Хуже не будет

– Ну, набью я ему морду, и что? – разглагольствовал Антон. – В лучшем случае Вика назовет меня идиотом. А в худшем – меня заберут в милицию за нанесение телесных повреждений. Я, между прочим, юрист, я знаю, что за это бывает…

– Не бойся, ничего тебе за это не будет. Ты просто не сможешь набить ему морду, – поддела его Инга.

– Да? Ты в этом уверена? – задетый за живое, начал закипать он. – У меня, между прочим, коричневый пояс по карате.

– «Между прочим»! – передразнила она его. – Сказать, где это «между прочим» у мужиков болтается?

Инга не верила, что Антон способен на поступок. И еще больше сомневалась в том, что у него хватит силы взять верх над соперником. Но все-таки была надежда, что Антон преодолеет свой страх, вспомнит, чему его учили в секции карате, и устроит Викиному парню показательную трепку.

– Женщины любят, когда мужчины побеждают ради них… Ты симпатичный и успешный парень; но, видно, Вике нужен самец, который может и банан с пальмы достать, и от обезьян защитить… Мы, женщины, существа меркантильные, но мы все еще слышим голос джунглей. И даже иногда ведемся на него… Вика нашла себе самца, за которым чувствует себя, как за каменной стеной. Но если ты сломаешь эту стену, она станет твоим трофеем. Вернее, захочет им стать…

– Ты меня пугаешь, – Антон напряженно смотрел на Ингу.

– Чем?

– Тем, что сравниваешь мужчин с самцами, а женщин с самками.

– Все мы родом из джунглей. Только боимся себе в этом признаться. И прячемся от своей природы за лоском цивилизации…

– Да, я знаю, человек состоит из двух сущностей: человеческой и животной; первая должна подавлять вторую, но это не всегда получается…

– Поэтому твоя Вика из двух мужчин выбрала более сильного.

– Сильного, но урода.

– Напрасно ты так, – покачала головой Инга. – Он очень даже симпатичный. Просто более брутальный, чем ты. Мужского начала в нем больше…

– Ты так думаешь?

– Я так вижу.

– А если я набью ему морду?

– Тогда Вика позволит тебе сорвать для нее банан.

– А вот я пойду и начищу ему физиономию!

– Только без шума, подойди к нему, отведи в сторонку…

– Не надо меня учить, я на этом деле собаку съел! – горделиво заявил Антон.

Подогретый спиртным и обидой на любимую девушку, сжав кулаки, он неуверенно направился к своему сопернику. Вика заметила его, встревоженно нахмурила брови. А когда он подошел к их столику, поднялась ему навстречу. Ее парень тоже встал, грудью развернувшись к Антону.

Инга с интересом наблюдала за сценой. Если ее брату хватит духу одолеть своего соперника, Вика может по достоинству оценить его поступок, вернуться к нему. А Инга тогда сможет познакомиться с ее парнем, утешить его…. Но вопрос в том, будет ли он ей нужен, если останется в дураках? Он, конечно, ничего себе, но его внешняя брутальность и сильное тело не будут ничего стоить, если он не сможет устоять перед Антоном…

Викин парень продолжал расслабленно улыбаться, глядя на всклокоченного Антона. Ни страха в его глазах, ни растерянности.

– Вика… Вика – моя девушка! – задыхаясь от эмоций, выпалил Антон.

Парень в ответ лишь пожал плечами. Дескать, любой может считать Вику своей девушкой, только так ли это на самом деле? Он был похож на скальную глыбу, на которую накатывала, не в силах ее сокрушить, морская волна. Антон тянул к нему руки, но так и не решился схватить его за грудки. Страшно ему: понял он, что не с тем связался.

Инге и самой стало не по себе. Викин парень совершенно не боялся Антона, и ее пугала его внутренняя сила, которая и позволяла ему держаться с непоколебимым спокойствием. Ей вдруг показалось, что сейчас он достанет из кармана нож и с потрясающим хладнокровием всадит его Антону в брюхо. И виновата в этом будет Инга: она же спровоцировала брата на этот псевдогеройский поступок. И что потом она скажет отцу, если случится трагедия?

Она тоже поднялась из-за стола, направилась к Антону, чтобы остановить его.

– Антон, я тебе, кажется, сказала, что между нами все кончено! – попыталась вразумить его Вика. – Теперь я с Кириллом, и ты должен это понять.

– А вот не хочу понимать! – шагнув к ней, на повышенных тонах сказал он.

И не глядя на своего соперника, кивком головы показал ему, чтобы он вышел.

