Жрецы и жертвы холокоста

Если синедрион верховных жрецов выносит какие-то решения, то мелкие жрецы-шестерки должны проглотить язык, склонить головы и в упор не видеть, не вспоминать, как терзали венгерские фашисты венгерских евреев в 1956 году. Дуглас Рид в книге «Спор о Сионе» почти понимал сущность происходящего, когда писал, что «советская военная машина подавила народное восстание в Венгрии, восстановив в этой стране еврейско-коммунистический режим…». Но мелким жрецам было приказано закрыть глаза на еврейскую кровь 1956 года: на кону лежало нечто большее. Надо было осудить ввод советских танков в Будапешт и получить козырную карту для шельмования Советского Союза вплоть до окончательной победы над ним. «Ведущие еврейские организации Америки, – пишет Н. Финкельштейн в книге «Индустрия Холокоста», – даже вступление советских войск в Венгрию в 1956 году заклеймили как «лишь первую станцию на пути в русский Освенцим» (с. 15). Какая абсурдная логика! Наоборот, нечто подобное гитлеровской Хрустальной ночи, то есть еврейский погром бушевал на улицах Будапешта. И если не всех евреев в те дни истребило венгерское «народное восстание» (по словам Дугласа Рида), то лишь потому, что в город вошли советские танки. Точно так же в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века шестеркам Холокоста было приказано не вспоминать о вкладе в Холокост украинских палачей Романа Шухевича, оуновцев и бандеровцев, организовавших резню евреев на Львовщине, о латышских лагерях смерти, куда евреев сгоняли местные националисты, об украинских карателях, спаливших вместе с жителями белорусскую Хатынь… Им, этим шестеркам, был дан приказ поддерживать все «народные фронты», все «Саюдисы» и «Рухи», чтобы те завершили главное дело по развалу Союза. И лишь потом, когда «поезд ушел», когда бывшие республики благодаря своим националистам стали «незалежными государствами», Синедрион развернулся на 180 градусов и прикрикнул на своих лакеев, чтобы они утихомирили антисемитскую прыть.

(Документы из архивов Белоруссии, свидетельствующие, что Хатынь – дело рук 118-го полицейского батальона, состоявшего из украинских националистов, были переданы украинским властям еще в эпоху правления президента Ющенко.)

Когда у мировых владык есть высшие цели, более значительные, нежели лицемерная защита овец израилевых, то они с легким сердцем «сдают» свое послушное стадо. Точно так же, как сдавали его вожди сионизма во время торговли с гитлеровской элитой.

* * *

Вопреки расхожему мнению о том, что итальянцы были всего лишь навсего особыми апеннинскими фашистами и отнюдь не расистами и антисемитами, они все-таки внесли, как утверждает шведская книга, скромный вклад в общеевропейское дело «Холокоста»: «В июле 1943 года немецким войскам при поддержке итальянских нацистов удалось захватить восемь из тридцати пяти тысяч местных евреев и депортировать их в Освенцим» (шведская книга, с. 35).

Особую жестокость в геноциде и сербов, и евреев проявило небольшое, но кровожадное хорватское государство – вернейший союзник гитлеровской Германии, руководимое усташами Анте Павелича: «Хорватских евреев обязали носить «Звезду Давида», а их собственность была конфискована. Только в концлагере Ясенево были убиты десятки тысяч сербов и двадцать из тридцати тысяч хорватских евреев. К концу октября 1941 года почти все евреи Хорватии были уничтожены. Около семи тысяч уцелевших чуть позже отправили в Освенцим. Всего же за время войны лишились жизни более шестидесяти тысяч югославских евреев» (шведская книга, с. 35). Но как изменилось за полвека время! Как либеральный Запад в наши дни поддержал гитлеровскую антисемитскую союзницу Хорватию и сокрушал антифашистскую, непокорную Сербию!

…Ну и, конечно, румыны… Когда-то знаменитый немец фон Бисмарк произнес опрометчивую фразу, что «румыны – это не нация, это профессия». Может быть, поэтому, став верными сателлитами фашистской Германии, румыны сделали все, чтобы доказать немцам, что они – нация, и отправили несколько сот тысяч своих солдат на Восточный фронт, а с евреями, как утверждает шведская книга, поступили, как потомки римских легионеров: «К началу войны в Румынии проживали свыше семисот пятидесяти тысяч евреев. Около ста шестидесяти тысяч из них были доведены до голодной смерти или расстреляны румынскими и немецкими войсками в Бессарабии и Буковине, а еще сто пятьдесят тысяч отправили в Транснистрию, где в большинстве своем они были уничтожены вместе с местными евреями» (шведская книга, с. 35).

