Почему мужчины врут

– Чем это от вас, гражданка, так аппетитно пахнет? – поинтересовался у нее Пузан, уже не скрывая своего интереса. – Что это у вас в сумке?

– А вы меня обыщите! – лукаво улыбнулась Мариша.

От сердца у нее отлегло. Пузан явно уже сумел снять свой стресс с помощью излюбленного средства всех русских мужчин. И теперь он был готов жить дальше. Ну а для этого требовались силы. А где мужчине взять силы? Ясно, что для этого ему надо плотно поесть.

– У меня к вам есть разговор, – сказала Мариша, когда обрадованный стажер унесся прочь резвее лани. – Кстати, это вам.

И она выложила перед Пузаном чебуреки. И по тому, как загорелись глаза у мужчины, поняла, что с выбором угадала.

– Что это? Взятка?

– Что вы! Угощение!

– Точно мне?

– Вам.

Пузан не стал вдаваться в подробности. Вместо этого он принялся поглощать чебуреки с такой скоростью, что Мариша только диву давалась. Мужик открывал рот, складывал туда свернутый чебурек, делал несколько мощных жевательных движений, и чебурек с бульканьем проскальзывал внутрь, а Пузан открывал рот для новой порции.

Вместе с чебуреками он съел и пирожки с картошкой, а также пирожки с курдючным салом и ливером. Пирожки с печенью и жареным луком он доедал уже явно через силу, объясняя это тем, что с детского садика не любил печень.

Лицо у мужика разгладилось, морщины на лбу исчезли. А сам он залоснился и зарумянился почище слопанных им пирожков.

– Оказывается, я был голодный, – с искренним удивлением произнес он. – Ну, гражданочка, спасибо вам. Спасли меня от голодной смерти.

– Не за что. Но я к вам пришла вот по какому поводу…

И Мариша рассказала о своем знакомстве с Николаем Воронцовым.

– Значит, вон оно как. Не угомонился у Кольки племяш! – вздохнул Пузан, оказавшийся вполне симпатичным и ничуть не злым. – А я ведь ему говорил, что наркомана исправить – лишь одно средство имеется!

– И какое же?

– Сосновый гроб и белые гамаши! – зло рявкнул Пузан. – Уж сколько я на этих ребят у себя на работе насмотрелся, лишь один из тысячи способен за ум взяться. Да и тот редко когда берется. Если уж человек на иглу подсел, то тут фиг что исправишь. Один ему путь – на тот свет. И чем раньше, тем лучше. Меньше вреда остальным принесет.

– Но Николай не хотел сдаваться? Он любил своего племянника?

– Как же ему не любить Ваньку. Как-никак Ванька – это родной сын его брата. Да и мальчонкой Ванька очень славный был. Это уж потом он с наркотиками связался, да по кривой дорожке пошел. А в детстве он Коле вместо сына всегда был. Николай всегда в выходные к мальчишке мотался. Родной отец столько бы для парня не сделал. И в зоопарк Николай с ним, и в цирк, и в кино, и в музеи. И на лето всегда путевка у пацана в самый лучший пионерский лагерь была. И книжки, и учебники, и даже компьютер ему дядя Коля купил! У самого компьютер только на работе стоял, а парню купил!

– Ну, и наверное, дед тоже помогал? – предположила Мариша. – Дед ведь у Вани очень богатый человек был?

Но при упоминании убитого коллекционера лицо Пузана внезапно окаменело.

– Про это ничего вам не скажу, – произнес он. – Со стариком лично никогда не общался. Но сдается мне, что тот был еще той сволочью.

– Да? – удивилась Мариша. – А почему?