Кирилл, невозмутимо пожав плечами, неторопливо последовал за ним. Хоть бы одна черточка дрогнула на его непроницаемо-спокойном лице.

Инга попыталась его остановить, протянула к нему руку, но даже не коснулась.

– Не надо.

И на ее слова он тоже не отреагировал. С застывшей улыбкой на губах продолжил путь.

– Ну а ты чего стоишь? – набросилась она на Вику. – Из-за тебя же они сцепились, ты должна их остановить.

– Из-за меня, – не без злорадства посмотрела на нее девушка. – Не из-за тебя же…

– Только злить меня не надо, ладно? – хищно сощурилась Инга.

Она не любила, когда ее оскорбляют, и всегда умела постоять за себя. И язык у нее не из дуба выточен, и руки не под кактус заточены. С четырнадцати лет теннисом занималась; больших высот, увы, не добилась – до Шараповой, как до Марса, но если влепит пощечину, мало не покажется…

– А то что? – Вика упрямо уперла руки в боки.

Инга с удовольствием отметила, что ей хватает ума не дать втянуть себя в брызжущие слюной словесные дрязги.

– Ты дура или притворяешься?.. Антон по уши в тебя влюблен, а ты хвостом крутишь… Кто этот Кирилл, а кто Антон!

– Кто? – заинтригованно посмотрела на нее Вика.

– Зам управляющего банком. Через несколько лет сам управляющим станет. У него уже сейчас зарплата четыреста тысяч, и премия пять миллионов…

– Вот и пользуйся! – нервно выпалила девушка и, немного подумав, снисходительно добавила: – Если сможешь.

– В том то и дело, что не смогу… Он тебя любит. Ты для него – все… А я для него так… запасной вариант.

– Он тебе сам это сказал?

– Ума не приложу, как он такую дуру любит? – пренебрежительно скривилась Инга. – Зачем ему это говорить, если я сама все вижу? И меня он сюда привел, чтобы тебя позлить…

– Зря старается! – не очень уверенно заявила Вика.

– А это ты ему скажешь, ладно?

Разговор на этом и закончился. В зал широкой походкой, с видом победителя входил Антон. Нос гордо задран кверху, плечи расправлены. Глядя на него, Инга бы не удивилась, если бы Кирилл имел жалкий вид. Но нет, тот возвращался к Вике в обычной своей расслаблено-снисходительной манере. Ни синяка под глазом, ни разбитых губ.

Кирилл шел к своему столику, Антон к своему. Инге ничего не оставалось, как присоединиться к своему кавалеру. На Вику она махнула рукой, на ее парня глянула с подозрением. Как же так – и он цел, и Антон сыт? Или наоборот?

Антон сначала наполнил бокалы, только затем сел за стол. Выпил, не дожидаясь, когда Инга присоединится к нему.

– Я у него спрашиваю, какого черта ты к моей девушке лезешь? – тяжело дыша, сказал он. – А он стоит, смотрит на меня… Хоть бы слово в ответ сказал… Испугался, придурок!

Заняв свое место, Инга посмотрела на Кирилла, который подзывал к себе официантку. Не было в нем страха. Но ведь он собирался рассчитаться за ужин, значит, уходил.

– А почему тогда с Викой он, а не ты?

– Это пока… Он понял, с кем имеет дело. Завтра он позвонит ей, скажет, что любовь прошла…

– Сомневаюсь.

Кирилл не стал ждать, когда официантка принесет счет. Похоже, он спросил у нее примерную сумму и, получив ответ, полез в карман за деньгами. Судя по тому, как улыбнулась ему девушка, на чаевые он не поскупился.

– А ты не сомневайся! – мотнул головой Антон, глядя, как Вика берет Кирилла под руку.

Они уходили из ресторана вместе. И не похоже, что их любовь прошла.

– Видишь, страшно ему стало… – глядя им вслед, презрительно скривился Антон. Он все еще никак не мог отдышаться. – Боится, что в следующий раз я не сдержусь…

– А в этот раз сдержался? – усмехнулась Инга.

Не верила она брату. Да и не хотела верить. Как не хотела разочаровываться в Кирилле. Ей нравился этот парень, и не так уж важно, что ей с ним ничего не светит. Да и не увидит она его больше… Разве что Вика позовет ее и Антона на свою свадьбу, что, конечно же, из области фантастики.

– Да людей в холле много было. Я ему говорю, давай на улицу выйдем, а у него жим-жим, страшно… Говорю, еще раз увижу с Викой, убью.

