Фуршет с трагическим финалом (сборник)

– Ну и жарища! – пробормотал он. – Может, хоть так сквознячок появится…

Евгений пока что не ощущал ни малейшего сквозняка, несмотря на включенный вентилятор и распахнутые окно и дверь. Он почувствовал, что голова его становится тяжелой, ему мучительно захотелось опустить ее на мягкую подушку или даже на жесткий подлокотник кресла, но он старался держаться, замечая, что и Виталий откинулся в кресле и время от времени прикрывает глаза. Но пиво еще не все было выпито, и Евгений не мог себе позволить терпеть такое безобразие. Поэтому он продолжал тянуть холодный напиток, уже не закусывая.

Наплевав на приличия – свои люди все-таки! – он также откинулся в кресле, пытаясь устроить голову поудобнее. Прикрыв глаза по примеру Парамонова, он стал размышлять об открывающихся перед ним возможностях в случае успешного проведения Ларисой расследования. Перспективы ему рисовались самые радужные, и Евгений не заметил, как сладко задремал.

* * *

Очнулся он оттого, что кто-то весьма бесцеремонно тряс его за плечо. Котов попытался скинуть тревожившую его руку и вновь погрузиться в сон, но в уши прорезался громкий оклик:

– Евгений Алексеевич! Проснитесь!

– Ну что еще? – недовольно произнес Котов, с трудом разлепливая веки.

Он увидел перед собой уже знакомого ему старшего лейтенанта Козырева, того самого, который допрашивал его несколько часов назад.

– Вам чего? – грубо спросил Евгений.

– Нам необходимо с вами поговорить.

– Что, опять? – возмутился Котов. – Знаете, драгоценный, это уже переходит всякие границы! Человеку даже ночью отдохнуть спокойно не дадут!

– Что поделаешь, это необходимо, – невозмутимо проговорил Козырев.

– Тьфу! – с досадой сплюнул Котов и потянулся к банке пива на столике. И только тут понял, что по-прежнему находится в номере Парамонова, где совершенно случайно задремал. Самого Виталия в номере почему-то не было.

– Руками не трогать! – Голос Козырева неожиданно прозвучал столь резко, что Евгений невольно отдернул руку и с удивлением воззрился на старшего лейтенанта.

– Я вас попрошу ничего здесь руками не трогать, – уже спокойнее повторил лейтенант.

– Но почему? Я пить хочу, жарко, знаете ли… – возмутился Евгений.

– Скажите, ведь это не ваш номер? Как вы сюда попали? – не отвечая Котову, спросил Козырев.

– Я пришел вместе с Виталием Парамоновым, это мой друг, чтобы немного расслабиться после случившегося, – по-прежнему не понимая, чем вызван повторный визит Козырева, проговорил Евгений.

Он ощущал сильную сухость во рту и окончательно обозлился на лейтенанта.

– И пиво это я сам купил! И вообще, что вы себе позволяете, черт побери?! – взорвался Евгений.

– Давайте-ка пройдем побеседуем в другое место, – все так же спокойно отреагировал Козырев.

Ворча, Котов с трудом поднялся с кресла и двинулся за лейтенантом. Вместо них в номер вошли несколько человек в милицейской форме.

– Сумасшедший дом какой-то, – проворчал Котов, шагая за Козыревым по коридору.

– Ваш номер сейчас свободен? – спросил тем временем лейтенант.

– Да, – ответил Евгений.

– Отлично, давайте пройдем туда.

Пожав плечами, Евгений направился к своему номеру. Лейтенант пропустил его вперед, Котов прошел, зажег свет и включил вентилятор.

– Так вы мне объясните наконец, что происходит? – повернулся он к Козыреву.

– Чуть позже, – пообещал тот, – а пока скажите, в котором часу вы поднялись в номер?

– Часов около одиннадцати, – припомнил Евгений. – Приблизительно.

– Вы были вдвоем с Парамоновым?

– Да.

– К вам заходил кто-нибудь?

– Нет, никто.

– И чем вы занимались?

– Ну, пиво пили, – ответил Евгений, – разговаривали…

– Это вы открыли окно?

– Нет, Виталий. Жарко было очень, даже вентилятор не помогал. Да почему вы этим интересуетесь?

– А дверь почему была открыта? – Старший лейтенант с возмутительной невоспитанностью игнорировал все вопросы Котова.

– По той же причине! Парамонову уже невмоготу было, он встал и открыл дверь.

