Возвращение блудного бумеранга

Анька вздохнула.

– Вы хоть знаете, что за тип был этот Сергей?

– Ты говорила, он работает в ФСБ. Что у него какой-то чин и прочее.

– Бандит он был! – махнула рукой Аня. – Сказками о ФСБ и своих героических подвигах он меня, дуреху, кормил. А на самом деле был обыкновенным бандитом. И взяли его во время вооруженного грабежа.

– И дали двенадцать лет?

– Могли и больше. Там охранник пострадал. Вроде бы инвалидом на всю жизнь остался. Но Серегу одного взяли, дружков своих он не выдал. Поэтому те ему и адвоката обеспечили, и грев в тюрьму и на зону посылали. Да и пошел он под суд в первый раз, так что ему как ранее несудимому дали не очень большой срок.

– Ни фига себе! Двенадцать лет!

– Могли и все двадцать. А так через шесть лет амнистию обещали.

– Значит, он сел за решетку, а ты вышла замуж за Давида?

Помимо воли в словах Леси прозвучало осуждение. И Аня моментально окрысилась на нее.

– А что тут такого? – крикнула она. – Ничего такого тут и нет! Или мне надо было шесть лет угробить на бесплодное ожидание, а потом выйти замуж за уголовника? Нет уж! Я как узнала, что он обыкновенный бандюган, так сразу же ему прямо в зале суда и сказала, что ждать его не буду.

– А он что? Как отреагировал?

– Орал, конечно. То есть в суде он себя примерно вел. А вот уж потом трубку у кого-то в камере выпросил и мне позвонил. Тогда уж он душу отвел! Какими только словами он меня не называл. И гадиной, и паскудой, и потаскухой. А за что? Разве я была не права? Он меня обманывал, выдавал себя за совсем другого человека. А я еще и виновата?!

Девушки не знали, что ей и ответить. С одной стороны, Аня была права. Кому нужно такое уголовное счастье в мужья? А с другой – Серега тоже мог быть недоволен поведением девушки, которую считал своей невестой.

– А мстить он тебе не обещал?

– Как же не обещал? – хмыкнула Аня. – Еще как обещал! На ленточки обещал порезать, если я его не дождусь. Изуродовать. Детей убить, мужа убить, а чтобы я на все это смотрела и рыдала. А он бы тоже смотрел на мои страдания и кайфовал.

У подруг даже мороз по коже пошел. Ну и урод этот Серега. Нет, правильно, что Анька не стала его дожидаться. Разве можно связываться с человеком, который тебе угрожает такими жуткими карами? Ни в коем случае! Еще понятно, если бы Серега искренне раскаивался в содеянном, клялся бы завязать и умолял Аню поверить ему; тогда еще на первый раз можно было бы его простить. Но если уж он вместо раскаяния выплеснул на свою девушку такую злобу, тут уж и говорить не о чем. Бежать подальше от подонка. И весь сказ!

– Вот я и убежала, – снова хмыкнула Аня. – Так далеко, как только смогла. И очень рада, что так сделала. Давид – просто чудо! Его мама – самая лучшая свекровь на свете. Природа! Море! Свежий воздух! Фрукты из собственного сада.

– Жизнь прекрасна.

– Конечно, тут тоже были свои минусы. Дядя Нико, например. Но даже ему далеко по подлости и злобности до Сереги.

Спорить подруги не стали. Банков дядя Нико действительно не грабил. Обирал потихоньку сироту, так ведь не до нитки же. Так что благородный, можно сказать, человек был по сравнению с некоторыми бандюгами, севшими в тюрьму за вооруженный грабеж.

Но все-таки кое-какое сомнение у подруг осталось. Если Сергей должен был просидеть шесть лет, то ведь сейчас он как раз вышел.

– Вышел, – подтвердила Анька. – Мама мне звонила, говорила, что он к ней приходил.

– К ней? В Германии?

– Да.

– Специально приехал в Германию к твоей маме, чтобы про тебя расспросить?

– Ну… да.

– И ты только сейчас об этом говоришь?!

– Зачем он к ней приходил?

– Меня искал, я думаю, – пожала плечами Аня.

– И твоя мама сказала, где тебя искать?

– Нет. Сказала только, что я теперь живу далеко. И что у меня муж и дети.

– А что твой бывший?

– Мама говорит, перекосило его слегка, оттого что у меня все хорошо. Но ничего не сказал. Ушел.

– И все? Больше не приходил?

– Мама ничего мне больше не говорила.