О голландцах и норвежцах сказать почти нечего, их вклад в общеевропейское дело ничтожен: при помощи соратников Квислинга всего лишь пятьсот тридцать два норвежских еврея были в 1942 году насильно посажены на немецкое судно «СС Донау» – и с тех пор их никто не видел в Норвегии. А голландцы за все годы войны собрали по всей стране один-единственный эшелон евреев – чуть больше трех тысяч – и отправили их в концлагерь Собибор, за что доселе они обязаны соблюдать культ новой святой Холокоста Анны Франк. Дело дошло до того, что недавно чиновники местного самоуправления в Амстердаме обнаружили, что старый, чуть ли не столетнего возраста каштан возле ее дома почти сгнил, вот-вот рухнет на соседний дом, и решили его спилить. Но еврейская община запротестовала (оказывается, Анна Франк, умершая в 1945 г., упоминала об этом каштане в своем дневнике, часть которого, кстати, записана шариковой ручкой послевоенного производства), подала на чиновников в суд, который принял решение сохранить каштан, и сейчас специалисты ломают головы, как омолодить сгнившее дерево. Об этой мелодраме пишет московский ежемесячник «Холокост» в № 1 за 2008 г.

Культ несчастной и ничем не примечательной еврейской девочки в послевоенные годы усилиями жрецов Холокоста приобрел невиданные и даже уродливые масштабы и формы. Как сообщает энциклопедия «Холокост» (изд. «Роспэн», М., 2005 г.), «улицы, школы, деревни и леса были названы в ее честь. Картины и статуи увековечили ее образ. В память о ней сочинялись стихи и песни… В 1957 году отец Ф. увековечил память о дочери тем, что помог основать фонд Анны Франк в Амстердаме» (с. 647).

Даже известная исследовательница истории Холокоста Ханна Арендт была настолько обескуражена этой коммерческой кампанией, что в 1962 году с горечью заметила: «Поклонение Анне Франк стало формой дешевой сентиментальности за счет великой катастрофы» (там же).

Более того, энциклопедия «Холокост» утверждает, что «выжившие узники лагерей и др. люди выражают негодование и сожаление по поводу того, что считают эксплуатацией культа Франк».

Сказано хотя и косноязычно, но по существу дела.

* * *

А вот еще любопытные сведения из шведской книги.

В 1944 году видные деятели международного еврейства обратились к англичанам, чья авиация уже владела воздушным пространством над всей Европой, с просьбой подвергнуть бомбардировкам железные дороги, ведущие из Венгрии к Освенциму, чтобы прекратить депортацию евреев через Словакию в лагерь смерти. «Шел последний год войны, союзные войска контролировали воздушное пространство Европы. Американские бомбардировщики почти ежедневно пролетали над лагерем, однако в силу ряда причин американское и британское командование отказывалось отдать приказ о бомбардировке… Некоторые официальные объяснения, сделанные во время войны, звучат цинично. Вот какой ответ дал член британского кабинета Ричард Лоу известному еврейскому общественному деятелю Хаиму Вейцману: «Довожу до Вашего сведения, что после детального изучения данного вопроса командование наших ВВС вынуждено отклонить ваше предложение в связи с большими техническими сложностями…» Одни историки видели причину отказа от бомбардировок в антисемитизме <…>, но как бы то ни было, факт остается фактом: реальная возможность спасти тысячи людей от газовых камер так и не была использована…» (шведская книга, с. 80).

Правда, на Тегеранской «ахмадинежадовской» конференции по Холокосту была высказана еще одна точка зрения – почему западные союзники не бомбили подъездные пути к Освенциму: сохранилось множество фотоснимков лагеря с самолетов, на которых не видно было ни действующих газовых печей, ни дымящих труб, ни исполинских костров, на которых якобы постоянно сжигались десятки тысяч трупов. Если это так, то отказ британцев бомбить железнодорожные пути, ведущие к газовым печам, – вполне логичен. Если тегеранские историки не правы и англичане виноваты, то Алле Гербер необходимо удвоить свои усилия, чтобы английские школьники узнали о подлом поведении английской элиты по отношению к несчастному европейскому еврейству.