– Внуку он никогда не помогал. Да и сыну тоже. Всем, чего Колька в этой жизни добился, он обязан лишь самому себе. И квартиру он от государства получил. И на машину сам заработал. Пахал без сна и отдыха и заработал! А что отец у него цацки драгоценные собирает и даже вроде в этом деле авторитет немалый имеет, это я совсем недавно узнал. И не от Коли лично, а из телепередачи. Услышал знакомую фамилию, и давай Кольку пытать. Кто такой, спрашиваю, всемирно известный коллекционер Иван Алексеевич Воронцов? Родственник он тебе или кто? Ну а Колька меня и огорошил. Отец мой, говорит!

– Надо же. Но его ведь тоже убили.

– Знаю. Нехорошее дело получается. Ивана Алексеевича убили. Ванька в бега подался, неизвестно, где его теперь искать. Колька тоже убит.

– И коллекция пропала.

– Да. И еще ограбление висит, – согласился Пузан. – И все меньше чем за сутки случилось. Поневоле о семейном проклятии задумаешься.

– О чем?

– Легенда у этих Воронцовых есть, – неохотно сказал Пузан. – Если у них старший в роду мужчина погибает не своей смертью, то и все остальные тоже мрут.

– Как это?

– А так. Отец у Николая погиб?

– Погиб.

– Ну вот, а следом за ним и Николай на тот свет отправился.

– Значит, следующий на очереди Ваня? – дрогнувшим голосом спросила Мариша.

– Э-э-э… нет! – протянул Пузан. – А младший в роду как раз жив остается. Ну, типа, чтобы род продолжить.

– Чушь какая-то!

– Я в это тоже не больно-то верю, – признался Пузан. – А вот сноха Колькина очень все эти старинные приметы и легенды уважала. Суеверная баба!

– Сноха – это мать Вани?

– Она самая. Кстати, Колька ее всегда терпеть не мог. Считал, что она в смерти его брата виновата. И еще считал, что она Ваню неправильно воспитывает.

– А вы с ней знакомы?

– С Клавдией-то? Конечно знаком! Колька нас и познакомил. Одно время, лет десять тому назад, он носился с идеей поженить меня и Клавдию. Ну а потом утих. Ни она, ни я интереса к этому делу не проявили. Но телефончик Клавдии у меня имеется.

– Десятилетней давности?

– Зачем? Колька мне его совсем недавно дал. Ну, типа, мало ли кто там его племяша может застукать. Николай не всегда сам на связи бывал. А в таких делах время не терпит. Так чтобы у меня было кому еще позвонить.

– И вы Клавдии уже сообщили о… о Николае?

– Да вот пока что не собрался, – признался Пузан. – Весь день думаю, что надо Клавдии сказать, и никак не соберусь.

– Она будет переживать?

– Не думаю. Они с Колькой общего языка так и не нашли.

– Да? А почему?

– Клавка – дура. Она даже меня раздражала. Что уж там про Николая говорить с его дворянским воспитанием.

– Дворянским?

– Ну, это я так называл. Отец у Николая чудной был. Колька мне рассказывал, как он его чуть ли не с горшка французским и немецким пичкал. А англичанка сама к ним на дом приходила. И еще всякие там занятия по истории и культуре разных стран Европы. Да Кольке с его образованием прямой путь в искусствоведы был. А он не захотел! В сыщики подался. Отец ему этого так и не смог простить.

– Почему?

– Ну, по его мнению, ловить преступников – это дурной тон. Он только два пути одобрял – медицина или искусство. Он так об этом Кольке и говорил.

– Значит, между отцом и сыном особенно теплых отношений не было?

– Но и ссор тоже не было.

– Ясно.

Мариша видела, что Пузан вот-вот вырубится. Выпитая днем водка, плюс съеденная сытная и обильная пища делали свое дело. Мужика клонило в сон. Но прежде чем он заснет, Марише было необходимо выяснить у него адрес матери Вани.

Но стоило Марише намекнуть на это, как Пузан решительно запротестовал:

– Нет, нет! Я сам должен! Это мой долг!

– А давайте я вас до дома провожу?

– До дома? Это можно! – снизошел Пузан. – Мы дома еще выпьем по граммулечке, и нам совсем хорошо станет!