– А в коридоре в это время кто-нибудь был?

– Да вроде нет. Я, во всяком случае, не заметил. – Котов по-прежнему недоумевал.

– Хорошо, вернемся к вашим действиям. Вы пили пиво, разговаривали, а дальше что?

– Дальше я сомлел немного и задремал. А проснулся оттого, что вы меня разбудили.

– Что делал Парамонов перед тем, как вы заснули?

– Ничего, сидел в своем кресле, пиво пил… – все больше раздражался Котов.

– А почему вы не пошли к себе в номер, если захотели спать? – Козырев был буквально непробиваем.

– Да я не собирался спать! Я же говорю, сомлел просто! Мне вечер прерывать совсем не хотелось, это случайно получилось. Да сколько вы меня будете третировать своими дурацкими вопросами?! – взорвался Евгений. – Ничего не объясняете, мурыжите тут непонятно для чего! Я вам не лох какой-нибудь!

– Виталия Парамонова обнаружили выпавшим из окна собственного номера, – спокойно проговорил Козырев. – На втором этаже услышали его крик – странно, что вы его не слышали, – и выглянули в окно. Увидев тело на земле, вызвали «Скорую», но было поздно – Парамонов скончался. Поэтому я здесь и задаю вам эти вопросы. Ведь вы были в номере вдвоем…

Последнюю фразу Козырев произнес многозначительно. До Евгения очень медленно доходила реальность происходящего. Он посмотрел на Козырева, но в светлых глазах лейтенанта не отражалось абсолютно ничего, и невозможно было понять, о чем он думает.

– Но… – выдавил Котов, – вы хотите сказать, что его… выбросили из окна?

– Это нам еще предстоит установить, – ответил Козырев. – Но предсмертный крик Виталия Романовича говорит о том, что он не добровольно ушел из жизни.

– Господи! – вымолвил Котов, вытирая вспотевший лоб.

Ему стало ясно, на что намекал старший лейтенант, напоминая Котову, что они с Парамоновым были в номере вдвоем. Но это же просто абсурдно! Для чего ему было убивать Парамонова? Неужели этот лейтенант не понимает, что он, Евгений, совершенно здесь ни при чем?

– Я не сбрасывал его, – проговорил Котов. – Это просто чушь какая-то!

– Но кроме вас, в номере никого не было. И коридор был пуст…

– Но за то время, пока я спал, в номер мог войти кто угодно, тем более что дверь была открыта!

– А откуда этот «кто угодно» мог знать, что дверь будет открыта и что вы крепко заснете? Если это убийство, то замысливший его человек должен был все тщательно продумать, а не надеяться на случайность.

– Но я не знаю! Это уже ваше дело разбираться! Вы не можете просто так обвинить человека, вы даже сами не уверены, что это убийство! Может быть, он и спланировал все! – Котов с каждой фразой увеличивал эмоциональный накал своего монолога и вот-вот готов был перейти на визг. – Может быть, меня специально усыпили, вы бы вот, кстати, проверили это. Почему, в конце концов, я за вас думать должен?

– Обязательно проверим, – сказал Козырев, – а пока я попрошу вас проехать со мной в отделение.

– Что?! Да… Да по какому праву вы меня арестовываете по какому-то нелепому подозрению? Не думайте, что нашли крайнего! Я на вас жаловаться буду!

– Вы не арестованы, а задержаны, а на это я имею полное право.

Котов безнадежно махнул рукой. Ему не раз доводилось общаться с представителями закона, и он знал, что с ними лучше не спорить, нужно или подчиняться, или… Или попробовать договориться.

Евгений нащупал в кармане деньги. Их должно бы хватить, чтобы купить собственную свободу. Провести ночь в отделении милиции Котову совсем не улыбалось. Но когда он взглянул в непроницаемые глаза лейтенанта, его вдруг охватила ярость.

Да с какой стати, черт возьми, он должен платить этому дубоголовому менту?! Он ни в чем не виноват, за что платить? И дело здесь вовсе не в паршивых деньгах, а в принципе. И он, Евгений Котов, будет принципиален до конца! Этот лейтенант еще извиняться перед ним будет.

– Поехали! – внезапно успокоившись и обретя уверенность, сказал Котов. – Предупреждаю только, что это бесполезно – ничего нового я вам не сообщу. И лучше бы вы не тратили на меня время, а искали настоящего виновника.