– Но ты же видел, как он с ней уходил.

– Поэтому и убью! – в бессильной злобе сжал кулаки Антон.

– Мне почему-то кажется, что Вика для тебя не совсем потеряна. Мне кажется, она понимает, что ты лучше, – сказала Инга.

Ей вовсе не интересно было утешать брата, но ее вдруг осенило, что нужно разлучить Вику с Кириллом. Если она вернется к Антону, то ее нынешний парень останется один. Пусть он окажется неудачником, но Ингу это не очень расстроит. И она обязательно что-нибудь придумает, чтобы прибрать брошенного Кирилла к рукам.

– Тебе так кажется или она сама тебе это сказала? – встрепенулся Антон.

Инга усмехнулась. Абсурдные мысли, абсурдные ожидания. Словом, полный абсурд в голове… Неужели она действительно сходит с ума?

– Она и рыбку хочет съесть, и хвостом крутнуть, – язвительно скривила губы Инга. – Но рыбку все-таки хочет больше. Золотую рыбку… Если ты такой богатый, купи ей машину. И она твоя. Ну, может быть…

Инга задумалась. Если бы у нее был выбор – новая иномарка или Кирилл, что бы она выбрала?.. Меркантильность ей не чужда, что есть, то есть. Но все-таки Кирилл предпочтительней…

– А если она примет подарок, а ко мне не вернется?.. – в тягостном раздумье спросил Антон.

– Забудь, – отмахнулась от него Инга.

– Да нет, вариант интересный, – мотнул он головой. – Машину я куплю, только на нее оформлять не стану. Вот если она замуж согласится…

– Я сказала, забудь.

Инга устало провела рукой по лбу. Не дело она затеяла, глупостями занимается. Кто такой этот Кирилл, чтобы она бегала за ним, как дура, плела интриги, натравливала людей на него, на Вику?..

В сумочке зазвонил телефон, на дисплее которого высветилось «Игорь». Ну вот, а она сама собиралась ему звонить. Она ждала от него утешительных слов, а он просто по ней соскучился. Потому что есть у него к ней чувства. Потому что она достойна быть любимой…

Она повертела в руках звонящий телефон и нажала на кнопку сброса. Игорь – это вчерашний день. Слишком с ним все сложно, чтобы снова впускать его в свою жизнь. Она решила забыть его, и она сдержит свое слово. Она сильная и никому не позволит сломать себе жизнь. И Кирилл пусть идет к черту! Может, он и смог заморочить ей голову, но это временное наваждение. Завтра же она и думать забудет о нем. И телефон Антона заблокирует, чтобы он больше не звонил ей, не выкручивал мозг своей Викой…

Глава 3

Падающий голубь когтями зацепился за подоконник, судорожно размахивая крыльями, кое-как удержался на нем. Вид у него взъерошенный, непонимающий. Как будто с крыши его сбросили, а он не готов был к такому безобразию, поэтому и растерялся, не смог плавно приземлиться. Но вот он все-таки забрался на подоконник, умостился на нем, сложил крылья, вжал голову.

Повезло голубю: смог выкарабкаться. Что ж, Инга тоже попробует выпутаться из истории, которую навязала ей «англичанка». Надо же додуматься, писать сочинение «Как я провела лето», и не на русском, а на английском! Как будто не школа у них, а гимназия с лингвистическим уклоном. Совсем училка свихнулась. А ведь молодая еще, год всего, как институт закончила. Сама толком ничего не знает, а уже головы людям засоряет.

– Анжела… Евгеньевна, а вы на какую разведку работаете? – с невероятно серьезным видом и на русском спросил Костя.

«Англичанка» не очень хороша собой. Кудряшки какие-то на голове, лицо узкое, цепкие глазки за прямоугольниками очков. Нос короткий, но непропорционально широкий, губы, правда, красивые, сочно накрашенные. Кожа чистая, матовая, с мягким ровным загаром. Худенькая, стан, что называется, гибкий, но грудь плоская и ноги коротковатые… Но ребята на нее все-таки заглядываются. Хотя это и понятно. Голубая мечта школьного недоросля – соблазнить свою учительницу, сделать ее «жалким подобием правой руки», а потом растрезвонить об этом на всю ивановскую. Правда, Анжела в школе романы не крутит, даже физруку в руки не дается, хотя тот и не прочь поставить ей мат в малом спортзале.

– На английскую, – стараясь казаться невозмутимой, отозвалась учительница.

