Цирк под одеялом

Дарья Калинина

Цирк под одеялом

ГЛАВА 1

Вспомнить детство, казалось бы, что может быть приятнее? Каждый человек при этом неизбежно становится добрей, сентиментальней, мягче. У всех нас есть какие-то особые веселые или трогательные истории родом из детства. Часто они приходят в голову ни с того ни с сего. Да так настойчиво, требовательно наваливаются.

У Киры с Лесей таким незабываемым детским воспоминанием был цирк! В детстве подруги его обожали. Буквально сходили с ума по цирку. По цирковым афишам, по запаху арены, по ни с чем другим не сравнимой обстановке цирка.

Когда у них в руках оказывались новенькие, еще пахнущие типографской краской билеты, девчонки не находили себе места, не могли дождаться того дня, когда они отправятся на представление.

И когда этот день все-таки, вопреки всем опасениям, наступал, подруги чувствовали себя самыми счастливыми на свете. Плевать на несправедливую тройку в четверти по истории. Плевать на старые туфли и надоевшую кофточку. Плевать даже на оторванную ручку нового портфеля. Сегодня они идут в цирк! А все остальное ерунда.

Конечно, детство давно прошло. Так давно, даже вспоминать не хотелось. Но сегодня, проходя мимо цирковой афиши, Кира вдруг ощутила в сердце то самое непонятное томление, которое каждый раз охватывало ее в детстве, когда бабушка еще с порога сообщала внучке:

– В следующее воскресенье идем в цирк! Там новая программа! – и при этом доставала из сумки новенькие билетики.

У Киры перехватывало дыхание, и она лезла к бабушке с объятиями и поцелуями. Да у нее самая лучшая бабушка на свете.

Все это было так давно! И повинуясь непонятному порыву, Кира положила руку на свою белую сумочку.

На улице стояло позднее, но все-таки лето, так что сумочка была по сезону. Маленькая, на ремне и с тускло-золотистыми заклепками, она была чудо как хороша. И изящная, к тому же успевшая за сезон изрядно позолотиться на солнце Кирина ручка с ярко-розовыми с перламутровым отливом ноготками, по которым летали крохотные белые чайки и росли нежно-сиреневые фиалки, тоже была хороша. Все эта красота в совокупности и по отдельности смотрелась на белом фоне очень выигрышно.

Но сейчас Кира думала не об этом. Во всяком случае, точно не о том, как ее ручка смотрится на фоне ее сумочки. В любой другой момент – может быть. Но не сейчас. Сейчас Киру больше занимало содержимое ее любимой сумочки.

Там, в шелковистых недрах подкладки, хранился кошелек из красной лаковой кожи. Кошелек тоже был очень стильный. И даже просто держать его в руках, расплачиваясь у кассы, было для Киры сущим наслаждением. Краем глаза она видела завистливо-восхищенные взгляды других женщин, которые подобной красотой, увы, не обладали. И Кира мысленно торжествовала. А особо противным и подтягивающимся за модой даже показывала язык. Разумеется, тоже мысленно.

Однако сейчас Киру радовало другое. А именно то, что в ее кошельке лежала сумма, вполне достаточная для покупки двух билетов в цирк. Конечно, если она купит билеты, то может статься, что ей не хватит денег на молоко или рыбу к ужину. Но… Но что такое голос желудка против зова воспоминаний детства?

«В конце концов, один раз живем», – подумала Кира и успокоилась.

Билеты ей продали быстро. И даже предлагали в первый ряд. Но Кира, хотя и любила цирк до умопомрачения, не одобряла клоунов, которые лезут здороваться. И еще не любила, когда в лицо летят опилки от проносящихся мимо лошадей. Да и запах от манежа и выступающих на нем зверей был бы очень резким.

Но не стоит упрекать Киру в капризах. Была и еще одна причина, по какой она не хотела сидеть в первом ряду. На расстоянии, когда скрадывались некоторые детали, артисты и звери казались настоящим совершенством. Наряды сверкали. Звериные шкуры были густыми и лоснящимися. Циркачи и циркачки все поголовно смотрелись красавцами.

Одним словом, Кира взяла билеты в третий ряд. И, сияя, схватилась за свою трубку. Излишне говорить, что трубка тоже была не какой-нибудь, а розовой. Да еще усыпанной сверкающими стразами. Розовый – это пошло? Да что вы?!

– Алло! Леська! У меня для тебя потрясающая новость! А что это там гудит? Фен? Брось его! А? Что? Я ничего не слышу! Брось фен!