Быстро подхватив пакет со своими вещами, Евгений прошагал к двери и повернулся к Козыреву, ожидая, когда он выйдет, чтобы запереть номер. Когда они спустились вниз, Котов вручил ключи администратору и холодно сообщил, что в гостиницу он не вернется. На улице они сели в милицейскую машину и поехали в отделение. В душном кабинете лейтенант Козырев монотонным голосом задавал Котову однообразные вопросы, окончательно вымотав Евгению все нервы. От жары, от всего случившегося за вечер, от рухнувшего на него обвинения и, наконец, от неотвратимо наступающего похмелья Евгений совсем раскис и отвечал на вопросы лейтенанта вяло и односложно.

– Хорошо, на сегодня закончим, – к радостному облегчению Евгения, сказал наконец Козырев, очевидно, сам уставший от всего этого, и вызвал дежурного.

Увидев в дверях молодого сержанта и поняв, что он пришел по его душу, Котов аж задохнулся.

– Вы хотите сказать, что я проведу ночь здесь? – закричал он. – Ну уж нет, этого вы не дождетесь! Я немедленно звоню своему адвокату, вы не можете мне этого запретить! Совсем обнаглели! Я вас заставлю уважать закон!

С этими словами Котов выхватил из кармана сотовый телефон, благо у него еще не успели отобрать вещи, и, нажав единственную кнопку, стал ждать ответа. Провести ночь в отделении представлялось ему таким кошмаром, что он моментально забыл обо всех своих принципах. Тем более что одно дело – заплатить деньги этому паршивому лейтенанту, и совсем другое – попросить Ларису выкупить его под залог.

Он поймал вопросительный взгляд сержанта, который тот кинул на Козырева, и крепче сжал телефон, решив, что не выпустит его ни за что. Однако к его удивлению, Козырев не стал принимать мер, чтобы помешать Евгению позвонить.

– Лара, – торопливо проговорил Евгений, услышав сонный голос жены, – мне некогда сейчас ничего объяснять, просто срочно приезжай в Кировский РОВД за мной. И захвати деньги, нужно заплатить залог.

– Сколько? – только и смогла спросить опешившая Лариса.

– На всякий случай побольше! – отрезал Евгений и, не удержавшись, слезно добавил: – Ларочка, только поскорее, прошу тебя, мне здесь ужасно пло…

Но Лариса, не дослушав его причитаний, уже повесила трубку. Евгений победным взглядом посмотрел на Козырева.

– Сейчас за меня внесут залог, – надменно произнес он, – и вы будете обязаны меня отпустить. Мне вообще непонятно, на что вы рассчитывали, привозя меня сюда!

* * *

На этот раз, поговорив с мужем, Лариса разволновалась не на шутку. Что там могло случиться? Во что опять вляпался этот неугомонный болван? Почему он в милиции?

Лариса задавала себе эти вопросы, лихорадочно собираясь. Она накинула легкий сарафан, сунула в сумку деньги и, заглянув в спальную к дочери и убедившись, что она спит безмятежным сном, поспешила на улицу.

Выводя свой «Вольво» из гаража, Лариса поехала к Кировскому РОВД. На проходной она, предъявив документы, быстро объяснила дежурному, что приехала для того, чтобы внести залог за своего мужа, Евгения Котова, которого держат здесь по неизвестной ей причине. Лариса не знала даже фамилии следователя, но сумела своим напором убедить дежурного выполнить ее требование. Помимо этого на него произвела впечатление ее дорогая машина, и вскоре Лариса, соблюдя все формальности, получила возможность увидеть своего мужа.

– Пойдем скорее! – Евгений подхватил Ларису под руку и повел к выходу.

Они сели в машину. Лариса не задавала мужу вопросов, ожидая, когда он сам начнет рассказывать. Но Евгений молча курил сигарету, делая длинные затяжки.

Лариса тоже взяла сигарету, завела мотор, и «Вольво» на небольшой скорости отъехал от Кировского РОВД.

– Ну так что с тобой произошло? – не выдержала Лариса.

– Черт знает что! Такая канитель заварилась… – пробормотал Евгений.

Несмотря на то что жена внесла за него залог и теперь он благополучно ехал домой, Евгений чувствовал себя не очень хорошо. Он испытал сегодня непривычное для своего положения унижение, злился на ментов, на конференцию, на демократов, на американцев, будь они неладны, и вообще на весь белый свет. Стараясь отогнать раздражение, чтобы оно не перекинулось еще и на Ларису, Котов принялся рассказывать о случившемся.