Насчет «граммулечки» Мариша не протестовала, чем окончательно расположила к себе Пузана. Он даже несколько раз за время своей транспортировки вниз попытался объясниться ей в любви. Мариша его объяснения воспринимала благосклонно. И лишь зорко поглядывала, как бы Пузана никто у нее не перехватил.

Ей повезло. Она благополучно доставила Пузана до своей машины. Усадила в мягкий салон. Сунула в руки бутылку теплого пива, которая завалялась у нее в багажнике и к которой Пузан сразу же жадно присосался. Свой адрес он еще сумел ей назвать. И даже до лифта доковылял вполне бодро, правда, пританцовывая и качаясь.

Но в лифте он начал сползать по стеночке.

– Тише, тише! – уговаривала его Мариша. – Стой смирно! Сейчас мы уже дойдем!

Ключи от квартиры Пузана девушке пришлось искать самой. Впрочем, они нашлись уже во втором по счету кармане, который обыскала Мариша. В это время сам Пузан мирно дремал на резиновом коврике у дверей. А когда Мариша справилась с замками, то сразу же поняла, что живет Пузан один. И никто не сможет помешать ей в том, что она планирует сделать.

Глава 4

Мариша спешила домой к несчастной Клаве изо всех сил. Время было уже довольно позднее, и Мариша опасалась, что мать Вани просто не захочет открыть ей дверь. Но пообщаться с матерью молодого преступника было необходимо просто позарез.

Ради этого, а также ради адреса Клавдии, Мариша даже доставила Пузана до его дивана. Верней, доволокла волоком до ковра на полу и оставила там, прикрыв теплым одеялом. Перед этим Мариша просмотрела телефонную книжку в трубке Пузана. Клавы там не было. Но зато была Воронцова К. И Мариша справедливо рассудила, что скорей всего это и есть Клавдия Воронцова – мать наркомана Вани.

Едва только взглянув на комбинацию цифр, Мариша быстро поняла, что номер это самый обычный питерский, стационарный. То есть в трубке у безмятежно посапывающего на полу Пузана был «забит» домашний телефон матери Вани. Прекрасно!

Поглядев на спящего мужчину в последний раз, Мариша невольно восхитилась им. Напился, наелся, а теперь спит, и все у него прекрасно! Завтра проснется с больной головой. И таким образом убийство близкого друга отойдет на задний план. Вот он – пример инстинкта самосохранения в чистом виде!

Оставив Петра спать, сама Мариша набрала номер Клавдии. И пользуясь тем, что женщине явно никто еще не сообщал о смерти Николая, сказала:

– Меня послал к вам Николай Воронцов. Дело в том, что ваш сын Иван украл у меня одну чрезвычайно дорогую вещь. Я не верю, что мальчик из хорошей семьи способен стать вором. Наверняка его толкнули к тому особые обстоятельства. Не хочу доводить дело до суда. Предпочитаю разобраться с вами лично и на месте.

И в ответ услышала:

– Денег у меня нет! Живу на пенсию.

– Но я…

– Приезжайте и сами увидите, в какой нищете мы живем!

– Но…

– Чем там Ванька промышляет, не мое дело. Хотите сажайте пацана, хотите не сажайте! Дело ваше!

– Но ваш сын попал в очень нехорошую историю! – наконец удалось и Марише вставить в диалог свою реплику.

– А у Ваньки других сроду не было! – тут же парировала Клавдия. – Прямо чума, а не парень! Думала, вырастет сыночек, начнет матери помогать. Содержать меня станет. Другие-то сыновья своих матерей разве что на руках не носят. Все для них делают. Каждую копейку в дом волочат. А мой? Тьфу, а не сын! Что он там еще натворил?

– Ваш Ваня обвиняется в убийстве.

– Что? Этого еще не хватало! Ну нет, в это-то я, дорогая девушка, никогда не поверю! Ванька, может, и заблудший, но он и мухи не обидит. Разве что докололся до чертиков, вот и натворил дел.

