Полное собрание сочинений. Том 30. Июль 1916 – февраль 1917

Теперь рождается новый «экономизм», рассуждающий с аналогичными двумя курбетами: «вправо» – мы против «права самоопределения» (т. е. против освобождения угнетенных народов, против борьбы с аннексиями, – это еще не додумано или не договорено). «Влево» – мы против программы-минимум (т. е. против борьбы за реформы и за демократию), ибо это «противоречит» социалистической революции.

Прошел уже год с лишним с тех пор, как это рождающееся направление обнаружилось перед несколькими товарищами, именно на бернском совещании весной 1915 года. Тогда, к счастью, лишь один товарищ, встретивший всеобщее неодобрение, настаивал до конца совещания на этих идеях «империалистического экономизма» и формулировал их письменно в виде особых «тезисов». Никто к этим тезисам не присоединился{34}.

Затем к тезисам того же товарища против самоопределения присоединилось еще двое (не сознавая неразрывной связи этого вопроса с общей позицией только что названных «тезисов»){35}. А появление «голландской программы» в феврале 1916 г., напечатанной в № 3 «Бюллетеня Интернациональной Социалистической Комиссии»{36}, сразу обнаружило это «недоразумение» и вновь побудило автора первоначальных «тезисов» воскресить весь свой «империалистический экономизм» уже опять в целом, а не в применении к одному якобы «частному» пункту.

Является безусловная необходимость еще и еще раз предупредить соответствующих товарищей, что они залезли в болото, что их «идеи» ничего общего ни с марксизмом, ни с революционной социал-демократией не имеют. Оставлять дальше дело «под спудом» непозволительно: это значит помогать идейной путанице и направлять ее в наихудшую сторону недоговоренностей, «частных» конфликтов, неизбывных «трений» и т. д. Напротив, наш долг настаивать самым безусловным и самым категорическим образом на обязательности обдумать и разобрать окончательно выдвинувшиеся вопросы.

Редакция «Социал-Демократа» в тезисах о самоопределении (по-немецки напечатаны, как оттиск из № 2 «Vorbote») нарочно вынесла дело в печать в безличной, но наиболее обстоятельной форме, подчеркивая особенно связь вопроса о самоопределении с общим вопросом о борьбе за реформы, за демократию, о непозволительности игнорировать политическую сторону и т. д.[17] В своих замечаниях на тезисы редакции о самоопределении автор первоначальных тезисов («империалистического экономизма») солидаризируется с голландской программой и этим особенно наглядно показывает сам, что вопрос о самоопределении вовсе не «частный», в его постановке авторами рождающегося направления, а общий и основной вопрос.

Программа голландцев получена была представителями Циммервальдской левой 5–8. II. 1916 на бернском заседании Интернациональной социалистической комиссии{37}. Ни один из членов этой левой, не исключая и Радека, за эту программу не высказался, ибо она соединяет, в беспорядке, такие пункты, как «экспроприацию банков», и такие, как «отмена торговых пошлин», «уничтожение первой палаты сената» и т. п. Все представители Циммервальдской левой единодушно, с полуслова, – даже почти без слов, а только пожав плечами, – прошли мимо голландской программы, как явно неудачной в целом.

Автору же первоначальных, весной 1915 г. писанных, тезисов эта программа так понравилась, что он заявил: «я по существу ничего большего и не говорил» (весной 1915 г.), «голландцы додумались»: «у них экономическая сторона – экспроприация банков и крупных производств» (предприятий), аполитическая – республика и проч. Совершенно правильно!».

На самом деле, голландцы не «додумались», а дали весьма непродуманную программу. Печальная судьба России, что у нас иные люди как раз за непродуманное в самой новой новинке и хватаются…

Автору тезисов 1915 года кажется, что редакция «Социал-Демократа» впала в противоречие, когда «сама» выставила «экспроприацию банков» и даже с добавлением слова «немедленно» (плюс «диктаторские меры») в § 8 («Конкретные задачи»). «А как в Берне меня за это же ругали!» – восклицает, в негодовании, автор тезисов 1915 г., вспоминая бернские споры весной 1915 года.

«Мелочь» забыл и не досмотрел этот автор: редакция «Социал-Демократа» в § 8 ясно разбирает два случая: I – социалистическая революция началась. Тогда, говорится там, «немедленная экспроприация банков» и пр. II случай: социалистическая революция не начинается и тогда приходится подождать говорить об этих хороших вещах.

