Демоны зимних ночей

Мари воспринимала это как игру. Она купила чудные пирожные, любимые дедушкины, разноцветные безе и бланманже. Мышьяк, как было написано в газете, обладает специфическим горьким вкусом, поэтому американка всыпала его в приторный черничный ликер, которым и попотчевала мужа, свекра, свекровь и свояченицу.

Сладкие пирожные наверняка скроют вкус яда! Мари навестила деда – старик был в великолепном расположении духа и чрезвычайно обрадовался визиту любимой внучки.

– Дедушка, это для тебя, – Мари протянула старику коробочку с пирожными. Тот был тронут до глубины души. Он тут же полакомился сладостями. Мари, сославшись на то, что у нее не так много времени, ушла восвояси.

А поздно вечером матушке сообщили, что ее отец скончался. Доктор Антуан (тот самый, за которого родители хотели сосватать Мари) заявил, что причиной смерти стало прободение язвы желудка. Мари нашла в кухне остатки пирожных и благоразумно их уничтожила. Никто и предположить не мог, что это она убила дедушку!

* * *

Некролог в бертранской газете «La Voix du Bertrand», 8 апреля 1890 года:

«Requiescat in pace![2]

На восемьдесят четвертом году жизни, после долгой и продолжительной болезни, усоп Поль-Люк Фуко, возлюбленный отец, добрейший дед и праведный христианин.

Господь призвал его к себе после благочестивой и исполненной мирских добродетелей жизни.

Скорбь осиротевших родных безгранична, вера в милость господню безмерна!

Отпевание состоится 14 апреля в капелле Св. Михаила».

* * *

К разочарованию мадам Фуко, старик отписал практически все свое имущество старшим сыновьям, дочь получила пейзаж, исполненный ее папашей сорок лет назад, его старую трубку и вышитый бисером кисет. «Любимая внучка Мари» по завещанию стала владелицей дедушкиной канарейки и трехсот франков.

Так Мари впервые задумалась о том, что, во-первых, смерть может приносить деньги, а во-вторых, не всегда они достаются тем, кто в них более всего нуждается.

Мари все ждала, что вскроются новые подробности смерти дедушки, что полиция арестует ее, старика выкопают из могилы и подвергнут экспертизе.

Ничего подобного не произошло. Смерть восьмидесятитрехлетнего старца никого не озаботила. Мари подумывала о том, чтобы угостить пирожными с мышьяком дядек, но, узнав, что в случае их смерти, лавка отойдет ее кузенам, оставила эту затею. Не травить же всю семью, в конце-то концов!

На триста франков Мари приобрела роскошное платье и отправилась на бал, который раз в год устраивался в великокняжеском дворце для дочерей и жен мещан и буржуа.

Мари сразу поняла, что ее платье за триста франков, которое она считала верхом изящества и самым прелестным нарядом, который она когда-либо видела, заметно проигрывает по сравнению с туалетами других барышень.

Пары кружились под чудесные венские вальсы, Мари с завистью разглядывала богато одетых девиц, которые щебетали с молодыми военными или сыновьями банкиров. На нее никто не обращал внимания! Она что, так весь бал и простоит около мраморной колонны?

«Чертов дед, – подумала Мари, – и почему он оказался таким жадюгой?» Она рассчитывала получить после его смерти несоизмеримо больше!

– Разрешите пригласить вас на танец, – услышала девушка старческий голос. Она заметила невысокого полного господина лет шестидесяти с лишним. Судя по всему, он был достаточно богатым: дорогой костюм, сверкающие ордена, горделивый взгляд. Старик сразу же не понравился Мари.

– Маркиз де Вальтруа, – представился незнакомец и прикоснулся сухими губами к ручке Мари. – Вы прелестны, как капля утренней росы на лепестке лотоса!

Ага, за ней ухаживает маркиз! Мари натужно улыбнулась, и аристократ увлек ее за собой.

Маркиз шептал ей комплименты и жеманно хихикал, Мари делала вид, что наслаждается его обществом. Она выудила из старика, что он вдовец, кроме того, у него имеется замок на границе Бертрана и Франции, к которому прилегают леса и поля. Маркиз не нуждался в деньгах, он не скрывал, что является обладателем крупного состояния.

– Мари, дитя мое, вы – самая прелестная дебютантка на этом балу, – прошептал на прощание де Вальтруа.

