Две половинки темной души

Когда она прошла в бар, Илья уже пил второй коктейль виски-кола.

– Чего будешь? – спросил он у сестры.

– Чай.

– Сеструха, брось! Давай хоть «Мохито», а?

– Не хочу спиртного.

– Безалкогольное могу сделать, – сказал ей бармен.

– Хорошо, давайте.

– Ну что, приедут твои?

– Да. А твоя?

– Обещала быть.

– Так кто она такая, твоя дама сердца?

– Ой, Танюха, не поверишь… – Илья криво усмехнулся и, хлебнув коктейля, начал рассказ: – Когда я во втором классе учился, была у меня соседка по парте Ленка Инина. Меня к ней пересадили, когда со мной парту делить отказались все девчонки. Я ж несносный был. Лягушек им в портфели подкидывал, майских жуков за шиворот бросал. И только Ленка меня спокойно воспринимала. Я как-то стянул ее альбом и вместо бабочки, что там была нарисована, попу изобразил – подрисовал фломастером несколько линий. Я думал, что она увидит и ныть начнет или жаловаться побежит, как остальные. А она спокойно так заявляет мне: «Не хватает натурализма. Где ты видел зеленую попу?»

Таня улыбнулась. Надо же, восьмилетняя девочка, а так острит.

– Год мы с ней просидели вместе. Я ей пакостил первое время, а потом перестал. Ленка действовала на меня умиротворяюще. Но она мне не нравилась как девочка. Толстая, с проволочными волосами, начинающими расти чуть ли не над бровями, она была не привлекательна. В нее никто из мальчиков не влюблялся, но ни один ее ни разу не обидел. Она была очень хорошей.

– Я ее не помню.

– Неудивительно. Она только два класса проучилась со мной. Потом ее семья переехала в другой район, и она сменила школу.

Тане подали стакан с коктейлем. Листики мяты, лайм, много льда. Она попробовала, оказалось неплохо… Но слишком много льда! Лучше бы настояла на чае.

– Я думать о Ленке забыл. Хотя весь третий класс вспоминал. Не хватало ее. Но с годами… Сама понимаешь… – Илья допил коктейль. Бармен вопросительно кивнул: типа, еще? Илья покачал головой. – И вот сижу я в тюрьме. В свободное время – тоска. Читать разлюбил – в детстве, видимо, перечитал, телик надоел, а что еще? Только телефон. И Интернет через него. Зарегистрировался в одной социальной сети, в другой. У нас многие ребята так делали. Но больше на сайтах знакомств висели. Женщинам нежности писали, а сколько обещаний давали! Большинство просто от нечего делать. Некоторые надеялись устроить свою судьбу, чтоб ждал кто-нибудь на воле. А лучше приезжал с передачками. Но я считал это неправильным. Я – тут. Они – там. Зачем им время на меня тратить? Ведь неизвестно, как я устроюсь, когда выйду. А она на меня надеется. Поэтому я знакомился только ради общения. И вот как-то смотрю фотографию, что выложил один из пользователей. Ник «Ленин». На ней земляничная поляна. Ну точно такая, как за тем домом, где мы жили до того, как переехали в большую квартиру. Оставил комментарий восторженный. И тут же получаю сообщение: «Илюша, неужто это ты?»

– Лена Инина? Лен-Ин?

– Да. Она. Представляешь?

– Изменилась?

– Нет, – засмеялся Илья. – Совсем не изменилась. Такая же толстая и косматая… И все такая же замечательная! Мы переписывались семь месяцев. И в Интернете, и по почте. И еще разговаривали по телефону. Она стала мне… родной. Ты прости меня, но Лена была на тот момент мне ближе, чем ты. Наверно, потому, что знала всю правду обо мне. На первом месте моя драгоценная подруга, тетя Марина, за ней Лена, и только на третьем месте ты. На четвертом – никого. Пусто!

– Она приезжала к тебе?

– Хотела, но я не позволил.

– По той же причине, по какой и мне не сказал правды? Не хотел стать обузой?

