Мексиканские страсти

– Сколько заплатишь?

– Пятьсот, – сказал незнакомый парень.

– Это смешно, – хмыкнул Эдик.

– Хорошо, – кивнул покупатель. – Шестьсот баксов, и по рукам. Документы хоть с питерской пропиской?

– Не сомневайся, – ответил не чуявший себя от радости Эдик.

Шестьсот баксов перешли из рук в руки, а незнакомец получил паспорт Эдика, его права и еще какие-то документы.

– Что, Эдик с собой так все это добро и таскал? – усомнилась Кира.

– Нет, – покачал головой Слава. – Домой пришлось смотаться. Матвей на машине был. На ней быстро обернулись.

– Минутку, – произнесла Кира. – Выходит, покупателя звали Матвей?

Славка снова побледнел, поняв, что проговорился. Но отступать уже было некуда, и он кивнул.

– А на какой машине ездил этот Матвей? – спросила Леся.

– «Девятка» у него была, – не слишком охотно ответил Слава. – Номеров не помню. А цвет серый.

– А мы вчера на какой машине ехали? – повернулась к подруге Леся.

Но Кира молчала, потрясенно таращась в свою тарелку. Вчерашний алкоголь, который мешал ей нормально соображать все утро, сейчас потихоньку выветривался. А принесенное официанткой пиво она еще не успела попробовать. Поэтому соображала относительно быстро.

– Ну и дуры мы с тобой! – воскликнула она. – Его машина у нас под окнами стояла. А мы не только ментам о ней ничего не сказали, но и сами про нее совершенно забыли! А ведь поиски надо было начинать именно с нее. Даже если этот Матвей и не ее законный владелец, то все равно хозяин машины должен или может узнать, кто в данный момент пользуется его тачкой.

И подруги уже приготовились бежать обратно домой. Но этому их намерению помешал Славка и обед, который остывал у них в тарелках. И пока девушки с жадностью поглощали жирные и одновременно сухие и жесткие колбаски, заедая их каким-то отвратительно сладковатым картофелем и помятыми ломтиками водянистого огурца из салата, Славка потихоньку вытянул из них все, что случилось с Матвеем, жившим по документам Эдика Закрутко, этой ночью.

– Так в него стреляли? – ошеломленно протянул Славка.

И при этом его глазки так быстро забегали, что подруги должны были бы насторожиться. Но беда в том, что они уже продегустировали принесенное им пиво, которое, надо сказать, оказалось водянистым и кислым, так что они его отставили в сторону, сделав всего несколько глотков.

Но даже эти глотки сделали свое черное дело. Подруги снова потеряли ясность мысли. И не сумели вовремя сопоставить свой рассказ и непропорционально сильное волнение Славки. В самом деле, чего ему так трепыхаться из-за угодившего в больницу совершенно незнакомого, как он заявил подругам, человека?

А вся беда была в том, что всей правды Слава подругам не сказал. Ложь заключалась в том, что купивший у Эдика при посредстве Славки документы человек был Славе очень даже хорошо знаком. Звали его и в самом деле Матвеем, как Славка уже успел проговориться подругам.

Про машину Матвея Славка ляпнул просто потому, что был уверен: в огромном городе машину по такому скудному описанию найти невозможно. Но все равно, с машиной проблему можно было решить. Это еще полбеды. Худшее заключалось в том, что Славке было известно про делишки Матвея много чего такого, о чем болтать направо и налево совсем не следовало.

И сейчас Слава быстро смекнул, что, если в Матвея кто-то стрелял, значит, была на то веская причина. И он даже подозревал, что знает эту причину. И это ему совсем даже не нравилось. В первую очередь потому, что могло навлечь неприятности и лично на его, Славкину, голову.

– Пойду я, – нарочито небрежно, произнес он, поднимаясь из-за стола. – Дела у меня есть.

– Подожди! – остановила его Кира. – А как же настоящий Эдик? Где он сейчас?

– Не знаю я! – ответил Славка. – Честное слово, не знаю. Да и зачем он вам?

– Как же, – удивилась Кира. – Вдруг он сумеет вспомнить еще какие-нибудь подробности об этом Матвее.

– Не думаю, – покачал головой Славка. – Но в любом случае, я не знаю, где искать Эдика. Мы с ним после того, как из университета вылетели, в разные стороны разбежались. Небось у бабы у какой-нибудь своей очередной живет.

И, поспешно двинувшись к дверям, у самого выхода он все же обернулся и произнес на прощание:

– Если вам что понадобится, так вы звоните. Не стесняйтесь. Номер телефона у вас есть.

