Акваланги на дне

– Однако ты получил аванс, – веско проговорил Абу Али, нервно барабаня смуглыми холеными пальцами по крышке грязного стола. – Вовсе не маленькие деньги. Аванс этот изволь отработать.

– Ничего не получается, – продолжая улыбаться, ответил его собеседник. – Слишком сложная задача.

– Это меня не интересует! – несколько повысил голос Абу Али. – Ты знал, на что идешь.

– Это работа для настоящего профи!

– Ты разве не профи?

– Но уже трое не вернулись из этого подземелья! Я не хочу быть четвертым.

– Однако хочешь получить деньги за работу. – Абу Али спокойно кивнул. – И это правильно.

Солидный турок умолк, озабоченно нахмурившись и продолжая машинально барабанить пальцами по грязной крышке стола. Мореман напротив него продолжал натянуто улыбаться, хотя его улыбка все больше напоминала гримасу отчаяния.

– Выяснил, почему не возвращаются водолазы? – спросил Абу Али как бы между прочим.

– Да как же я выясню? Это же надо самому туда лезть, смотреть.

– Так слазь и посмотри!

– И остаться там навсегда? Нет уж, спасибо! – нервно воскликнул мореман. – Те, кто остались там, наверняка хотели вернуться обратно, однако вот не смогли! Перед смертью они, конечно, узнали, что их погубило...

– И что это может быть?

Бывший моряк немного помедлил с ответом.

– Скорее всего, там система автоматических шлюзов-ловушек, работающих от фотоэлементов. Такие иногда ставили на секретных заводах в советские времена.

– На нашем плане никаких шлюзов в том районе не указано! – возразил сердито Абу Али.

– Разумеется! На то это и ловушка, чтобы быть засекреченной. Чтобы про нее не мог узнать кто попало.

– Тогда нам надо достать план, где все шлюзы-ловушки указаны!

– Попробуйте, – пожал плечами отставной моряк. – Такой план может иметься только в единственном экземпляре и храниться где-нибудь в секретном архиве Министерства обороны России, завод-то принадлежал именно ему. Если этот план вообще существует.

– Надо постараться достать его в ближайшие дни! – невозмутимо сказал Абу Али. – У тебя есть знакомые в Министерстве обороны России?

– В контрразведке при Генштабе? – Мореман ухмыльнулся. – Шутите, гражданин начальник!

Абу Али промолчал, продолжая сердито барабанить пальцами по крышке стола.

– И потом, – продолжал моряк, – знать, где находится ловушка, – это только полдела. Самое главное – это выяснить, как нейтрализовать ее! А этого даже на секретном плане может не быть.

– Глупость какая-то, – вполголоса проговорил Абу Али. – Завод уже столько лет заброшен, никто там не появляется, за оборудованием не следит. А автоматические ловушки работают, как новые. Такое тебе не кажется странным?

– Нет! – Моряк пожал плечами. – В советские времена секретные объекты всегда строили надежно, на века.

Абу Али коротко вздохнул, потом сказал твердо:

– Ладно! Я тебе уже говорил, что меня все эти подробности не интересуют. Мне нужна выполненная работа! За это тебе уже выплачена часть денег. Где же твоя работа?

– Я стараюсь, как могу! – возразил моряк.

– Плохо стараешься!

– Как получается!

– Послушай, морячок! – Внезапно Абу Али впился взглядом в сидящего напротив него отставного моряка. – Если ты эту работу не выполнишь... – Голос турка звучал вкрадчиво, но зловеще. – Ты понимаешь, что с тобой тогда случится?

– Понимаю!

– Сольем, куда следует. Вот и все!

Абу Али откинулся на спинку стула, не сводя своих пронзительных черных глаз с собеседника.

– Вообще-то время пока терпит, – осторожно возразил тот.

– Как сказать, – глянув на настольный календарь, турок пожал плечами. – Сегодня у нас двадцатое августа. А нужная вещь должна быть у меня в руках не позднее первого сентября. Понял ты? Не позднее! Иначе...

– Иначе что?

– Иначе нас всех на части разорвут, – ответил он озабоченно. – И меня в том числе! Там люди серьезные...

Внезапный стук в дверь заставил Абу Али вздрогнуть, посмотреть на своего собеседника чуть ли не испуганно.

– Нет, люди вашей специальности нам на стройке пока не нужны! – сказал он громко и отчетливо. И только после этого бросил в сторону двери: – Да, войдите.

