Сталин шутит…

Резюмируем. Тито уважаем всемирной дерьмократией, Сталин ненавидим ею. Если это анекдот, то он не о Сталине и даже не о Тито – он о дерьмократии и либерастии, о заклятых врагах человечества, о кривом зеркале капиталистического жизнеустройства.

А вот примеры и параллели более поздние.

Желая обезопасить тылы Красной армии, границы Советского государства и правопорядок на его территории, сталинское правительство переселило представителей некоторых кавказских наций в отдаленные районы страны. Переселило, а не истребило. Предотвратило столкновения, грозившие привести к гражданской войне.

Желая обезопасить тылы своей армии, границы российского государства и правопорядок на его территории, постсоветские правители истребили огромное количество представителей некоторых кавказских наций прямо в их доме. Истребили, а не переселили. Развязали столкновения, фактически приведшие к гражданской войне.

Пропагандистский финал двух явлений: буржуазное сообщество исходит ядовитой слюной, понося Сталина как поработителя, но нежно млеет и ласково блеет, говоря о постсоветских правителях, как об освободителях. Если это анекдот, то он страшноватый и не о сталинцах или ельциноидах – он о преступнике под названием КАПИТАЛИЗМ.

Я не собираюсь скрывать от читателя свои философско-практические предпочтения. Считаю, что отношение к Сталину – это лакмусовая бумажка. Она выявляет в человеке и в обществе многое, если не все. Можно любить или не любить президента или премьера России, глав остальных постсоветских новообразований, можно быть членом компартии или шарахаться от нее, однако против Истины не попрешь, даже взяв наперевес ядерную бомбу.

Если ты за Сталина, то независимо от политических убеждений ты за высочайшую честность, нравственность, дисциплину, за сильное, процветающее государство, которым его народ гордится, которым никто не смеет помыкать, которого одни, да, боятся, но другие любят, уважают, равняются на него.

Если ты против Сталина, то сознательно или бессознательно ты за обман, распущенность, вседозволенность, за разрушение государства, за его упадок и потерю независимости, за осмеяние, унижение, оскорбление и, наконец, за исчезновение страны.

Маскировать преступный антисталинизм словесным поносом, состоящим из плохо переваренных «свободы» и «демократии», становится все труднее. Поразительно, но это наблюдается даже в сфере юмора и сатиры. Мне не раз приходилось убеждаться в родном отечестве и за рубежом, что антисталинские шутки исходят преимущественно от людей жестоких, алчных, эгоистичных, циничных, недалеких… Просталинские – наоборот.

Исключения только подтверждали это, лишь на первый взгляд, странное правило. Ни возраст, ни социальное положение, ни религиозная или этническая принадлежность не играли при этом особой роли. Разве что некоторое значение имело место жительства. Или – сожительства.

Знавал я одну любовную пару. Оба были в прошлом женаты-замужем и оба были неодинакового мнения о происходящем. Выражаясь в терминах политической символики, он левый, она правая. Как раз в стране развернулось первоначальное накопление капитала, то бишь прихватизация и растащиловка. Она признавала, что это грабеж, но возражала против экспроприации экспроприаторов.

Он сердился: где логика – если можно грабить, то почему нельзя грабить награбленное? И еще он недоумевал: однажды твое тело-собственность тоже было приватизировано, его эксплуатировал твой муж, а потом на твое тело посягнул я, отнял его у бывшего собственника, причем ты не возражала.

В его рассуждениях, кроме налета обывательщины и цинизма, был кое-какой резон. Но сдается мне, она не возражала в данном вопросе и вообще потакала просталинским симпатиям нового «приватизатора» лишь потому, что жила в его квартире, а своей не имела. Вот и весь сказ.

Нельзя смеяться, когда пишешь о серьезном – осуждающе говорят одни. Смех полезен в любом, даже архисерьезном деле – утверждают другие, и я придерживаюсь последней точки зрения.

Необходимо лишь усвоить, что кроме чувства юмора, важно чувство меры, вкуса, важна сверхзадача того дела (кинофильма, книги, телерадиопередачи, статьи, плаката и т. д.), в котором автор счел возможным использовать каламбур, шутку, анекдот, другие средства юмора и сатиры. Во всяком случае, ирония, смех, карикатура – грозное оружие политической борьбы, которая всегда была и будет борьбой идеологий. Если, конечно, это настоящая борьба, а не фикция вроде выборов глав США или Папуа Новой Гвинеи, да и кучи других президентов тоже. Вывод не блещет новизной, но от этого не перестает быть справедливым.