Но, едва выйдя из кафе и завернув за угол, Слава тут же вытащил из своего мобильного телефона плату и сунул ее в карман. Пустую пластмассовую коробку он сунул в другой карман. И поспешил к своему дому, который находился отсюда почти за три квартала. Назначая встречу, Славка позаботился о некоторых мерах предосторожности.

Вот и сейчас, двигаясь к дому, он то и дело оглядывался, опасаясь слежки. Ничего подозрительного не заметив, парень успокоился и зашагал быстрей. И сразу же от стены дома, словно тень, отделился какой-то мужчина и двинулся следом за Славой, не спуская с него настороженного взгляда.

А подруги, расплатившись с официанткой и даже по рассеянности кротко поблагодарив ее за отвратительный обед, торопливо двинулись в сторону собственного дома. В головах у них изрядно шумело. Вчерашнее спиртное после нескольких глотков слабенького пива, казалось, обрело в их организмах новую жизнь.

Тем не менее это не помешало подругам добраться до своего дома и в полной растерянности убедиться, что там нет ни одной машины, которая бы более или менее походила на машину Матвея, жившего зачем-то под именем и по документам Эдика Закрутко. Все стоящие у них перед домом машины принадлежали соседям Киры и были ей хорошо знакомы.

– Ты хоть примерно помнишь, какая у него была машина? – растерянно посмотрела на подругу Леся.

Кира порылась в закоулках своей памяти и предположила, что это была какая-то отечественная машина.

– «Восьмерка» или «девятка», – сказала она.

– Может быть, «десятка»?

Кира отрицательно помотала головой.

– А цвет? – продолжала настаивать Леся.

– Какой-то невзрачный, – сказала Кира и во избежание дальнейших расспросов предложила: – Давай считать, что Матвей до сих пор ездит на серой «девятке», о которой нам говорил Слава.

– Давай, – мрачно согласилась Леся. – И где она в таком случае? Куда он ее поставил вчера ночью?

Девушки еще раз огляделись по сторонам. Но картина не изменилась. И нужная машина перед их домом не нарисовалась.

– Что за чертовщина? – хмыкнула Кира. – Я ведь помню, мы вылезли из машины и прошли в дом.

– Погоди! – остановила ее Леся. – Мы с тобой еще пошли за сигаретами. А Эдик… то есть, тьфу, Матвей, сказал, что пока отгонит машину на другую сторону.

– Точно! – обрадовалась Кира. – Он еще сказал, что ему будет спокойней, если его машина будет стоять под окнами моей квартиры.

И подруги помчались туда. Серая «девятка» и в самом деле стояла под окнами у Киры.

– И что теперь? – осмотрев машину снаружи, поинтересовалась у подруги Леся. – Ключей-то у нас нет. Как нам внутрь залезть?

– Хм, – пробормотала Кира. – Но и у ментов ключей не было. Иначе они бы уж точно подняли шум и начали бы требовать у нас, чтобы мы вернули им машину потерпевшего. А они про машину ни гугу.

– Мы сами виноваты, – заступилась за милицию Леся. – Могли бы сказать им, что Эдик…

– Матвей, – поправила ее Кира.

– Ну да, что Матвей вез нас на своей машине.

– Они у нас и не спрашивали, – пробурчала Кира. – И вообще, какой с нас спрос? Мы с тобой на тот момент были в шоке. И не знаю, как тебе, а лично мне этой ночью первый раз в жизни довелось обнаружить на пороге своей квартиры истекающего кровью мужчину. Так что про машину Матвея мы с тобой вполне благополучно могли забыть.

– Так ты предлагаешь поискать ключи от нее у тебя дома?

– Ну да, – произнесла Кира. – Вдруг завалились куда-нибудь, а менты их не заметили?

Подруги на всякий случай списали регистрационные номера с машины Матвея и вернулись домой к Кире, чтобы поискать ключи. Увы, поиски несколько затянулись. Вернувшись в теплый дом к радостно приветствовавшему их Фантику, подруги внезапно почувствовали жуткую усталость. На улице прохладный воздух не давал им уснуть. А тут они стали как сонные мухи. Еле двигались, и поиски потерянных Матвеем ключей превратились в настоящую пытку.

– Я больше не могу! – простонала наконец Леся. – Если хочешь, сама двигай этот шкаф. А я пошла спать!

Одной Кире двигать мебель и поднимать ковры тоже не хотелось. И она поплелась следом за подругой.