– Не могу, – донеслось до Киры сквозь гудение. – Я не дома, а в салоне.

– Ну, тогда так слушай. У меня для тебя новость.

– Хорошая или плохая? – осведомилась осторожная Леся.

– Отличная! Мы с тобой идем в цирк!

Некоторое время в трубке не было слышно ничего, кроме гудения. И Кира даже начала опасаться, что их с Лесей разъединили. И в трубке гудит вовсе не ее фен, а что-то совсем другое. Но наконец Леся ожила:

– А зачем? – спросила она.

Кира даже опешила.

– Как это зачем? – закричала она. – Все сверкает! Музыка! Огни! Дрессированные верблюды! Львы! Тигры! Клоуны и лазерное шоу!

Но Леся не торопилась радоваться.

– А когда?

– Прямо сегодня!

Некоторое время Леся молчала.

– Сегодня я не смогу, – вдруг заявила она. – Сегодня у меня свидание.

Помимо воли Кира ощутила нечто вроде ревности. На самом деле она не ревновала, а просто была неприятно поражена тем, что у ее ближайшей подруги, оказывается, появился какой-то кавалер. Не тем, что он появился. А тем, что она, Кира, об этом еще не знает.

И Кира приступила к обстоятельному допросу:

– Кто он?

– Да так.

– Где познакомились?

– Долго объяснять.

– Он хоть красавец?

– Ну, у него своеобразная внешность.

По части уходов от прямых ответов Лесе не было равных. Таким образом она могла беседовать часами, но толком так ничего и не сказать. Кира это знала и быстро сдалась.

– Ты мне в конце концов скажешь, кто этот урод?

– Тебе это покажется смешным.

– Нет уж! Говори, на кого ты променяла меня и цирк?

– Ну, это Никитка.

– Кто?

– Никитка.

Имя Кира и в первый раз прекрасно расслышала. Но оно ровным счетом ни о чем ей не говорило.

– Да кто он такой? Можешь ты мне толком объяснить?

– Никитка. Наш Никитка. Ты что, забыла?

Некоторое время Кира переваривала информацию. Никитка. Наш Никитка. Так Леся могла сказать только про одного человека. Маленького, кривоногого и прыщавого Никитку. Он учился с ними в последнем классе, и его еще в то время дружно презирали все девушки школы, включая даже семиклассниц, которые вообще-то разборчивостью не отличались и влюблялись во всех старшеклассников подряд.

– Не может быть! – ахнула Кира. – Леся, скажи мне, что я ошибаюсь! Ты идешь на свидание с Никиткой?!

– Это не совсем свидание. Просто сходим в кафе. Посидим, поболтаем, вспомним школьные годы.

– Не пудри мне мозги! Ты сидишь в салоне, тебе моют голову, чешут и сушат.

– Я еще покрасилась! – слегка оживилась Леся. – Тебе бы понравилось. Такой миленький нежно-золотистый цвет. Меня очень освежает.

– Вот! Это и требовалось доказать! Ты готовишься, как к настоящему свиданию!

– Глупости. Это просто Никитка.

– Леся, если ты пойдешь на свидание с этим кривоногим прыщом, твоей репутации конец! Тебя все будут презирать!

– Прыщи он вывел!

– Ага! Скажи еще, что и ноги он выпрямил!

– Ноги для мужчин не главное.

– А что главное?

На этот вопрос стеснительная Леся вслух ответить не смогла. И Кира почувствовала, что одерживает победу. Не нужен ее Лесе этот Никитка. Был бы еще хоть на прямых ходулях, тогда ладно. А так?!

– Ты идешь со мной сегодня в цирк, и точка! – заявила она подруге.

– А Никитка? – вяло сопротивлялась Леся.

– Если он тебе так дорог, может пойти с нами. Но за билет он заплатит сам. Его я не приглашаю.

– Он заплатит! Знаешь, он совсем не жадный!

– Не жадный, – согласилась с ней Кира. – Только сарафанное радио донесло, что зарабатывает от силы пятнадцать тысяч в месяц.

– В хороший месяц. А так меньше.

– Вот! И ни в чем себе не отказывай, дорогая!

– При чем тут деньги? За свой билет он заплатит. А за свои мы заплатим сами.

– Вы и в кафе по такому же принципу ходите? – ядовито осведомилась Кира. – Каждый платит за себя сам?

Леся пробурчала в ответ что-то невразумительное. И Кира поняла, что ее догадка очень близка к истине.