– Скажите, могу я приехать к вам?

– Зачем это?

– Значит, предпочитаете, чтобы я вызвала вас к себе повесткой?

– Нет уж, к вам я совсем не хочу тащиться, – тут же отказалась Клавдия. – Лучше сами ко мне приезжайте.

– Вот и я тоже думаю, что так будет лучше. Куда ехать?

Клавдия продиктовала адрес. И Мариша не без удивления поняла, что этот дом находится опять же на Лиговке. Вот ведь странно, убитый коллекционер жил на Лиговском проспекте. Встреча с Ваней у Мариши произошла тоже на перекрестке Лиговского и Невского проспектов. Да еще и сам Ваня со своей матерью жил тоже на Лиговке. Просто какое-то невероятное скопление Воронцовых в одной определенной части города.

Впрочем, сразу же выяснилось, что Клавдия себя к клану Воронцовых не причисляет.

– Смирнова моя фамилия! А что? Вы что-то против имеете? А я вот своей фамилией горжусь и менять ее ни на какую не собираюсь! И батька мой Смирновым был. Всю жизнь у станка на заводе простоял. Герой труда! Образования семь классов было, а жизнь прожил всем другим на зависть! Уважением на заводе большим пользовался. А что некоторые высокородные по этому поводу думают, меня совершенно не колышет!

Мариша поняла, что камень был брошен в адрес Ваниного деда и дяди. Видимо, родственники мужа допекли Клавдию своими разговорами. А Воронцовы любили поговорить на тему своих славных предков. Гордились своим происхождением и еще больше полученным образованием, чем чрезвычайно злили и нервировали самолюбивую Клаву.

– Пошли они на!.. – подтвердила Клавдия догадку Мариши. – Говори, что там еще мой Ванька натворил. Говоришь, пришил кого-то?

– Да. Его подозревают в убийстве и ограблении дедушки.

– Кого? Какого еще дедушки? Думай, что говоришь! Мой отец помер давно! Да и воровать у него дома было нечего. Мебель как у всех. Холодильник. Телек цветной. Ну и все! Как говорится, от трудов праведных не наживешь палат каменных!

– Я говорю про другого Ваниного деда. Про Ивана Алексеевича Воронцова.

– Что? – разинула рот Клавдия. – Ванька его убил?

– Камеры зафиксировали его присутствие в квартире деда незадолго до того, как того нашли мертвым.

– И что? Ванька частенько к деду заходил. Да я его сама к этому поощряла. У старика денег навалом было. Мне-то он ничего не давал. Боялся, что на помаду да туфли спущу. А Ваньке частенько подарки подкидывал. Да не в коня корм! Мне бы дал, целее бы были его денежки. А так Ванька через эти деньги к наркотикам и пристрастился.

– Неужели?

– А то! Дед Ваньке денег давал, а мне не говорил. Боялся, что я у сына их отниму. Дурак! Ну а Ванька этим и пользовался. Шел и тратил денежки на свою наркоту, мерзавец! А потом по улицам шатался, пока не отпустит. Боялся домой обдолбанный приходить. Я бы его живо вычислила! А эти его покрывали!

– Кто эти?

– Дед и Колька! Дядя Ванин! Это они виноваты, что мальчишка на героин подсел. Только их вина и ничья другая!

Ох, что-то не думалось Марише, что все было так просто. Никогда не следует винить других в том, чему виновник ты сам. Вот и Клавдия поторопилась обвинить родню мужа в том, что это они превратили ее сына в наркомана. Но ведь роль матери в воспитании тоже очень важна. Значит, и сама Клавдия где-то просмотрела, где-то закрыла глаза, а где-то просто отмахнулась.

Невозможно не заметить, когда с вашим близким человеком происходит что-то неладное. Но многие предпочитают делать вид, что все в порядке. Или вовсе занимают оборонительную позицию.