Хочется сослаться на собственный пример. Когда давным-давно я начал исследовать сталинизм в качестве целостной теории и практики – неотъемлемой составляющей научного коммунизма, – то меньше всего думал о смешном, но в основном о драматическом, героическом и трагическом в истории нашей державы. Я доказывал, что пора перестать цепляться за марксизм-ленинизм. Не потому, что он-де устарел, а потому, что он вырос и превратился в МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ-СТАЛИНИЗМ.

В результате воцарения хрущевщины произошло изъятие из великого триединства его венчающей части. Это было подобно отрезанию головы. Безголовое туловище – вот, что такое сегодня марксизм-ленинизм. Но стоит только добавить к нему сталинизм, как мы получаем полный жизни, мускулистый и головастый социальный организм, непобедимый, неподвластный нигде, никогда и никаким врагам.

Утомлять читателя своими теоретическими изысканиями не буду, но подчеркну, что наряду с действительной серьезностью проблемы, присутствует ее кажущееся парадоксальным тяготение к уничтожающему, хлесткому осмеянию противников сталинизма. В самом деле, чем больше углублялся я в работу по теоретическому оформлению сталинизма, тем чаще на поверхность вылезала сатирическая линия повествования. Я осаживал сам себя. Старался отбросить смешную сторону официального и бытового антисталинизма, сосредоточиться на сугубо научной критике его. Однако юмор, ирония и, наконец, просто издевка над антисталинской дурью брали верх.

Прибегнув к ним в ряде публикаций, я еще тогда подумал: надо бы однажды взяться за сборник, в котором была бы представлена именно эта сторона личности Сталина и феномена сталинизма, как таковых. Стал придумывать рабочие названия: «Сталин шутит», «О Сталине шутят», «Юмор, как наследие сталинизма», «Сталин: величие в смешном». «Сталин. Только юмор», «Сталин смеется», «Сталинская юморина», «Сталин в зеркале своего и чужого юмора», «Смеемся вместе со Сталиным», «Сталин. В шутку и всерьез»… На одном из них и остановился.

Вынося на суд читателя собрание историй, смешных и не очень, хочу отметить следующее.

Понятие сталинского юмора неотделимо от рассказов самого вождя о различных смешных историях, которые он почерпнул из литературы или из собственного жизненного опыта. Оно неотделимо даже от некоторых лаконичных фраз, брошенных им походя. Соответствующую фишку тем более можно обнаружить в его речах, докладах, статьях. Еще больше блистательных образцов сталинского юмора содержится в опубликованных и неопубликованных воспоминаниях людей, лично знавших вождя и встречавшихся с ним. Однако наибольшая масса просталинского смеха сосредоточена в анекдотах, которые можно классифицировать по двум основным направлениям – былинки и небылицы.

Юмор Сталина и юмор о Сталине – они по многим параметрам схожи с преданиями, дошедшими до нас через десятые руки. В них смешаны документальность и фантастика, отголоски переживаний отдельных лиц и целых поколений, как стародавних, так и современных. Поэтому выглядят они подчас довольно экзотично.

Это произошло из-за того, что сталинский юмор был отшлифован временем. Потеряв что-то из первозданного вида, обрел вид не худший, а лучший. Так же, как морская волна обкатывает гальку, индивидуальная и общенародная любовь к вождю обкатала реальные события и, сохраняя содержание, придала им новую форму.

Моя книга разбита на четыре части; имеется также Приложение.

Первая часть включает 49 типологических единиц (отрывков). Их объединяет происхождение, которое условно можно назвать «Официальный Сталин», ибо взяты они преимущественно из произведений вождя. Вторая часть – это 190 типологических единиц. Они объединены происхождением, которому подходит определение «Неофициальный Сталин». Ее костяк – отрывки из многочисленных мемуаров. Третья часть самая большая. Представлена 330 типологическими единицами, и называется «Анекдотный Сталин»[7]. Содержит анекдоты, афоризмы, изречения. Четвертая часть является, если так можно выразиться, «Иллюстративным Сталиным». Она включает необычные типологические единицы – иллюстрации с короткими текстовками. Это – почти два десятка фотографий и рисунков, играющих на руку положительному мнению о вожде. В Приложение вошли до полусотни частушек разных времен. Это – «Частушечный Сталин», тоже, как полагается, с шутливым уклоном.

Каждый пронумерованный отрывок, а их всего, не считая частушек и иллюстраций, около шестисот, представляет собой неравноценные, но равноинтересные образцы того, что можно назвать сталинским фольклором. Даже простейшие по форме они впитаны кровью и плотью советской и в значительной степени мировой истории. Поэтому интерес к этому наследию сталинизма будет только расти.