Мысленно подруги отметили, что им самим все же нужно еще разок поговорить с Аниной мамой. Может быть, она не стала говорить всей правды Ане, чтобы не пугать дочку. Ей правды не сказала, а подругам скажет.

– А дядя Нико знал про этого твоего Серегу?

– Боже упаси! – замахала руками Аня. – Нет, конечно! Я про это никому не рассказывала. Даже Давиду.

– Ну и правильно. Совсем незачем ему знать про тебя такие вещи.

Аня кивнула:

– Я тоже так думаю.

Но было видно, что ее больше волнует другая тема. Мялась она недолго. Вопросы буквально посыпались из нее, как горох из прохудившегося мешка.

– А теперь скажите, что там Давид говорил вам про Нелли? Небось теперь-то она уж точно вернется в родные края? Когда это будет? Что он думает делать с ней дальше? Как станет себя вести?

Чувствовалось, что даже перспектива тюремного заключения меркла по сравнению с возможностью появления на горизонте соперницы. Как могли, подруги успокоили бедную Аню, заверив ее, что Давид только и думает, что о своей жене и детях. И появление Нелли приветствует ничуть не больше, чем сама Аня.

Несколько успокоенная словами подруг, Аня отправилась хлопотать по хозяйству. Убийство или не убийство, а кушать надо. И белье само не постирается. И пол не вымоется. А девушки просочились к телефонному аппарату. Возле него лежала внушительная записная книжка, в которой нашелся немецкий номер Аниной мамы. Так что подруги быстренько позвонили ей в Германию. Анина мама подошла к телефону сразу же после первого гудка.

– Анечка! – закричала она в трубку. – Не волнуйся, деточка. У нас все в полном порядке!

Тон Аниной мамы был преувеличенно бодрый и оживленный. Это поняли даже подруги.

– Тетя Наташа, это не Аня. Это мы – Кира и Леся.

– Ой, девочки! Простите меня, дуру старую. А я слышу, межгород звонит. Ну, и подумала, что это моя Анечка ко мне прорывается.

– Мы в самом деле звоним вам из ее дома. Так что не так уж и ошиблись.

– А чего вы звоните? Чего Анечка не позвонила? У нее что-нибудь случилось?

Тревога в голосе Аниной мамы была неподдельная и искренняя. Похоже, последнее время у женщины было достаточно поводов для беспокойств. И жила она в постоянном нервном напряжении. Поэтому так бурно и отреагировала на то, что ей позвонила не родная дочь, а всего лишь ее подруги.

– Ничего не случилось. Все в полном порядке. А звоним мы вам потому, что Аня проговорилась нам, будто бы не сегодня завтра должен выйти на свободу ее Сережа. Это так?

Некоторое время Анина мама молчала. А потом сокрушенно призналась:

– Правда! И даже больше того вам скажу, он уже вышел!

– Ой!

– Да, и ко мне приходил!

– Ой!

– И много раз приходил!

– Ой, ой, ой!

– Я уж Анечке не стала говорить, не хотела ее лишний раз беспокоить. А только нехорошо у меня на сердце с тех пор стало. Только и думаю, как бы этот тип ей чего не напортил.

– А он может?

– Вы его не знаете! Он такой опасный человек! Подлый, злой, жестокий! Мне грозил.

– А вам за что?

– Адрес Анечки требовал.

– И вы ему дали?

– Да что вы! – возмутилась тетя Наташа. – Что я, враг своей дочери? Ничего я ему не дала. Да ведь только он ее адрес и без меня выяснить сумеет. Если уж мой немецкий узнал и приехал, не поленился, то ее адрес запросто узнает.

– Как? Каким образом?

– Мало ли у Анечки в Питере друзей и подружек осталось. Она же девочка общительная. Со многими дружила. Может, кто и даст. Не специально, ясное дело, а так, не подумав.

– А давно к вам Сергей в последний раз приходил?

– В последний раз? Дайте-ка подумать. Да вот неделю назад как раз и приходил!

– И что сказал?

– Заявил, что уезжает. И что если Анька передумала и хочет к нему вернуться, то у нее есть еще пять дней, чтобы оставить мужа, детей и прилететь к нему. А потом уже будет поздно.

– Что поздно?

– Этого он мне не сказал. А я Анечке ничего передавать, конечно, не стала. Мало ли кто какую ерунду ляпнет.