– Ладно, полчасика подремлем, и все, – сказала она Лесе, чувствуя, как и на ее ноги словно привязали по пудовой гире. – Сейчас каждая минута дорога. Преступления легче всего раскрываются по горячим следам. Это всем известно.

Но произносила она это уже в полусне. А Леся, та и вовсе уже видела первый сладкий сон.

Глава пятая

Проснувшись, подруги обнаружили, что в квартиру уже вползли серые сумерки.

– Который час?! – воскликнула Кира.

Леся взглянула на часы и ахнула:

– Уже начало шестого.

– Утра или вечера? – пожелала уточнить Кира.

Леся критически оценила освещение за окном и решила:

– Вечера.

– Надеюсь, мы проспали не целые сутки, – проворчала Кира, зевая.

Но тут же встрепенулась и потрясла снова задремавшую Лесю:

– Вставай! Некогда валяться!

– Мне так плохо, – простонала Леся. – Лучше бы я умерла! И сны все какие-то не те снились. Этот парень, Матвей, да, так его зовут? Так вот, он мне все время снился. И так плохо снился. Несчастный такой, в крови весь. И губы у него шевелятся все время, будто бы сказать что-то силится, но не может. Б-р-р! А сам бледный, как покойник.

Эта фраза натолкнула Киру на еще одну мысль. И она кинулась к телефону, чтобы позвонить в больницу, куда увезли Матвея. Вернулась она к Лесе, которая уже суетилась на кухне, готовя для обеих кофе, с таким вытянувшимся лицом, что та испугалась.

– Что с тобой? – нервно воскликнула она, роняя по очереди из рук на пол сначала сахарницу, а потом и открытую банку с растворимым кофе.

Варить настоящий у нее сейчас не было никаких сил.

– Что еще случилось? – повторила она свой вопрос, видя, как Кира прямо по бело-коричневой крошке, устилавшей теперь пол на кухне, подошла к холодильнику, извлекла оттуда бутылку дагестанского коньяка, вкусу которого уже ничто не могло повредить, порезанный лимон и плеснула в две приготовленные для кофе чашки по три пальца коньяка.

– Сначала выпей, – придвинув к ней чашки, велела Кира и сама одним махом опрокинула в себя щиплющую горло жидкость.

Леся послушно отхлебнула, сморщилась от резкого вкуса подделки под армянский коньяк и засунула в рот целый кусок лимона.

– Ну что? – спросила она, закончив жевать лимон. – Что случилось-то?

– То, что я и предсказывала. Парень-то наш в больнице помер, – сообщила ей Кира, глядя на подругу темными зелеными глазами, которые сейчас стали совсем как два куска малахита. – Даже не в больнице, а по дороге еще. Не довезли они его, оказывается. Все, как я и предсказывала!

– Ой! – опустилась на стул Леся. – Какой ужас! Значит, мы и в самом деле оказались замешаны в историю с убийством. Ой, жалко как парня. Молодой ведь был совсем!

И она даже всплакнула. Кира тоже выглядела мрачнее тучи, но, как оказалось, у нее был для этого еще более веский повод.

– Теперь никто не сможет подтвердить нашу невиновность, – произнесла она наконец.

– Что? – подняла на нее заплаканное лицо Леся.

– Единственный свидетель, который мог бы сказать, что мы в него не стреляли, тю-тю! – прояснила ей Кира. – Усвистал от нас так далеко, что теперь и не достанешь. Ой-ой! Слушай, а ведь это и в самом деле его призрак меня за физиономию трогал!

– Не мели ерунды!

– Точно! – стояла на своем Кира. – И я даже знаю, чего ему от нас было нужно!

– От тебя, – поспешно уточнила Леся. – Потому что меня никакие призраки ни за лицо, ни за руки не хватали. Да и за прочие части тела меня только один раз схватил банщик.

– Кто? – ошеломленно посмотрела на нее Кира, даже забыв на некоторое время о собственных переживаниях.

– Да ерунда! – покраснев, отвернулась в сторону Леся. – Забудь. Давно это было. И не тут, а в деревне.

– Нет, ты уж если начала, то говори! – запротестовала Кира, которую с некоторых пор начало чрезвычайно интересовать все, что касалось духов и нечистой силы.

– Нечего особенно рассказывать, – пробормотала Леся. – Просто однажды мы с нашей Светкой и еще девчонками поехали под православное Рождество на недельку в ее деревню. А там делать-то нечего, скука смертная, телевизор и тот не работает, вот мы среди ночи и пошли гадать в баню. Знаешь ведь, на Святках самое сильное гадание получается.