Вошедший мужчина лет тридцати пяти отличался флотской выправкой и богатырским телосложением. В нем без труда можно было узнать шофера, который сидел за рулем припаркованного у ворот стройплощадки белого «Лексуса».

– Понятно вам? – как бы не замечая вошедшего, продолжал Абу Али. – Сейчас у нас цикл отделочных работ фасада здания, тут каменщики, сами понимаете, совершенно ни к чему... Чего тебе, Алексей? – внезапно оборвал сам себя турок, оборачиваясь и с досадой глядя на своего водителя.

Не обращая никакого внимания на посетителя, тот подошел к сидевшему за столом турку.

– Простите, что мешаю, хозяин. Вы просили меня зайти в это время, напомнить...

– Да. Поехали. – Абу Али торопливо встал, взял со стола небольшую кожаную сумку-карман на ремешке. В последний раз повернулся к также поднявшемуся со своего места отставному мореману. – А вы зайдите денька через три или четыре. Может быть, подыщется для вас какая-нибудь подходящая работа.

В «Лексусе» Абу Али уселся на заднее сиденье, подальше от посторонних глаз. Сказал коротко:

– Обедать.

Его водитель по имени Алексей кивнул, но, прежде чем завести мотор, указал глазами в сторону серой «девятки», скромно припаркованной неподалеку от въезда на стройплощадку.

– Те люди, что беседовали с вами, – негромко сказал он, – после разговора сели в свою машину, но никуда не поехали. Так и стоят здесь до сих пор.

В этот момент «девятка», взревев мотором, резко сорвалась с места, выехала на дорогу и вскоре скрылась в потоке машин на Нахимовском проспекте.

Абу Али, не глядя на них, с досадой поморщился.

– Чертовы попрошайки, – пробормотал он себе по нос. – Надоели до предела.

– Выпасают вас, хозяин, – заметил Алексей, заводя тем временем мотор. – Так что будьте осторожны! Этот Муслетдин – глава местной татарской общины. Не смотрите, что он с виду божий одуванчик. На самом деле это весьма скользкий тип.

Абу Али рассеянно выслушал предостережение своего шофера и только кивнул в знак того, что принял его к сведению.

«Лексус» в свою очередь выбрался на проспект Нахимова, но проехал недалеко, остановился у дорогого и престижного ресторана, расположенного также в центре Севастополя при одной из городских гостиниц. Выбравшись из машины, Абу Али снова на мгновение просунул голову в салон.

– Все, на сегодня свободен, – сказал он. – За мной не заезжай, я вернусь на такси. Завтра утром заедешь за мной домой как обычно.

– Все понял, хозяин, будет сделано! – с готовностью ответил Алексей.

Повернувшись, солидный турок уверенным шагом направился к ресторану, и поэтому он не мог видеть, каким иронически-презрительным взглядом смотрит вслед его водитель.

Глава 7

Пролив, соединяющий Балаклавскую бухту с открытым морем, узок и извилист, высокие и отвесные, точно стены, скалы из розового гранита вздымаются из воды, словно возведенные руками каких-то фантастических гигантов. Проплывающий по проливу рейсовый теплоходик так близко подбирается к изрезанной дождями и непогодой скале, что кажется, будто можно дотронуться до нее рукой. В такую самой природой защищенную со всех сторон бухту практически невозможно проникнуть постороннему судну незамеченным. Потому-то именно в Балаклаве была создана одна из секретнейших баз Краснознаменного Черноморского флота СССР, включавшая в числе прочего учебку, элитную спецшколу, где готовили бойцов морского спецназа, боевых пловцов, и где до последнего времени дислоцировалась 17-я отдельная бригада Военно-морского флота России, являвшаяся головным боевым соединением среди аналогичных частей.

Теплоходик, на котором вместе с женой и сыном находился Полундра, миновал высокие и крутые скалы, обрамлявшие проход в бухту, и выбрался на довольно широкую ее часть, откуда открывалась панорама небольшого приморского городка. Стоя на палубе рейсового катера, североморец с нескрываемым радостным волнением вглядывался в открывающиеся его взору очертания Балаклавской бухты, самой Балаклавы, где прошла его юность, трудные и напряженные, но такие прекрасные годы.

– А здесь и не изменилось ничего! – с чуточку грустной улыбкой проговорил Полундра. – Все в точности так же, как и шесть лет назад, когда я был здесь в последний раз.