– Не хотел. Не знаю, может быть, я не вел бы себя так правильно, если бы впереди были годы заключения, но мне оставалось меньше года.

– Так ты приехал в наш город ради нее?

– Честно?

– Да уж, пожалуйста.

– Скорее всего, я бы и не приехал! Именно ради нее. Когда вышел, огляделся вокруг, вник в происходящее, то понял, что от тюремного клейма не избавлюсь никогда. И ладно меня на работу будут брать с неохотой, можно же на самого себя как-то заработать… Я ведь и плотничаю, и машину хорошо вожу. Главное, женщина, что меня выберет, станет… – Он некоторое время подбирал слова, наконец щелкнул пальцами и закончил фразу: – Объектом осуждения родственников и друзей – вот! Как же, связалась с бывшим заключенным, будто других мужиков нет! Да еще убийцей. Мало ли что на уме у него, придушит еще в порыве гнева…

– Мне кажется, ты сгущаешь краски.

– Да ладно! Твой мужик вон косится на меня с такой опаской, будто на моем плече автомат Калашникова висит, в зубах граната, а в руке скальп последней жертвы…

– И все же ты решился на встречу, – перебила его Таня, не желая углубляться в тему, затронутую братом. Слишком она щекотлива. Ей самой не нравилось отношение Кости к Илье, но что она могла с этим поделать?

– Уж коли приехал в родной город… Подумал, нехорошо будет, если не увижусь с Ленкой. Некрасиво.

– Правильно. И как она тебе встретила?

– Танюшка, ты бы видела, как просветлело ее лицо! Оно прям засияло от счастья. И в этот момент она такой невероятной красавицей мне показалась, что я дар речи потерял.

– И влюбился?

– Не скажу, что потерял голову, но… Понимаешь, Таня, я уже пережил любовь сумасшедшую. И не способен больше на такую. Но это и здорово! Сколько я страдал из-за нее, любви этой, и не передать.

– Но ты серьезно собираешься жениться на Лене?

– Если она не передумает, обязательно женюсь.

– Здорово! – воскликнула Таня и, не сдержавшись, подалась вперед и чмокнула брата в щеку.

– Ну а ты, сестренка?

– Что я?

– Хочешь связать свою судьбу с этим?.. – И он поморщился. Неприязнь была взаимной.

– Я бы с радостью, Илюша, да Костя не зовет, – совершенно искренне ответила Таня.

– Так его любишь?

– С ума по нему схожу.

– Надо же!

Таня решила сменить тему, чтобы не услышать от брата нелестных слов в адрес Кости:

– Как тебе наши малыши? Изменились они, правда?

– А по-моему, такие же. Только, конечно, взрослее. Я сразу узнал и Данилку, и Маринку.

– А Ромку?

– Тоже.

– Скажешь, и он такой же, как и раньше? – недоверчиво хмыкнула Таня.

– Нет, он другой, но ты же про малышей спросила.

– Я имела в виду всех наших младшеньких.

– Ромка… – Илья задумался. – Ромка – он подменный как будто…

– В каком смысле?

– Вот знал ты человека много лет и расстался с ним надолго и наконец встречаешь… Вроде узнаешь его, но… Думаешь, нет, это не может быть он, хотя похож, да… Но не он. Как будто подменили его человеком схожей внешности. Потому что можно измениться со временем – постареть, поправиться, полысеть и так далее, – но стать совсем другой личностью – никогда.

– Как в фильме «Сомерсби» с Ричардом Гиром?

– Не знаю, не смотрел.

– Там главный герой возвращается с войны, и все замечают, что он… Федот, да не тот. В том числе и жена. Думали, война его так изменила. А оказалось, другой человек выдавал себя за погибшего Сомерсби. В конце фильма его казнили. Я так плакала…

– Может, это не Ромка? – с каким-то детским волнением выпалил Илья.

– Да брось! Конечно, это он. Просто изменился сильно. И слава богу. Был зашуганный, жалкий, а теперь ты посмотри на него!