– Жду тебя в половине седьмого у центрального входа в цирк! – сказала она подруге и отключилась.

До половины седьмого было не так уж много времени. А Кире еще нужно было накормить своих домашних питомцев – кота Фантика и его супругу Фатиму. Но, прикинув, Кира решила, что до вечера коты вполне в состоянии протянуть на том пайке, который она оставила им утром.

А самой Кире внезапно захотелось привести себя в порядок. Вот ведь какая хитрюга эта ее Леська. Удрала сегодня из офиса. Наплела что-то про несварение желудка. А сама помчалась мыть голову в салон. А чем Кира хуже? И, оглядевшись по сторонам, Кира решительно направилась к дверям ближайшего салона красоты.

Вообще-то обычно она не доверяла свою голову незнакомым рукам. Но до салона красоты, где трудилась Влася – мастерица и волшебница, было слишком далеко. Да и запись к ней была чуть ли не за месяц вперед.

Конечно, Влася приняла бы Киру без предварительной записи. И даже в очереди сидеть не пришлось бы. Но Кире было неловко по пустякам тревожить приятельницу. Да и располагался салон Власи слишком далеко от того места, где находилась сейчас Кира.

Но с прической хотелось что-то сделать. И Кира недрогнувшей рукой взялась за двери незнакомого салона красоты. Тут было тихо и, если честно, пустынно. Киру это должно было насторожить. Но не насторожило. Вместо этого она легкомысленно порадовалась своей удаче (надо же, никакой очереди) и плюхнулась в кресло ближайшего мастера.

– Постричь? Уложить? Покрасить?

Кире бы ограничиться укладкой, но слова Леси не шли у нее из головы.

– Покрасить!

Кира собиралась сказать, чтобы ее и подстригли, но вовремя удержалась. Стриглась она всего неделю назад. И волосы еще не успели отрасти настолько, чтобы потерять форму.

– Вам стоит подровнять концы, – искушала Киру мастер. – После окраски они могут посечься.

– Что же это за краска у вас такая? – насторожилась Кира.

– Отличная краска!

Говоря это, мастер бодро размешивала в мисочке нечто серо-буро-малиновое. Пахла «отличная» краска на редкость отвратительно. А когда мастерица плюхнула ее Кире на темечко, девушка ощутила сильное жжение.

– Так и должно быть! – успокоила ее мастер. – Эффект впитывания! Увидите, обалдеете!

Ловко, всего за десять минут, обмазав Кирину голову странной субстанцией (уникальная формула, сама расползается по волосам!), мастерица завернула ее в полиэтилен, сверху нахлобучила старую вязаную шапочку голубого цвета с подозрительными желтыми разводами и сунула Киру под фен со словами:

– Грейся! Скоро подойду.

И исчезла. Кира грелась десять минут. Двадцать. Полчаса. Когда жжение на голове стало совсем уж невыносимым, Кира встала и пошла разыскивать своего мастера. Та обнаружилась в маленьком кафе по соседству. Она сидела прямо в рабочем халате с еще двумя тетками и пила чай с пирожками. И увидев Киру, застывшую возле ее стола в позе немого укора, кажется, очень удивилась.

– Девушка, а вы тут откуда? – хотела еще что-то спросить, но осеклась.

Тихо охнув, она вскочила со стула и потащила Киру мыться.

– Что же вы, девушка, так долго ждали! – упрекала она ее. – Как маленькая. Посидели немножко, видите, мастера нету, нужно было самой смекалку проявить. А вы досиделись, теперь даже не знаю, что и будет.

Кира тоже не знала. Но сердце ее томили неясные предчувствия. Впрочем, результат оказался не таким уж скверным. Часть волос окрасилась в ярко-малиновый цвет. Другие сделались нежно розовыми. А третьи занимали промежуточное положение между этими двумя оттенками. Но в целом получилось неплохо.

– А что, даже миленько получилось, – произнесла мастерица. – Вот оно мастерство что делает! Его же никакими силами не пропьешь! Очень даже симпатично получилось. С вас полторы тысячи за работу! И триста за саму краску.

Кира хотела возмутиться. По ее мнению, за тот сервис, который ей тут предоставили, не следовало платить и пятисот рублей. Но с другой стороны, голова выглядела изумительно. Розовые, малиновые и прочие пряди перемешались в живописном беспорядке. И производили впечатление интересного замысла.

И Кира заплатила.