– …А потом я проснулся оттого, что этот дуболом Козырев трясет меня за плечо. Он даже не объяснил мне, что происходит, начал задавать вопросы. Я все честно рассказал, но он, похоже, не поверил, потому что поволок меня к себе. Оказывается, пока я спал, Парамонова выкинули из окна собственного номера. Или он сам выпал, бог его знает, что там произошло на самом деле. Но он, хоть и был пьян, все же не настолько, чтобы на ногах не удержаться…

– А зачем ты вообще туда пошел? – начала заводиться Лариса, до этого момента внимательно слушавшая мужа. – В смысле в номер к Парамонову.

– Ну… Посидеть, расслабиться, – неуверенно проговорил Котов. – Поговорить… Ты же знаешь, какой Парамонов влиятельный человек. И мы с ним как раз обсуждали эту стрельбу в зале, и Парамонов попросил обратиться к тебе, чтобы ты расследовала это дело. Я посчитал, что это хорошая идея.

– Хорошая идея! – передразнила Лариса. – Это вы могли бы обсудить и завтра на свежую голову. Я же сказала тебе – ложись спать! А ты вместо этого пошел приключений искать на свою задницу! И теперь вляпался так, что я даже не знаю, кто тебе сможет помочь!

– Лара! – Евгений с тревогой посмотрел на жену. – Но ведь ты не бросишь меня в беде? Да, теперь Парамонова нет, и о благодарности с его стороны можно забыть, но ведь ты почти всегда занималась расследованиями бескорыстно. Тебе всегда было скучно вести жизнь домохозяйки или директора ресторана. К тому же я как-никак человек не посторонний…

– Я очень часто об этом жалею! – огрызнулась Лариса и с досадой смахнула пепел с колен.

– Лара! – В голосе Котова зазвучала мольба. – Но ведь ты не хуже меня знаешь, что такое наша милиция. Ведь им все равно, кого засадить, лишь бы дело было «раскрыто», особенно когда речь идет о такой фигуре, как Парамонов! Я понимаю твои эмоции, но рассуди здраво – что будет, если меня посадят? И как бы ты ни пыталась от меня откреститься, это коснется тебя в первую очередь. Ну что я тебе все это объясняю, ты же сама прекрасно понимаешь…

Лариса только вздохнула. Да, конечно, хотя она и ругалась на Котова, которого, видимо, только могила исправит, в голове она уже прокручивала примерные пути для расследования этого преступления. Правда, здесь пока даже непонятно – одно это преступление или несколько? Связана ли гибель Парамонова с гибелью тех двоих в зале? Она даже пока не знает толком, кто они.

Котов продолжал убеждать Ларису, ласково поглаживая ее по руке. Голос его журчал, то поднимаясь до пафосных интонаций – «ты просто обязана это сделать, это твой долг», то опускаясь до умоляющего шепота – «Ларочка, куда же я без тебя?» Этот день можно было назвать бенефисом Евгения Котова, несостоявшегося актера. Он, невзирая на разраставшуюся головную боль, продолжал играть и «умирать» на сцене.

Лариса долгое время не отвечала, погруженная в свои мысли, затем неожиданно спросила:

– А с чего Парамонов решил, что покушались именно на него?

– А на кого же? – удивился Котов. – Ну, может быть, не только на него, а и на меня тоже, а тех, двоих, просто по ошибке пристрелили.

У Ларисы слегка дрогнули уголки губ, но язвить она не стала, а вместо этого спросила:

– Кстати, что представляют собой те двое?

– Да я же тебе рассказал…

– Мне их имена ни о чем не говорят, опиши подробнее – кто, что, чем занимались.

– Элис Симпсон, американка, двадцать восемь лет, приехала из Штатов, а может быть, и из Москвы. По-моему, она там жила и разъезжала по стране. Совершенно, знаешь ли, неинтересная женщина, корова просто какая-то. Ну как все американки, которые живут не в Голливуде. А что касается Ростовцева, то я его мало знаю, хотя он довольно крупный бизнесмен. Владелец сети супермаркетов «Планета», слышала же наверняка.

– А что за человек?

– Да говорю же, я его плохо знал, – махнул рукой Котов. – Мне он всегда казался надутым, неприятным в общении. Некомпанейский какой-то. А от других слышал, что вроде широкой души был. Не знаю, это ты уж не от меня лучше выясни.

Ларису невольно охватило зло. Она видела, что Котов уже успокоился, уверился, что жена возьмется его выручить, и теперь беспечно развалился на сиденье, обрадовавшись, что спихнул с себя ответственность.