– Однако как это живописно! – воскликнула, разделяя восторг своего мужа, Наташа. – Не городок, а картинка.

Балаклава и в самом деле утопала в зелени. Дома, казавшиеся все сплошь старинной постройки, были небольшими. Они словно выглядывали из-за крон раскидистых деревьев. Совсем близко к берегу подступали зеленые, сплошь поросшие лесом горы, и приморский городок упорно карабкался на их склоны, прячась за деревья, и то там, то здесь подставляя жаркому южному солнцу желтые и белые стены своих домов.

– Значит, Сережка, это и есть Балаклава? – спросила Наташа, снизу вверх заглядывая в глаза мужу.

– Она самая, – был ответ. – Вон, смотри!

Он указал на бухту. Вода в ней струилась слабым прибрежным течением, серебрилась ослепительными бликами под лучами яркого южного солнца. Вправо от наиболее широкой части бухты уходил глубоко врезавшийся в берег узкий заливчик, или лиман, как называли его местные жители. Катер, заметно сбавив ход, заворачивал туда, в этот лиман, потому что именно там находился причал.

– Ой, Сережка, а это что?

Часть берега бухты, что оставалась слева по борту катера, казалась такой удобной для того, чтобы там устроить причал. Однако в этом месте метрах в двухстах от берега на воде выстроилась цепочка оранжево-красных буев с натянутой на них цепью, за ними вслед из воды торчали какие-то колья непонятного предназначения, а на самой гранитной скале, с которой начинался сам берег, висел огромный плакат, предупреждавший, что заплывать в этом месте за буи на любом виде плав-средств категорически запрещается.

– Что это такое, Сережка? – спросила Наталья, указывая на буи и предупреждающую надпись. – Почему нельзя подплывать к тому берегу?

– Потому что в этом месте находятся подводные шлюзы, – ответил Полундра. – Ворота, через которые внутрь дока заходят подводные лодки.

– Тут у них база? – поинтересовалась Наталья. – Как у нас в Ведяеве?

– Не база, а ремонтный завод, – ответил североморец. – Был раньше, во всяком случае. Один черт знает, что там устроили сейчас.

– Там подводные лодки ремонтировали?.. И атомные в том числе?

– Не атомные, нет. Только дизельные. Атомного подводного флота никогда не было у СССР на Черном море, такие лодки Турция все равно не пропускала через свои проливы Босфор и Дарданеллы. Так что им некуда было плавать. А сейчас, я не знаю, может быть, даже и дизельных не осталось. Развалили флот совсем! – добавил североморец уныло.

Их катер тем временем сбавил ход до малого, пробираясь по узкому заливчику-лиману, готовясь пришвартоваться. Берега теперь выглядели ровными и аккуратными, рука строителя одела их в гранит, такой же светло-розовый, как и скалы вокруг. Небольшие старинного вида дома выстроились рядком на самой набережной, среди которых выделялось небольшое трехэтажное здание слева. Огромная, во весь третий этаж, вывеска извещала о том, что в этом доме находится «London-hotel».

– Слышишь, Сережка, – проговорила Наталья, показывая на это здание. – А это что, правда гостиница?

– Разумеется. И довольно комфортабельная, прямо на столичном уровне.

– А почему она называется «Лондонский отель»?

– Не знаю. – Полундра пожал плечами. – Какая-то местная хохма, наверное.

В этот момент катер швартовался к балаклавскому причалу, и другой матрос, но одетый точно так же, в джинсы и полосатый тельник, ловко спрыгнул на дебаркадер, чтобы намотать швартовы на тяжелые, вмурованные в бетон набережной чугунные кнехты. Пропуская Наташу впереди себя, Полундра с маленьким сыном на плечах направился к перекинутому на берег трапу, готовясь ступить на твердую землю.

Городок Балаклава и с берега казался словно сохранившимся в неприкосновенности местом из другого мира. Город был застроен небольшими примерно одинаковыми домами сталинского типа, узкие, но очень тенистые и тихие улочки с упорством лезли наверх, на горы, прижимающие городок к морю. Большая часть Балаклавы оказалась огорожена высокими кирпичными заборами с витками колючей проволоки на верхушках стен. На воротах, которые вели за эти заборы, видны были красные звезды и желтые якоря. За этими заборами помещались казармы дислоцированных в Балаклаве воинских частей и корпуса военного училища. Мимо одного такого забора и шли теперь Полундра и его жена.

