Третий иерусалимский дневник (сборник)

641

Я курю в полночной тишине,

веет ветер мыслям в унисон;

жизнь моя уже приснилась мне;

вся уже почти; но длится сон.

642

Когда бессонна ночь немая,

то лиц любимых вереница,

мне про уход напоминая,

по мутной памяти струится.

643

Я в фольклоре нашел враньё:

нам пословицы нагло врут,

будто годы берут своё...

Это наше они берут!

644

Увы, но облик мой и вид

при всей игре воображения

уже не воодушевит

девицу пылкого сложения.

645

Всегда бывает смерть отсрочена,

хотя была уже на старте,

когда душа сосредоточена

на риске, страсти и азарте.

646

Очень жаль, что догорает сигарета

и её не остановишь, но зато

хорошо, что было то и было это

и что кончилось как это, так и то.

647

Уже куда пойти – большой вопрос,

порядок наводить могу часами,

с годами я привычками оброс,

как бабушка – курчавыми усами.

648

Мои слабеющие руки

с тоской в суставах ревматических

теперь расстёгивают брюки

без даже мыслей романтических.

649

Даже в час, когда меркнут глаза

перед тем, как укроемся глиной,

лебединая песня козла

остёется такой же козлиной.

650

На склоне лет не вольные мы птицы,

к семейным мы привязаны кроватям;

здоровья нет, оно нам только снится,

теперь его во снах мы пылко тратим.

651

Во сне все беды нипочем

и далеко до расставания,

из каждой клетки бьет ключом

былой азарт существования.

652

Идея грустная и кроткая

владеет всем моим умишком:

не в том беда, что жизнь короткая,

а что проходит быстро слишком.

653

Ровесники, пряча усталость,

по жизни привычно бредут;

уже в Зазеркалье собралось

приятелей больше, чем тут.

654

Вы рядом – тела разрушение

и вялой мысли дребезжание,

поскольку формы ухудшение

не улучшает содержание.

655

Вокруг лысеющих седин

пространство жизни стало уже,

а если лучше мы едим,

то перевариваем – хуже.

656

Вдруг чувствует в возрасте зрелом

душа, повидавшая виды,

что мир уже в общем и целом

пора понимать без обиды.

657

Где это слыхано, где это видано:

денег и мудрости не накопив,

я из мальчишки стал дед неожиданно,

зрелую взрослость оплошно пропив.

658

Зачем вам, мадам, так сурово

страдать на диете учёной?

Не будет худая корова

смотреться газелью точёной.

659

Спокойно и достойно старюсь я,

печальников толпу не умножая;

есть прелесть в увядании своя;

но в молодости есть ещё чужая.

660

Иные мы совсем на склоне дней:

медлительней, печальней, терпеливей,

однако же нисколько не умней,

а только осторожней и блудливей.

661

Поездил я по разным странам,

печаль моя, как мир, стара:

какой подлец везде над краном

повесил зеркало с утра?

662

Но кто осудит старика,

если, спеша на сцену в зал,

я вместо шейного платка

чулок соседки повязал?

663

Прошел я жизни школьный курс,

и вот, когда теперь

едва постиг ученья вкус,

пора идти за дверь.

664

С утра в постели сладко нежась,

я вдруг подумываю вяло,

что раньше утренняя свежесть

меня иначе волновала.

665

С авоськой, грехами нагруженной,

таясь, будто птица в кустах,

душа, чтоб не быть обнаруженной,

болит в очень разных местах.

666

Пора без жалких промедлений

забыть лихие наслаждения;

прощай, эпоха вожделений,

и здравствуй, эра оскудения!

667

Чтобы от возраста не кисли мы

и безмятежно плыли в вечность,

нас осеняет легкомыслие

и возвращается беспечность.

668

Мир создан так однообразно,

что жизни каждого и всякого

хотя и складывались разно,

а вычитались – одинаково.

669

Мы пережили тьму потерь

в метаньях наших угорелых,

но есть что вспомнить нам теперь

под утро в доме престарелых.

670

Не любят грустных и седых

одни лишь дуры и бездарности,

а мы ведь лучше молодых —

у нас есть чувство благодарности.

671

Я стал былых любвей бесплотным эхом,

но слухам о себе я потакаю

и пользуюсь у дам большим успехом,

но пользы из него не извлекаю.

672

Ушли остатки юной резвости,

но мне могилу рано рыть:

вослед проворству зрелой трезвости

приходит старческая прыть.

673

Я мысленно сказал себе: постой,

ты стар уже, не рвись и не клубись —

ты слышишь запах осени густой?

