Россия в Первой мировой войне

Интересный материал для проверки числа призванных в армию людей представляют собою данные об обеспечении правительственным пайком семей мобилизованных. Эти данные можно найти в издании Центрального статистического управления «Россия в мировой войне 1914–1918 гг. (в цифрах)», в таблице 41[76] только что указанного труда, составленной на основании материалов Министерства внутренних дел, приведены по третям года сведения о количестве выдаваемых пайков, а также о числе мобилизованных. В нижеследующей таблице мы приводим эти данные, сопоставляя их с численностью призванных, согласно исчислению нашей вышеприведенной таблицы.

Сравнение устанавливаемой нами численности мобилизованных людей с данными Министерства внутренних дел, выведенными на основании выдаваемых правительством пайков

Сравнивая 2-й и 3-й столбцы таблицы, мы увидим, за исключением нижних двух цифр, близкое совпадение. Относительно же последних двух цифр во втором столбце нельзя не предположить, что здесь вкралась какая-то ошибка; между 1 марта и 1 июня 1917 г. число наших мобилизованных никак не могло уменьшиться на 1 миллион. Не вкралась ли здесь простая опечатка и вместо 15 миллионов было напечатано 14 миллионов? При той небрежности, с которой в советских изданиях обращаются с цифрами, это вполне возможно.[77]

В октябре месяце 1917 г., когда автор готовился к поездке на указанную выше Конференцию Верховного командования, по его просьбе в Ставке был произведен подсчет людской силы, взятой из населения в армию за всю войну. Цифра, записанная автором, достигала 15 800 000. Таким образом, принятая нами округленная цифра в 15 1/2 миллиона не является преувеличенной.

Распределение призывов по возрастам

Обратимся к рассмотрению, как распределялись сроки призывов по возрастам (классам). В приводимой ниже схеме № 5 указаны сроки призыва различных категорий нашей людской силы. Из этой схемы легко убедиться, насколько неравномерно ложилось бремя воинской службы на возрастные слои населения России.

В самом деле, 43-летний ратник ополчения (класса 1892 года), перечисленный из запаса, призывается в июле же 1914 года. В течение первых трех месяцев войны из прочих ратников ополчения призываются только ратники I разряда не старше 26 лет. В следующие три месяца войны мобилизуются тоже только ратники I разряда. Еще более различия в требованиях государства к своим гражданам обнаружим, если мы включим в наше сравнение и ратников ополчения II разряда. Их призыв начался только на второй год войны, после нашего отступления из Галиции, Польши и Литвы, и только тогда, когда почти весь контингент ратников I разряда был исчерпан (были уже призваны 38-летние).

Таким образом, нам приходится еще раз констатировать тот факт, что наш закон делил население на три категории: 1) прошедших действительную военную службу, 2) ратников I разряда и 3) ратников II разряда, предъявляя к каждой из них весьма различные требования. Причем это громадное различие в требованиях закона, как мы указывали в первой главе нашего труда, определялось, по существу говоря, совершенно случайными условиями, так как положение семьи мобилизуемого во внимание не принималось.

Различия в требованиях государства значительно увеличивались еще тем, что в мобилизациях ратников ополчения одного и того же возрастного класса, производимых в различных районах России, существовала большая разница во времени. Последняя сказывалась не только между Европейской Россией, Кавказом и Азиатской Россией, но и между губерниями самой Европейской России. Отсутствие учета ратников ополчения в мирное время[78] вносило еще большую пестроту в общую картину мобилизации.

Отсутствие материалов не позволяет нам представить точную картину возрастного состава армии в различные периоды войны.

Для всего состава 15 1/2 миллиона, призванных в войска за время всей войны, на основании приведенных нами выше данных можно установить распределение по возрастам, указанное в нижеследующей таблице.

Распределение по возрасту 15 1/2 миллиона призванных

Принимая во внимание, что законоположения о всеобщей воинской повинности распространялись в 1917 г. на 150 000 000 населения, что моложе 20 лет военноспособным следует считать 18- и 19-летний возраст, а что старше 40 лет были призваны лишь 41-, 42-, 43-летние, мы получим следующее процентное отношение призванных к общей численности мужчин соответствующей возрастной группы.