Некоторые типологические единицы даются в сдвоенном, строенном и т. д. виде, под одним порядковым номером, так как объединяются рамками цельного сталинского выступления либо формируют единое пространственно-временнÓе поле того или иного исторического явления или просто литературного сюжета. Несмотря на неодинаковость исторической ценности отрывков, это не значит, что в книге они приводятся с последовательным понижением степени их значимости, хотя отчасти я придерживался такой схемы. Старался соблюдать и хронологию. Она, впрочем, кое-где нарушена, особенно там, где дело касается извлечений из опубликованных мемуаров, которые не хотелось расчленять и располагать отдельными кусками по всей книге.

В любом фольклоре важен контекст происходящего и проговариваемого. Поэтому большинство отрывков снабжены комментариями. Все комментарии имеют шрифтовое выделение и являются лаконичными или подробными, вполне серьезными или тоже ироничными. Я старался не загромождать ими книгу, чтобы не затенять тексты оригиналов, демонстрирующие богатую палитру сталинианы. А чтобы не отвлекать внимания читателя, решил обойтись без ссылок на источник по каждому отрывку. Ссылки имеются только в некоторых комментариях к ним.

Библиография сталинианы необъятна, поэтому список использованной литературы дан в конце книги в сокращенном виде. В процессе работы не раз приходилось прибегать к помощи интернета, где имя Сталина не сходит со страниц огромного числа сайтов. Но перечень сайтов, откуда почерпнуто многое, слишком велик, чтобы воспроизвести его полностью. То же самое могу сказать о газетах и журналах.

Общим для трех текстовых частей является то, что там имеются факты, относительно хорошо знакомые, давно известные, особенно представителям старших поколений. Правда, некоторые из них при общей схожести имеют в различных источниках различную редакцию. Кроме того, в каждой части представлен ряд свидетельств, очевидно говорящих в пользу Сталина, в пользу его мыслей, слов и поступков, однако напрочь отсутствующих в материалах антисталинистов. Ведь цель последних неизменна на протяжении уже почти целого столетия: порочить, клеветать, высасывать из пальца, плодить чернуху, заниматься блохоискательством, подгонять историю под собственные, изрядно набившие оскомину догмы.

Едва ли не самое невинное оболгание Сталина – некое свидетельство, которое я вычитал у одного из них: «Коба не понимает шуток. Странный грузин – не понимает шуток».

Автор того опуса имел нахальство приписать эти слова видному большевику и сталинскому соратнику Серго Орджоникидзе. Мало того, что все послесталинское время нам врали про самоубийство Орджоникидзе, враги еще и занимаются пропагандистской некрофилией, насилуя мертвых тем, что засовывают им в рот свои измышления. Думаю, читатель, ознакомившись уже с первой частью, разберется, понимал ли Сталин шутку.

А если серьезно, то наша страна, раскинувшаяся на необъятном межтриокеанском просторе, обладающая уникальными по количеству и качеству природными ресурсами, уникальной историей, уникальными культурными и техногенными достижениями, выделяется также непревзойденным, многогранным чувством юмора ее народа. Никто в мире не может похвастать таким. Ни знаменитые английский или французский, ни своеобразные индийский или персидский, ни какой-либо африканский или южноамериканский юморы не могут сравниться с нашим по объему, остроте, смысловой нагрузке.

Он одновременно может представлять собой, как узконациональное, так и общечеловеческое измерения, сбереженные и новообретенные в имперском пространстве, некогда простиравшемся на трех континентах. Это объясняется, наверное, еще и тем, что если все прочие империи РАЗДЕЛЯЛИ и переваривали, то Российская империя ОБЪЕДИНЯЛА и сохраняла. Быстрее и полнее всего чувство юмора развивалось в советское время, что нашло отражение, изустное и письменное, в различных сферах литературы, искусства, политики, среди всех возрастных и профессиональных категорий. Одно это служит опровержением вранья антисоветчиков о скучной, беспросветной, угрюмой жизни в СССР.