Конечно, у Англии с Америкой рыльца в пушку!

«13 мая 1939 г. около тысячи еврейских беженцев, спасаясь от нацистов, покинули Гамбург на борту немецкого парохода «Сент-Луис» и отправились на Кубу. Однако Куба отказалась их принять. Попытки получить убежище в США тоже ни к чему не привели. 17 июня после месяца странствий пассажирам пришлось сойти на берег в Антверпене. Большинство, в конце концов, оказались в руках нацистов и погибли в лагерях уничтожения» (шведская книга, с. 79).

Бедные евреи! Ну то, что их не любили венгры за белакуновскую революцию 1919 года, – это хоть можно понять и объяснить. Были причины нелюбви и у поляков к евреям – за века жестокого взаимного конкурентного существования, когда они накопили друг против друга немало взаимных обид; даже французов понять можно, если вспомнить то унижение, которое испытала Франция в эпоху «дела Дрейфуса»…

Но за что кубинцы и американцы отказались помочь евреям? Разве что только из расчетливого эгоизма, замешенного на протестантской этике и католическом антисемитизме…

Жаль, что евреи до сих пор не решились выставить денежный счет высокомерным янки за тысячу своих мучеников Холокоста, попавших в Освенцим по их вине. Ведь сумели же они слупить хорошие деньги со швейцарцев, которые во время войны подобно американцам не впускали евреев, искавших спасения, в нейтральную Швейцарию! А если те и проникали нелегально, то бдительные швейцарцы сразу же выдавали их обратно немцам на расправу.

К слову говоря, после 17 сентября 1939 года, когда под напором вермахта рухнуло Польское государство и еще не установилась окончательно граница между Германией и СССР, рассекшая Польшу «по линии Керзона», и когда волна Польских евреев, не желавших оставаться под властью Гитлера, хлынула на советскую сторону, мы, в отличие от американцев, приняли их всех и тем самым спасли от неизбежной гибели в Освенциме или в Треблинке. Они автоматически стали советскими гражданами, поскольку проживали в местечках Западной Украины и Западной Белоруссии. А их было около 2 миллионов. Так что «мировая общественность» (в том числе, конечно, и еврейская) должна быть благодарна Советскому Союзу за то, что пакт Молотова – Риббентропа значительно уменьшил цифру реальных потерь еврейства во время Холокоста. И Сталина следовало бы поблагодарить за присоединение прибалтийских государств и Бессарабии с Буковиной к Советскому Союзу. Все-таки евреям из этих земель было куда бежать в начале войны – на Восток, чем многие из них и воспользовались. А если бы война застала их в Польском государстве, в независимых прибалтийских странах, то их ждало бы «окончательное и стопроцентное решение вопроса». Немало я встречал в своей жизни евреев, ставших в 1939–1940 годах гражданами СССР, убежавших в 1941 году в тыл страны, что их и спасло. Так почему же нынешнее еврейство проклинает пакт Молотова – Риббентропа, аннексию Западной Украины и Западной Белоруссии, «оккупацию Прибалтики»? Не понимаю… Хотя эта психологическая ситуация, в общем, та же, что и с оценкой «прогрессивной общественностью» венгерского 1956 года…

Из шведской книги:

«К началу 1942 г. айнзацгруппы с помощью войск СС, полиции, вермахта и местных коллаборационистов уничтожили на советской территории более миллиона человек» (с. 85). Это тех евреев, которые, к сожалению, не успели убежать на Восток. «При проведении карательных операций в Прибалтике айнзацгруппы получали значительную помощь от местной полиции». «Айнзацгруппы, действовавшие в Восточной Европе и на территории бывшего СССР, при поддержке полицейских батальонов и других подразделений уничтожили около двух миллионов человек» (с. 53).

В каждом из «лагерей смерти» – Бельжец, Собибор, Треблинка – «работали примерно тридцать немецких солдат и около сотни наемников из Украины и стран Прибалтики» (с. 56).