– Знаю, – кивнула Кира, причем лицо у нее стало очень и очень серьезным. – Слушай, а меня почему с вами не было?

– У тебя ухо разболелось некстати, да еще и зуб, – напомнила ей Леся. – Ты не смогла с нами поехать.

– Верно, – вспомнила Кира. – Ну говори, что дальше было? Зачем вы в баню-то поперлись?

– В бане тоже гадают, – пояснила ей Леся. – Мы подготовились как следует. И петуха с собой взяли, чтобы зерно клевал. Знаешь такое гадание, у кого с руки поклюет, та девушка замуж в этом году выйдет.

– Знаю, и что?

– У меня не клевал, – с явным сожалением призналась Леся. – Но мы еще и воска взяли, чтобы на воске погадать. Бумагу жгли и ботинок бросали.

– Это я все знаю! – кивнула Кира. – Что у тебя там с бан-щиком-то было?

– Ну а самое верное гадание, это когда одна в темную баню входишь! – воодушевилась Леся. – И, судя по тому, какая тебя рука схватит, такой и муж у тебя будет. Если мохнатая и теплая, то богатый. А если холодная и скользкая, то бедный.

– А за какое же он место должен был хватать? – заинтересовалась Кира.

– Ну как тебе сказать, – еще больше смутилась Леся. – За это самое.

Кира задумалась.

– И как же он до этого самого места сквозь все, что вы там на себя напялите по-зимнему времени, достанет? – спросила она наконец.

– Кира! – в отчаянии воскликнула Леся. – Ты, похоже, совсем дура и в гаданиях, как слон в балете! Конечно, без всего к нему в баню заходить надо было! Нагишом, чтобы банщик этот, который вроде домового, только живет в бане, имел полную возможность тебя всласть полапать. И в бане обязательно должно быть темным-темно. Ни свечу, ни горящую лучину с собой брать нельзя. И идти надо одной.

– Ого! – восхитилась Кира, выслушав ее рассказ. – Весело вы там Святки отметили. Жаль, меня с вами не было.

– Вообще-то так можно и в доме гадать, – продолжила Леся. – Только тогда тебя уже не банник, а домовой хватать станет. Только мы бабушку и маму не хотели смущать. Вот и ушли в баню.

– Подожди, – перебила ее Кира. – Другими словами, ты в существование потустороннего мира веришь?

– Верю, – пожала плечами Леся. – Куда деться, раз сама этот самый мир в самом своем интимном месте почувствовала.

– Вот и отлично! – обрадовалась Кира. – Раз ты в банника веришь, значит, должна и в призрак этого парня поверить.

– Ну, допустим, – согласилась Леся. – Но что с моей веры? Он ведь от этого из твоего дома не уйдет?

– Убийцу нам его искать надо, вот что, – убежденно сказала Кира. – Только тогда призрак и уйдет. А убийцу искать – это тебе не шуточки. Ой, как же все плохо!

И она покачала головой.

– Еще хуже, чем утром было, – произнесла она наконец. – Утром мы еще могли надеяться, что Матвей придет в себя и назовет имя стрелявшего в него человека. А теперь фиг он чего назовет. Только с помощью медиума. А он…

Леся хотела что-то сказать, но в этот момент Кира зашевелилась. И мысли Леси ушли в сторону. Потому что наклонившись, Кира выбрала в горке смешавшегося кофе и сахара местечко почище, набрала оттуда четыре ложки смеси, всыпала их в приготовленные Лесей чашки и залила кипятком. Остальное она замела веником в мусорное ведро.

– А нам это не повредит? Прямо с пола, я имею в виду? – подозрительно глядя в свою чашку, спросила у нее Леся.

В ответ Кира выразилась в том смысле, что им теперь вообще уже мало что может повредить. Призрак Матвея, а также призрак тюремной камеры отчетливо стояли перед глазами Киры. И поэтому немного мусора в кофе воспринималось ею теперь как милый пустячок, не стоящий даже внимания.

Проглотив слегка странный на вкус кофе и несколько взбодрившись, подруги ринулись обыскивать квартиру на предмет ключей от стоящей у них под окнами «девятки». Против ожидания, ключи нашлись. Они валялись под тумбочкой в прихожей. Должно быть, вывалились из куртки Матвея, когда он раздевался, придя в гости к Кире. Но когда подруги прибежали за машиной, выяснилось, что машины уже нет.

