Не будет вам мира

Базальт вышел из машины и нос к носу столкнулся с мордастым громилой в галстуке под черным двубортным пиджаком. Парень только что вывалился из дверей продюсерского центра.

– Эй, сюда машину ставить нельзя! – заявил он.

Он грубил, изображая из себя крутого. Но вроде бы и не нарывался, понимая, что не с лохами дело имеет. И машина солидная, и Костя Базальт – парень не из последних. Черты лица у него правильные, но жесткие, и что-то волчье в них. Даже пиджак у него из волчьей кожи. Хотя вряд ли громила разбирается в таких тонкостях. Зато он хорошо считывал информацию с глаз. Базальт снял модные солнцезащитные очки и так посмотрел на него, что вышибала невольно поежился. Морозный у него взгляд, забористый.

Тут еще и Арбалет вышел из машины, а вид у него внушительный. Ему и смотреть на противника не надо, чтобы произвести впечатление.

– Нельзя тут останавливаться, – растерянно проговорил вышибала.

– Мы к Валерьеву, – с пронзительным спокойствием сказал Базальт.

– Э-э… А кто вы? Как вас представить?

– Машину охраняй, – сплюнув громиле под ноги, распорядился Арбалет. – А мы сами представимся…

Они уже вошли в холл продюсерского центра, когда шокированный охранник пришел в себя. Он догнал их, но Арбалет выдернул из-за пояса ствол и наставил на него. А Базальт ударил его по ногам, подсечкой сбив на пол, и концентрированным ударом пробил ему «солнышко». Приходить в себя громила будет долго. Чем крупнее «шкаф», тем тяжелей ему подниматься. Закон физики. Чем больше «шкаф», тем трудней его свалить. Но с этим у Базальта без проблем. Черный пояс у него, второй дан. И реальный боевой опыт.

– Идиот, – глянув на охранника, сказал Арбалет.

Видно, громила возомнил себя Гераклом, если так смело вышел разбираться с незваными гостями. Ему бы в холле запереться, тогда те не смогли бы пройти в офис. Двери хоть и стеклянные, но Арбалет не настолько глуп, чтобы хвататься за кувалду. Все-таки центр Москвы, и менты уже не такие беззубые, как прежде. Но вышибала и сам попал, и босса своего без охраны оставил.

Офис у Валерьева небольшой, но с отдельным входом. И отделка помещений на уровне. Гранитный пол, дверь из красного дерева, приемная за ней, просторная, с кожаной мебелью, только за компьютером почему-то не девушка сидит, а парень. Модно одетый, весь такой лощеный, прилизанный.

– Да, мы бы хотели заказать номер в вашей гостинице… Люкс? Отлично… Да, цена нас устраивает…

По телефону он разговаривал бойко, деловито. Возможно, он здесь не просто референт, но и какой-нибудь концертный администратор.

Возможно, продюсер для того и взял на такую работу парня, поскольку от девушек одни проблемы. Скажешь секретарше лавры для звезды заказать, а она будет думать о том, как на себе их примерить… Хотя и мужиков хватает, которые не прочь засветиться на звездном небосклоне.

– Да, спасибо!

Глядя на гостей, паренек поднялся, положил трубку на стол.

– Здравствуйте! Чем я могу вам помочь? – с заметным напряжением в голосе спросил он.

– Здорово, пацанчик, – осклабился Арбалет. – Это у вас тут звезд делают?

– Коля у нас и петь может, и танцевать, – усмехнулся Базальт. – Валерьев где? Коля ему сейчас «Мурку» слабает.

– Ираклий Борисович занят.

– Да пошел ты!

Арбалет распахнул правую дверь, но попал в сумрачное помещение, заставленное звукозаписывающей аппаратурой. Комнатка там за стеклом, где должна петь звезда. Такие студии Базальт видел в кино. Он никогда не мечтал попасть сюда наяву. И сейчас ничто не екнуло у него в душе. Таланта у него нет, чтобы стать звездой. Да и желания тоже… Вот в кино он бы снялся. В каком-нибудь боевике. Желательно в паре с Ван Даммом. Но Валерьев здесь бессилен.