Так как сейчас социалистическая революция в указанном смысле, заведомо, еще не началась, то программа голландцев и несуразна. А автор тезисов «углубляет» дело, возвращаясь («кажинный раз на эфтом самом месте»…) к своей старой ошибке: превратить политические требования (вроде «уничтожения первой палаты»?) в «политическую формулировку социальной революции».

Потоптавшись целый год на одном месте, автор пришел к своей старой ошибке. Здесь «гвоздь» его злоключений: он не может разобраться в вопросе, как связать наступивший империализм с борьбой за реформы и с борьбой за демократию – совершенно так же, как «экономизм» блаженной памяти не умел связать наступивший капитализм с борьбой за демократию.

Отсюда – полнейшая путаница в вопросе о «неосуществимости» демократических требований при империализме.

Отсюда – непозволительное для марксиста (и уместное лишь в устах «экономиста» рабочемысленца) игнорирование политической борьбы теперь, сейчас, тотчас же, как и всегда.

Отсюда – упорное свойство «сбиваться» с признания империализма на апологию империализма (как «экономисты» блаженной памяти сбивались с признания капитализма на апологию капитализма).

И т. д. и т. д.

Разбирать во всей детальности ошибки автора тезисов 1915 г. в его замечаниях на тезисы редакции «Социал-Демократа» о самоопределении нет никакой возможности, ибо неверна каждая фраза! Нельзя же писать брошюры или книги в ответ на «замечания», если инициаторы «империалистического экономизма» год топчутся на одном месте и упорно не хотят позаботиться о том, о чем прямой их партийный долг позаботиться, если они хотят серьезно относиться к политическим вопросам, именно: об обдуманном, целостном изложении того, что они называют «нашими разногласиями».

Я вынужден ограничиться краткими указаниями на то, как применяет автор свою основную ошибку или как «дополняет» ее.

Автору кажется, что я противоречу себе: в 1914 г. («Просвещение»{38}) писал, что нелепо искать самоопределения «в программах западноевропейских социалистов»[18], а в 1916 г. объявляю самоопределение особенно насущным.

Автор не подумал (!!), что «программы» эти писаны в 1875, 1880, 1891 годах!{39}

Дальше по §§ (тезисов редакции «Социал-Демократа» о самоопределении):

§ 1. То же «экономистское» нежелание видеть и ставить политические вопросы. Так как социализм создаст экономическую базу для уничтожения национального гнета в политике, поэтому наш автор не желает формулировать наших политических задач в этой области! Это просто курьез!

Так как победоносный пролетариат не отрицает войн с буржуазией других стран, поэтому автор не желает формулировать наших политических задач в области национального гнета!! Все – примеры сплошных нарушений марксизма и логики; или, если хотите, проявление логики основных ошибок «империалистского экономизма».

§ 2. Противники самоопределения запутались безбожно с ссылками на «неосуществимость».

Редакция «Социал-Демократа» разъясняет им два возможных значения неосуществимости и их ошибку в обоих случаях.

Автор же тезисов 1915 г., даже и не пытаясь дать свое понимание «неосуществимости», т. е. принимая наше разъяснение, что здесь спутываются две разные вещи, продолжает эту путаницу II

Кризисы он связывает с «империалистской» «политикой»: наш политико-эконом забыл, что кризисы были до империализма!..

Говорить об экономической неосуществимости самоопределения значит путать – разъясняет редакция. Автор не отвечает, не заявляет, что он считает самоопределение экономически неосуществимым; он сдает спорную позицию, перепрыгивая на политику («все же» неосуществимо), хотя ему яснее ясного сказано, что политически и республика совершенно так же «неосуществима» при империализме, как самоопределение.

Прижатый здесь, автор «прыгает» еще раз: он и республику и всю программу-минимум признает лишь как «политическую формулировку социальной революции»!!!

«Экономическую» неосуществимость самоопределения автор отказывается защищать, перепрыгивая на политику. Политическую неосуществимость он переносит на вопрос о всей программе-минимум. Тут опять ни грана марксизма, ни грана логики, кроме логики «империалистического экономизма».

Автор хочет незаметно (не подумав сам и не дав ничего цельного, не трудясь над выработкой своей программы) выкинуть программу-минимум социал-демократической партии! Неудивительно, что он год топчется на месте!!

Вопрос о борьбе с каутскианством есть опять-таки не частный, а общий и основной вопрос современности: автор этой борьбы не понял. Как «экономисты» борьбу с народниками превращали в апологию капитализма, так автор борьбу с каутскианством превращает в апологию империализма (это и к § 3 относится).