– Лучше ты посмотри! – засмеялся брат, взгляд которого был устремлен на дверь.

Таня обернулась.

Глава 7

В бар, близоруко щурясь, вошла женщина и стала озираться. Полная, невысокая, с очень густыми и жесткими волосами, собранными в хвост на затылке, но некоторые пряди из него выбились и торчали надо лбом в разные стороны. Таня поняла, что это Лена Инина, Илюшина дама сердца, и едва сдержала разочарование. Хоть брат и говорил, что она толста и лохмата, все же ей девушка представлялась более привлекательной. Бывают очаровательные пышки, аппетитные и грациозные, несмотря на лишний вес. Лена же напоминала не сдобную булочку, а… буханку ржаного, что ли? Квадратная, плоскогрудая, вся какая-то несуразная. Да и одета совершенно нелепо – в брюки капри, делавшие ее еще ниже и шире, и бархатный пиджак, похожий на парадный наряд директрисы средней школы пенсионного возраста, и под ним – трикотажную футболку в цветочек. Волосы же Лены Таню просто убили. Они не знали укладки, покраски и, казалось, хорошего шампуня. Складывалось впечатление, что Лена мыла их мылом, вытирала, расчесывала и даже не пыталась уложить. «Ей бы хорошие средства для мытья головы подобрать, отрастить и завить волосы и придать им медный оттенок…» – подумалось Тане. В ней всегда просыпался профессионал, когда она видела людей с неухоженной шевелюрой. А вдогонку за этой мыслью возникла другая: «Родственники и друзья Елены вряд ли станут упрекать ее в том, что она связалась с зэком, поскольку такие дурнушки, как она, обречены на одиночество. На нее наверняка никто даже не смотрит, и нет никакой надежды выйти замуж. А тут какой-никакой, но мужчина с серьезными намерениями. Пожалуй, Илюша слишком хорош для нее, даже невзирая на темное прошлое…»

Пока Таня рассматривала даму сердца брата, разочаровывалась в ней и прикидывала, как ее можно приукрасить, Лена занималась лишь одним – высматривала Илюшу. И как только он попал в поле ее зрения, она просияла. Именно так, а не иначе. Просветлела лицом, озарившимся изнутри. И сразу стала совсем другой. Быть может, и не красивой, но невероятно притягательной. И Таня мгновенно изменила к Лене свое отношение.

– Какая она приятная, – шепнула она брату.

– А я тебе о чем? – хмыкнул тот, встав и направившись к невесте.

Лена доходила Илье до подбородка. И казалась очень нескладной на его фоне. Брат высокий, гармонично сложенный, точно ясень, а Лена какой-то корявый дубок. И все же они вместе смотрелись. Ведь так бывает! Стройный ясень, выросший рядом с корявым дубком, вместе могли создать красивую композицию. Так же и Илья с Леной.

– Как ты быстро! – восхитился он оперативностью Лены. После его звонка прошло не больше двадцати минут. Даже если она жила неподалеку, собраться за столь короткое время крайне сложно. – Вот, познакомься, сестра моя. – Он подвел невесту к Татьяне.

– Очень приятно, – расплылась в улыбке Лена. Да не дежурно, а искренне.

– И мне приятно.

– Ленусик, что будешь пить? – спросил у нее Илья.

– Водочку, – ответила та.

– Наш человек! – Брат чмокнул Лену в щеку.

Дав знак бармену, он извинился перед дамами и удалился в уборную.

– Сидела как дура с утра при параде, ждала Илюшиного звонка, – выпалила Лена, плюхнувшись на крутящийся стул у стойки. Теперь, когда девушка была рядом, Таня увидела, что она подкрашена, только неумело. – Я обычно совсем не слежу за собой. Но для него хочу быть красивой, нарядной…

Если бы Таня не была так хорошо настроена по отношению к Лене, то наверняка не сдержала бы смешка. Это она сейчас красивая и нарядная? Тогда какая же обычно? С нечесаными космами и в рубище?