Из телефонного разговора подруги поняли несколько вещей. Анин поступок задел ее бывшего бойфренда куда сильней, чем она сама себе представляла. Замужество он Ане не простил. Так что Сергей был готов к мести. И не просто готов, а тщательно ее обдумывал и, кажется, кое-что придумал. И наконец последнее, он выдвигал требование, чтобы она к нему вернулась.

– Срок действия ультиматума истек, – задумчиво бормотала Леся себе под нос, – Анька о себе знать не дала, и этот парень начал действовать.

– Думаешь, он прилетел в Грузию, пришил этого дядю Нико, а потом стал ждать, как будут развиваться события?

– Не думаю, что именно дядя Нико был его жертвой. Но все возможно. Все.

– Слушай, надо бы нам фотографию этого Сергея у Аньки вытребовать.

– Зачем?

– Затем, что он мог быть среди гостей на свадьбе.

– Ну, ты тоже скажешь! Сергей там был, а Анька его не признала?

– Так он мог замаскироваться!

– Тогда нам его фотография вряд ли пригодится.

– Но не будет же он все время ходить в маскировке.

И девушки отправились к Ане. Они застали ее за приготовлением обеда. Слегка устыдились, что не помогают ей в этом деле, но потом вспомнили, что занимаются куда более важным делом – спасением Аньки от решетки, и стыдиться перестали. Так что даже не замечая выразительных взглядов, которые Анька бросала на гору нечищеных овощей для борща, которые были свалены на столе, потребовали у Ани фотографию ее бывшего бойфренда.

– Откуда ей у меня взяться? – удивилась Аня. – Говорю вам, я вычеркнула этого человека из своей жизни раз и навсегда!

– Что же, никакой фотографии не осталось? Даже самой плохонькой?

– Нет!

И Аня демонстративно встала к столу, очищая крупную свеклу. Та брызгалась яркими брызгами, так что подругам пришлось прикрыться кухонными полотенцами. Но они не отставали:

– Тогда опиши нам этого Серегу. Давай-ка его внешность!

– Что вам дался этот уголовник?! Говорю вам, это было и прошло! Теперь ему нет места в моей жизни!

– Но может быть, сам он считает иначе!

– Ну, хорошо! Он был высокий, волосы светлые, голубые глаза, крупный мясистый нос и толстые губы. Да! Еще он всегда ходил стриженный под единичку, и уши у него торчали словно два вареника! А когда он злился или волновался, они у него краснели. Сам он бледнел, а уши, наоборот, краснели. То, я вам скажу, еще зрелище!

Но никакого бледного мужчины с ярко-красными оттопыренными ушами на свадьбе подруги не заметили. Блондинов также не наблюдалось. Были, правда, рыжие, но с ярко выраженными кавказскими чертами лиц. Блондинка была только одна – Леся. А вот блондинов не было. Ни коротко стриженных, никаких.

– Он мог надеть парик и загримироваться, – прошептала Леся, не желая расставаться со своей идеей. – Или спрятался поблизости от дома Тамары. И когда наступил подходящий момент, выскочил из своего укрытия и нанес удар.

Но Кира считала, что версию с Серегой можно пока отложить про запас. Они и так выяснили достаточно. Серега имел крутой зуб на Аньку. Мог узнать, где ее искать. И имел возможность и желание ей насолить. Сделал он это или нет, пока было не известно.

– Но это все пока что из области предположений. А вот следы Тамары на том месте, где был ранен Нико, это уже суровая реальность.

– Думаешь, менты тоже их обнаружили?

Кира пожала плечами.

– Пойдем к ней и узнаем.

Дома у Тамары было непривычно тихо. После случившейся трагедии с односельчанином свадьбу было решено не догуливать. Так что праздничные столы и украшения исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Теперь это был самый обычный дом, конечно, если не считать произошедшего в нем убийства.

Тамара хлопотала на заднем дворе, возясь с цыплятами. Подруг она приветствовала широкой улыбкой. И протянула им несколько пушистых желтых комочков.

– Правда, они прелесть?

– Да, очаровательные крохи. Они у вас вывелись?

– Вообще-то мы цыплят сами не выводим, – пояснила Тамара. – Возни с ними много, а смысла мало. Пока курица на яйцах сидит, да потом с цыплятами возится, она ведь не несется. Да и болеют, и мрут эти желтенькие крошки слишком уж часто. Так что мы обычно цыплят покупаем на птицефабрике. И не желтых, а уже белых, подросших. С перышками.

– А в этот раз как же получилось?