Костя не пытался соблазнить «англичанку». Он хотел обратить на себя внимание Инги, поэтому и начал этот разговор.

– Я так и понял. Мне отец рассказывал, что раньше такие сочинения для КГБ писали, чтобы те знали, кто куда выезжал, с кем встречался… Вы не подскажете мне, что мне для вашей разведки написать?

Костя вытянулся за лето, в плечах раздался, и голос еще гуще стал, басовитей. Крепкий парень, высокий, легкая щетинка на щеках – видно, что уже вовсю бреется. Черты лица правильные, но какие-то еще не совсем оформившиеся, размытые, что ли. И прыщи на скулах… Сыроват он еще для мужчины. И уж точно никакого сравнения с Игорем. Не говоря уже о Кирилле…

– Это я твоему отцу расскажу. Он мне про КГБ поведает, а я ему про свою английскую разведку. И заодно двойку твою покажу.

– Какую двойку? – беспомощно возмутился Костя.

– Которую ты за сочинение получишь… А ты ее получишь, если не успокоишься.

«Англичанка» умыла его, и он сконфуженно захлопал глазами, глядя на Ингу. Но поддержки от нее не получил.

– Тебе сказали, успокойся, – тихо сказала она.

Костя сидел за одним с ней столом, и она могла ткнуть его локтем в бок. Но делать этого не стала, потому что парень мог решить, что это подбадривающий жест с ее стороны. А она не хотела поощрять его. Учиться не хотелось, но сочинение писать надо, и не столько для Анжелы, сколько для себя. Ведь не для галочки же она в школу ходит, а чтобы знания получать и оценки в аттестат.

Антон хорошо учился в школе, с отличием закончил университет и какую карьеру себе сделал – двадцать восемь лет ему всего, а он уже зам управляющего солидным банком. На одну только премию новенький внедорожник «Порше» можно купить, а если еще зарплату за год добавить, то и квартиру в элитном доме…

Антон звонил вчера, спрашивал, какую машину лучше всего подарить девушке, но в пределах пятисот-шестисот тысяч. А ведь Инга собиралась заблокировать его телефон, но не смогла этого сделать: ей было интересно, чем закончится эта история с Викой. И все потому, что Кирилл продолжал держать ее под впечатлением. Нет, не страдала, не сохла по нему, сопли по блогам не размазывала, и сердце не рвалось из груди, когда думала о нем. А она и думала, и жалела, что не она с ним, а другая. Вчера была на тренировке, домой вернулась выжатая, как мочалка, но и это не смогло заглушить в ней сожаление. А еще она мысленно взывала к своей сопернице, когда сразу после душа встала в полный рост перед зеркалом. Какой бы хорошенькой ни была Вика, но у Инги внешность и фигура лучше. Жаль, что Кирилл даже не пытается их сравнивать…

Инга тряхнула головой, разгоняя непрошеные мысли. Урок уже идет, времени мало, а дело еще не сделано. Сосредоточиться надо, собраться с мыслями… Как я провела лето? Спортивные сборы в Подмосковье, два турнира столичного масштаба, маленькие победы и большие разочарования. Вроде бы и умеет Инга играть в теннис, и все данные для успеха есть, и удар мощный, но что-то мешает ей достичь тех высот, откуда начинается путь к уимблдонским вершинам. Но писать о неудачах не надо. Пусть Анжела думает, что спорт для нее всего лишь хобби. Она и сама считает, что теннис для нее развлечение, но давать печальную статистику поражений… нет уж, увольте.

В августе у нее был красивый курортный роман. Но это сугубо личное, и Анжеле об этом лучше не знать. И английской разведке тоже…

И о Кирилле писать тоже не стоит. Хотя бы потому, что Инга ничего о нем не знает…

В раздумье покусывая кончик авторучки, она рассеянно смотрела на дверь. И когда та вдруг открылась, крепко зажмурила глаза. Вроде бы травку с утра не курила, кокаин не нюхала, откуда тогда галлюцинации?

В класс входил Кирилл. В той же футболке, в которой он был в ресторане, в тех же джинсах. Та же расслабленная улыбка на губах… Надо же довести себя до такого состояния, что ум за разум заходит!