Вот и Клавдии было удобнее винить других. И так как Мариша явилась сюда не для нравоучений, ей была нужна от Клавдии конкретная информация, она промолчала.

– Но это еще не все, – сказала Мариша. – Убит также и еще один ваш родственник.

– Кто? – вскинулась Клавдия.

– Николай Воронцов.

Мариша ожидала какой угодно реакции вплоть до слез, но Клавдия только пренебрежительно отмахнулась:

– Ах, этот! Ну, туда ему и дорога.

– Да, дядя вашего сына. Он убит.

И думая, что до женщины просто туго доходит, добавила:

– Родной брат вашего покойного мужа.

Но Клавдия все поняла верно.

– А пошли они все! – вновь махнула она рукой, думая при этом о чем-то своем. – Достали, уроды!

– Что?

– А ниче! Нечего было меня моим образованием и происхождением всю жизнь тюкать. Дворянство они при царе получили. Подумаешь, дворяне! Ну и что, если у меня ни военных, ни врачей, ни даже учителей в роду никогда не было? Зато мои предки испокон веков землю пахали, хлеб сеяли, да всю страну этим хлебом кормили. Тех же врачишек и кормили! И вообще, раз Сашка в свое время на мне женился, значит, годилась я для него. И какое их собачье дело, что мать у меня из деревни, а отец токарь? Не в образовании счастье! А они только и делали, что Сашке в оба уха дудели, что я ему не подхожу, что я ему не пара, что я и дура, и тупая, и в ПТУ училась.

– А вы учились?

– Ну, училась! И чего?

– Ничего, я так просто спросила.

– Да, училась на парикмахера-универсала. И мужскую стрижку могу сварганить, и женскую. «Химию» кручу, детей стригу. И даже собак!

– Даже собак? А это не сложно?

– Что ты! – усмехнулась Клавдия, на какой-то миг забыв о своих неприятностях. – С собачками еще и проще получается. Никаких капризов, как подстригу, они и рады-радехоньки. Не вопят, если я им там лишний клок волос отхвачу. Как закончу, они прямо до небес прыгают. Сердце радуется на них глядеть.

Впервые с начала разговора в голосе Клавдии послышались теплые ноты. Пожалуй, она действительно любит своих четвероногих клиентов. Что же, одно это расположило Маришу в пользу Клавдии.

Но женщина перестала говорить о собаках и вновь стала неприятной.

– Вот такая я есть – простая парикмахерша. Никем другим не прикидываюсь. За учеными степенями никогда не гналась. Лень учиться было. А эти козлы Сашу против меня настраивали. Даже ребенка пришлось родить, чтобы рты им заткнуть. А то ведь реально могли Сашку от меня отвести! Послушался бы он отца с братом, да и свинтил к какой благородненькой и образованной. А так фигушки! Родила я пацана и мигом себе вечную любовь мужа обеспечила. Еще бы, неизвестно, как там дальше жизнь повернется. А тут всегда старший сын – наследник! Честно говоря, я думала, когда Сашка помер, что его дед на себя заботы о воспитании внука возьмет. Да этот выжига и не подумал этого сделать. Пока Сашка маленький был, дед вообще им не интересовался. Это уж когда Сашка постарше стал, тогда…

– А как погиб ваш муж?

– Да по-дурацки все получилось! Сначала его дядя помер. Похороны шикарные были. Как сейчас помню! А через несколько дней мы с Сашей к морю на отдых поехали. Там все и случилось.

– Что случилось?

– Утонул мой Саша в море. Сгинул.

– Сгинул? Утонул? А тело нашли?

– Унесло Сашку в море, засосало. Может, где у других берегов косточки его и выкинуло, а может, так на дне и лежит, рыбками обглоданный.

– Но его искали?

– Еще бы! Времена другие были, водолазы приехали. Да и ребята с аквалангами ныряли. Не нашли ничего. Только брюки с рубашкой и остались на берегу лежать. Их воры не взяли, побрезговали, видать.