И сам себе ответил: отъебись.

674

Еще наш закатный азарт не погас,

ещё мы не сдались годам,

и глупо, что женщины смотрят на нас

разумней, чем хочется нам.

675

Куда течет из года в год

часов и дней сумятица?

Наверх по склону – жизнь идёт,

а вниз по склону – катится.

676

Дряхлеет мой дружеский круг,

любовных не слышится арий,

а пышный розарий подруг —

уже не цветник, а гербарий.

677

Туристов суетная страстность

нам тонко всякий раз опять

напоминает про напрасность

попыток жизнь успеть понять.

678

Кто придумал, что мир так жесток

и безжалостно жизни движение?

То порхали с цветка на цветок,

то вот-вот, и венков возложение.

679

От нас, когда, недвижны и чисты,

сойдём во тьму молчания отпетого,

останутся лишь тексты и холсты,

а после не останется и этого.

680

Мы зря и глупо тратим силы,

кляня земную маету:

по эту сторону могилы

навряд ли хуже, чем по ту.

681

Мы начинаем уходить —

не торопясь, по одному —

туда, где мы не будем пить,

что дико сердцу и уму.

682

Нас маразм не обращает в идиотов,

а в склерозе много радости для духа:

каждый вечер – куча новых анекдотов,

каждой ночью – незнакомая старуха.

683

Ничто уже не стоит наших слёз,

уже нас держит ангел на аркане,

а близости сердец апофеоз —

две челюсти всю ночь в одном стакане.

684

Исполнен упований возраст ранний,

со временем смеркаются огни;

беда не от избыточных желаний,

беда, когда рассеялись они.

685

Когда нас повезут на катафалке,

незримые слезинки оботрут

ромашки, хризантемы и фиалки

и грустно свой продолжат нежный труд.

686

Когда всё сбылось, утекло

и мир понятен до предела,

душе легко, светло, тепло;

а тут как раз и вынос тела.

687

Те, кто на поминках шумно пьёт,

праведней печальников на тризне:

вольная душа, уйдя в полёт,

радуется звукам нашей жизни.

688

В конце земного срока своего,

готов уже в последнюю дорогу,

я счастлив, что не должен ничего,

нигде и никому. И даже Богу.

689

Взлетая к небесам неторопливо

и высушив последнюю слезу,

душа ещё три дня следит ревниво,

насколько мы печалимся внизу.

690

В местах не лучших скоро будем

мы остужать земную страсть;

не дай, Господь, хорошим людям

совсем навек туда попасть.

691

Несхожие меня терзали страсти,

кидая и в паденья и в зенит,

разодрана душа моя на части;

но смерть её опять соединит.

692

К любым мы готовы потерям,

терять же себя так нелепо,

что мы в это слепо не верим

почти до могильного склепа.

693

В игре творил Господь миры,

а в их числе – земной,

где смерть – условие игры

для входа в мир иной.

694

В период перевоплощения,

к нему готовя дух заранее,

в нас возникают ощущения,

похожие на умирание.

695

Как будто не случилось ничего,

течет вечерних рюмок эстафета,

сегодня круг тесней на одного,

а завтра возрастёт нехватка эта.

696

О смерти если знать заранее,

хотя бы знать за пару дней,

то было б наше умирание

разнообразней, но трудней.

697

На грани, у обрыва и предела,

когда уже затих окрестный шум,

когда уже душа почти взлетела —

прощения у сердца просит ум.

698

Я послан жить был и пошёл,

чтоб нечто выяснить в итоге,

и, хоть уход мой предрешён,

однако я ещё в дороге.

699

Весь век я был занят заботой о плоти,

а дух только что запоздало проснулся,

и я ощущаю себя на излёте —

как пуля, которой Господь промахнулся.

700

1995 год

Брызги античности

Предупреждал ещё Гораций —

поэт, философ, эрудит, —

что близость муз и дружба граций —

житейской мудрости вредит.

1

Учил великий Аристотель,

а не какой-нибудь балбес,

что похотливость нашей плоти —

совсем не грех, а дар небес.

2

Как нам советовал Овидий,

я свой характер укрощаю,

и если я кого обидел,

то это я ему прощаю.

3

Не зря учил нас Гиппократ

(а медик был он – первый номер):

«Болеть – полезней во сто крат,

чем не болеть, поскольку помер».

4

Есть очень точная страница

в пустых прозрениях Платона:

что скоро будет честь цениться —

дешевле рваного гондона.