– Что за дела? – изумилась Кира и даже ногой поковыряла землю, где еще сегодня днем стояла серая «девятка». – Тут же она была?

– Была, – согласилась с ней Леся. – Вон и следы еще остались в траве.

– А где она теперь?

– Теперь нет.

– Сама вижу, что нет, – стоя с ключами в руках, завопила Кира. – Куда она деться-то могла, я тебя спрашиваю?

– А мне откуда знать? – изумилась Леся. – Я вместе с тобой у тебя дома спала и ничего подозрительного не слышала.

– Поздравляю! – омрачилась Кира. – Мы с тобой просто шикарные сыщицы. Проспали улику. У нас ее увели, можно сказать, прямо из-под носа.

– Может быть, ее наши менты забрали? – предположила Леся. – Химкин, например?

– Хорошо, если так, – ответила Кира. – Только сдается мне, что это сделали совсем не менты. Они про нее и не знали.

– Может быть, эвакуатор утащил?

– Ее утащил, а эти две не тронул? – возмутилась Кира, указывая на спокойно стоящие невдалеке и даже совсем уже на газоне две соседские машины.

– А эти поздней приехали!

– Они тут с утра стоят!

Леся исчерпала все аргументы, которыми можно было бы утихомирить гнев Киры. И растерялась. Так подруги и вернулись домой к Кире. Но на этом их испытания не кончились. Потому что, войдя в дом, они услышали телефонный звонок.

– Алло! – схватила трубку Кира.

– Где вы ходите? – раздался сердитый голос. – Это Сергей Химкин звонит. Не успели еще забыть?

– Вас забудешь, – вздохнула Кира. – Как же.

– Я вот по какому вопросу звоню, – продолжил Химкин. – Вы почему нам не сказали, что убитый на машине был?

– А вы откуда об этом узнали? – невольно вырвалось у Киры.

– На дискотеке вашей побывал, – сердито ответил ей Химкин. – С людьми поговорил. Так вот, один из охранников вспомнил, что видел, как вы в машину вместе с потерпевшим садитесь. А сам он за рулем был.

– Верно, – снова вздохнула Кира. – Был он за рулем. И машина у него была.

– Так и где машина сейчас находится? – деловито осведомился у нее Химкин. – Где-нибудь возле вашего дома? На стоянке?

– Нету ее теперь, – печально произнесла Кира. – Еще утром стояла у нас под окнами, а теперь нет ее.

После этой фразы ей оставалось только молчать и слушать, ежась от ливня оскорблений. Трудно придумать те бранные слова, которые бы не вылил на ее бедную голову разгневанный Химкин. По его словам выходило, что самое невинное объяснение их с Лесей поступка – это то, что подруги нарочно промолчали о машине потерпевшего, чтобы затруднить работу милиции.

– А на самом деле вполне может статься, что вы убили бедолагу в корыстных целях, чтобы завладеть его транспортным средством! – выдал наконец Химкин. – И лично я буду настаивать именно на этой версии.

– Да вы с ума сошли! Это была какая-то колымага! – закричала Кира. – За нее и на разборке больше пятисот баксов вряд ли дали бы!

В ответ Химкин выразился в том смысле, что для иных и пятьсот баксов деньги. А нынче людей и за меньшие суммы убивают. В общем, расстался он с Кирой более чем прохладно. И, повесив трубку, Кира еще долго пыталась осмыслить положение, в которое они угодили с Лесей.

Машина Матвея у нее из-под окон пропала. Это факт. Но кто ее взял? Сам Матвей сделать это никак не мог, потому что был мертв. Тогда кто? И где теперь искать эту машину? Но, к счастью, Кира сама вспомнила одно обстоятельство, которое ее несколько утешило.

– Хорошо хоть, что мы с тобой догадались записать номера этой треклятой машины! – воскликнула она.

– Так надо сообщить их Химкину! – тут же сказала Леся.

– Ой! – поежилась Кира.

Звонить Химкину? И снова слушать проклятия в свой адрес? Нет!

– Сейчас мы с тобой сами выясним имя владельца этой машины, найдем его и потолкуем об этом Матвее.

– А зачем нам это? – спросила Леся.

– Может быть, он и забрал машину, – сказала Кира. – Или, может быть, он знает, где проживал сам Матвей.

– Но нам надо искать убийцу, а не местожительство убитого, – возразила Леся.