– Я никогда не ставила перед собой задачу стать лучше, чем есть, – продолжала Лена. – Это я про внешность. Привыкла к себе, дурнушке. Брала другим. Мужчин в том числе. Вы, наверное, не поверите, но у меня было много поклонников. Некоторые жениться предлагали. А я всем отказывала.

– Почему? Не хотели замуж?

– Хотела. Очень. Но только за одного, конкретного, мужчину…

– Моего брата?

– Да. Я его с первого класса люблю. Но когда мы переехали, я дала себе слово забыть Илюшу. И последующие годы только этим и занималась. И все равно не получилось у меня. Когда повзрослела да поумнела, поняла, что Илья – мужчина моей жизни. Попыталась разыскать его, но оказалось, что уехал он из города.

– Представляю, как вы обрадовались, когда он написал вам?

– Прыгала до потолка, как девочка, получившая в подарок свою первую Барби, – засмеялась Лена.

– И вас не смутило, что Илья тогда отбывал срок?

– Нет. Но я очень расстроилась, когда об этом узнала. Поплакала даже. Но не от разочарования или еще чего-то, я за Илюшу распереживалась. Сидит человек ни за что, как это страшно…

– То есть вы сразу поверили в его невиновность?

– Конечно!

Таня восхитилась Леной. Какой чистый человек! Она, сестра Ильи, не на сто процентов уверена в его невиновности.

– Девочки, вы тут без меня не заскучали? – послышался голос брата.

– Соскучились, – выдохнула Лена и приникла к Илье, едва он подошел.

– О, а вон и наши! – воскликнул он.

Таня и сама видела, что вслед за ним идут ее два брата и сестра.

– А где Любовь Михайловна? – спросила она у Ромы после того, как все познакомились с Леной.

– Неважно себя чувствует, решила полежать. Но обещала спуститься попозже. – Он оглянулся на близнецов: – Как вам российская действительность? Не сильно шокированы?

– О нет, все хорошо! – по-американски оптимистично ответила Марина.

– У них унитаз не работает, на подоконнике – дохлые мухи, – сообщил Роман остальным. – И это один из лучших номеров в лучшем отеле города. – После он указал на двери банкетного зала: – Пойдемте ужинать! – А бармену бросил через плечо: – На мой счет запиши…

Они проследовали в зал ресторана. Он был небольшим и очень уютным. Составленные вместе четыре стола накрыли белой скатертью. На ней стояли цветы, красивые приборы и несколько овальных блюд с нарезками. Тут были и мясные деликатесы, и рыбные, и причудливые фигурки из фруктов, и овощная мозаика. Кроме этого, бутылки с алкоголем. А едва те, ради кого это все было устроено, вошли в зал, как на столах появились еще и салаты-коктейли из морепродуктов, и заливное из языка.

– Роман, – обратился к брату Данила, снова сделав неправильное ударение, – это что?..

– Что? – не понял тот.

– Все для нас?

– Конечно.

Парень с обалделым видом осмотрел столы:

– Куда столько всего?

– Это только начало. Будет еще две смены блюд и десерт.

– Зачем? Это же очень много… и сильно дорого!

– Не парься, братишка, я плачу, – усмехнулся Роман, похлопав Данилу по плечу. – Отметим нашу встречу достойно!

– Не парься? – недоуменно переспросил тот и посмотрел на сестру в надежде, что та переведет незнакомое слово.

– Значит, не переживай! – разъяснил ему Илья, обняв брата за плечи. – Донт вори, би хэппи! – процитировал он строчку из гениальной песни, которую знает каждый второй.

Но Данила не мог расслабиться. Впрочем, как и Марина. У них в Америке такие банкеты устраивались только по грандиозным поводам, типа свадьбы или юбилея. А встречи друзей и родственников проходят в скромной обстановке небольших ресторанчиков, где каждый платит за себя.

Все расселись. Таня оказалась между братьями – Ромой и Ильей.

– А где твои? – спросил у нее младший.

– Едут. От нас удобнее всего на трамвае, а это долго…

– Это просто удивительно, – хмыкнул он.