– Это здесь ты учился и служил, да, Сережка?

Наталья спросила это, только чтобы прервать начавшее ее тяготить молчание мужа. В душе ее зародилась и крепла странная, непонятно откуда берущаяся тревога, с которой она не знала, как справиться.

– Ну, казармы нашей учебки находились вон там, ближе к горам. – Полундра махнул рукой куда-то неопределенно вперед. – А тут находился штаб и казармы 17-й бригады. Даже не знаю, что здесь теперь.

Полундра умолк, нервно оглянулся назад. У него вдруг возникло странное, неприятное ощущение, что кто-то неотступно следует за ними от самого причала. Но позади них улица в этот самый жаркий час дня была совершенно пустынна, только какой-то прохожий торопливо свернул в крохотную боковую улочку. Не увидев ничего примечательного, Полундра продолжил свой путь.

– Ну что, пойдем поищем какое-нибудь кафе? – спросил он у жены. – Андрюха! – крикнул североморец наверх своему сыну. – Ты как, еще не устал от путешествия?

– Не-ет! – раздалось оттуда уверенно и блаженно.

– Ну вот, видишь! А мама твоя боялась, что тебя укачает!

Неожиданно шедший им навстречу морской офицер с погонами капитана второго ранга остановился и воскликнул радостно:

– Курсант Сергей Павлов? Здорово! Рад тебя видеть. Ты как здесь очутился?

– Вот, отдыхать приехал. Здравия желаю, товарищ кавторанг!

– Это твой такой? – Он кивнул на сидящего на плечах у папы Андрюшку. – Ну, ты молодец! Давай-давай... Желаю хорошо отдохнуть.

Капитан второго ранга кивнул, протянул североморцу руку, после чего пошел своей дорогой. А Полундра с женой и сыном направился дальше по узкой улице, которая теперь круто уходила вверх, в гору.

– У тебя здесь, как я вижу, полно знакомых? – поинтересовалась на ходу Наташа.

– Ну да, почему нет... У настоящего моряка в каждом порту куча друзей. Впрочем, это не друг, а один из моих прежних преподавателей в учебке. Удивительно, что он до сих пор меня помнит.

Полундра умолк и снова нервно оглянулся назад. На улице по-прежнему никого не было, за исключением какого-то мужчины, переходившего ее в этот момент и направлявшегося в противоположную от них сторону.

– Что ты все время оборачиваешься? – неожиданно спросила его Наташа. – Думаешь, за нами кто-то следит?

– Да нет. – Полундра пожал плечами. – Что за бред... Кому мы с тобой здесь нужны!

Наташа кивнула, ничего не сказала в ответ. Однако тревожное чувство у нее только возросло от этого делано беспечного уверения мужа.

Улица тем временем вывела их на небольшую площадь, включающую тенистый уютный скверик, под деревьями которого располагалось со своими полосатыми матерчатыми навесами-«грибами» уличное кафе, практически пустынное в этот час дня.

– Вон, пошли посидим там, – кивая на кафе, предложил Сергей Павлов. – А то ты, наверное, уже устала ходить сегодня. Там и поесть что-нибудь найдется.

Наташа послушно кивнула и направилась вслед за мужем под сень раскидистых тутовых деревьев, где стояли столики кафе.

Однако в смысле еды кафе оказалось весьма бедным. Немолодая уже продавщица, мирно дремавшая за витриной, посмотрела на посетителей довольно неприветливо и объявила, что из съестного имеется только пара видов пирожных, булочки с маком да бутерброды с ветчиной. Зато великолепный набор хороших крымских вин и привозного пива. Наталья была в отчаянии: обед в санатории они теперь несомненно пропустили, а здесь, в этом дурацком кафе, кормить ребенка было совершенно нечем.

Полундра заказал по паре пирожных каждому, булочку с маком Андрюшке, большую бутылку пепси-колы, а себе пива. После того как продавщица кафе выложила все это на прилавок, он расплатился, вместе с женой перенес заказ на один из столиков, выбрав такой, где тень от тутовых деревьев была погуще.

Усевшись за столик и принявшись за пиво, Полундра машинально посмотрел в сторону прилавка кафе. Там в это время объявился еще один посетитель. Взяв себе бутылку пива, он уселся с ней за один из столиков за спиной североморца. Все происходящее было совершенно обыденно, и Полундра никак не мог взять в толк, откуда берется у него это растущее беспокойство и ощущение, будто кто-то следит за ним.