– Чудачка ты, – сказала Кира, кругами двигаясь по дому, так ей легче думалось. – Убийца Матвея был кто-то из его знакомых, понимаешь? Они так разговаривали, словно сто лет знакомы. Вот найдем, где Матвей жил, поговорим с его близкими и поймем, кто из них мог и хотел его прикончить.

Однако выяснение имени владельца серой «девятки» подруги решили отложить на несколько более позднее время. Близких знакомых в ГИБДД у них не было. Поэтому они собирались просто отправиться на ближайший милицейский пост и за небольшую мзду попросить патрульного выяснить имя владельца машины.

– Но до этого я должна похорошеть и помолодеть лет на десять, – заявила Кира подруге. – Так что мы сейчас с тобой идем прямо в салон красоты. Все эти расследования могут и подождать. А красота – нет.

– Без записи идем? – изумилась Леся.

– Ну и что? Мне, например, столько всего нужно с собой сделать, что какой-нибудь мастер у них да будет свободен, – сказала Кира. – Либо стрижка, либо маникюр, либо массаж с обертыванием, либо… Да ты и сама понимаешь, были бы деньги и желание, а работа всегда найдется.

Деньги у подруг как раз были. В этом месяце директор их агентства – бывший в прошлом кавалером Киры – вдруг воспылал к ней прежними чувствами. И глупо надеясь вернуть благоволение бывшей подруги, принялся осыпать ее, а заодно и Лесю, всевозможными подарками, начиная от дополнительного выходного дня и заканчивая непонятно за что выписанной премией.

В ответ Кира только хмыкала и пожимала плечами. Дважды в одну реку она входить не собиралась. Но и возвращать назад подарки тоже считала глупым.

– Бери, тем более что старается он от чистого сердца, – сказала она Лесе, когда та выразила сомнение, стоит ли им брать эти премии. – Вспомни, сколько раз за прошлые месяцы он всем давал премиальные, а нас с тобой с носом оставлял.

Леся вспомнила. И жадно схватила причитающийся ей конвертик. И сейчас подруги, ощущая себя богачками, как раз подходили к дверям ближайшего салона красоты, где их отлично знали. К тому же там администратором работала Наталья – Лесина соседка по площадке. Так что можно было надеяться, что к кому-нибудь из мастеров она их приткнет.

– Ой, привет! – обрадовалась Наташа при виде подруг.

Ей было уже сильно за тридцать, но благодаря бдительному уходу за лицом и телом, а также природным данным она выглядела моложе. Свои темные волосы она гладко зачесывала назад, глаза густо подводила и поэтому, имея совершенно русские корни, выглядела как азиатка, что ей очень шло.

– Вы к нам? – поинтересовалась она, залезая в свою книгу предварительной записи. – А к кому записаны?

– Наташенька, – пропела Кира. – Нам все равно, что с собой делать. Кто-нибудь из мастеров свободен?

– Эпиляция и обертывание, – предложила им Наташа. – А через час можно будет сделать массаж лица и стрижку. Распределяйте между собой сами. И в любом порядке.

– Отлично! – оживились подруги.

Таким образом Кира отправилась на эпиляцию, а Леся решилась на обертывание. Тощей Кире эта процедура была, если серьезно, совершенно не нужна. А за собой Леся знала склонность к полноте и боролась с ней ежеминутно и ежечасно вот уже почти двадцать лет, благодаря чему ей и удавалось сохранить соблазнительные формы и не расплыться в студень.

Встретившись спустя сорок минут в холле, подруги критически оглядели друг друга. Кира морщилась от боли в ободранных ногах, а Лесю после горячих обертываний с морскими водорослями снова потянуло в сон. Никакого тонизирующего эффекта, обещанного ей косметологом, она пока что не ощущала.

Закончив еще две процедуры, подруги записались на следующий день еще на несколько процедур. И очень довольные применением премии и, бесспорно, похорошевшие отправились знакомиться с подходящим работником дорожной милиции. Разумеется, чтобы вытрясти из него информацию о владельце серой «девятки».

Но местность возле салона красоты оказалась на удивление бедна такими работниками. Машины носились взад и вперед, не затрудняя себя хотя бы элементарными правилами дорожного движения. Следить за ними было решительно некому.

– Просто безобразие! – не выдержав, возмутилась в конце концов Кира. – Уже десятка полтора машин только за последние пять минут проскочили на перекрестке на красный свет, две сделали запрещенный левый поворот, одна пересекла сплошную линию и три совершили двойной обгон, выехав при этом на встречную полосу. Где контроль?