Сказка закончилась, и хотя маркиз походил не на прекрасного юного принца, а скорее на злого древнего чародея, Мари рассталась с ним с большой неохотой. Де Вальтруа рассказывал ей о том, что проводит три месяца в Бертране, затем, на зиму, перебирается в Париж, оставшиеся полгода путешествует по миру: у него имелась собственная яхта!

На мгновение Мари представила себя в обществе маркиза. Она – его жена! У нее будет пара сотен шикарных платьев, шкатулка с фамильными драгоценностями, она навсегда забудет о прозябании в унылой бедности и о пресной гороховой похлебке.

Вот она возлежит на шелковой софе, в руках у нее бульварный роман, в будуар, оглядываясь по сторонам, проскальзывает темноволосый красавец, они сливаются в поцелуе, его рука скользит по ее телу, и... и...

И откуда ни возьмись появляется старый маркиз, который каркающим голосом оповещает:

– Мари, ты изменила мне! Я разведусь с тобой, и ты не получишь ни сантима! Вон из моего замка!

Мари знала, что никогда не станет женой маркиза де Вальтруа. Что ж, мечты так и останутся мечтами. Дрянной дедушка, и отчего он оказался таким скупердяем?

Через два дня перед их домом остановился блестящий экипаж, запряженный четверкой гнедых лошадей. В гости пожаловал маркиз де Вальтруа. Мари, узревшая визитера со второго этажа, моментально бросилась на кровать. Что старику надо?

Спустя несколько минут девушка услышала торопливые шаги на лестнице и стук в дверь.

– Мари, – произнесла испуганным голосом матушка, – прошу тебя, оденься и спустись вниз! Тебя хочет видеть его сиятельство господин маркиз де Вальтруа!

– У меня болит голова! – ответила Мари.

Матушка заохала:

– Мари, он просит твоей руки!

Маркиз пожаловал к ним домой, чтобы просить ее руки? Но разве такое бывает? Она совершенно не знает его, он старше ее на пятьдесят лет и годится ей не то что в отцы, а в дедушки. И в то же время...

У де Вальтруа есть замок, он чрезвычайно богатый и влиятельный человек. И кто знает, возможно, ему осталось совсем немного на этом свете!

– Мари, – услышала девушка материнский вздох, – дочка, не заставляй маркиза ждать! Это редкостная удача! Батюшка уже дал ему свое согласие!

Мари перестала мечтать. Значит, решено! Она станет маркизой! Мари-Маргарита де Вальтруа! О, ведь именно к этому она и стремилась!

Девушка спустилась вниз. Маркиз вел неторопливую беседу с месье Фуко. Мари вздохнула: аристократ был еще страшнее, чем он ей запомнился. Ниже ее на голову, с впалой грудью и большим животом, обвислым морщинистым лицом, зеленоватой кожей и узенькими водянистыми глазками. Седые жидкие волосы едва прикрывали череп сановного гостя. Завидев невесту, маркиз с необычайной резвостью подскочил и расплылся в улыбке.

– Дорогая Мари, – прикладываясь к ее руке, произнес де Вальтруа, – я уже имел честь беседовать с вашими родителями. Я прибыл для того, чтобы испросить их соизволения на свадьбу! Я полюбил вас, Мари! А вы? Любите ли вы меня?

Мари уставилась на маркиза, больше похожего на сухопутную черепаху. Жених внушал ей отвращение. В то же время она вспомнила о старинном замке и колоссальном богатстве де Вальтруа.

– О, маркиз, я люблю вас больше жизни! – произнесла она с надрывом. – Батюшка, матушка, благословите нас!

Умиленные родители дали свое согласие на скорый брак Мари и маркиза. Свадьба прошла в замке де Вальтруа: Мари не могла поверить, что скоро станет владелицей всего этого. Маркиз заказал ей платье у лучших парижских модисток, а перед венчанием преподнес невесте бриллиантовое ожерелье.

– Оно принадлежало моей матушке, – сказал де Вальтруа.

Мари как завороженная смотрела на сверкающие камни.

Не колеблясь ни секунды, Мари ответила на вопрос священника, согласна ли она взять в мужья Франсуа Рени Шарля-Альберта де Вальтруа, энергичным «да»!

* * *

Бертранская газета «La Voix du Bertrand», 17 сентября 1891 года:

КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ:

ДРЯХЛЫЙ МАРКИЗ ДЕ ВАЛЬТРУА БЕРЕТ В ЖЕНЫ 16-ЛЕТНЮЮ МЕЩАНКУ!