5

Отменной зоркости пример

сыскался в книге Теофраста:

пластичность жестов и манер —

заметный признак педераста.

6

Я оценил в Левкиппе вновь

его суждения стальные:

«Кто пережил одну любовь,

переживёт и остальные».

7

Хотя Сафо была стервоза,

но мысли – стоят дорогого:

«Своя душевная заноза —

больней такой же у другого».

8

Приятно мне, что старший Плиний

со мною схож во вкусах был

и плавность нежных женских линий —

весьма и всячески любил.

9

А младший Плиний в тот момент

писал совсем иные книжки,

поскольку был он импотент

и знал о ебле понаслышке.

10

Прочёл у некоего грека

(не то Эвклид, не то Страбон),

что вреден духу человека

излишних мыслей выебон.

11

Писал когда-то Еврипид,

большой мастак в любви и спорте:

«Блаженный муж во сне храпит,

а не блаженный – воздух портит».

12

Прекрасно умственной отвагой

у Архимеда изречение:

«Утяжелённость пьяной влагой

приносит жизни облегчение».

13

В саду своём за чашкой чая

сказал однажды Фукидид:

«Мудрец живёт, не замечая

того, про что кретин – галдит».

14

Был молод циник Диодор,

но у него дыханье спёрло:

солёный мелкий помидор

попал в дыхательное горло.

15

Признался как-то Эпикур,

деля бутылку на троих,

что любит он соседских кур —

гораздо больше, чем своих.

16

Жил Диоген в убогой бочке,

но был он весел и беспечен

и приносил туда цветочки,

когда гречанку ждал под вечер.

17

Как объяснил друзьям Эсхил,

заплакав как-то ближе к ночи:

«Когда мужик позорно хил,

ему супругу жалко очень».

18

Сказал однажды Геродот,

известный древности историк,

что грешник подлинный лишь тот,

кому запретный плод был горек.

19

Заметил некогда Сенека,

явив провиденье могучее,

что лишь законченный калека

не трахнет женщину при случае.

20

Полезно в памяти иметь

совет интимный Авиценны:

«Не стоит яйцами звенеть,

они отнюдь не звоном ценны».

21

Был Демосфен оратор пылкой

и непосредственной замашки,

а если бил кого бутылкой —

рука не ведала промашки.

22

Состарясь, ветхий Ганнибал

в тени от лавра за колодцем

детишкам байки загибал,

что был великим полководцем.

23

Виноторговец Аристипп

ничуть умом не выделялся,

но был такой распутный тип,

что даже скот его боялся.

24

Когда учёная Аспазия

плоды наук в умы внедряла,

то с мужиками безобразия —

на манускриптах вытворяла.

25

Любил себя хвалить Гомер,

шепча при творческих удачах:

«Я всем векам даю пример,

слепые видят зорче зрячих».

26

Легко слова Эзопа эти —

ко всем эпохам приложить:

«Хотя и плохо жить на свете,

но это лучше, чем не жить».

27

Весьма учёный грек Фалес

давал советы деловые:

«Не заходи бездумно в лес,

который видишь ты впервые».

28

Был тонкий логик Эпидод,

писал он тексты – вроде басен:

«Дурак не полностью – лишь тот,

кто с этим полностью согласен».

29

С людьми общался Архилох

без деликатности и фальши:

«Пускай ты фраер или лох,

но если жлоб – отсядь подальше».

30

Был Горгий – истинный философ:

людей в невежестве винил

и тьму загадочных вопросов

ещё сильнее затемнил.

31

Жил одичало Эпиктет —

запущен дом, лицо не брито,

но часто пил он тет-а-тет

с женой соседа Феокрита.

32

Пиндар высоким был поэтом,

парил с орлами наравне,

но успевал ещё при этом

коллегу вывалять в гавне.

33

Сказал философ Парменид,

не допускавший верхоглядства,

что каждый день его тошнит

от окружающего блядства.

34

Одна из мыслей Эмпедокла

мне исключительно любезна:

«Чья репутация подмокла,

сушить такую – бесполезно».

35

Великий скульптор Поликлет

ваял роскошно и сердито:

кто б ни заказывал портрет,

он вылеплял гермафродита.

36

Блуждал по небу взор Лукреция,

раскрыт был мир его уму,

и вся мифическая Греция

была до лампочки ему.

37

С похмелья раз Анаксимандр

узрел природы произвол:

близ дома росший олеандр —

большими розами зацвёл.

38

Не зря писал Экклезиаст,

и я в его словах уверен:

«Опасен тот энтузиаст,

который всех пасти намерен».