Ошибка каутскианства в том, что оно реформистски ставит такие требования и в такой момент, которые нельзя ставить иначе как революционно (а автор сбивается на то, будто ошибка каутскианства есть вообще выставление этих требований, как «экономисты» борьбу с народничеством «понимали» в том смысле, что «долой самодержавие» есть народничество).

Ошибка каутскианства в том, что оно правильные демократические требования оборачивает назад, к мирному капитализму, а не вперед, к социальной революции (а автор сбивается на то, что эти требования неправильны).

§ 3. См. выше. Вопрос о «федерации» автор тоже обходит. Та же основная ошибка того же «экономизма»: неуменье ставить политические вопросы[19].

§ 4. «Из самоопределения вытекает защита отечества», – упорно твердит автор. Его ошибка здесь в том, что он хочет отрицание защиты отечества превратить в шаблон, вывести не из конкретно-исторической особенности данной войны, а «вобче». Это не марксизм.

Автору давно уже сказано, и он не опроверг этого: попробуйте придумать такую формулировку борьбы с национальным гнетом или неравноправием, которая бы (формулировка) не оправдывала «защиты отечества». Вы этого сделать не сможете.

Значит ли это, что мы против борьбы с национальным гнетом, если из него можно вывести защиту отечества?

Нет. Ибо мы не «вообще» против «защиты отечества» (см. резолюции нашей партии[20]), а против прикрашивания этим обманным лозунгом данной империалистской войны.

Автор в корне неверно, неисторически, хочет (но не может; у него и тут за целый год только потуги…) поставить вопрос о «защите отечества».

Речи о «дуализме» показывают, что автор не понимает, что такое монизм и что такое дуализм.

Если я «объединю» сапожную щетку и млекопитающее, будет ли это «монизм»?

Если я скажу, что к цели а надо

в → а ← б

идти от пункта в налево, а от пункта б направо, будет ли это «дуализм»?

Одинаково ли положение пролетариата угнетающих и угнетенных наций в отношении к национальному гнету? Нет, неодинаково, неодинаково и экономически и политически, и идейно, духовно и т. п.

Значит?

Значит, к одной цели (слияние наций) из разных исходных пунктов одни пойдут так, другие иначе. Отрицание этого есть «монизм», объединяющий сапожную щетку с млекопитающим.

«Пролетариям угнетенной нации говорить этого» (за самоопределение) «не полагается» – так «понял» автор тезисы редакции.

Это курьез!! Ничего подобного не сказано в тезисах. Автор либо не дочитал, либо совсем не подумал.

§ 5. См. выше о каутскианстве.

§ 6. Автору говорят о трех типах стран во всем мире. Автор «возражает», ловя «казусы». Это – казуистика, а не политика.

Вам угодно знать «казус»: «а Бельгия»?

Смотри брошюру Ленина и Зиновьева: там сказано, что мы были бы за защиту Бельгии (даже войной), если бы конкретная война была иная[21].

Вы несогласны с этим?

Скажите это!!

Вы не продумали вопроса о том, почему социал-демократия против «защиты отечества».

Мы не потому против нее, почему вам кажется, ибо ваша постановка вопроса (потуги, а не постановка) неисторична. Вот мой ответ автору.

Назвать «софистикой» то, что мы, оправдывая войну из-за свержения национального гнета, не оправдываем данной империалистской войны, ведущейся с обеих сторон ради усиления национального гнета, – значит употребить «крепкое» словечко, но не подумать ни капельки.

Автору хочется «полевее» поставить вопрос о «защите отечества», а выходит (уже целый год) – сплошная путаница!

§ 7. Автор критикует: «совсем не затронут вопрос об «условиях мира» вообще».

Вот так критика: не затронут вопрос, которого мы здесь и не ставим!!

Но ведь здесь «затронут» и поставлен вопрос об аннексиях, в котором запутались «империалистские экономисты», на этот раз вместе с голландцами и Радеком.

Либо вы отрицаете немедленный лозунг против старых и новых аннексий, – (не менее «неосуществимый» при империализме, чем самоопределение; в Европе, как и в колониях), – и тогда ваша апология империализма из скрытой переходит в открытую.

Либо вы признаете этот лозунг (как сделал Радек в печати), – тогда вы признали самоопределение наций под другим именем!!

§ 8. Автор прокламирует «большевизм в западноевропейском масштабе» («не Ваша позиция», добавляет он).

Я не придаю значения желанию держаться за слово «большевизм», ибо я знаю таких «старых большевиков», что упаси боже. Могу лишь сказать, что прокламируемый автором «большевизм в западноевропейском масштабе», по моему глубокому убеждению, не большевизм и не марксизм, а маленький вариант того же старенького «экономизма».