– Что на трамвае долго ехать? – не совсем поняла она.

– Встретиться вот так… после стольких лет! Не думал, что когда-нибудь состоится наше… так сказать… воссоединение.

– А я всегда об этом мечтала.

– Ты всегда была душой нашей семьи! – Рома ласково на нее посмотрел. – И я думал, что если у кого из нас и возникнет желание организовать нашу встречу, то у тебя, а никак не у малых.

– Но ведь тебя не они, а Илья разыскал?

– Да. Но дальше разговора по телефону не зашло бы, если б Илья не сказал о том, что Данилка и Маринка собираются приехать.

– Ты по-прежнему его… недолюбливаешь?

– Илью? – Роман посмотрел на старшего брата, и лицо его на секунду исказилось. Тане показалось, на нем мелькнуло пренебрежение. – Нет, я к нему давно ничего не испытываю. Никаких чувств, ни положительных, ни отрицательных. В детстве же во мне те и другие боролись. Я любил Илью, восхищался им, хотел быть таким же. Но он издевался надо мной, убивая мою любовь к себе. Хотя я не успел его возненавидеть, меня усыновили.

– Хорошо, что вовремя… – пробормотала Таня.

– Эй, родственнички, чего ждем? – выкрикнул Илья. – Почему не наливаем и не выпиваем за встречу? – Он перегнулся через Таню и обратился к Роме: – Ты банкуешь, ты и командуй.

– Давай я банкую, а ты будешь командовать?

– Лады!

Илья начал разливать напитки, прогнав официанта, пытавшегося это сделать.

– Рома, а ты чем занимаешься? – спросила Таня после того, как все выпили за встречу.

– У меня свой бизнес, – ответил тот, отставив фужер с чуть пригубленным вином и взявшись за стакан с соком.

– Судя по всему, успешный.

– Да, жаловаться грех. У меня самая крупная в городе сеть автомоек и салон по продаже подержанных машин.

– Ничего себе! Это сколько ж денег нужно, чтоб начать такое дело?

– Ну, начинал я с малого, – улыбнулся Рома. – В нашем гараже машины нелегально «Керхером» мыл. Да еще таксовал на отцовской машине. А через год мне посчастливилось дешево приобрести площадь под мойку и магазинчик при ней. Правда, для того чтоб это сделать, пришлось дом продать.

– Вы что же, на улице остались?

– Нет. Еще квартира была.

– А отец… Почему он тебе не помогал? Ушел от вас?

– Нет, он погиб. Мы с мамой вдвоем остались. И если б не она, ничего бы у меня не вышло. Это ведь она решила дом продать. Я бы не осмелился ей это предложить.

– Она очень хорошая, сразу видно…

Тут разговор пришлось прервать, потому что в банкетный зал влетел Валя и кинулся к матери. Торопливо чмокнув ее в щеку, мальчишка забрался на колени к Илье и стал со всеми знакомиться.

Валя был очень коммуникабельным. С удовольствием общался и с детьми, и со взрослыми. Быстро находил и с теми и с другими общий язык. И только с Костей не получалось, хотя Валя и пытался. Но, наткнувшись на стену равнодушия, прекратил свои попытки. Таня не уставала благодарить Господа за то, что он послал ей такого замечательного сына. Другой бы разобиделся на «отчима», а то и разозлился и поставил бы перед ней условие – бросить Костю. У ее коллеги Марины дочь не приняла нового избранника матери и добилась того, что та с ним рассталась. Истериками, бойкотами, прогулами занятий. Она даже из дома один раз сбежала, чтобы доказать матери, что не может находиться под одной крышей с «козлом» (она только так называла Марининого мужчину) и предпочитает на вокзале ночевать.

– Какой у тебя, Танья, большой сын! – удивилась Маринка.

– Он просто рослый, а так ему всего семь…

– Всего? Но тебе ведь нет и тридцати! У нас в твоем возрасте люди только начинают задумываться о детях, а у тебя уже такой богатырь! – Последнее слово она произнесла после паузы и с запинкой – не сразу вспомнила.