«Сочетание браком престарелого маркиза де Вальтруа и юной Мари-Маргариты Фуко, без сомнения, стало самым шумным событием уходящего сезона. Один лишь факт, что маркиз – богатейший помещик княжества, а его будущая супруга – дочь мещанина, придает этому союзу пикантность, не говоря уже о колоссальной разнице в возрасте, составляющей едва ли не полвека. Маркиз де Вальтруа слывет волокитой и ловеласом, поэтому предположение о том, что его молодая супруга (третья по счету) будет счастлива, вряд ли сбудется...»

* * *

Их свадьба стала подлинной сенсацией. Еще бы, последний отпрыск одного из самых знатных дворянских родов княжества взял в жены молодую мещанку. Мари предпочитала не думать о том, что ее отец работает на железной дороге, а матушка ведет домашнее хозяйство. Она теперь маркиза!

После шумного торжества и бала под сводами старинного рыцарского замка молодожены удалились в опочивальню. Мари имела представление о том, что последует за бракосочетанием. Родители никогда не говорили с ней «об этом», они и не подозревали, что их дочь знает куда больше, чем им кажется!

В огромной и холодной опочивальне стояла большая кровать с балдахином. Маркиз полез к жене со слюнявыми поцелуями. Мари закрыла глаза. Ей хотелось оттолкнуть от себя старика, но она понимала, что полностью зависит от супруга.

Маркиз повалил ее на кровать, Мари судорожно вздохнула. Ей не пришлось долго мучиться, запал маркиза быстро иссяк, и он отвалился от нее и захрапел. Мари лежала во тьме и горько думала о том, что представляла себе первую брачную ночь несколько иначе.

– Мне нужен наследник! – заявил ей на следующее утро маркиз. Он был женат два раза, обе его супруги скончались: одна – от туберкулеза, другая – в результате несчастного случая, упав с лошади.

Де Вальтруа было далеко за шестьдесят, и его волновало то, что у него нет сына. Сына, который бы унаследовал все его состояние и титул. Мари прозрела – маркиз не любит ее.

Она его, впрочем, тоже. Галантный и ласковый ухажер исчез, уступив место сварливому и скупому старику. Маркиз продолжал вести светский образ жизни, часто бывал при великокняжеском дворе, тратил огромные суммы на собственный туалет и, как вскоре узнала Мари, содержал нескольких мотовок-любовниц и охотно посещал бордели.

Стоило молодой маркизе заикнуться о том, что она тоже хочет поехать в Париж, или быть представленной великому князю и его супруге, или отправиться вместе с мужем в круиз по Средиземному морю, как де Вальтруа с визгом ответствовал:

– Мари, твоя задача – родить мне двух... нет, лучше трех... четырех сыновей! Дочери не в счет! Вот когда родишь, тогда и получишь возможность развлекаться. Не забывай, что ты моя жена и обязана выполнять все мои приказы!

Мари возненавидела мужа. Он без зазрения совести спускал за вечер в казино несколько тысяч франков, его любовницы щеголяли в великолепных нарядах и сверкали раритетными самоцветами, а она, законная жена, сиднем сидела в плохо протопленном, сыром замке (фамильное гнездо де Вальтруа располагалось в болотистой местности). Ей приходилось довольствоваться старыми, абсолютно немодными нарядами, принадлежавшими двум покойным супругам маркиза. Муж выдавал ей в месяц для ведения хозяйства двести франков, а затем скрупулезно проверял записи в книге расходов, постоянно пеняя Мари на неумение экономить и слишком дорогие покупки.

Мари думала, что, выйдя замуж за маркиза, окажется в сказке; на самом деле ее унылая и лишенная удовольствий жизнь больше походила на тюремное заключение. Она проклинала тот момент, когда познакомилась с маркизом. Ей хотелось сбежать из замка, но она знала, что это невозможно. Де Вальтруа силой вернет ее обратно.

Развод? Церковь ни за что не признает развода, тем более что маркиз знаком с архиепископами и кардиналами, и они никогда не дадут разрешения на расторжение брака. И что ей делать? Маркиз, несмотря на свои хронические заболевания, постоянное несварение желудка, подагру и сердечную жабу, протянет еще много лет.

Мари задумалась. А вот если бы ее драгоценный супруг скончался. Ведь с ним, как и с любимым дедушкой, может произойти что-то ужасное, и тогда Бертран понесет непоправимую утрату: маркиз де Вальтруа отправится в мир иной!

– Ты все еще не беременна! Ты что, бесплодна? – ругался маркиз, который раз в неделю, по субботам, выполнял супружеский долг. Мари не побоялась сказать мужу, что, вероятнее всего, дело не в ней, а в нем.