– На чай бы еще прибавить, – произнесла мастер. – Пока вы тут красились, я одних пирожков рублей на сто умяла!

В итоге, Кира оставила в салоне две тысячи рублей. И чувствовала себя как-то странно. Как человек, который, с одной стороны, вроде бы сделал неплохую покупку. Но с другой… Гарантии-то на нее не было никакой. Всю дорогу до цирка Кира потихоньку дергала себя за свежеокрашенные пряди, проверяя, не отваливаются ли они.

Вроде бы пока все было в порядке. Волосы и не думали отваливаться. А эффект, который Кира произвела своим появлением на Лесю и всех окружающих баб, мигом заставил Киру забыть про все перенесенные ею в салоне красоты страхи и волнения.

– Тебе потрясающе идет! – ахала Леся. – Просто чудо! Как тебе удалось найти волшебника, который соорудил такую красоту? К Власе ездила?

– Нет.

– Потрясающе! Дай мне телефон этой чудесницы.

– Нет.

– Вредничаешь? – немедленно обиделась Леся.

Кира фыркнула. Но объяснять что к чему не стала. Леся бы ей могла и не поверить. А волосы Леси требовали к себе самого бережного отношения. Они были тонкими, нежными и пушистыми. И такого экстремального вида окраски могли просто не выдержать. Отвалились бы за милую душу. И что потом делать?

– Зачем тебе что-то искать? Ты и так прекрасно выглядишь.

Леся в самом деле покрасилась очень удачно. Солнечно-золотистый цвет играл на ее волосах. Но нет предела совершенству. И Леся теперь хотела такую же прическу, как у подруги. Кира упиралась. Леся обижалась. Конец спору положило появление Никитки.

Он шел от метро. И при виде их бывшего одноклассника у Киры вырвался тяжелый вздох. За что природа так неласкова к некоторым? Почему так обидела беднягу?

Сколько Кира себя помнила, он вечно страдал от прыщей. Даже когда все остальные дети еще щеголяли младенчески-нежной кожей, у Никитки щеки уже цвели либо диатезными пятнами, либо были усыпаны какой-то противной сыпью.

С возрастом ситуация нисколько не улучшилась, а только усугубилась. Диатезные пятна оказались невинными детскими шалостями по сравнению с теми прыщами, которые украсили щеки, лоб и нос Никитки по мере его полового созревания. Оно прошло, Никитка созрел, а прыщи остались. Да еще кожа Никитки покрылась какими-то оспинками и ямочками от выдавленных когда-то угрей.

Одним словом, даже одной только кожи лица было достаточно, чтобы парню распрощаться с надеждой найти себе девушку. А еще Никитка уродился таким кривоногим, что только степняк-скотовод, всю жизнь проводящий верхом на маленькой пузатой лошадке за объездом своих бескрайних пастбищ, позавидовал бы Никитке.

Все остальные смотрели на Никиткины ноги с плохо скрытым ужасом. Кривизна их была настолько велика, что даже просторные брюки не в силах были скрыть ее. Но Никитка их и не носил. С маниакальным упрямством он выбирал себе тесные, узкие джинсы, и казалось, что у него между ног оказался огромный надувной мяч. Только невидимый.

– Мама дорогая, – простонала Леся, увидев приближающегося Никитку. – Зачем он надел эти штаны? Он что, не понимает – они ему противопоказаны!

– Не беспокойся. Во-первых, мы можем сделать вид, что Никитка – клоун. Тут же цирк, так что это никого не удивит.

– А во-вторых?

– А во-вторых, мы сейчас все сядем. И тогда ситуация исправится.

Но до того, чтобы пройти к своим местам и наконец сесть, было еще очень и очень далеко. Леся сказала чистую правду. Никитка не был жадным. Он также не был злым, не был вредным, не был глупым. Он всего-навсего был ужасно занудным и упрямым. Невзирая на все протесты подруг он притащил их в кафе и не успокоился, пока не влил в них по чашке кофе и не скормил по бутерброду.

– Представление будет длинным. В антракте в кафе не протолкнешься. Нужно перекусить сейчас, – зудел он.

Протесты подруг, что они сыты, есть не хотят и бутерброды с жирной колбасой в принципе не любят, в расчет не принимались. Он решил, что подруг нужно угостить. И все! Наконец пытка жирной колбасой закончилась. И Никитка повел их в зал.

– Надеюсь, нас никто не увидит.

Напрасная надежда! Стоило Кире высказать свое опасение, как прямо за их спинами раздался тонкий голосок:

– Ой! Какие люди! Кого я вижу!