По-моему, это верх недопустимости и несерьезности, непартийности – целый год прокламировать новый большевизм и ограничиваться этим. Не пора ли обдумать и дать нечто такое товарищам, что бы связно и цельно излагало этот «большевизм в западноевропейском масштабе»?

Различие колоний от угнетенных наций в Европе автор не доказал и не докажет (в применении к данному вопросу).

* * *

У голландцев и P. S. D. отрицание самоопределения не только, и даже не столько, путаница, ибо Гортер фактически признал его, как и циммервальдское заявление поляков, сколько результат особого положения их наций (малые нации с вековыми традициями и претензиями великодержавности).

Верх непродуманности и наивности – перенять, повторить механически и без критики то, что у других выросло десятилетиями борьбы с обманывающей народ националистской буржуазией. Как раз то люди переняли, чего нельзя перенять!

Написано в августе – сентябре 1916 г.

Впервые напечатано в 1929 г. в журнале «Большевик» № 15 Подпись: H. Ленин

Печатается по рукописи

Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову){40}

Война забивает и надламывает одних, закаляет и просвещает других, – как и всякий кризис в жизни человека или в истории народов.

Эта истина дает себя знать и в области социал-демократического мышления о войне и по поводу войны. Одно дело – поглубже вдуматься в причины и значение империалистской войны на почве высокоразвитого капитализма, в задачи тактики с.-д. в связи с войной, в причины кризиса социал-демократии и так далее. Другое дело – дать войне подавить свою мысль, перестать рассуждать и анализировать под гнетом ужасных впечатлений и мучительных последствий или свойств войны.

Одной из таких форм подавленности или придавленности человеческого мышления войной является пренебрежительное отношение «империалистического экономизма» к демократии. П. Киевский не замечает, что красной нитью через все его рассуждения проходит эта придавленность, запуганность, отказ от анализа по случаю войны. Ну, чего уж тут толковать о защите отечества, когда перед нами такая зверская бойня! чего уж тут говорить о правах наций, когда царит простое и сплошное удушение! Какое уж тут самоопределение, «независимость» наций, когда – посмотрите – что сделали с «независимой» Грецией! к чему вообще говорить и думать о «правах», когда везде попирают все права во имя интересов военщины! к чему говорить и думать о республике, когда ни малейшей, прямо-таки абсолютно никакой разницы между самыми демократическими республиками и самыми реакционными монархиями не осталось, не видно и следа вокруг нас, во время этой войны!

П. Киевский очень сердится, когда ему указывают на то, что он дал себя запугать, дал себя увлечь до отрицания демократии вообще, – сердится и возражает: я вовсе не против демократии, а только против одного демократического требования, которое считаю «плохим». Но, как ни сердится П. Киевский, как ни «уверяет» он нас (а может быть, и самого себя), что он вовсе не «против» демократии, его рассуждения – или вернее: его беспрерывные ошибки в рассуждениях – доказывают обратное.

Защита отечества есть ложь в империалистской войне, но вовсе не ложь в демократической и революционной войне. Разговоры о «правах» кажутся смешными во время войны, ибо всякая война ставит прямое и непосредственное насилие на место права, но из-за этого нельзя забывать, что бывали в истории в прошлом (и наверное будут, должны быть в будущем) войны (демократические и революционные войны), которые, заменяя на время войны всякое «право», всякую демократию насилием, служили по своему социальному содержанию, по своим последствиям, делу демократии и, следовательно, социализма. Пример Греции кажется «опровергающим» всякое самоопределение наций, но этот пример, если хотеть думать, анализировать, взвешивать, а не оглушать себя звоном слов, не давать себя запугивать гнетом кошмарных впечатлений от войны, – этот пример ничуть не более серьезен и убедителен, чем насмешки над республикой по поводу того, что «демократические», самые демократические республики, не только Франция, но и Соединенные Штаты, и Португалия, и Швейцария во время этой войны установили и устанавливают совершенно такой же произвол военщины, как и Россия.

Это факт, что империалистская война стирает разницу между республикой и монархией, но выводить отсюда отрицание республики или хотя бы пренебрежительное отношение к ней значит давать себя запугать войной, значит позволять придавить свою мысль ужасам войны. Так же рассуждают многие сторонники лозунга «разоружения» (Роланд-Гольст, швейцарские молодые, скандинавские «левые»{41} и пр.) – дескать, чего уж тут толковать о революционном использовании войска или милиции, когда, посмотрите, есть ли разница между милицией республик и постоянным войском монархий в этой войне? – когда милитаризм делает повсюду вот какое ужасное дело?

