирович распрямил плечи, – я по-английски хоть и не очень, но попробую с ними договориться. Человеки все-таки, не людоеды. Хотя… – он глубоко вздохнул, коротко махнув рукой. – Иван Валентинович, в случае чего – командуй. Впрочем, чем тут командовать, – тихо добавил он, направился к задраенной переборке и изо всех сил забарабанил кулаком по железу. Через некоторое время стальная дверь приоткрылась, и в узкой щели сначала показался ствол автомата, а затем и черная физиономия одного из пиратов, неторопливо пережевывающая жвачку. Одеты налетчики уже были не в скоморошьи рясы и костюмы из пальмовых листьев, а во вполне пригодную для черных униформу.

– Что? – бросил охранник, перекладывая жвачку из-за одной щеки за другую.

– У нас раненый, – начал объяснения Александр Владимирович, невообразимо коверкая английский язык, – он потерял много крови. Ему нужны врачебная помощь и лекарства.

Охранник глянул на раненого, с ног до головы осмотрел командира и захлопнул дверь.

«Докладывать пошел, – догадался Александр Владимирович, возвращаясь в компанию доктора и старшего помощника, – сейчас будем знать, что с нами всеми собираются сделать. Если мичмана добьют, то…» Капитан третьего ранга не стал вдаваться в дальнейшие перспективы команды.

Но, на его удивление, через несколько минут на камбуз вошли четверо пиратов. Двое держали экипаж под прицелом, а двое других унесли мичмана, объяснив, что помощь ему, какую смогут, окажут, хотя среди нападавших врача нет. О русском докторе они и слышать не хотели, так что командиру пришлось согласиться на такой вариант.

– Ну, вот, – облегченно вздохнул корабельный эскулап, когда раненого радиста унесли, – теперь, даст бог, Панасюк и выживет.

– Они же сказали, что врача у них нет, – возразил старший помощник, – чем они ему помогут? Вообще не понятно, зачем они его забрали. Тут он хоть среди товарищей был.

– Помогут, – уверенно ответил доктор, – врача среди них, может, и нет, но они же все не инженеры. Пираты. Наверняка кто-то из них получал ранения. И уж точно навыками первой помощи они владеют в совершенстве. Я не говорю о медикаментозном лечении, но они должны догадаться ввести жаропонижающее. А это для Панасюка – хоть какой-то, но шанс.