– Ты что, с ума сошла! – взъярился маркиз и ударил ее по лицу. – У меня пятеро незаконнорожденных детей, но мне нужен официальный наследник!

После этого разговора муж начал выполнять супружеские обязанности два раза в неделю. Родители изредка навещали дочь в замке, и Мари делала вид, что совершенно счастлива. На самом деле она как-то раз забралась на самую высокую башню и посмотрела вниз, на острые камни. Мелькнула мысль: а не лучше ли броситься головой вниз? Тогда всем мучениям настанет конец!

Маркиз обожал лошадей, и после покупки очередного рысака, который обошелся ему в тридцать пять тысяч франков, он нанял нового конюха. Мари не любила ездить верхом, она помнила о судьбе своей предшественницы и была знакома со сплетнями о том, что маркиз в припадке гнева стегнул хлыстом лошадь, на которой сидела его жена. Кобыла понесла и сбросила несчастную маркизу, которая сломала хребет и умерла той же ночью.

Зато ей нравилось бродить по конюшне, беседовать с лошадьми, гладить их по шелковистой коже и кормить с руки. Мари казалось, что благородные животные понимают ее беды, и от этих монологов ей становилось легче.

Как-то, излив лошадям душу, она услышала шорох и, обернувшись, наткнулась на нового конюха. Молодой человек притаился и внимал ее жалобам.

– Как вы смеете! – воскликнула в гневе Мари. Она смутилась, поняв, что слуга слышал ее жалобы на черствость маркиза и их унылую супружескую жизнь.

– Госпожа маркиза, мне очень жаль, что я стал невольным свидетелем вашего печального монолога, – произнес конюх, и Мари отметила, что он очень даже недурен собой: статный, с хорошей фигурой, тонкими чертами лица и вьющимися черными волосами. Она внезапно вспомнила, что его зовут Жан.

– Жан Лареми к вашим услугам, – сказал конюх.

Мари выбежала из конюшни. Что позволяет себе этот наглец! Как он смеет подслушивать ее жалобы на жизнь. А что, если... если он расскажет обо всем маркизу? Мари в последнее время пришлось убедиться в том, что у мужа тяжелая рука. Несколько раз она пыталась отвертеться от опостылевших ей супружеских обязанностей под предлогом того, что у нее болит голова, но маркиз, ничего не слушая, силой принуждал ее к соитию.

Мари, не выдержав, обернулась. Конюх Жан смотрел ей вслед и улыбался. Мари поклялась, что расскажет обо всем маркизу, и тот велит наказать распоясавшегося простолюдина, но она этого не сделала.

Вечером, после скудной трапезы (отварная жилистая курица, похлебка из чечевицы, кислое красное вино и пирог из яблок-падалицы), маркиз, только что прибывший из Парижа, где развлекался с субретками и спускал деньги, в который раз сказал:

– Мари, я не понимаю, что с тобой! Я надлежащим образом исполняю супружеский долг, а ты до сих пор не понесла! Я говорил с доктором, он осмотрит тебя!

Краска стыда залила лицо Мари. Муж не хочет понять, что не ее в этом вина! Поэтому, недолго думая, она сказала:

– Это излишне, Франсуа. Я... я не хотела пока говорить тебе, желала сделать это сюрпризом... Я жду ребенка!

Маркиз расплылся в чернозубой улыбке и воскликнул:

– О, Мари, это великолепная новость! Будет непременно мальчик! Но ты уверена, что это не ошибка?

– Уверена, – упрямо произнесла Мари.

Она была готова лгать, лишь бы муж отстал от нее и не пришлось подвергаться унизительной и, что самое главное, бессмысленной процедуре медицинского осмотра. Она слышала, как служанки в замке шептались о том, что его сиятельство маркиз давно утратил мужскую силу вследствие не знающего удержу пьянства и почтенного возраста.

Мари думала, что теперь муж оставит ее в покое, но ошиблась. Старик поцеловал жену и сказал:

– А сейчас мы отправимся в опочивальню, моя дорогая!

Лежа с закрытыми глазами на спине и дожидаясь, когда же наконец маркиз насытится, Мари представляла себе конюха Жана. И о чем она думает? Ведь это так низко и мерзко!

Отдуваясь и фыркая, маркиз сполз с Мари и сказал:

– Ну, теперь я уверен, что у меня будет мальчик, дорогая! Ты заслужила подарок! Я умею быть щедрым, ты ведь это знаешь!