Вот куда надо отправляться «миссионерствовать» и внедрять новую мировую религию Холокоста нашей Алле Гербер с ее верными помощниками. А заодно посетить Польшу, селение Едвабне, где поляки-антисемиты сожгли в закрытых конюшнях около 2 тысяч своих едвабненских евреев, где несколько еврейских погромов было в 1946 году, уже «после Освенцима», что случилось, впрочем, и в Венгрии, где произошли еврейские погромы в Кунмодарше (май 1945 г.) и в Мишкольце (июнь 1945 г.!). Сведения взяты из энциклопедии «Холокост», стр. 138.

Из шведской книги о поляках:

«Многие доносили немецким властям о побегах евреев из гетто или, взяв у беглецов деньги за предоставление им убежища, затем выдавали их нацистам» (с. 77).

А что происходило в Польше после войны, в 1946 году, «после Освенцима»?

«Когда около трехсот тысяч уцелевших евреев – из трех миллионов, живших в Польше до войны, – вернулись домой, они были встречены в лучшем случае холодно, а в худшем – откровенно враждебно. Случались погромы, из-за которых многим евреям пришлось эмигрировать» (с. 77).

Так что памятники убитым евреям во время погромов 1946 года надо ставить в польских городах – в Кельцах, в Парчеве, в Люблине. Это последние настоящие погромы в Европе, ставшие добавлением к уже прошедшему Холокосту… И о двух венгерских погромах надо вспомнить.

В общем, шведская книга о Холокосте составлена не без пропагандистского красноречия – но с цифрами, с фактами, с фамилиями. Главная ее ценность заключается в том, что она убедительно доказывает: родина Холокоста не только Германия, но вся коричневая Европа, которую надо до сих пор перевоспитывать.

А что же наша страна? Боролась она с «катастрофой» или способствовала ей? В этой книге много чего сказано о Советском Союзе, но в основном, к сожалению, глупого, лживого и даже смешного.

«Советский Союз вел борьбу за выживание и хотя почти ничего не сделал, чтобы помочь евреям, нельзя не признать, что во время войны это государство евреев не дискриминировало» (с. 74).

Ну, спасибо, признали, похвалили… Неужели госпожа Матвиенко, написавшая предисловие к этой книге и благословившая ее издание в России, не знает, что именно советские войска, неся громадные потери, освободили оставшихся в живых евреев из главных лагерей смерти: из Освенцима, из Треблинки, из Майданека, из Собибора, из Бельжеца, из Хелмно, из Равенсбрюка, из Саласпилса, из Вильнюсского, Минского, Каунасского, Винницкого и прочих многочисленных гетто… Зная, что Советский Союз, освобождая Европу от коричневой чумы, пожертвовал более чем двадцатью миллионами своих сыновей и дочерей, зная, что только прямые военные потери составляют девять миллионов самых сильных и самых молодых мужчин нашего народа, зная, что только в ленинградской блокаде погибло около миллиона ее земляков, – тогдашний вице-премьер правительства России, нынешний губернатор Санкт-Петербурга Валентина Ивановна Матвиенко благословляет унизительную клевету на державу-победительницу и ее героический народ:

«В западных исследованиях Холокоста до недавних пор в категорию «наблюдателей» попадали, прежде всего, нейтральные страны, например Швеция и Швейцария, а также страны, участвовавшие в войне на стороне союзников (Советский Союз, США, Великобритания). Можно сказать, что все они стояли в стороне, пока гитлеровская Германия уничтожала миллионы людей» (шведская книга, стр. 94). Да вы, Валентина Ивановна, рекомендуя эту книгу к изданию, просто вытерли ноги нашим Знаменем Победы.

Вы, госпожа Матвиенко, вместе с составителями и авторами шведской книги, чтобы оболгать итоги Великой Отечественной войны и нашей Победы, чтобы изобразить Советский Союз антисемитским государством, умолчали о знаменитой книге Василия Гроссмана «Треблинский ад», в которой будущий кумир либеральной еврейской интеллигенции писал в 1944 году после посещения Треблинки честную правду о том, что спасение евреев, томящихся в гитлеровских концлагерях, зависело только от Советской армии:

«Весь мир молчит, подавленный, порабощенный шайкой захвативших власть бандитов. Молчит Лондон, молчит Нью-Йорк. И только где-то за много тысяч километров ревет советская артиллерия на далеком волжском берегу, упрямо возвещая великую волю русского народа к смертной борьбе за свободу, будоража, сзывая на борьбу народы мира».