– Ладно! – резко сказала Лариса, подъезжая к дому. – Разберусь сама. Только имей в виду – выкинешь очередную глупость, брошу все это к чертовой матери! И пусть тебя кто угодно из дерьма вытягивает.

– Что ты, что ты, как можно! – замахал руками Котов. – Ты главное, постарайся!

Лариса поставила машину в гараж и поднялась с Евгением в квартиру. Там она налила себе стакан в высокий бокал холодного сока и направилась в спальню. Котов сунулся было за ней, но Лариса решительно запротестовала:

– Вот что, дорогой, раз уж от тебя все равно никакого толку нет, не мешай мне хотя бы думать.

– Да ты что говоришь? – раскрыл рот Котов. – Как это от меня нет толку? Я тебе прямо сейчас могу доказать, как ты ошибаешься!

– Извини, но под «толком» я имела в виду совсем не то, что подумал ты, – усмехнулась Лариса, – а всего-навсего полезную информацию.

И с этими словами она захлопнула дверь перед носом оскорбленного в лучших чувствах Котова. Потом легла на кровать и стала думать, с чего начинать расследование.

Браваду Котова о том, что покушались на него, она всерьез не восприняла, отнесшись к ней как к желанию набить себе цену. Да, конечно, самой вероятной кандидатурой на роль нужной жертвы является господин Парамонов. Тем не менее начать свое расследование Лариса решила с выяснения портрета американки Элис Симпсон. Вернее, даже не с него, а со звонка своему старому приятелю и некогда любовнику майору Карташову, с помощью которого было раскрыто немало дел. Он, безусловно, обязан был быть в курсе столь громкого дела.

Глава 3

– Я совсем не удивлен, – такой была первая фраза, которой Олег Карташов ответил на звонок Ларисы. – Конечно же, пансионат «Сокол», громкое убийство трех человек, в том числе иностранной гражданки.

– Олег, дело в том, что там ранили моего мужа, – начала как бы оправдывать Лариса свою заинтересованность в этом деле.

– Знаю, – выдавил из себя сочувствие Олег. – Ты еще вносила за него залог, мне рассказали об этом, как только я пришел на работу. Кстати, может влипнуть твой муженек. Алиби у него нет.

– Именно поэтому я заинтересована в этом деле, – Лариса пропускала мимо ушей язвительность Карташова по отношению к Евгению. – Что-нибудь уже удалось выяснить?

– Да как тебе сказать, – замялся Карташов. – Преступление совершил киллер. Следов никаких. Профессионально.

– Слушай, Олег Валерьянович, ты становишься умницей. Краткость – сестра таланта.

– Тебе это не нравится?

– Почему же, отнюдь нет. Только вот толку маловато, коли следов нет.

– А ты, конечно же, хочешь заняться этим громким делом и помочь милиции? – прямо спросил Карташов.

– Я же тебе объяснила причины моей заинтересованности. Но все же пока сомневаюсь, стоит ли лезть.

– Это правильно, что сомневаешься. Потому что сыщиков и так полно – все же убита американка, начальство бегает как одуревшее, губернатор грозится снять нашего шефа. Сама понимаешь, тень на наш город. Говорят уже, что в Питере – пацаны по сравнению с нами. Становимся столицей преступной России. Комиссия из Москвы наверняка приедет – словом, все как полагается.

– И мне во всем этом делать нечего?

– Боюсь, что да, – помедлив, сказал Карташов. – Хотя, может быть, я и не против, чтобы ты занялась этим делом. Учитывая твои прошлые подвиги.

– Так в чем же дело? Держи меня в курсе событий.

– Я был бы не против встретиться с тобой в твоем ресторане после работы, часов в шесть. По телефону мне не очень удобно тебе обо всем говорить.

– Хорошо, – согласилась Лариса.

Карташов прибыл ровно в шесть и был препровожден хозяйкой ресторана в Зеленый кабинет, где некогда проходили их деловые и не очень деловые встречи.

– А здесь ничего не изменилось, – с легкой ностальгической ноткой сказал Карташов. – Все как тогда.

– Когда?

– Ну, тогда…

– Когда ты не был женат? – впрямую уточнила Лариса, ставя перед майором чашку кофе.

Карташов вместо ответа нервно растер лицо и опустил голову.

– Давай, наверное, к делу, – сказал он.

– А оно, похоже, сложное.