Арбалет понял, что не туда попал, и повернул к другой двери. Секретарь пытался перегородить ему путь, но Арбалет так рыкнул на него, что парня как ветром сдуло.

Хотел бы Базальт застать Валерьева в компании с Катенком, но продюсер был один. Уткнулся в монитор компьютера, по клавишам стучит. И так увлекся, что ничего вокруг себя не видит. И если бы не секретарь и его тревожный сигнал по интеркому, он мог бы долго не заметить гостей.

– Э-э, что такое? – встрепенулся он, глянув на них.

– Будущая звезда русского шансона Коля Арбалет, – представил своего напарника Костя.

– Сейчас петь буду, – закатывая рукава, сказал тот. – Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… Нравится?

– Э-э, не очень, – растерянно мотнул головой Валерьев.

– Что, и перо в бок получить не хочешь?

– Кто вы такие?

– От Карпа тебе привет!

Арбалет сел в кресло за приставным столом, выложил перед собой пистолет, расправил лист бумаги с заявлением.

– Давай в ментуру звони. Скажи, что мы ствол у тебя нашли. А я пока заявление составлю, – демонстративно зевнул он.

– Какое заявление?

– Ну, что ты козел по жизни, напишу. Что мечешься из стойла в стойло, как фраер дешевый… Тебя Карп под свою «крышу» взял, а ты платить ему не хочешь. Как это понимать?

– Э-э… Почему не хочу? Хочу. Но я за охрану ему плачу. А мне сейчас охрана не нужна. У меня есть люди, которые меня охраняют…

– Там один лежит на входе. Он, что ли, тебя охраняет? – презрительно скривился Арбалет.

Базальт молчал, но смотрел на продюсера леденящим взглядом убийцы. Неудивительно, что Валерьев дрожал как осиновый лист.

– Нет, это просто охранник. За мной серьезные люди…

– Давай звони этим серьезным, пусть подъезжают, говорить будем.

– Э-э, они из милиции…

Костя поморщился. Куда ни кинь, везде красные «крыши». Борзеют менты, все больше проблем от них.

– Давай звони своим ментам, пусть приезжают.

Похоже, Валерьев надеялся, что Арбалет дрогнет, но тот и бровью не повел. Хотя внутренне напрягся. Но заметил это только Базальт.

– Ну, вы же понимаете, что с вами будет, если они подъедут?

– Запомни, мужик: все люди в этой жизни смертны, бессмертных в природе не существует. И менты смертны, и тебя убить не проблема… И с ментами разберемся, и с тобой тоже. Зря ты Карпа кинул. Ох и зря…

Арбалет взял со стола пистолет, и Валерьев от страха сжался в дрожащий комок. Но Коля стрелять в него не стал. Он всего лишь тщательно протер ствол, затем поднялся, силой вложил его в руку продюсера, после чего сунул в гарнитурный шкаф. То же самое со своим пистолетом проделал и Базальт.

Пока Коля звонил адвокату, Костя сходил в холл, привел в чувство охранника и велел ему убираться из офиса подобру-поздорову. Возражать тот не стал. И секретарю пришлось убраться восвояси. Еще Базальт осмотрел кабинет, нашел видеокамеру, через нее разыскал блок управления, вынул оттуда кассету и выключил запись. Надо было хорошенько подготовиться к встрече с ментами.

В бригаде Костя уже второй год. Он слышал о тех временах, когда коммерсантов можно было кошмарить без зазрения совести. Знал, что и сейчас их прессуют в таком же жестком режиме. Но раньше менты не воспринимались всерьез, а сейчас, если не учитывать поправку на них, можно и за решеткой оказаться.