Если вам, госпожа Матвиенко, этого гроссмановского свидетельства мало – приведем еще одно: «Видно, ужасна была сила русского удара на Волге, если сам Гиммлер прилетел самолетом в Треблинку и приказал срочно замести следы преступления, совершенного в 60 километрах от Варшавы. Такое эхо вызвал могучий удар русских, нанесенный немцам на Волге <…> и разве не удивительный символ, что в Треблинку под Варшаву пришла одна из победоносных сталинградских армий».

А вот еще одно свидетельство честного летописца войны Василия Гроссмана о «Треблинском аде» и еврейском мальчике: «Рассказывали о мальчике, кричавшем у входа в «газовню»: «Русские отомстят, мама, не плачь».

Обратите внимание, Валентина Ивановна, на одну особенность гроссмановского повествования: «воля русского народа», «сила русского удара», «русские отомстят»…

В 2008 г. в одной из передач на радиостанции «Свобода» Алла Гербер заявила, что фашизм и сталинизм это одно и то же, что это ей стало ясно после того, как она прочитала книги Василия Гроссмана. Я не знаю, из каких книг председательница фонда «Холокост» это вычитала, но очень советую ей перечитать «Треблинский ад» и выучить наизусть хотя бы такие нетленные скрижали гроссмановского текста: «Невольно еще раз хочется преклониться перед теми, кто осенью 1942 года при молчании всего ныне столь шумного и победоносного мира вел бой в Сталинграде против немецкой армии, за спиной которой дымились и клокотали реки невинной крови. Красная Армия – вот кто помешал Гитлеру сохранить тайну Треблинки».

Алле Гербер и Валентине Матвиенко по их статусу должно знать, что писал выдающийся антифашист Василий Гроссман об уничтожении узников Треблинки 23 июля 1944 года: «Удалось спастись варшавскому столяру Максу Левиту <…> он рассказал, как, лежа в яме, слушал пение тридцати мальчиков, перед расстрелом затянувших песнь «Широка страна моя родная», и слышал, как один из мальчиков крикнул: «Сталин отомстит».

Так что вы, Валентина Ивановна и Алла Ефремовна, вольно или невольно глумитесь над убеждениями Василия Гроссмана, который своим честным пером свидетеля, очевидца и участника Священной Войны написал на скрижалях истории, что все свои надежды на спасение оставшиеся в живых евреи возлагали на Красную Армию, на русский народ и на Иосифа Сталина…

Помимо размышлений В. Гроссмана о Треблинке я рекомендую Алле Гербер, поставившей на одну доску фашизм и сталинизм, прочитать толстый роман ее кумира «За правое дело», посвященный Отечественной войне и Сталинградской эпопее. В художественном отношении это весьма посредственная книга, но тем не менее ясно выразившая мировоззрение и убеждения автора. Не могу не привести несколько отрывков из нее.

О советской истории 20—30-х годов:

«Рабочий и крестьянин стали управителями жизни <…> родилось невиданное в России народное просвещение, которое можно сравнить лишь со взрывом солнечного света астрономической силы <…> Простые люди, «четвертое сословие», рабочие и крестьяне внесли свой простой, сильный и своеобразный характер в мир высших государственных отношений – стали маршалами, генералами, областными и районными руководителями, отцами гигантских городов, управителями рудников, заводов и земельных угодий» (с. 43).

О Сталинградской битве: «В роковые часы гибели огромного города свершалось нечто поистине великое – в крови и в раскаленном каменном тумане рождалось не рабство России, не гибель ее; среди горячего пепла и дыма неистребимо жила и упрямо пробивалась сила советского человека, его любви, верности свободе, и эта неистребимая сила торжествовала над ужасным, но тщетным насилием поработителей» (с. 393).

О легендарном параде 7 ноября 1941 г.: «Красная площадь казалась Крымову широкой дышащей грудью России – выпуклая, живая грудь, над которой поднимался теплый пар дыхания. И то широкое небо, что видел он в осенних брянских лесах, русское небо, впитавшее в себя холод военного ненастья, низко опустилось над Кремлем.

В шинелях, в мятых шапках-ушанках, в больших кирзовых сапогах стояли в строю красноармейцы <…> То стояло войско народной войны. Красноармейцы украдкой утирали лица от тающего снега, кто брезентовой потемневшей от влаги варежкой, кто платочком, кто ладонью <…> Сталин приблизился к микрофону, заговорил. Крымов не мог разглядеть его лицо – туман и утренняя мгла мешали смотреть. Но слова Сталина отлично доходили до Крымова.