Голосок был подругам знаком. Он принадлежал Дине. Известной всему их выпуску сплетнице и болтунье. Пожалуй, пальму первенства по любви к сплетням она уступала только Таньке – еще одной их школьной сороке. Та просто не мыслила своей жизни без сплетен. Но Танька находилась далеко, улетела отдыхать в Эмираты. А вот Дина была тут. В цирке! И это было ужасно. Пожалуй, ужасней момента подруги не переживали давно.

– Видишь, – успела шепнуть Кира на ухо Лесе. – Я тебе говорила! Влипли мы. А что бы ты делала, будь ты с Никиткой одна?

Больше подруги и словом не успели перекинуться. Потому что их погребло под собой стихийное бедствие по имени Дина.

Маленькая, худенькая и помешанная на разного рода розыгрышах и тому подобных развлечениях. Один день, прожитый, как проживают его все нормальные люди, – завтрак, дорога на службу, сама работа, обед, снова работа, возвращение домой, встреча с друзьями или кино, сон, казался Дине выброшенным из жизни.

Для нее жизнь должна была кипеть, бурлить и переливаться всеми цветами радуги. Только тогда Дина признавала ее стоящей штукой. И чем опасней были ее развлечения, тем лучше. Одно время Дина прыгала с парашютом. После двух сломанных ребер и сложного перелома левой руки она отказалась от этой затеи.

Но вовсе не из благоразумия, просто заявила, что уже все испытала. И страшней, чем в тот раз, когда ее парашют ударился о скалу, порвался, а сама она полетела вниз с высоты в добрые тридцать метров, быть уже не может.

Так что нечего и пытаться дважды войти в одну воду, нужно искать что-то новенькое. И что? Она пошла работать в серпентарий. Ее несколько раз укусила кобра. А от укуса гюрзы ее спас директор лаборатории, закрыв хорошенькую лаборантку своим телом.

Директору пришлось уйти на инвалидность. Почему-то для него вовремя не нашлось нужного противоядия. А Дина заявила, что змеи – это ерунда. Особенно когда в соседнем кабинете имеется противоядие от укусов любой гадины. Стоит только поискать хорошенько. Вопрос лишь в проворстве коллег. Никакой остроты ощущений.

Следующим этапом в жизни неугомонной девицы были поездки на сафари. Причем и там Дина умудрилась отличиться. Ночью она удрала от всей группы. И целых три дня несчастные проводники, бледные от ужаса, разыскивали полоумную туристку. Они даже привлекли к поискам окрестные племена, посулив тем немалое вознаграждение в случае удачи.

Дину изловили в тот момент, когда она пыталась освежевать тушу мертвой антилопы. И хотя Дина клялась, что антилопа издохла самостоятельно, огнестрельная рана на ее спине не позволяла поверить в столь удачное стечение обстоятельств. И Дину выдворили из страны, занеся ее имя, фамилию и отпечатки пальцев в «черный» список. С сафари на львов Дине также пришлось распрощаться. Но, кажется, она не отчаивалась.

Во всяком случае, сейчас вид имела бодрый и очень довольный. Как всегда в предвкушении какой-то каверзы.

– Как я рада! – восклицала она. – Сколько лет, сколько зим! Как вы? А! Никитка! Тебе тоже привет! Вывел девушек в свет! Молодец!

К счастью, Дина восприняла появление подруг в обществе Никитки словно само собой разумеющееся. Впрочем, ей, любительнице экстрима, такое было понятно. Да и сама Дина была не одна. Вместе с ней стоял миловидный, несколько женственный паренек, чья симпатичная мордашка показалась подругам смутно знакомой.

– Леша! – представила своего спутника Дина. – Вы его не помните? Он учился на год моложе нас!

Конечно! Теперь подруги вспомнили этого красавчика, который больше всех девчонок проводил времени перед единственным зеркалом в школьной раздевалке, пытаясь пригладить вихры, вставшие дыбом под зимней шапкой.

Подруги еще несколько лет назад поспорили, что Леша очень скоро обзаведется женихом. И могли поклясться, что к этому все и шло. И вдруг он с Диной! Ничего не ясно. И отведя Дину в сторонку, Кира, выразительно покосившись в сторону Леши, прошептала:

– А вы с ним?..

– Нет, – весело рассмеялась Дина. – Как тебе такое могло в голову только прийти?

– Но вы же вместе пришли в цирк.

– Вы с Никиткой тоже.