– Не уследила я за одной из несушек. Она себе гнездо в саду свила. Да тихонько там весь выводок и высидела. Просто удивительно, ни кошка ее не тронула, ни собаки, ни птицы. Сегодня прихожу я на птичий двор, а у нас прибавление!

И Тамара счастливо засмеялась, прижимая к лицу крохотного пушистенького и веселого, словно солнышко, цыпленочка. Глядя на эту здоровую, полную сил и жизни девушку, трудно было поверить, чтобы она могла убить человека. Да еще как убить! Всадить ему в живот нож. И не один, а несколько раз.

– Нет, не могла она этого сделать, – прошептала Леся.

– Но ведь следы! Как быть со следами?

Тем временем Тамара отпустила цыплят к их маме, озабоченно квохчущей в сторонке и разгребающей жилистой лапкой что-то в пыли, и вопросительно посмотрела на девушек:

– Вы просто так зашли? В гости?

– Да.

– Тогда пошли в дом. Вина вам предложу. Папа Васико сегодня новую бочку открыл. Такое приятное! Пьется как вода!

– Вина? – помимо воли изумилась Леся. – В такую жару?

Тамара рассмеялась.

– Сразу видно, что вы не местные! У нас вино пьют вместо воды. И жажду утоляет лучше, и веселит, и на вкус приятней.

Подруги и сами видели, что вино тут пьется литрами. И за обедом или даже за завтраком мужчине ничего не стоит выпить литра полтора ароматной жидкости. Но ведь они-то сюда не вино пришли пить. И не обедать. По делу они пришли.

– Ах, по делу. Тогда тем более надо выпить. Что за разговор всухомятку!

Кроме прохладного вина в высоком глиняном кувшине, Тамара принесла еще домашний сыр, хлеб и инжир.

– Садитесь вот тут в теньке, и будем пировать.

Устроились девушки в саду в тени высокого каштана. Тут стоял стол и удобные кресла с круглыми спинками. Так что девушки смогли передохнуть от наступившей жары. Вино пилось легко. И подруги сами не заметили, как захмелели.

– А твои где? – спросила Леся у Тамары, отметив, что в доме необычно тихо.

– На работу ушли.

– А-а-а… А мы думали, что пошли к этому несчастному.

Стакан в руке у Тамары слегка дрогнул.

– К кому? – спросила она.

– Ну, к дяде Нико.

– Нет.

– Ты не любила этого человека?

– Что он мне, муж, чтобы мне его любить или не любить? И не отец, слава богу!

– Но нам показалось, что вы с ним очень хорошо знакомы.

– Просто сосед. Общались по-соседски, как же без этого? А никакой близости между нами не было!

– Но он знал про тебя нечто такое… Особенное.

Говоря это, Кира исподтишка наблюдала за Тамарой. Та откровенно изменилась в лице. Снова побледнела. И рука у нее задрожала так сильно, что девушка была даже вынуждена поставить стакан обратно на стол.

– Черт, – попыталась она обратить все в шутку, – так много пила в эти дни, что даже руки трясутся, как у старого алкоголика.

Подруги могли поклясться, что еще несколько минут назад с руками у Тамары все было в полном порядке. И вот, пожалуйста. Стоило им заговорить про убитого, как Тамара вначале изменилась в лице, а теперь у нее дрожат руки.

Глава 5

И как раз в тот момент, когда подруги уже собирались дожать Тамару, в кустах послышался какой-то шорох.

– Ой! – подскочила Тамара. – Кто там?

Никто не отозвался. И она побежала проверить. Проверяла долго. И девушкам даже послышалось, что из кустов до них доносятся сразу два голоса. Но стоило им подняться со своих мест и направиться к кустам, как оттуда вышла улыбающаяся Тамара.

– Никого нет! – объявила она подругам. – А чего вы вскочили? Садитесь, садитесь же! Хотите еще вина?

Нет, вина подруги больше не хотели. Пришла пора поговорить о том, ради чего они сюда и явились.

– Тамара, мы ведь не просто так заговорили с тобой о покойном. Мы знаем, что ты с ним встречалась за несколько минут до его смерти.

Вид у Тамары был такой, словно покойник собственной персоной явился к ней под раскидистый каштан, обвинять ее.

– Не может быть! – прошептала она. – Там никого же не было!

– О чем вы разговаривали с дядей Нико?

– Зачем вам знать?! – вспыхнула Тамара. – И вообще, если вы видели нас, то должны знать, о чем мы говорили!

Говорили! Очень хорошо, по крайней мере, факт беседы с дядей Нико незадолго до его смерти она не отрицает.