– Смерть немецким оккупантам! – сказал он и поднял руку. – Вперед к победе!» (с. 193). Естественно, что за это сочинение Гроссман получил звание лауреата Сталинской премии.

Все, что потом через несколько десятилетий сочинил Гроссман в повести «Все течет» о «русском рабстве» и «советском антисемитизме», выглядит убогой конъюнктурой или в лучшем случае побуждает вспомнить строки Заболоцкого: «Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому».

И поэтому вполне закономерно, что на кремлевском торжестве в июне 1945 года генералиссимус произнес знаменитую здравицу в честь русского народа. В это историческое мгновенье слово вождя совпало с чувствами и мыслями еврея Василия Семеновича Гроссмана. Мой отец, Юрий Аркадьевич Куняев, преподаватель института имени Ф. Лесгафта, невоеннообязанный по здоровью, умер в окруженном Ленинграде 11 января 1942 г. в стенах своего родного института, куда он переехал, как и многие другие одинокие сотрудники, чтобы рядом друг с другом пережить самые тяжелые дни блокады. Но не пережил.

Подробности того, как он умирал, мы узнали лишь в 1943 году, когда моя мать получила в эвакуации от его выжившей сослуживицы М. Лейкиной письмо с рассказом о последних днях жизни отца:

«Ваш муж умер в институте. Вы, вероятно, слышали, какую тяжелую зиму мы пережили. Мы все голодали так, как никто не может себе представить. Многие – даже преподаватели нашего института – проявляли себя, как голодные люди. Юрий Аркадьевич относился к той немногочисленной группе людей, которая выдержанно переносила ужас голода, холода, невзгоды блокады. Он так же, как и другие, бывал ежедневно в столовой института и ждал тарелку супа без суеты и нетерпения, совсем не так, как многие другие. Его молчаливая скромность осталась с ним до конца его дней.

Он много работал, как все мы. Женщины-преподавательницы и студентки шли в госпитали, сверх учебной работы в институте, а мужской состав был брошен для обучения рукопашному бою резервов Красной Армии. Юрий Аркадьевич проводил по нескольку часов на морозном воздухе, вся работа на голосе (команды). Сколько людей им обучено, не знаю. Вероятно, много. Достаточно сказать, что в списке представленных к награде медалью «За оборону Ленинграда» есть его имя и указано: «…Был ответственным за подготовку свыше 300 человек Октябрьского района»[2].

В главном здании института (ныне университета) имени Ф. Лесгафта над старинной парадной лестницей висит мемориальная доска со скорбным списком преподавателей и сотрудников университета, погибших во время блокады. Список этот открывается словами: «Юрий Аркадьевич Куняев». Похоронен он в общей могиле на Пискаревском кладбище. Письмо моей матушке написала еврейка М. Лейкина.

Она, как и многие другие ленинградские евреи, осталась жива только потому, что советские солдаты на Пулковских высотах, на Невском пятачке, на Карельском перешейке, по всему периметру ленинградской обороны, два с лишним года держали оборону против миллионной армии европейских фашистов, возглавляемой генерал-фельдмаршалом Леебом… И как только у Матвиенко язык повернулся одобрить книгу, где сказано, что мы «стояли в стороне, пока гитлеровская Германия уничтожала миллионы людей». Да бывшая известная комсомолка Ленинграда – нынешняя мэрша невской столицы, совершив это деяние, просто плюнула в сторону Пискаревского мемориала, где вместе с сотнями тысяч ленинградцев лежит мой отец…

Подумать только, если бы немцы захватили Ленинград, у нас не было бы ни Даниила Гранина, ни Иосифа Бродского, ни Александра Кушнера!

Вот ведь как получается: с каждым километром пространства, отвоеванного у немцев и обагренного кровью наших солдат во время движения на Запад, мы спасали какую-то долю восточноевропейского еврейства… А теперь, по истечении более шестидесяти лет, потомки этих спасенных евреев глумливо пишут, что мы «стояли в стороне», что «уничтожение советских евреев проходило открыто, на глазах у местного населения, которое в большинстве своем пассивно наблюдало за событиями» (с. 95), что «Кремль не делал попыток спасать евреев».