Мари ожидала, что муж преподнесет ей драгоценность или позволит заказать у модисток несколько платьев. Вместо этого маркиз де Вальтруа велел достать из подвала старинную дубовую люльку с гербом.

– В ней покоился я, и мой отец, и мой дед! – сказал он. – Это станет великолепным подарком для моего сына, Мари!

На следующий день маркиз отбыл к великокняжескому двору. Мари отправилась на конюшню. Жан Лареми, заметив ее, улыбнулся. Мари ощутила, что ее бросило в жар. Она мечтала о том...

О том, что вместо мужа на супружеском ложе вместе с нею окажется конюх!

Мари подумала о том, что рано или поздно придется сказать маркизу: ребенка не будет. Конечно же, он разъярится, возможно, изобьет ее.

– Госпожа маркиза, могу ли я помочь вам? – спросил Жан.

Мари ответила:

– Я хочу прокатиться верхом! Подготовьте мне лошадь!

Конюх не выказал удивления. Мари и сама не понимала, отчего это она решила совершить конную прогулку.

Жан помог ей взобраться на лошадь, и Мари почувствовала, как его руки прикоснулись к ее бедру.

– Госпожа маркиза, разрешите мне сопровождать вас, – сказал Жан. – Если с вами что-то случится, господин маркиз накажет меня.

Мари разрешила. Жан взял под уздцы лошадь, и они отправились в лес. Мари никак не могла успокоиться, перед ней все время возникала одна и та же картина: она и этот конюх предаются греху в супружеской спальне. Жан, казалось, чувствовал пристальный взгляд хозяйки и читал ее мысли.

Прогулка подошла к концу, конюх помог Мари спешиться. Как будто случайно его рука задержалась на ее талии, а их губы встретились. Жан поцеловал ее. Мари оцепенела! Ей следует дать мерзавцу пощечину, а затем немедленно уволить! Но вместо этого она обхватила шею конюха руками. Как же его поцелуи отличаются от слюнявых прикосновений дрожащих губ Франсуа!

Услышав шаги, Мари отпрянула от Жана. Появился другой конюх. Мари с небрежением проговорила:

– Благодарю вас!

Молодой человек склонился до земли и прошептал:

– Всегда рад услужить вам, госпожа маркиза!

Мари заперлась в своей комнате, легла в кровать и попыталась забыть о том, что произошло. Вместо этого она представляла себе, что могло бы случиться, если бы им не помешали. Сначала Жан целует ее, затем его рука оказывается у нее на груди...

Она приказала себе немедленно забыть о непристойных вещах, но даже во сне ей привиделся конюх. Мари приняла решение, что попросит мужа, как только он вернется в замок, уволить Жана Лареми.

* * *

Вместо этого на следующий день она отправилась в конюшню. Жан, с обнаженным торсом, разбрасывал вилами сено. Мари бросило в жар, и вместо того, чтобы отвести взгляд, она уставилась на Лареми. Как разительно отличается он от старого и дряблого маркиза! Какие у него мускулистые руки...

Заметив хозяйку, конюх остановился. Мари старалась не смотреть на его смуглое и сверкающее от пота тело. Жан в отличие от нее не был смущен.

– Госпожа маркиза, смею предположить, что вы хотите снова совершить конную прогулку? – спросил он дерзко, и Мари услышала в его словах издевку. Кто он такой, этот Жан Лареми, что себе позволяет! Она – супруга сиятельного маркиза де Вальтруа...

– Да! – ответила Мари. Жан нарочито медленно натянул рубаху, а затем привел кобылу и помог Мари забраться на нее.

Мари была разочарована. Конюх даже не попытался поцеловать ее или прикоснуться к ней! Неужели она ошиблась?

Они снова отправились в лес. Жан шел, не оглядываясь. Внезапно он остановился, лошадь послушно замерла.

– Госпожа маркиза, вы несчастливы с мужем? – спросил Жан. Мари не знала, как реагировать на его вопрос. Это переходит все границы!

Неожиданно она расплакалась. Жан помог ей сойти с лошади и поцеловал. Она не сопротивлялась. Затем он увлек ее в чащу, и там, на поляне, она и согрешила с Жаном.

Через полчаса госпожа маркиза, задумчивая и с блаженной улыбкой на лице, вернулась к замку. Лошадь под уздцы вел конюх Жан. Со стороны все выглядело благочинно и невинно.

С той поры Мари необычайно полюбила конные прогулки. Это заметил маркиз, однако он и не подозревал, что является подоплекой внезапной страсти супруги к лошадям.