– Зря ты все это затеял, мужик. Ох и зря, – в ожидании представителей новой «крыши» приговаривал Арбалет.

– Вы должны меня понимать, – с жалким видом проговорил Валерьев. – Я – культурный, интеллигентный человек, а вы, извините, представители маргинальной среды…

– Чего? – скривился Арбалет.

– Маргиналы мы, – ухмыльнулся Базальт. – Типа, отбросы общества…

– Ну, ты в натуре! – рассвирепел Коля.

– Нет, нет, я совсем не это хотел сказать! – в ужасе замахал руками продюсер.

– А что ты хотел сказать? Что мы люмпен-бандиты, да? Раньше люмпен-пролетариат был, а сейчас люмпен-бандиты… Тебе в падлу иметь с нами дело, ты это хотел сказать?

– Ну, зачем же так грубо?.. Но, в общем, вы правы. Я не хочу иметь никаких дел с криминальной средой…

– Чистеньким хочешь быть? Незапятнанным?

– Человек должен к этому стремиться.

Валерьев смотрел на Базальта с робостью, но вместе с тем и с интересом. Как будто тот чем-то ему приглянулся… Может, он мазохист и питает чувства к своим палачам?

– Я знаю таких людей, – зло сказал Базальт. – Чистых. Культурных. Пламенных борцов за идею. Раньше они коммунистами были, комсомольцами, с высоких трибун орали, людей к великим свершениям призывали. А потом в правительстве осели, к нефтяной трубе приросли. Нефть, она как бы грязная. Но они-то руками ее не щупали, они в цифрах ее видели. Сто тысяч долларов. Миллион. Сто миллионов. Чистенькие такие люди, культурные… А потом война началась в Чечне. Они, эти чистенькие и культурные, эту войну начали. Потому что нефть там была. И людей они туда послали. Нас туда погибать послали. Мы сотнями гибли, тысячами. Но эти люди видели только цифры. Ну, подумаешь, десять тысяч пацанов легло. Главное, что черная дыра в Чечне появилась; через эту дыру и нефть можно гнать, и алюминий, и все такое, на чем миллионы делаются…

Костя задрал майку, обнажил изрытый шрамами живот.

– Да, я грязный. Потому что по грязной земле ползал, кишки свои собирал. Потому что я простой солдат. Потому что моя кровь – это одна единичка в графе «груз триста». Я грязь, потому что кровь свою грязную за этих чистых и незапятнанных проливал… Я маргинал, я бандит, а они так и остались чистенькими. И продолжают делать деньги на чужой крови… Ненавижу! Всех таких чистеньких ненавижу! Я лучше с бандитами буду, чем с такими, как ты!..

– Но я войну в Чечне не начинал.

– Да, но и не воевал.

– Нет, конечно… Зачем это мне?

– А Костя воевал! – наехал на продюсера Арбалет. – Кровь за тебя, падлу, проливал! Ты здесь девочек топтал, а он кровь проливал… И сейчас ты, гнида, ментам его слить хочешь?

– Не хочу я никого сливать. Просто сказал, что у меня новая «крыша». Вы не хотите ее принять, вы с ней и разбирайтесь. А на меня зачем давить?

– Мы на тебя не давим. Мы тебя предупреждаем. Если менты хоть кого-то из нас закроют, отвечать за это будешь ты. Своей кровью!

– Я-то здесь при чем? – запаниковал Валерьев.

– А при том, что «крышу» новую поставил. Сука не захочет, кобель не вскочит. Ты захотел, и у ментов на тебя вскочило. Теперь и от нас прилетит. В тротиловом эквиваленте…

– Это не шутка, – в унисон с Арбалетом сказал Костя. – Все очень серьезно. Так что мой тебе совет, дядя: не пытайся нас кинуть. Появятся менты, и ты скажешь им, что ошибся с выбором. Откажешься от их услуг.

– Это твой единственный шанс, – кивнул Коля.