– Воры?

– Ага. Все ценные вещи свистнули. Бумажник, часы дорогие – подарок отца, еще что-то.

– А как же воры украли эти вещи? Вы тоже с мужем в море купались? Вещи без присмотра на берегу лежали?

Клавдия вздохнула, подперла щекой руку и, устремив взгляд в далекое прошлое, где она еще была любимой женой и счастливой молодой матерью, принялась рассказывать.

Решение поехать к морю было спонтанным и каким-то лихорадочным. Отпуск в том году муж Клавдии уже отгулял. Сама она занималась подготовкой их сына к школе. Мальчик должен был пойти той осенью в первый класс. И вдруг поездка к морю! Дикарем! В конце августа!

– Сначала я мужу так и сказала, что это он полную ерунду выдумал. Какое еще море, если и у него, и у меня отпуск уже закончился. Отгуляно уже все за этот год. Да и пацана надо в школу собирать. И потом, если мы, родители, на море укатим, то кто с пацаном первого сентября в школу пойдет?

Но обычно мягкий и покладистый муж Клавдии на этот раз проявил железный характер.

– Ваньку в школу отведут твоя мать и отец. Они отлично справятся. Отпуск возьмем за свой счет. Я хочу к морю. Мне все равно, едешь ты или нет. Если нет, покачу один!

Клавдия испугалась. Ей совсем не улыбалось, чтобы муж на море подцепил себе какую-нибудь кралю. Клавдия была ревнива и знала за собой это качество. Поэтому она сказала:

– Дело твое. Глупость задумал, но я твоя жена, поедем вместе.

Муж убежал очень довольный. И всего через два дня супруги уже летели к морю. Муж расщедрился на авиаперелет, что очень удивило и даже несколько обеспокоило Клавдию. Муж, как и все в роду Воронцовых, был прижимист. И до того семья всегда путешествовала -либо железной дорогой, либо на своей собственной машине.

Симпатичный зелененький «Москвич» было подарен семье отцом Саши. И на нем семья совершала множество летних путешествий. В советские времена бензин был дешев, дороги спокойны, а путешествие на собственной машине представлялось ни с чем не сравнимым удовольствием. Если в машине ехало трое или даже больше человек, то получалось вообще почти даром.

Но в тот злополучный раз муж Клавдии решил шикануть.

– Получил на работе премию, – шепотом поделился он с ней. – Отец о ней не знает, поэтому и не станет упрекать меня в расточительстве. А я хочу спустить деньги в твоем обществе.

Это желание напугало Клавдию. Она чувствовала за этим желанием какую-то неясную опасность, подстерегающую ее хорошо налаженный быт. Но муж ничего не желал слушать.

– У нас все хорошо! – лихорадочно твердил он ей. – Просто замечательно. А потом будет еще лучше! Поверь мне! Разве я когда-нибудь тебя обманывал?

И Клавдия поверила, потому что ей очень хотелось поверить. В Адлере, куда прилетели молодые супруги, было жарко. Август в том году выдался очень щедрый. Супруги каждое утро на завтрак объедались виноградом, свежими лепешками и домашним сыром. На обед они ходили в ресторан, где официанты в туго застегнутых белых костюмах старались предугадать каждое их желание. А по вечерам гуляли по набережной, кушали жаренное на углях мясо и пили легкое освежающее вино.

Жизнь казалась Клавдии прекрасной как никогда. Раньше она ездила отдыхать со своими собственными родителями, когда была еще маленькой. Потом, в школьные годы, Клавдия ездила на уборку томатов вместе со своими одноклассниками. И было это под Одессой. Из всей поездки Клавдии больше всего запомнились длинные ряды томатных кустов, густо увешанные темно-розовыми, желтыми или светло-зелеными плодами.