– Я читала, дорогой, что подобный моцион чрезвычайно полезен для будущей матери, – сказала Мари. Она усердно готовилась к рождению ребенка: регулярные прогулки в обществе красавца Жана привели к тому, что у нее начал расти живот.

Маркиз был на седьмом небе от счастья. Мари грустила, что в последнее время муж все реже уезжает и оставляет ее одну. Врач сказал, что конные прогулки необходимо на время прекратить. Маркиза была безутешна: она утратила возможность встречаться с Жаном!

Роды прошли на удивление легко, маркиз де Вальтруа, держа в руках синеглазого малыша с черными волосами, заявил:

– Черт возьми, он похож на моего батюшку, Мари!

Она-то знала, что ребенок, которого нарекли Клодом Франсуа Луи Мари, на самом деле – вылитая копия конюха Жана. Маркиз, получив наследника, пустился во все тяжкие. Он отсутствовал неделями, возвращаясь в замок без гроша в кармане. Мари знала, что муж спускает состояние в обществе продажных девиц, но она не имела ничего против того, чтобы Франсуа как можно реже появлялся в родовом гнезде.

Ей была невыносима мысль о том, что конные прогулки отложены до весны. Маркиз, вбив себе в голову, что жена должна немедленно забеременеть и родить ему второго сына, снова и снова навещал ее в супружеской спальне. Мари тосковала по крепким объятиям конюха Жана и его мускулистому телу.

Наконец муж отправился в длительную поездку за границу: великий князь Бертранский послал его с особым поручением в Лондон. По приказу маркизы конюх Жан зимой получил работу в замке: Мари задумала разбирать старинную библиотеку семейства де Вальтруа, и молодой человек охотно ей в этом помогал.

Мари стала замечать, как улыбаются служанки, когда видят ее вместе с Жаном, но ей было решительно наплевать на это. Конюх навещал ее на супружеском ложе, и Мари чувствовала, что счастлива.

Маркиз вернулся внезапно и едва не застал Жана вместе с Мари. Видимо, кто-то послал де Вальтруа анонимное письмо. Маркиз был в ярости. Он обвинил Мари в супружеской измене и рассчитал Жана, пригрозив, что если тот не уберется со двора сию минуту, то он застрелит его.

– Мари, ты мне изменяешь! – бушевал супруг.

Он не слушал ее оправданий и твердых заверений в том, что это наветы завистников и врагов. Маркиз избил Мари и заявил, что отныне она не имеет права покидать свою комнату. Он приставил к ней в соглядатаи двух хитрых старух, своих незамужних кузин.

Мари была в отчаянии. Неужели все закончилось и следующие годы ей предстоит провести в заточении, под неусыпным надзором вездесущих дуэний? О, если бы маркиз умер...

Мари во что бы то ни стало хотела увидеть Жана, но ей не дозволялось выходить из комнаты. Она нашла шкатулку, на дне которой лежал конверт с серым порошком. Дедушка после того, как откушал пирожных, приправленных этим составом, скончался в течение нескольких часов.

Значит, скончается и Франсуа! Старый маркиз контролировал каждый ее шаг. Жизнь с ним и до этого была несладкой, теперь же она сделалась ужасной. Мари уговорила мужа отужинать с ней. Она разыграла раскаявшуюся жену. Де Вальтруа с недоверием относился к супруге, но все же принял ее приглашение.

Стол накрыли в холодном зале, маркиз и Мари сидели за столом друг напротив друга на расстоянии десяти метров. Когда настала очередь десерта, Мари сказала:

– Дорогой, я приготовила твой любимый ежевичный пудинг! Ты пальчики оближешь, уверяю тебя!

Часом ранее Мари, которой маркиз разрешил покинуть спальню, побывала на кухне и, улучив момент, бросила в миску с мукой остатки серого порошка. Де Вальтруа, как и ее покойный дедушка, был знатным сластеной.

Маркиз с большим удовольствием откушал пудинг, похвалил ужин и сказал, потирая живот:

– Мари, в последнее время между нами было много недоразумений, но я решил, что мы должны попытаться начать все заново. Я хочу еще одного сына!

– Конечно, Франсуа, – ответила Мари и поцеловала мужа.

Он пожаловался на тяжесть в желудке и легкое жжение, Мари, попеняв супругу на бледный вид, сказала, что самое время отправиться в опочивальню. Она наблюдала за маркизом. Он кривился от боли, однако подобные приступы мучили его уже давно.