В дверь постучали. И Арбалет напрягся, и Базальт. Но в кабинет вошла девушка. Красивая, статная, с пышной светло-русой косой, которую она нарочно выставила напоказ, из-за спины перебросив на грудь. Легкий плащ нараспашку, под ним короткое платье, колготки с люрексом, сапоги на тонком каблуке. Грудь у нее пышная, ноги сильные, стройные. Вроде бы и худенькая она, но чувствовалась в ней деревенская стать. Красивая баба и здоровая. Такая семерых родит, и еще мало будет…

– Здравствуйте, Ираклий Борисович! – робко и заискивающе улыбнулась она.

Но Валерьев скривился и замахал на нее руками. Дескать, уходи, не место тебе здесь. Возможно, он беспокоился за нее. Но Косте показалось, что ему просто неприятно видеть ее. Возможно, эта красотка одна из соискательниц на звездные лавры.

Девушка в замешательстве подалась назад, но Арбалет не позволил ей уйти. Он поймал ее в приемной, вернул в кабинет.

– Да ты нас не бойся, киска, мы не кусаемся. Чего хотела?

– Э-э, к Ираклию Борисовичу я, – в замешательстве смотрела на него девушка.

– Тоже звездой хочешь стать?

– А почему тоже?

– Ну, Костя у нас уже, считай, звезда русского шансона.

Базальт усмехнулся. Он-то думал, что сам Коля в звезды метит. А оказывается, эта участь как бы уготована ему. Ну что ж, он не против подыграть ему.

– Ираклий Борисович раскручивать его будет. Хочешь, к нему на подпевку?

– К нему? – Девушка просмотрела на Костю с интересом и прицелом на будущее.

Ну да, сначала бэк-вокал, а потом и сама в звезды выбьется. Если, конечно, хорошей девочкой будет. И она уже сейчас хотела нравиться ему.

Впрочем, Базальт мог понравиться ей и без того. Внешность у него притягательная для женщин. Глаза такие – мужчин они пугают, а девушек притягивают. Снаружи симпатичный, изнутри прочный как базальт – что еще нужно женщинам? Ну и в постели у него все в порядке. Минный осколок живот вспорол, но все, что ниже, не повредил.

– А что, не пойдешь?

– Не слушай их, Варвара, – осмелел вдруг Валерьев. – Это бандиты. Они за деньгами пришли!

– Кто бандиты?! Мы – бандиты?! – взвыл Арбалет. – Ты хоть понял, что сказал, морда? Да я тебя сейчас на клочки по закоулочкам!..

– Не надо! – умоляюще глянул на него продюсер.

– Мы не бандиты! Мы к тебе с песнями пришли. И с плясками. Но плясать менты должны, ты меня понял?

– Да, да, конечно…

– Я пойду, ладно? – вопросительно и с кокетливой улыбкой посмотрела на Костю Варвара.

– Иди, – кивнул он. – Ты здесь не нужна.

– Совсем не нужна?

– А ты что, покататься с нами хочешь? – засмеялся Арбалет. – Если хочешь, подожди. На улице… Давай, давай, не до тебя!

Но, как оказалось, и он сам, и Базальт опасались ментов напрасно. В кабинет по звонку Валерьева пришли два оперативника из местного уголовного розыска. Серьезные на вид ребята, но им явно не хватало весу, чтобы тягаться с крутым бандитским авторитетом вроде Карпа. Причем Арбалету даже рот не пришлось открывать. Все взял на себя адвокат, подъехавший на место чуть раньше оперативников. Сначала он загрузил ментов статьями Уголовного кодекса, под которые попадала их незаконная деятельность, затем застращал фамилиями генералов, с которыми он якобы был на короткой ноге. Возможно, сам по себе Станислав Аркадьевич не произвел бы на них впечатления, но за его спиной возвышались монументально грозные Базальт и Арбалет. Они могли все – и наехать, и убить. А оперативники не имели даже оснований, чтобы задержать их и отправить за решетку. Самих потом по судам затаскают, и они это понимали.