Кира покачала головой:

– Нет, мы видели только твои следы.

– Ах вот как! – порозовела Тамара. – Эти следы остались там… Со вчерашнего дня!

– Так не пойдет. В первый день свадьбы на тебе было другое платье.

– Белое! С кружевами и атласом!

– А нитки, которые мы нашли на кусте, они уже от твоего второго платья.

– Откуда вы знаете?! – снова побледнела Тамара.

– Они были синие!

– Ах, синие. Ну, мало ли кто мог быть у меня на свадьбе в синем! Вот хотя бы дядя Каха. Он был в синем костюме, синей рубашке и голубом галстуке!

– Но на его галстуке не было перламутровых ракушек с твоего платья! – разозлилась Кира. – Там в саду с убитым разговаривала ты! И никто другой. Не отпирайся!

Но Тамара уже пришла в себя. Первая растерянность прошла. И теперь она твердила, что в саду была, но раньше. И дядю Нико там в глаза не видала.

– Что же вам обоим понадобилось в этой весьма запущенной части сада?! – сердито спросила у упрямицы Леся. – Там только ежевика и растет!

– Ее и собирала! – не моргнув глазом, заявила Тамара, нагло глядя прямо на подруг. – Маме Васико понадобилось. Для пирога! Можете спросить, я не вру!

Кира не выдержала первой. Она поднялась из-за стола и сказала:

– Пойми, Тамара, твои следы видели не только мы. Следователь и его подчиненные тоже не дураки. И им ты вряд ли сможешь плести ерунду про пирог с ежевикой твоей свекрови.

Леся тоже поднялась. И девушки направились к садовой калитке. Конечно, они надеялись, что Тамара образумится и окликнет их. Но этого не произошло. Та продолжала сидеть и молча провожала взглядом подруг, пока за ними не захлопнулась калитка.

– Все ясно, штурм крепости нам не удался, – признала свое поражение Кира. – Придется провести осаду.

– И как мы это сделаем?

– Для начала нам надо раздобыть побольше сведений об этой Тамаре и о самом убитом. Что их могло связывать?

– Они были соседями.

– А помимо этого?

– Не знаю.

– То-то и оно, – кивнула Кира. – Пошли, переоденемся.

– Зачем? Тебе очень жарко? Но предупреждаю, если ты собираешься оголиться еще больше, тебе это может и не сойти с рук.

На Кире был вышитый яркими красными маками топик на тонких силиконовых бретельках. И в цвет маков короткая юбочка в складку. На ногах красовались белые босоножки на высоченных каблуках, тоже украшенные крохотными красными цветами. Красиво, но слишком уж броско!

Леся была одета чуть скромнее. Сарафанчик из шифона, доходящий до колен, даже прикрывал плечи девушки красивыми рукавами – крыльями. Впрочем, сарафанчик казался вполне приличным только до того момента, когда солнечный луч не падал на ткань под определенным углом. Тогда оказывалось, что ткань почти прозрачная, и каждый может рассмотреть ее нижнее белье!

– Нам надо переодеться не потому, что нам жарко. А потому, что мы с тобой идем в дом к покойнику! Ясно тебе? А в цветных нарядах к покойникам не ходят.

– Ой, я не хочу туда! Не люблю покойников!

– Глупая! Где же еще мы можем узнать все подробности его жизни? Только там, где он жил.

Взяв у ошеломленной Аньки скромные тряпочки черного цвета, девушки принялись экипироваться с максимальным изяществом. Правда, кое-что пришлось подколоть на спине или по подолу булавками, так как Анины вещи были слегка великоваты, даже высокой и худенькой Кире, не говоря уже о миниатюрной Лесе.

Однако человечество недаром придумало булавки. Пара-тройка коробочек, и подруги приобрели вполне приличный вид. Вот только двигаться им пришлось очень осторожно, чтобы не уколоться ни об одну из острых булавочек, торчащих у них из одежды.

В доме дяди Нико было многолюдно. С покойником пришли попрощаться все родственники и соседи. Многие приехали из других селений и городов. Разумеется, подруги спросили про воспитанницу дяди Нико – таинственную Нелли. Нет, ответили им, девушки пока еще нет. Но она уже знала о несчастье, которое случилось с ее опекуном. И должна была прибыть для прощания с покойником с минуты на минуту.