Инга открыла глаза, но Кирилл не исчез. С фирменной своей улыбкой он смотрел на оторопевшую Анжелу и, приложив палец к губам, легким пружинистым шагом шел к свободному месту за первым столом возле окна. «Англичанка» потеряла дар речи от такой наглости. Да и без этого она не смогла бы остановить его, потому что боялась нарушить тишину, это редчайшее явление для одиннадцатого «Б» класса. Народ перебирает в памяти приятные моменты прошедшего лета, поэтому не до разговоров. И знал бы кто, что именно такой момент для Инги пришел к ней сейчас на своих двоих…

А может, все-таки это галлюцинация? Не может быть так тихо, когда в классе появляется новичок. Тот же Костя обязательно вставил бы свои пять копеек. Но Солодков молчит, опустив голову… Но тот же Юра Хмелев, самый здоровый парень в классе, задира и лоботряс, тупо пялится на Кирилла. И не слышно его знаменитого «что за дела?». Может, потому что новичок произвел на него впечатление? Кирилл на полголовы ниже Юры и в плечах значительно у ́же, но выглядел он при этом очень внушительно. При внешней улыбчивости в нем чувствовалась внутренняя жесткость, грубость и заматерелость. На поверхности глаз – чугунная прочность, а в глубине – огонь доменной печи. Движения мягкие, но при этом уверенные и стремительные…

Место в первом ряду сразу возле учительского стола считалось, мягко говоря, непрестижным. Возможно, Кирилл этого не знал, а может, ему было все равно, где сидеть. Казалось, такие мелочи, как школьные условности, выше него… А ведь действительно так казалось. И, похоже, не только Инге. Весь класс завороженно смотрел на новичка, но никто не решился осудить его уничижительным «У-у-у!». Кирилл выглядел на двадцать лет и держался как взрослый и, главное, настоящий мужчина. Легко держался и непринужденно…

И даже Анжела внутренне завибрировала, разглядев его как следует. Подошла к нему, недопустимо низко склонилась, едва не касаясь завитками своих волос его уха, что-то сказала ему. Он тихонько ей ответил, говорил долго, минуты две. Анжела слушала его, не разгибаясь. Но вот Анжела что-то шепнула ему, и он пересел на соседний стул, освободив для нее место.

Клац!.. Инга вздрогнула от звука, который сама же и произвела. Это ручка сломалась в ее пальцах, перед самым носом. От нервного напряжения и не заметила, как перегнула ее…

Костя заметил, что она осталась без авторучки, полез в свою сумку, нашел замену, протянул ей. Хотел угодить, но не вышло. Инга взяла ручку, но благодарить не стала. Напротив, мысленно послала его к черту.

Ведь она тоже сидела в первом ряду, за третьим с начала столом. Если бы Костя не подсел к ней сегодня, место справа от нее оказалось бы свободным. И тогда бы Кирилл сел рядом с ней. И она бы сейчас разговаривала с ним, а не Анжела. Учительница называется! Ведет себя как та сучка, учуявшая кобеля. А сидит как! Задницу в промежуток между спинкой и сиденьем стула впихнула, спину дугой выгнула, чтобы соблазнительную линию создать. Что-то шепчет на ухо Кириллу, бесстыдно касаясь его плечом. И он ей что-то тихонько говорит. Правая рука у него раскрепощена, и он, кажется, не прочь обнять Анжелу за талию, чего она только и ждет…

– Встреча с резидентом? – оглушив саму себя, резко спросила Инга. – Юстас передает Алексу или наоборот?

Костя, казалось, этого только и ждал. Кончиком своей авторучки он принялся настукивать азбуку Морзе по столу, голосом изображая попискивание рации.

Тут же подключился и Вася Долголес:

– Туу-ту-ту-туу-ту… Грибова потеряла девственность… Ту-туу-ту-ту… А девственность потеряла Панарину…

Бум!.. Бум!.. Ирка Грибова треснула его учебником с одной стороны, Лиза Панарина – с другой.

Класс загудел, как разбуженный улей. Но Анжела не была бы учительницей, если бы не попыталась исправить ситуацию.

– Золотарева! – встав у доски, звонко выстрелила она. – Солодков!.. Долголес!..

Костя даже не шелохнулся. Вася заерзал на пятой точке опоры, но, глянув на Ингу, остался на месте. А ведь хотел подняться, чтобы Анжелу не злить. С английским у него всегда было плохо, и ссориться с ней он не очень хотел.

– Что Золотарева?

Выждав момент, с чувством собственного достоинства Инга поднялась со своего места. Только тогда оторвался от стула Костя. Опередив его, вытянулся в струнку и Вася.