Это был достойный ответ. И Кира замолчала.

– Леша будет помогать мне сегодня в одном деле, – произнесла Дина, но ничего больше пояснить не успела.

Зазвенел второй звонок.

– Скорей! – оживилась Дина. – Леша! За мной! Нам нельзя опоздать. Выступление Даниила в самом начале!

Даже не попрощавшись с подругами и не объяснив им, кто такой Даниил, на чье выступление никак нельзя опоздать, она поволокла безропотного Лешу за собой. По дороге она остановилась только на мгновение, чтобы перекинуться парой слов с каким-то рыжим типом. Сверху его голова была прикрыта аккуратной шляпой, которую он не снял, несмотря на то что находился в помещении.

Подруги сразу поняли, что он тоже пришел, чтобы посмотреть представление. Но кто он такой? Кавалер Дины? Нет, вряд ли. Много времени этому рыжему Дина не уделила.

– Увидимся! – прозвучал над толпой ее озорной голосок.

Итак, неугомонная Дина, которая явно что-то затевала вновь, исчезла. А подруги потопали следом за Никиткой, который целеустремленно двигался вместе с толпой. Подруги попытались сделать вид, что они сами по себе. Но не тут-то было. Никита поминутно оборачивался к ним и зудел:

– Не отставайте! Не потеряйтесь! Потом места не найдете!

Как будто бы подруги были маленькими детьми, не способными найти свои стулья. Смех и грех! Хотя в чем-то Никитка был прав. Подруги хотели незаметно потеряться, чтобы пробраться в зал под покровом темноты. Жуткие комплексы обуревали их. Вдруг в цирке, помимо Дины и Леши, будут и другие их знакомые? Вдруг они подумают, что дела у подруг настолько плохи, что они согласны довольствоваться компанией никудышного Никитки? И ведь самое ужасное, что они будут правы.

Вот в чем настоящий кошмар!

– Он просто наш друг! – шептала в утешение себе и подруге Кира. – Ну и что с того, что он страшненький и совершенно не представляет, как ему следует одеваться? Это же не порок?

Но сама про себя она знала, что порок, и еще какой. Недаром говорят: встречают по одежке, а провожают по уму. Но что там у Никитки с умом, было еще не совсем ясно даже подругам. Из школы-то он все больше носил тройки. Да и потом не слишком блистал на ученом поприще. Ни в институт, ни в техникум не поступил. Проучился в ПТУ. И казался вполне доволен своей судьбой.

И с одежкой, как уже говорилось, у Никитки был полный провал. И главное, что он не хотел никого слушать! Буквально ничьих советов! Он лучше всех стилистов в мире знал, как и во что должен одеваться! Кира такого самомнения не понимала. К тому же оно, на взгляд подруг, было ничем не оправдано. Выглядел Никитка в своих узких джинсах и куцем старомодном свитерке просто плачевно.

А ведь Кира и Леся могли бы при желании и при послушании Никитки сделать из него человека. Во всяком случае, добиться того, чтобы нормальные женщины не шарахались от него в сторону.

Леся думала о том же самом. Потому что внезапно наклонилась к Никитке и спросила:

– Никитка, а что ты завтра делаешь?

– А что?

– Планы есть?

– Нет, ничего не делаю.

– Пойдем со мной по магазинам, а? Купим тебе пару обновок.

Реакция Никитки была бурной. Он побагровел так, что у него под носом даже пот выступил. И воскликнул:

– Что я, баба, что ли, по магазинам шататься?

Но Леся не сдавалась:

– Тебе нужно приодеться.

– Для кого это? – насторожился Никитка.

– Ты хочешь познакомиться с девушкой?

– А ты кто? Разве не девушка?

– Я – твоя школьная подруга. А тебе нужна именно девушка.

Никитка приуныл. Видимо, он наивно полагал, что Леся как раз девушка, а вовсе не школьная подруга. Но, подумав, все же спросил у Леси:

– И что ты предлагаешь?

– Тебе нужно полностью изменить свой стиль.

– Но меня все устраивает!

– Тебя устраивает, а твою потенциальную девушку – нет!

– Откуда ты знаешь, если ты с ней еще не знакома?

– Потому что я сама девушка. И знаю, как думают другие девушки. Их твой прикид не устроит!

Некоторое время Никитка сосредоточенно думал. Плодом его раздумий стал следующий перл:

– Если для нее важней, как я выгляжу, а не кто я есть на самом деле, то и шут с ней! Не нужна мне такая дурында!