Сам дядя Нико лежал в гробу, усыпанный цветами и торжественно возложив руки на грудь. Он был облачен в черный костюм. И, как объяснили подругам, забальзамирован. В таком состоянии покойник мог пролежать на жаре и день, и два, и даже три без всякого холодильника. И все желающие могли прийти к нему, чтобы попрощаться.

– Жуткий обычай! – передернуло Лесю. – Б-р-р! Покойник в доме! Надеюсь, потом они избавятся от этого стола? Сожгут или просто выкинут?

Кира бросила взгляд на простой обеденный стол, на котором возлежал сейчас дядя Нико и за который в обычное время садилась обедать, завтракать и ужинать вся семья.

– Не уверена, – пробормотала она. – Семьи тут большие. Стариков тоже много. Если они после каждого покойника будут выбрасывать старый стол и покупать новый, то вскоре просто разорятся.

– Я на поминки не приду! – быстро предупредила ее Леся. – И не мечтай!

Кира хотела что-то ответить, но не успела. Потому что как раз в этот момент в дверь вошла потрясающей красоты девушка. Стройная, с гибкой фигурой, длинными ногами и пышной грудью. При этом у нее была неправдоподобно тонкая талия и удивительная прямо-таки эльфова грация. Личико у девушки тоже было очень выразительным. Огромные черные глаза, ровные дуги бровей и безупречная кожа. Широкие скулы, маленький острый подбородочек и кокетливые ямочки на круглых щечках.

Девушка ненадолго замерла на пороге. Ее и без того огромные глаза расширились еще больше, заняв почти половину лица, когда она увидела дядю Нико. Она стояла, глядя своими чудесными глазами на стол с покойником, и ничего не говорила. А потом, словно очнувшись, обвела взглядом всех гостей.

Они девушку тоже заметили. И замерли, словно в ожидании чего-то.

– Нелли! – вдруг взвыв, кинулась к ней жена дяди Нико – тетя Роза. – Девочка наша! Приехала! Нелли! Девочка! Как нам тебя не хватало!

Губы у Нелли задрожали. Похоже, ее растрогала эта встреча. Она едва сдерживала готовые хлынуть из ее глаз слезы.

А тетя Роза все говорила и говорила, обнимая красавицу своими старыми, заскорузлыми от тяжелой работы руками.

Разумеется, говорила тетя Роза по-грузински. Но не надо было быть полиглотом, чтобы понять: она жалуется на злую судьбу, забравшую у нее еще не дряхлого мужа. Нелли отвечала ей и по-грузински, и по-русски, мешая слова из этих языков. Как поняли подруги, она утешала свою мачеху. И уверяла, что та еще встретится со своим мужем в лучшем мире.

Специально она это сказала или ляпнула случайно, но, похоже, перспектива встречи с мужем не слишком-то порадовала тетю Розу, потому что она переменилась в лице и вскоре оставила Нелли в покое.

– А эта Нелли та еще штучка! – прошептала Леся.

– Красотка.

– А раз красотка, значит, и стерва.

– Правильно мы с тобой насторожились.

Держалась Нелли прекрасно. В меру сдержанно, в меру трагично, но не теряя своего достоинства. Несколько скорбных слезинок у гроба покойного, несколько теплых слов каждому из родственников и друзей, несколько печальных улыбок. И вот уже взгляд девушки шарит по комнате в поисках кого-то. Кого? Подруги это быстро поняли. Стоило Давиду появиться в комнате, как взгляд Нелли совершенно изменился. Исчезла недавняя отрешенность, исчезли скорбь и печаль.

Теперь лицо Нелли выражало такую сложную гамму эмоций, что подруги прямо встали в тупик. Что же она испытывает к Давиду? Любовь? Ненависть? Отчаяние, что он до сих пор не с ней? Сразу и не скажешь. Одно было ясно: Нелли отнюдь не забыла своего бывшего жениха. И равнодушием с ее стороны тут и не пахло.

– Бедная Анька, – снова прошептала Леся. – Какая сильная соперница. Не позавидуешь ей.

– Все равно, Давид любит свою жену.

– Любит. Но ты только посмотри, какими глазами он смотрит на эту Нелли! Он потрясен!

Давид в самом деле выглядел ошарашенным. Видимо, жизнь за границей здорово пошла Нелли на пользу.

– Нелли сильно изменилась! – услышали подруги женские голоса за спиной. – Стала настоящей красавицей.

– А была гадким утенком. Вспомните ее прыщи!

– И очки!

– А фигурка! Была же словно доска плоская.

– А ведь расцвела!

– Расцвела! Мне бы ее деньги, я бы тоже расцвела!