– А у нас женщины под тридцать уже считаются старородящими, – подала голос Лена.

– Предлагаю выпить за дам! – прогудел Илья. – Стоя!

– Надеюсь, не с локтя? – усмехнулся Рома.

– Это по желанию.

Мужчины поднялись вслед за тостующим. Данила – с задержкой. Не совсем понял, зачем нужно вставать, выпивая, так как не знал русских традиций.

Илья опрокинул в себя стопку виски. Костя от него не отстал. У Тани возникло нехорошее предчувствие, что он решил напиться. Рома опять сделал всего один глоток вина. А Данила отхлебнул пива. На столе пива не было, но по его просьбе принесли.

– Ну, американцы, а теперь расскажите о себе! – предложил Илья, взявший на себя обязанности тамады. – Как живете?

– О, у нас все ок! – отрапортовала Мэри, широко улыбаясь.

– А поподробнее?

– Я работаю в крупном журнале иллюстратором.

– О, ты рисуешь! Училась?

– Не в колледж… а у одного художника. Очень талантливого.

– А ты, Данила, чем занимаешься?

Брат, видно, отвык от своего имени, потому что прежде, чем он ответил, Маринка окликнула его «Дэн» и повторила вопрос.

– Я модель, – ответил парень.

Таня почему-то именно так и думала. Кем еще работать эффектному и недалекому парню, если не моделью. Одно непонятно: как он смог пробиться в бизнес красоты, имея физический недостаток? Или это сейчас в тренде, быть не таким, как все?

– И как у тебя идут дела? – поинтересовалась Таня.

– Ок, – услышала она привычный ответ.

– Покажешь журналы, для которых снимался?

– Нет с собой.

– В Интернете.

И снова «ок». Данила оказался не очень разговорчивым. Может, потому, что плохо знал язык?

Вскоре Рома, извинившись, вышел из-за стола. Решил проведать маму. А веселье продолжилось без него.

Глава 8

Рома тихонько повернул ручку на двери и на цыпочках вошел в номер. Это был «сьют», состоящий из двух комнат. Роман заглянул в ту, где спала мать. Она лежала на кровати, накрывшись одеялом. Оно оказалось подтянуто так высоко, что закрывало уши. У Любови Михайловны была такая привычка – зарываться в одеяло лицом, но так как в духоте спалось плохо, она немного его опускала, чтобы высунуть нос.

Подойдя к кровати и наклонившись, Рома прислушался к ее дыханию. Ровное, привычное, значит, все хорошо. Мама совсем не храпела. Это было, конечно, неплохо (он читал где-то, что храп опасен для здоровья), но ему было бы спокойнее, издавай она какие-то звуки во время сна. Тогда он знал бы, что она жива. А у Ромы всякий раз, как он заходил к ней, сердце сжималось от страха: почему так тихо, вдруг умерла?

Он вышел, прикрыв за собой дверь. Но не покинул номер, а проследовал в ванную, чтобы почистить зубы. После вина во рту был неприятный привкус. Роман почти не употреблял алкоголя. Три раза в году выпивал фужер шампанского – на Новый год, Восьмое марта и мамин день рождения. Напиток этот ему нравился на вкус, а вот его действие нет. После шампанского его со страшной силой клонило в сон, а потом начиналась изжога. На банкетах он пил вино. Вернее, делал вид, будто пьет. Отхлебывал по граммулечке. И за весь вечер, дай бог, принимал «на грудь» граммов двести. Он пробовал совсем отказаться от спиртного на торжественных застольях, но пришел к выводу, что легче делать вид, что пьешь, чем объяснять, почему не пьешь. С Ильей бы точно долго препираться пришлось. А сколько таких, как он?

Почистив зубы, Рома вышел из ванной. Хотел сразу пройти к выходу, но вернулся в комнату матери. Вспомнил, что не проверил, есть ли у нее вода под рукой. Вдруг понадобится, чтобы таблетку запить?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.