Признаться, высшие руководители позднесоветского периода, которые были чувством юмора сильно обделены, смотрятся бесцветно. А ведь оно было свойственно большинству русских царей и цариц, в развитом виде имелось у Ленина и у Сталина. Трудно отделаться от мысли, что вождизм, имперский дух и такая же деятельность, обогащенные остроумием, суть важнейшие факторы, которые способствуют занятию государственных высот. Причем, выдающуюся личность эти факторы готовят непосредственно к роли вождя. В нашем случае – к роли красноимперского вождя, чью миссию с блеском выполнил Сталин и провалили его преемники.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Слово «анекдот» вошло в русский язык в конце XVIII – начале XIX вв. Так называли более или менее правдоподобную историю о каком-нибудь видном персонаже из прошлого или настоящего. Это придавало остроту и легкое изящество светской беседе. К началуXX в. анекдот из аристократической среды перекочевал в мещанскую. Появились пошлость и плоский юмор. Некоторые представители русской знати стали считать рассказывание анекдотов дурным тоном. В сущности говоря, такой процесс шел и в других странах. Тем не менее, аристократы «баловались» неизящной словесностью, да и народ полюбил анекдоты. Самые блестящие образцы жанра фактически построены на сюжетах из многовекового фольклорного богатства. Более того, многие из них, рождаясь в гуще народной, обретали некую воспитательную функцию, в них прибавилось философии. Как ни странно, но классификация анекдотов довольно сложная, даже путаная. В порядке упрощения я бы разделил их всего на два типа: полезные и мусорные. Обе характеристики, разумеется, должны быть обусловлены социально. (Здесь и далее в сносках примечания мои. – Л.Г.)

2

«Золотым миллиардом» принято называть население наиболее экономически развитых стран Запада. В развернутом идеологическом понимании этот регион включает в себя неславянскую Европу, нелатинскую Америку, Японию, Австралию, Израиль, «белую» Африку. Действительно, человечество перевалило за семимиллиардный рубеж, а относительно высокие материальные стандарты жизни имеет только «золотой миллиард». Термин устоялся, однако на самом деле это вовсе не миллиард, а приблизительно половина названной цифры, ибо людей нуждающихся, лишенных доступа к большинству благ западной цивилизации, в ее собственной среде предостаточно. «Золотомиллиардная» часть планеты, являясь цивилизационным меньшинством, расходует на себя до 80 % мировых природных ресурсов. Не за счет своего таланта, не по праву законного владения, не ради прогресса человечества, а за счет неэквивалентного товарообмена, по праву наглого силача, ради собственных прихотей. «Золотомиллиардники» не желают сокращать собственный роскошный уровень потребления, хищнически относятся к невозобновляемым ресурсам и зарятся на природные богатства всего земного шара. Рост незападного человечества рассматривается ими, как угрожающий вызов: набралось чересчур много едоков, которые мешают сытно и комфортно существовать живоглотам Запада. Число «неэкономических», «нерентабельных» землян они определяют более чем в 6 миллиардов.

3

Дочь Бенито Муссолини Эдда была замужем за министром иностранных дел графом Г. Чиано, замешанным в заговоре против дуче и казненным в 1943 г.

4

Что верно, то верно. Хотя в молодости Сталин хорошо пел, а тонкий музыкальный слух сохранил до конца жизни, но в зрелом возрасте голос его стал слабее, глуше, речь замедленнее. Почему же, несмотря на фонетическую посредственность, она завораживала? В отличие от Гитлера или Троцкого, других краснобаев, он «брал» аудиторию не блеском риторики и эффектностью поз, а безупречностью логики и разумностью мысли, доходчиво выраженной и отвечающей глубинным чаяниям слушателей. Мудрость и авторитетность сталинского слова были таковы, что его слушали, затаив дыхание. При этом почти никто из его политических соперников внутри и вне страны не мог сравниться с ним по использованию смеха в качестве разящего ораторского приема.

5

Кстати, о «коммунистическом иге» с точки зрения демографии. Точные статистические данные скрываются большинством режимов, образовавшихся на бывшей советской территории. Но по подсчетам ряда специалистов разрушение СССР уже привело к сокращению населения на постсоветском пространстве ориентировочно на 50 миллионов человек. Как это разрушение аукнулось в Ираке, Сирии, Палестине, Ливии, Югославии, Афганистане, в африканских странах, где на тот свет досрочно отправлены тоже миллионы, подсчитывают до сих пор, и количество нулей к итоговой цифре все прибавляется… Конечно, роль недоброкачественного продовольствия западного производства здесь второстепенная. Из факторов, сокращающих жизнь, на первом месте обыкновенные пули, снаряды, бомбы. Однако многое из усиленно рекламируемых американских и европейских напитков, еды вносит свой вклад в этот процесс. Западная общественность, включая крупных ученых и рядовых потребителей, сама давно бьет тревогу, пытаясь бороться с «макдоналдсами» и прочей пищевой бедой. Пока безуспешно.

6

Пострадала не только Советская родина. На основе антисталинскойэкономики и политики одновременно с СССР был добит остальной европейский соцлагерь. Не имея основательного сталинизированного прошлого, он пал еще быстрее и позорнее, чем Югославия.

7

Есть прилагательные «анекдотический» и «анекдотный». Между ними большая разница. Первое является насмешливой характеристикой, второе – просто жанровой.