39

Был очень мудрым Демокрит,

и вот ума его творение:

«Когда душа в тебе горит,

залей огнём её горение».

40

Учил угрюмый Ксенофан,

что мир обрушится в итоге,

поскольку неуч и профан

повсюду вышли в педагоги.

41

Зенон, кидая крошки в рот,

заметил в неге и покое,

что бездуховен только тот,

кто знает, что это такое.

42

В театре сидя, Анахарсис

уже почти что задремал,

но испытал такой катарсис,

что стал заикой и хромал.

43

Молился Зевсу жрец Пирей

и от судьбы не ждал злодейства,

но слух пошёл, что он еврей,

и с горя впал он в иудейство.

44

Солон писал законы все,

чтоб обуздать умы и души,

но сам один из них нарушил,

за что в тюрьму позорно сел.

45

Сказал однажды Заратустра,

что слышал он, как пела птица:

«Не надо, люди, слишком шустро

по этой жизни суетиться!»

46

Как сам Лукулл, не мог никто

перед едой произнести:

«Всегда идёт на пользу то,

что вред не может принести!»

47

И духом был неукротимый,

и реформатор был Пиррон,

нанёс весьма он ощутимый

хозяйству Греции урон.

48

А чуткий к запахам Хилон

весьма любил, как пахнут кони,

но называл одеколон —

«благоуханием для вони».

49

Мирил соседей Гесиод,

когда они бывали злы:

«Над нами общий небосвод,

а вы ругаетесь, козлы!»

50

Рассеян был Аристобул

и влип однажды в передрягу:

чужие тапочки обул,

и в рабство продали беднягу.

51

У геометра Филолая

была культура тех веков,

и, сластолюбием пылая,

он ёб своих учеников.

52

Тоска томила Протагора,

когда шептались прохиндеи,

что он украл у Пифагора

свои несвежие идеи.

53

Все брали в долг у Феогнида,

не отказал он никому,

но иногда – такая гнида —

просил вернуть он долг ему.

54

Напрасно мучился Конфуций,

пытаясь к разуму воззвать:

«Не надо свой отросток куцый

куда ни попадя совать!»

55

Учил манёвру Ксенофонт

(вояка был поднаторевший):

«Бери противника на понт,

пуглив и робок враг забздевший».

56

От чина к чину рос Люцилий,

но потерял, увлёкшись, меру:

сошёлся он с еврейкой Цилей,

чем погубил свою карьеру.

57

Весьма гордился Поликрат:

на рынке мудрость победила,

и сдался споривший Сократ,

ему сказав: «Ты прав, мудила!»

58

Учеников Анаксимен

тому учил больших и малых,

что крутость резких перемен

родит мерзавцев небывалых.

59

Анакреон не знал сомнений,

пробормотав на склоне лет:

«Какой ни будь мудрец и гений,

а тоже ходишь в туалет».

60

Весь век нам в это слабо верится,

но Гераклит сказал однажды,

что глупо смертному надеяться

одну бутылку выпить дважды.

61

Клуб мудрозвонов

Мудрец Зоил назло годам

добро и грех легко мешал:

искал повсюду падших дам

и их посильно утешал.

1

В любой душе, учил Зенон,

большая сила есть телесная:

зайдя однажды в Парфенон,

он пукнул так, что крыша треснула.

2

Кошмарно жил мудрец Полибий

на фоне прочих мудрецов:

его жена, подобно рыбе,

несла икру от всех самцов.

3

Про всех филологов совместно

Катулл язвительно изрёк:

им только мёртвых интересно

вдоль изучать и поперёк.

4

Любил сказать поэт Овидий,

делясь умом с любым желающим:

когда ты сам не в лучшем виде —

не прискребайся к окружающим.

5

Он был мудрец, еврей Шамай,

и мастер в тонкостях копаться,

он говорил: наступит май,

и все потянутся ебаться.

6

Мудрейший цадик Элиягу

любил на рюмку приглашение

и чтил божественной ту влагу,

в которой скрыто утешение.

7

Была Елена не блудница,

а за свои права борец,

с ней тесной близостью гордиться

любой афинский мог мудрец.

8

Поэт – философ Гесиод

жил безалаберно и шумно,

был в частной жизни идиот,

а сочинял на редкость умно.

9

Жил одиноко Поликрат,

он был уродлив, искалечен,

но свой любовный аппарат

на всякий случай мыл под вечер.

10

Слова Гилеля разум точат,

они с души сдирают путы:

«Еврей, который выпить хочет,

не должен медлить ни минуты».