Собирать полагалось по нескольку ящиков в день. Девчонки собирали, мальчишки таскали готовые ящики к стоящему неподалеку грузовику. Жара, духота, в нос лезла удушливая пыль. От томатных листьев, разогретых на солнце, крепко пахло помидорами. Вокруг жужжали насекомые. А пот со школьников лил в три ручья. Да, в Одессе было очень жарко. И такой отдых Клавдии совсем не понравился.

Потом они всегда ездили отдыхать уже с ребенком или с компанией друзей, но всегда с детьми. Шум, гам, суета. Кто-то хочет писать, кто-то пить, а кто-то и то и другое одновременно.

Одним словом, Клавдия впервые за свою супружескую жизнь выбралась с мужем на отдых только вдвоем, и она была совершенно счастлива. У них начался второй медовый месяц, который, увы, закончился так внезапно и трагически.

– В тот день мы пошли на наше излюбленное местечко. Была у нас неподалеку от домика, который мы снимали, облюбована одна маленькая бухточка. Тихо там было, ни души вокруг. Нам там нравилось. И мелко, и вода очень теплая.

Но уже подходя к бухточке, муж внезапно передумал.

– Ну ее! – отмахнулся он. – Скучно! Каждый день сюда ходим. Давай чего-нибудь новенькое себе подыщем?

С тех пор прошло много лет. Но Клавдия не переставала думать о том, как бы повернулась ее жизнь, если бы она тогда переспорила мужа.

– И ведь не хотелось мне никуда идти, – призналась она. – Видать, сердцем чуяла что-то неладное.

Но муж настаивал. И Клавдия покорно потопала за ним к обрывистому берегу.

– Очень живописно! – восхищался муж, но Клавдии так не казалось.

Бухта с мелким галечным пляжем привлекала ее гораздо больше. Сидеть на острых камнях было неудобно. Лечь и позагорать просто невозможно. Да еще и муж надумал повеселить Клавдию и нырять с большого камня.

– А вот я ласточкой! А вот солдатиком! А вот я так! А вот этак!

– Саша, – просила и почти умоляла мужа Клавдия, – угомонись. Не мальчик ведь уже. Что ты, право слово, дурачишься?

Но мужа ее упреки раззадорили еще больше.

– Ах, вон ты как! – воскликнул он, лукаво улыбаясь. – Не веришь, что твой муж – настоящий Тарзан?! Тогда смертельный номер! Прыжок с семиметровой высоты!

И муж начал карабкаться на высокий камень.

– Смотри! Я прыгаю!

Но Клавдия демонстративно отвернулась, не желая смотреть на дурака. Повернулась она лишь после того, как услышала шлепок о воду. Тогда она стала ждать, когда муж вынырнет. Время шло, а он не показывался. Сначала Клавдия решила, что муж таким образом мстит ей за невнимание к его прыжку. Он частенько пугал Клавдию, оставаясь под водой дольше обычного времени. А потом выныривал и от души хохотал над вытянувшимся лицом Клавдии, уже готовой заплакать.

Обычно Клавдия принималась считать. И на тридцати муж выглядывал. Увы, в этот раз муж не вынырнул ни на тридцати, ни на шестидесяти, ни даже на ста. Поняв, что случилось нечто ужасное, Клавдия заметалась по берегу, зовя на помощь. Прыгать в воду сама она не рискнула. Клавдия плавала очень плохо. И, вместо того чтобы спасти мужа, могла утонуть сама.

Но пока призывы Клавдии услышали, пока прибежали на помощь, пока деревенские ребята стали нырять, стараясь найти Сашу, все было уже кончено. Муж утонул окончательно. И никто не скрывал от Клавдии этой горькой правды.

– Одним словом, как я вернулась домой, не помню. Наверное, на самолете, но перелета не помню. Свекр встретил меня в аэропорту. Он был в ярости. Что он мне наговорил, даже сейчас не хочу этого вспоминать. Как будто это я заставляла его сына прыгать со скалы!