Инга могла бы остаться на месте, и Анжела ничего бы с ней не сделала. С английским у нее без проблем, так что за хорошие оценки можно не беспокоиться. И время сейчас не то, чтобы выдергивать учеников из-за столов, как будто они какие-то солдаты. Сейчас все решает добрая воля: уважаешь учительницу – поднимешься, нет – мысленно пошлешь ее куда подальше и останешься сидеть. Пусть тогда хоть директору жалуется, хоть в РОНО, все равно ничего, кроме пустого сотрясения воздуха, не будет.

Но Инга поднялась со своего места. И все из-за Кирилла. Ей хотелось, чтобы он ее заметил… Но сама она при этом на него даже не глянула. Чтобы не задавался… В душе приятно звенела лирическая струна. Кирилл рядом с ней, через какую-то одну парту, и она еще успеет на него наглядеться… Неужели все это не сон?

– Золотарева, ты срываешь урок! – заявила Анжела.

– Я бы вам поверила, Анжела… Евгеньевна, если бы в первом классе училась. Но мы же в одиннадцатом учимся. Так что не надо маленьких дурить. Это не я посреди урока в класс заявилась. И не со мной вы там шушукались…

Инга умела играть на публику, поэтому ей не сложно было адресовать Кириллу пренебрежительный взгляд. Дескать, какой-то новичок.

– Э-э… Это новый ученик… – всполошенно засуетилась «англичанка». – Зовут его Кирилл… Фамилия… Фамилию он сам скажет?

– Мускатов моя фамилия, – непринужденно сказал Кирилл, неторопливо поднявшись со своего места. – Родился, вырос, пришел к вам.

– Чего же боле? – сострил Костя. – Э-э, извините Анжела… Евгеньевна, это из другой оперы…

Но Кирилл даже не глянул на него. Сквозь ироничный прищур, из самой глубины своих глаз он смотрел на Ингу. И так смотрел, что девушка таяла изнутри. Но все-таки ей удалось сохранить ледышки в своем взгляде, обращенном к «англичанке». На Кирилла она как бы и не смотрела, хотя и наблюдала за ним боковым зрением.

– Ну почему же из другой? – осадила его Анжела Евгеньевна. – Можешь перевести «Онегина» на английский язык.

– Я вас люблю, чего же боле?

– По-английски, Солодков, по-английски.

– Не могу. Потому что не в шутку занемог. От любви к вам, Анжела… Татьяна… Нет, Анжела…

– Занемог… Еще бы уважать себя заставил, – съязвила «англичанка». – Садись, Солодков.

– Если бы вы знали, с кем я лето провел, вы бы меня зауважали…

Костя уже сидел, опустился на стул и Вася. Но Инга продолжала стоять, как завороженная. И Кирилл оставался на ногах, спокойным уверенным взглядом рассматривая своих новых одноклассников. Ни грамма смущения в глазах, и лицо непроницаемое. Правда, и взгляд он ни на ком не задерживал. За исключением Инги. Она заинтересовала его больше всех, и ей приходилось держать себя в узде, чтобы восторженная улыбка не выступила на губах. Во что бы то ни стало она должна была изображать равнодушие к этому парню.

– Вот и напиши, с кем ты провел лето. Напиши, но в гордом одиночестве. А ты, Золотарева, пересядь к Мускатову. У тебя с английским отлично, а у него, как я поняла, не все хорошо.

От волнения у Инги слегка онемели ноги, похолодели кончики пальцев рук. Не думала она, что удача улыбнется ей сразу. Сидеть за одной партой с Кириллом, помогать ему – такое начало как минимум обнадеживало.

Но природная вредность взяла свое.

– Да уж, сейчас, только ласты подкрашу.

Изобразив небрежную улыбку, она села на свое прежнее место. Не глядя на Кирилла, скрестила руки на груди.

– Золотарева! – беспомощно нахмурилась «англичанка».

Но Инга даже бровью не повела.

Она понимала, что сваляла дурака. Прими она приглашение, сидела бы сейчас рядом с Кириллом, говорила бы с ним, и не только об английском. И сочинение бы писать не пришлось. А так голову напрягать придется, выдумывать что-то, извращаться на чужом языке. Один урок уже заканчивается, но впереди еще один, спаренный с ним, и сочинение должно содержать не меньше ста слов. А что сможет она придумать, если голова Кириллом занята?

– Усатова! Пересядь к Мускатову! – распорядилась Анжела Евгеньевна.

Инга чуть не подскочила на месте от такой наглости. Что это за блажь такая, чтобы Ленка Усатова сидела с Кириллом! Она, конечно, ничего собой не представляет: маленькая, страшненькая, и ревновать к ней глупо, но Ингу оскорблял сам факт, что эта отличница займет ее место.