11

Слова Лукиана едва ли

студентам диктуют в тетради:

«Увы, но сегодня морали

нас учат отпетые бляди».

12

Учитель логики Лисипп

не знал, куда себя девать:

от пьянства бедный так осип,

что перестал преподавать.

13

Один поверхностный мыслитель

мудрей и глубже стать решил,

укрылся в тайную обитель,

и там беднягу съели вши.

14

В родной деревне Гидеон

был нелюбим весьма нешуточно:

он изобрёл аккордеон

и упражнялся круглосуточно.

15

Так часто в Греции случалось,

а началось – на Эмпедокле:

ему Горгона повстречалась,

и вмиг его штаны подмокли.

16

Сказал философ Гермоген

для всех веков литую фразу:

«Когда в роду хороший ген,

по детям это видно сразу».

17

Печально мудрый Иегуда

писал ночами при луне:

«Когда жена твоя – паскуда,

то детям нужен ты вдвойне».

18

Наставник юных Апелес

учил детишек верить в чудо:

решив летать, на пальму влез

и насмерть ёбнулся оттуда.

19

Большой философ Парменид

безвестен был и огорчался,

но стал немедля знаменит,

как на чужой жене скончался.

20

Сказал философ Йоханан

ученикам однажды днём:

«Купил себе вчера диван

и глубже думать стал на нём».

21

Уставши жить, Алкивиад

письмо – «Прощай!» послал подруге,

потом к вину подсыпал яд

и чашу эту дал супруге.

22

У Лао Цзы была идея,

в чём корень бедствий всех веков:

«У мудреца и у злодея —

равно число учеников».

23

Бесстрашный Гелиогабал

великий был завоеватель,

но столько дев переебал,

что славен кличкой – Покрыватель.

24

Сошёл с ума учитель Фидий:

орал с утра, что он – химера,

а днём, шепча, что он – Овидий,

читал отрывки из Гомера.

25

Легко пророчествовал Ездра

и понимался без труда,

он говорил: «Поглотит бездна

того, кто свалится туда».

26

Все в Риме знали имя Секста,

слыл этот нищий мудрецом

и знатоком загадок секса,

поскольку был с одним яйцом.

27

В любом случающемся месте

пророк Иона целый день

вещал толпе, что кроме чести

всё остальное – хуетень.

28

Был рабби Зуся знаменит,

но жил, не слазя с чердака,

он говорил: «Меня тошнит,

когда я вижу мудака».

29

Бродячий цадик Соломон

беспечный дух ценил в еврее:

«Да, остолоп и охламон,

а хитрожопых он мудрее».

30

Всех наставлял мудрец Рамбам,

что жить обдуманно – удобней:

«Узнавши волка по зубам,

не убеждайся в том подробней».

31

О людях рав Абарбанель

судил тепло и беспечально:

«Все те, кто вышел на панель,

там оказались не случайно».

32

Был толкователь мудрый Раши

и знал, какой надел хомут,

он говорил: «Не евши каши —

откуда силы на Талмуд?»

33

Рав Нахман даже в недозрелости

нашёл источник утешения:

«Имей мы больше сил и смелости,

крупней бы стали прегрешения».

34

Учитель танцев Архилох

во всех досадах и обидах

утешить мог: «На каждый вдох,

пока ты жив, найдётся выдох».

35

Большой мудрец был цадик Енох,

таких, как он, сочтёшь на пальцах,

а он учил: «Судьба не в генах,

она в уме, душе и яйцах».

36

А вот во Франции намедни

властитель дум Луи Прюдом

понёс в кафе такие бредни,

что переехал жить в дурдом.

37

Рав Лурия всегда зимой,

хотя был чист, как ангел Божий,

но из гостей идя домой,

чужую шубу брал в прихожей.

Был вольнодумцем рав Эфраим,

учил он странно и причудливо:

«Не обольщайтесь Божьим раем,

там жарко, скучно и занудливо».

39

Послали боги Сосипатру

большого дара благодать:

он мог бы даже Клеопатру

до полусмерти заебать.

40

В идеях жизни вор Менаше

был честен, чист и неподделен:

«Я говорю: что наше – наше,

а то, что ваше, мы поделим».

41

Учитель хедера Евсевий

любил мотив печали: «Дети,

я тут забочусь о посеве,

но что взойдёт – не я в ответе».

42

Асклепий всех лечил отменно,

к нему толпились на приём,

хоть он больного непременно

предупреждал: «Мы все умрём».