– Так точно, – уныло согласился Карташов.

– Что же ты хотел мне сообщить?

– А то, что, во-первых, стреляли с расстояния ста метров, из винтовки с оптическим прицелом, винтовка была брошена киллером в кустах. Во-вторых, выяснилось, что после происшествия из пансионата исчез некто Павел Воронков, устроившийся туда на работу незадолго до конференции.

– То есть стрелял он?

– Скорее всего. Хотя… Стрелял-то не он… – Карташов тяжело вздохнул.

– Как это не он?

– Настоящий Воронков умер несколько лет назад. А стрелял некто, который по его документам устроился работать охранником.

– А кто его рекомендовал?

– А никто. Просто сам пришел, и все. И его взяли. А что – работа не бог весть какая, молодые парни в основном работают, которые еще ничего в жизни не достигли. Зарплата – две тысячи рублей. В общем, ничего особенного. Блата в этой сфере нет.

– Понятно, значит, об этом так называемом Воронкове никто ничего сказать не может.

– Нет, не может, – подтвердил Карташов.

– Значит, некто устроился на работу специально, для того чтобы совершить наемное убийство. Во время конференции.

– Да. Вы, Лариса Викторовна, рассуждаете абсолютно верно.

– И это означает, что убийцу найти не представляется возможным. А тем более – найти заказчика преступления.

– Фоторобот киллера-то составили. А вот заказчик – это действительно проблема. Вопрос еще в том, кого хотели грохнуть. Ведь не всех же сразу!

– В этом, пожалуй, сейчас главная проблема. Кстати, а кого убили первым?

– Там не очень понятно. Эксперты так и не пришли к однозначному выводу. Выстрелы были произведены один за другим. Практически секунда разделила их – или сначала американку, потом нашего, или наоборот. Хотя для нашего начальства сейчас ясно, что грохнуть хотели американку. Потому что эта версия наиболее острая. Губернатор лично звонил, грозился головы посшибать, если не найдем, кто виноват. Не хватало еще ему, бедняге, международных осложнений.

– И поэтому ты обратился ко мне.

– Я думаю, что твое участие в этом деле не помешает, – серьезно сказал Карташов. – Только, конечно, будь осторожна.

– Я еще не сказала, что буду всем этим заниматься, – ответила Лариса.

– Твоего мужа ведь ранили!

– Скорее всего произошло это по ошибке, и состояние его не внушает беспокойства, хотя… – Лариса помедлила. – Преступление дерзкое и запутанное. Интересное для меня.

– Ну так вот…

– Кроме тех данных, что ты сообщил, больше ничего не можешь сказать? – Лариса цепко посмотрела на Карташова. – Хотя бы насчет этого Парамонова. Ведь его выкинули из окна уже после того, как поднялась стрельба. Спустя несколько часов. Ты что, думаешь, это сделал тот же киллер, псевдо-Воронков?

Карташов пожал плечами.

– Скорее всего нет.

– Значит, киллер промахнулся и убил не тех? А хотели Парамонова?

– Не знаю, Лариса, не знаю. Иначе и не обращался бы к тебе.

– Хорошо, я попробую заняться всем этим, но успех не гарантирую.

– У тебя, по-моему, ни одного провального дела еще не было.

– Не было. Но тут…

Лариса, в общем-то, кокетничала. Она, конечно же, займется этим делом, и не потому, что ранили ее мужа, а потом заподозрили его в убийстве. Просто действительно дело казалось сложным. И тем больше задевало ее самолюбие.

После разговора с Карташовым она села в своем кабинете и написала на чистом листке бумаги три фамилии: Симпсон, Ростовцев и Парамонов. Кого из них хотели убить? По идее, Парамонова, поскольку убили его позже всех, не сумев попасть из винтовки. Это вполне логично. Но отрицать другие версии Лариса не стала. И начать свое расследование решила все-таки с американки Симпсон.

* * *

Облегчало задачу Ларисе то обстоятельство, что она очень хорошо была знакома с Николаем Ястребовым, который ведал так неудачно прошедшей конференцией. Одно время Ястребов был тесно связан на ниве бизнеса как с ней, так и с Евгением. Однако, когда она позвонила ему в офис, он воспринял звонок весьма раздраженно.

– Лариса Викторовна? Котова? – спросил он. – Если вы насчет происшествия в пансионате, то не сейчас. Сейчас полно дел.

– Ну, хорошо, а когда можно подойти поговорить? – примиряющим тоном спросила Лариса.