Павлов и его семья ели молча и торопливо, утомленные жарой и долгой ходьбой по городку. Они были очень озадачены, когда внезапно продавщица кафе появилась возле их столика с подносом, на котором в окружении набора из ярких южных фруктов стояла непочатая бутылка дорогого коньяка с шикарной этикеткой.

– А мы этого не заказывали! – удивленно рассматривая поднос, воскликнула Наташа.

Но продавщица, теперь больше не сонная, а приветливо улыбавшаяся посетителям, невозмутимо стала составлять бутылку и фрукты с подноса к ним на стол.

– А это вам подарок, – улыбаясь, заявила она. – Вон с того столика.

Она указала на дальний столик кафе, где под матерчатым «грибком»-навесом на фоне залива виднелся рельефный силуэт одиноко сидевшего и тянувшего пиво мужчины.

– Сережка, кто это? – растерянно и с какой-то тревогой в голосе спросила Наташа. – Ты его знаешь?

Полундра тщетно вглядывался в силуэт сидящего к ним спиной мужчины и при всем желании не мог решить, знаком он с этим дарителем или нет.

– Ну что же, надо подойти посмотреть.

Полундра уже встал со своего места, но Наталья неожиданно ухватила его за руку.

– Стой, не ходи! – торопливо воскликнула она. – Бог с ней, с этой бутылкой, и с ее дарителем тоже!

– Подожди, Наташа! Может быть, это какой-нибудь мой старый приятель, – попытался успокоить жену Сергей Павлов.

– У тебя в каждом приморском городе приятели и собутыльники! Везде кто-нибудь подворачивается.

– Конечно! На то я и офицер флотского спецназа, чтобы у меня во всех портах друзья были! – невозмутимо возразил Полундра. – Я пойду.

– Ну куда ты? – с тихим вздохом воскликнула Наталья. – Опять приключения накличешь на свою голову!

– Да какие приключения! Я вообще в отпуске!

Оставшись за столиком с сыном, Наталья видела, как ее муж подошел к столику, где сидел подаривший коньяк мужчина, тронул его за плечо, но тут же отступил на шаг назад, и крайнее изумление отразилось на его лице.

Глава 8

Войдя в ресторан, Абу Али вовсе не стал садиться за столик и заказывать себе обед. Вместо этого он направился прямиком к стойке бара, уселся там на длинный круглый стул, заказал чашку черного кофе с коньяком. Прихлебывая горячий напиток, солидный турок будто машинально, от нечего делать глядел по сторонам, на немногочисленную в этот ранний для ресторана час публику. При этом рука его, держащая чашку, немного подрагивала.

Выпив свой кофе, Абу Али поставил пустую чашку обратно на стойку и незаметно кивнул метрдотелю, стоявшему неподалеку в величественной позе. Ему в руку солидный турок вложил купюру в десять долларов. Седой, благообразного вида служитель ресторана важно поклонился, принимая деньги, после чего, не говоря ни слова, повел Абу Али к некоей незаметной для посторонних глаз служебной двери возле самого входа на кухню. По узкой служебной лестнице проводил его наверх, в расположенный здесь номер люкс, почтительно поклонившись, открыл перед Абу Али дверь, вручил ключ и только после этого, так и не сказав ни слова, не спеша удалился.

Торопливо заперев за собой дверь, важный турок бросился в основные апартаменты номера. Большую часть пространства шикарно обставленной комнаты занимала огромная, точно рассчитанная на пятерых кровать.

На этой кровати лежал обнаженный юноша. Судя по оливково-смуглому цвету его кожи, черным как смоль бровям и особенностям черт лица, это был настоящий этнический татарин со всеми характернейшими признаками его нации. На вид ему было едва ли больше шестнадцати лет. Он был как раз в том возрасте, когда юношеское тело своими нежными очертаниями более всего похоже на женское, практически неотличимо от него, если бы только не гениталии. Обнаженный юноша лежал на широкой, как футбольное поле, кровати в изнеженной, расслабленной и в то же время вызывающей позе. При появлении Абу Али он томно поднял на вошедшего свои полузакрытые глаза и тихо вздохнул.