Это все один ход мысли, одна и та же теоретическая и практически-политическая ошибка, которую не замечает П. Киевский, делая ее буквально на каждом шагу своей статьи. Он думает, что спорит только против самоопределения, он хочет спорить только против него, а выходит у него – вопреки его воле и сознанию, в этом-то и курьез! – выходит так, что ни единого аргумента он не приводит, который с таким же основанием не мог бы быть приведен против демократии вообще!

Действительный источник всех его курьезных логических ошибок, всей путаницы – не только по вопросу о самоопределении, но и по вопросу о защите отечества, по вопросу о разводе, по вопросу о «правах» вообще, – состоит в том, что его мысль придавлена войной и в силу этой придавленности в корне извращено отношение марксизма к демократии вообще.

Империализм есть высокоразвитой капитализм; империализм прогрессивен; империализм есть отрицание демократии; «значит», демократия «неосуществима» при капитализме. Империалистская война есть вопиющее нарушение всякой демократии одинаково и в отсталых монархиях и в передовых республиках; «значит», ни к чему разговоры о «правах» (т. е. о демократии!). Империалистской войне можно «противопоставить» «только» социализм; «выход» только в социализме; «значит», выставлять демократические лозунги в программе-минимум, т. е. уже при капитализме, есть обман или иллюзия, или затемнение, отдаление и т. п. лозунга социалистического переворота.

Вот действительный, не сознаваемый П. Киевским, но действительный источник всех его злоключений. Вот – основная логическая ошибка его, которая, именно потому, что она лежит в основе, будучи не сознана автором, и «взрывает» на каждом шагу, как гнилая велосипедная шина, «выскакивает» то на вопросе о защите отечества, то на вопросе о разводе, то в фразе о «правах», в этой великолепной (по глубине презрения к «правам» и по глубине непонимания дела) фразе: не о правах будет идти речь, а о разрушении векового рабства!

Сказать такую фразу и значит обнаружить непонимание отношения между капитализмом и демократией, между социализмом и демократией.

Капитализм вообще и империализм в особенности превращает демократию в иллюзию – и в то же время капитализм порождает демократические стремления в массах, создает демократические учреждения, обостряет антагонизм между отрицающим демократию империализмом и стремящимися к демократии массами. Свергнуть капитализм и империализм нельзя никакими, самыми «идеальными» демократическими преобразованиями, а только экономическим переворотом, но пролетариат, не воспитывающийся в борьбе за демократию, не способен совершить экономического переворота. Нельзя победить капитализма, не взяв банков, не отменив частной собственности на средства производства, но нельзя осуществить этих революционных мер, не организуя демократическое управление захваченными у буржуазии средствами производства всем народом, не привлекая всей массы трудящихся, и пролетариев, и полупролетариев, и мелких крестьян, к демократической организации своих рядов, своих сил, своего участия в государстве. Империалистская война есть тройное, можно сказать, отрицание демократии (а – всякая война заменяет «права» насилием; б – империализм вообще есть отрицание демократии; в – империалистская война вполне приравнивает республики к монархиям), но пробуждение и рост социалистического восстания против империализма неразрывно связаны с ростом демократического отпора и возмущения. Социализм ведет к отмиранию всякого государства, следовательно, и всякой демократии, но социализм не осуществим иначе как через диктатуру пролетариата, которая соединяет насилие против буржуазии, т. е. меньшинства населения, с полным развитием демократии, т. е. действительно равноправного и действительно всеобщего участия всей массы населения во всех государственных делах и во всех сложных вопросах ликвидации капитализма.

Вот в этих «противоречиях» и запутался П. Киевский, забыв учение марксизма о демократии. Война, фигурально выражаясь, придавила его мысль до того, что он агитационным криком «вон из империализма» так же заменил всякое размышление, как криком «вон из колоний» заменяет анализ того, что, собственно, значит – экономически и политически – «уход» цивилизованных народов «из колоний».

Марксистское решение вопроса о демократии состоит в использовании ведущим свою классовую борьбу пролетариатом всех демократических учреждений и стремлений против буржуазии в целях подготовки победы пролетариата над буржуазией, свержения ее. Это использование не легкое дело, и «экономистам», толстовцам и т. п. оно часто кажется такой же незаконной уступкой «буржуазному» и оппортунистическому, как П. Киевскому незаконной уступкой буржуазному кажется отстаивание самоопределения наций «в эпоху финансового капитала». Марксизм учит, что «борьба с оппортунизмом» в виде отказа от использования буржуазией созданных и буржуазией извращаемых демократических учреждений данного, капиталистического, общества есть полная сдача перед оппортунизмом!