Как итог Валерьев отказался от их услуг. Сказал, что вообще никому платить не собирается. А когда незадачливые оперативники ушли, открыл сейф и передал Арбалету деньги, которые должен был, но не хотел платить Карпу. И еще его заставили написать заявление, что в кабинете у него случайно обнаружились два пистолета и он доверяет гражданину Азарьеву сдать их в милицию.

Но и эта мера предосторожности оказалась напрасной. На выходе из офиса Базальта и Арбалета ждала только Варвара.

– Вы сказали подождать, – она неловко переминалась с ноги на ногу.

– Покататься хочешь? – ухмыльнулся Арбалет. – А не боишься?

– Волков бояться – счастья не видать, – хмыкнул Базальт, распахивая заднюю дверцу.

Кажется, он понял, что нужно ей и от них вместе, и от него самого. Но сначала он осчастливит ее личным своим участием.

– Давай в машину.

Варвара не заставила себя упрашивать и смело нырнула в глубину салона, темными стеклами скрытого от посторонних взглядов. Базальт сел рядом с ней и с ходу запустил руку под юбку.

Она вздрогнула, инстинктивно свела ноги вместе.

– А как ты хотела? – усмехнулся он. – Мы же бандиты. Мы по-другому и не можем… Или ты не хотела?

Варвара думала недолго.

– Хотела, – кивнула она с таким видом, с каким утопленницы бросаются в омут с головой.

Глава 3

Артур манерно закатывал глаза.

– Катя, ты даже не представляешь, что здесь было! Ворвались эти ужасные бандиты! Избили Ролана! Меня чуть не избили! Ираклия Борисовича терроризировали!

Катя с удивлением смотрела на него. Она догадывалась, какая ориентация у Артура, но в глаза это обычно не бросалось. Он не был похож на классических геев с их жеманностями и манерностями. Разве что излишне много внимания уделял своей внешности. А сегодня его как прорвало. И руку на изломе держит, и в голосе какая-то женская визгливость. Видимо, бандиты произвели на него слишком сильное впечатление. И возможно, он даже сожалел о том, что эти страшные – ну очень страшные – люди не избили его. Во всяком случае, ей так показалось. Может, она и не искушена в извращенностях современной жизни, но про мазохистов слышала.

Она только что вернулась с гастролей. Побывала дома, перевела дух под душем, привела себя в порядок и отправилась в офис к Валерьеву. Отдохнуть как следует не успела. Принять бы ванну, выпить стакан горячего чаю и спать до позднего утра. Но предстояла встреча с композитором, у которого Валерьев купил новую песню для нее. Он должен был ознакомить ее со своей композицией, объяснить, под каким соусом он ее слышит. Отказаться от такой встречи Катя не могла.

Тяжело ей, но она не жалуется. Сама выбрала для себя такую жизнь. До звездного олимпа она еще не дотянулась, но ее уже знают, и кое-какие поклонники есть. И все благодаря Ираклию. Это он вывел ее на эстраду с песней, которая с ходу вошла в десятку всех российских хит-парадов.

Были еще четыре песни, но, увы, ни одна из них не стала хитом, и в ротацию на радио они не вошли. Зато записан первый альбом, и гастроли – уже обычное явление. До мегауспеха еще далеко, но если будет второй хит, то ее ждет слава. Поэтому и не терпелось ей узнать, что за песню приготовил ей Валерьев. Он считал, что дело стоящее, но Кате хотелось узнать все самой.

Ираклий не заставил себя долго ждать. Вышел из кабинета, распахнул объятия, как он обычно это делал. Но обнимать Катю не стал. Не в его это правилах. Для него главное – показать, насколько он ей рад. И он действительно счастлив ее видеть. Хорошее у него настроение. И глаза блестят. Похоже, навеселе он.

– Как настроение?