Казалось, Абу Али совершенно ошалел от одного вида обнаженного юноши. Он замер на пороге комнаты, прислонился к косяку и некоторое время стоял, как приросший, и только смотрел на раскинувшегося на кровати подростка. В конце концов глаза его зажглись диким огнем, он побагровел, на лбу надулись жилы и выступил мелким бисером пот. Трясущимися от похотливого нетерпения руками Абу Али стал снимать с себя одежду – расстегивать брюки, стягивать рубашку, торопливо рвал не желающие отстегиваться пуговицы. Лежащий на кровати обнаженный татарчонок внимательно следил за ним из-под своих томно полузакрытых век.

Глава 9

– Наташка, вот познакомься, это Алексей Дорофеев, мой давний сослуживец.

Загадочный мужчина из-за дальнего столика стоял теперь перед Натальей Павловой вместе с ее мужем и любезно улыбался. Из вежливости Наташа поднялась ему навстречу, подала руку. Алексей, водитель Абу Али, бережно взял ее в свою ручищу и осторожно пожал. После этого они втроем уселись за стол.

– Наташа, – первым заговорил Полундра. – Я разве тебе никогда не рассказывал об Алешке Дорофееве, капитан-лейтенанте? Он служил командиром учебного корабля здесь, в Балаклаве, как раз когда я тут учился.

– Что-то не припомню, – ответила Наталья. Она сама не знала, почему именно, но этот старый знакомый ее мужа определенно не нравился ей.

– Ну да, – согласился Полундра. – Я тебе вообще про те времена мало рассказывал. Не до того было.

Некоторое время царило неловкое молчание. Дорофеев, сидящий напротив жены Полундры, продолжал вежливо улыбаться.

– А я тебя еще на катере заметил, – заговорил он, поглядывая то на старлея, то на его жену. – Смотрю и глазам своим не верю. Неужели ты?

– Я, как видишь, – улыбнулся Полундра.

– Как же ты здесь очутился? Я же помню, что тебя на Северный флот перевели.

– Правильно. – Полундра кивнул. – На Северном флоте я теперь и служу. Сюда вот приехал отдохнуть в санатории, по путевке.

– Надолго?

– На сорок пять суток. Сегодня вот, считай, второй день.

– Второй? – задумчиво глядя на Сергея Павлова, переспросил Дорофеев. – Это хорошо, что второй...

Дорофеев сосредоточенно помолчал, потом потянулся к бутылке коньяка, которую он подарил. Откупорил ее, разлил понемногу в три пластиковых стакана.

– Ну что, Серега? – сказал он, поднимая свой стаканчик. – Давай за встречу!

Они сдвинули стаканы. Наташа лишь чуть пригубила коньяк, в то время как Полундра осушил свой стакан до дна. Вдруг он заметил, что коньяк в стакане его бывшего сослуживца остался практически нетронутым.

– Извини, Серега, я сейчас не могу пить всерьез. Я за рулем, – улыбнувшись, пояснил Дорофеев. – Вон, видишь, белый «Лексус» у входа в кафе стоит?

– Ну да, – ответил Полундра. – Крутая машина, ничего себе.

– Вот именно, что крутая, – с усмешкой согласился Дорофеев. – Если с этой машиной что-нибудь случится, хозяин мне за нее голову оторвет!

– Хозяин? – удивленно и разочарованно переспросил Полундра. – А я-то подумал, что это ты сам так шикарно жить стал!..

– Да как же, расшикуешься здесь! – невесело улыбаясь, отозвался Дорофеев. – На флотское денежное довольствие. Вот только теперь немного и зажил по-нормальному, чтобы хотя бы другу бутылку коньяка не из последних грошей покупать.

– Так ты что же, товарищ каплей, значит, уволился из флота? – спросил Полундра.

– Как видишь! – Дорофеев продолжал горько улыбаться. – Сам понимаешь, Черноморский флот России постепенно сокращается, ремонтные мощности теперь слабые, после раздела почти все они Украине достались. Новые суда не сдаются.

– Да, я в курсе, – сказал Полундра печально.

– Вот и учебку нашу закрыли, – продолжал Дорофеев. – Нашу балаклавскую учебку, которая была единственным местом в России, где готовили бойцов морского спецназа, боевых пловцов!

– Да, я знаю, – сумрачно сказал Полундра. – У меня самого от этого душа болит. А помнишь, Алексей, какие у нас там командиры были? Помнишь каперанга Рябинина, командира нашего ракетного крейсера, на который я после окончании учебки служить поступил? Он еще геройски погиб во время пожара на крейсере...