– Боевое.

– Вот и отлично!.. Тут один человек хочет с тобой познакомиться.

– Да, я в курсе.

– Вот и замечательно!

В кабинете у него на диване за журнальным столиком сидел холеный импозантный мужчина в дорогом темно-сером костюме. Черты лица неправильные, заостренные – не симпатичная у него внешность. Но в облике породистость, в осанке величественность, и взгляд у него как у человека, привыкшего повелевать. Не похож он был на композитора. И если было в его глазах вдохновение, то вовсе не творческое. Масленый у него взгляд, плотоядный. И Катя ему нравилась, и еще виски воспламеняло кровь.

– Познакомься, Катенька, это Феликс Михайлович, большой твой поклонник, – со слащавой улыбкой представил его Валерьев.

Только тогда мужчина поднялся со своего места, неспешно, без суеты взял Катю за руку, приложился к ней губами. И еще показал на свободное место возле себя, но Катя выбрала кресло, в которое собирался погрузиться Ираклий.

– Мне нравится твое творчество, Катенька, – сказал Феликс Михайлович, подсаживаясь поближе к ней.

И руку на подлокотнике дивана он вытянул так, чтобы она могла видеть часы в золотой оправе. Возможно, это была очень дорогая швейцарская фирма, но Кате было все равно. Мужчины с большими деньгами не будоражили ее воображение.

– Спасибо.

– И сама ты мне нравишься. Как женщина.

– Это уже лишнее.

– Может быть. Но если мне нравится женщина, то я не могу обойтись без комплиментов в ее адрес.

Он взял ее за руку, длинными холодными пальцами провел по внешней стороне ладони. Но, кроме чувства брезгливости, это ничего в ней не вызвало.

– А можно без этого? – отдернула она руку.

Неприятный тип. Вроде бы и не отталкивающая у него внешность, но этот сальный взгляд, снисходительная манера поведения вызывали чувство отторжения.

– Что-то не так? – нахмурился Феликс Михайлович.

– Ираклий Борисович, я пришла на встречу с композитором.

– Его нет, – замялся Валерьев. – Был, но уже нет. Ты немного опоздала…

– А песня хорошая, – с видом знатока кивнул гость. – Очень хорошая. Может, я и не специалист, но как слушатель скажу, что это будущий хит. И ты могла бы его исполнять.

Он обращался к Кате, но та смотрела на своего продюсера.

– Я могу ее услышать?

– Можешь. Но с разрешения Феликса Михайловича, – с нарочитой удрученностью развел руками Валерьев.

– Что-то я вас не очень понимаю.

– А что здесь непонятного? – усмехнулся гость. – Все в этом мире продается и покупается. Я купил права на песню, и теперь, если ты хочешь ее исполнять, тебе придется договариваться со мной.

Феликс Михайлович ясно давал понять, в какую цену обойдется ей такой договор. Деньги ему не нужны, и счет она должна оплатить натурой. Все очень просто. По его разумению.

– И что я должна сделать? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Для начала поужинать со мной. А потом ты будешь петь и танцевать. Но только для меня.

– Я все поняла.

– И что?

– Ничего не выйдет.

На Феликса Михайловича она глянула с отвращением, а на Ираклия – с упреком. Но Валерьев лишь сожалеюще развел руками. Дескать, есть правила, по которым вынуждены играть все – и она, и он сам.

– А может, все-таки подумаешь? – хищно улыбнулся Феликс Михайлович.

– Я уже подумала. И решила, что вы не джентльмен. Вы торгаш. Без чести и без совести. Для вас все продается и покупается. И меня вы хотите банально купить. Ни цветов, ни ухаживаний. Все просто: хочешь петь – танцуй. Но я не хочу с вами танцевать. Не хочу и не буду.

Ираклий недовольно покачал головой. И очень скоро Катя поняла почему.

– Я не просто торгаш, – высокомерно усмехнулся Феликс Михайлович. – Я олигарх. И для меня действительно все продается и покупается. Зачем тратить время на цветы, если я просто могу подарить тебе успех. Так даже честней, ты не находишь?

– Это не подарок, это плата за услуги. Но я не проститутка и не продаюсь. И успех мне ваш не нужен… Ираклий Борисович, я могу идти?

– Можешь, – ответил за Валерьева Феликс Михайлович. – Ты можешь идти в никуда. Никаких больше концертов, никаких больше гонораров. Если ты уйдешь, твой контракт с «Трикитом» будет аннулирован. Возможно, ты получишь неустойку. Но очень маленькую.

– Ираклий Борисович, что он такое говорит?

Но Валерьев не ответил. Феликс Михайлович вдруг собрался уходить, и он угодливо сопроводил его до самой машины.

Катя тоже хотела уйти, но ей нужны были объяснения. И только Валерьев мог их дать. Впрочем, он не заставил себя долго ждать.

– Вот такой он человек! – громогласно возвестил он, переступая через порог своего кабинета. – Большой человек – большие странности. Маленький человек – маленькие странности. А он большой человек… Очень большой!

– Но какое отношение он имеет к моим концертам?

– Боюсь, что самое прямое, – сочувственно развел руками Ираклий. – У меня возникли проблемы, и он помог мне их решить.

– Проблемы с деньгами?

– И с деньгами тоже… Поверь, если он скажет, что на тебе надо ставить крест, нам придется с тобой расстаться. Ты очень перспективная артистка, у тебя большое будущее, но, увы, Красницкий для меня важней, чем ты. И если выбирать между ним и тобой… Но я не хочу выбирать. Поэтому нам лучше пойти на компромисс, – опустив глаза, сказал он.

– Но вы же видите, он хочет меня купить.

– Он же сказал тебе, что все в этом мире продается и покупается. И ты сама должна это понимать. Ты продалась мне, я тебя раскручиваю, делаю на тебе деньги. Верней, пока что отбиваю свои вложения, но это уже детали…

– Я вам не продавалась. А если продалась, то в переносном смысле. А ваш Красницкий хочет купить меня натурально.

– Да, он хочет купить тебя натурально. Такая уж у него натура. Жестокая и циничная. Таким его сделал мир, в котором он живет. Жестокий мир и циничный. Он богат, у него деньги, связи, он может позволить себе все. И это его развратило. Если ему понравилась женщина, он не станет ухаживать за ней, дарить цветы, искать ее расположения. Ему нравится ставить женщину в полную зависимость от себя. Ему не столько секс нужен, сколько унижение, которое испытывает женщина…

– Так он и меня унизить хочет!

– Да. Подчинить и унизить. Он хочет чувствовать себя полновластным над тобой хозяином. Ты должна будешь угождать ему во всем…

– Но ведь это извращение?

– Очень даже может быть. Но так уж вышло, что выбор Красницкого выпал на тебя. Понравилась ты ему, и он с тебя не слезет.

– Похоже, он возомнил себя богом.

– Да. И это, увы, не лечится… С этим можно только смириться.

– Пожалуйста, пусть делает что хочет. Его проблемы, пусть сам с ними и справляется. А я в этом свинстве участвовать не собираюсь, – мотнула головой Катя.

– Я тебя понимаю, – раздосадованно вздохнул Ираклий. – Но ты должна понять и другое, то, что на кон поставлено твое будущее.

– Он что, сможет исключить меня из университета?.. Или вы думаете, что для меня на эстраде свет клином сошелся? Нет, как-нибудь обойдусь. Прощайте, Ираклий Борисович.

– Эй, ты куда? – оторопело спросил Валерьев, глядя, как она берется за дверную ручку.

Он мог бы сказать, что все это было фарсом, глупой шуткой, но ведь это не так. Все серьезно. Все очень серьезно. Поэтому она уходит, и ему ее не остановить…