Какой % в каждой возрастной группе мужчин был призван в войска

Из вышеприведенных двух таблиц можно уже видеть, что правильного использования возрастов не было; люди, если можно так выразиться, самого боевого возраста, 20–29 лет, составляют лишь 49 % из общего числа призванных и 50 % своей возрастной группы. Это приводило к необходимости призвать старшие возрасты. Между тем, как мы уже выше говорили, Россия могла иметь самую молодую армию.

Если бы нам удалось установить возрастной состав призванных по периодам войны, то неправильность использования возрастов должна была бы явиться в первые периоды ярче, чем в приведенных нами цифрах, относящихся ко всей войне.

Территориальное распределение тяготы призывов

Отсутствие должной предусмотрительности нашего законодательства о всеобщей воинской службе, а также недостаточно продуманная организация этого важного государственного вопроса приводили также к неравномерности напряжения людьми для различных территорий России. Опять мы не можем дать полную картину этой пестроты результатов призывов людей под знамена. Но для того чтобы дать хотя бы общее представление, мы предлагаем вниманию читателя схему № 6.[79] В ней на основании данных сельскохозяйственной переписи 1917 г. мы нанесли, какой процент трудоспособных мужчин был мобилизован в большинстве губерний Европейской России. Из этой схемы мы увидим, что напряжение людьми было весьма различно для различных губерний Европейской России. Оно колеблется от 34,2 % для Екатеринославской губернии и до 53,3 % для Курской. Малый процент для Екатеринославской губернии может быть объяснен наличностью большого числа горнорабочих и рабочих металлургических заводов. Количеством фабрично-заводских рабочих может быть объяснен сравнительно низкий процент мобилизованных в губерниях Петроградской (39,7 %) и Пермской (36,8 %), но одна эта причина не дает исчерпывающего объяснения. Различие в напряжении людьми для разных местностей еще более возрастет, если мы возьмем всю территорию России. Тогда минимум опустится до нуля (Финляндия) и максимум возрастет до 60 % (для Акмолинской области).

Изучение схемы позволяет прийти к заключению, что русское крестьянство несло не только абсолютно, но и относительно большее напряжение людьми, чем другие классы населения.

К такому же выводу мы придем, если рассмотрим процентное распределение количества пайков и размера продовольственных пособий, выдаваемых по закону 25 июня 1912 г. семействам мобилизованных запасных чинов и ратников ополчения.[80] Средние для всей войны проценты выражаются в следующих цифрах:

В 1914–1917 гг. доля городского населения России составляла около 15 %. Даже приняв во внимание большую среднюю величину семей сельского населения по сравнению с городским, все-таки мы получим как вывод, что сельское население жертвовало кровь своих сынов в большей мере, чем городское.

На схеме № 7 указана кривая для доли выданных в городе пайков и пособий. Из обеих кривых мы увидим, что 1 июня 1915 г. оба процента повышаются. Это совпадает с исчерпанием всего контингента запасных чинов и ратников I разряда, а также с тремя досрочными призывами новобранцев. Правительство приняло ряд мер для борьбы со злом «амбюскирования» среди городского населения. После 1 июня 1915 г. рассматриваемые нами проценты имеют тенденцию уменьшаться. По-видимому, это можно объяснить тем, что усиление заводской и фабричной деятельности для изготовления потребных армии снабжений потребовало дополнительных рабочих рук и их в первую очередь дало городское население. К сентябрю месяцу 1916 г. исчерпывается и запас ратников II разряда, и было произведено еще два досрочных призыва новобранцев. Правительство вновь приняло энергичные меры по проверке лиц, освобожденных от призыва в войска.

К началу Февральской (мартовской) революции рассматриваемые нами проценты резко падают. Городское население острее переживает первые судороги народного бунта. Падение правительственной власти облегчает уклонение от призыва. После первого приступа революции оба процента начинают повышаться, но уже не достигают больше уровня начала войны.

«Мираж» многолюдья

Во второй главе нашего труда мы указали, что всякое отвлечение рабочих рук было для России более чувствительным, чем для западноевропейских государств, стоящих на высшем культурном уровне. Цифры, приведенные в сельскохозяйственной переписи 1917 г., в этом отношении очень показательны. Согласно этим цифрам, относящимся к подавляющей массе населения России, в армию было взято 47,4 % трудящихся мужчин, участвующих в производственном процессе, т. е. около половины. Между тем 15 1/2 миллиона мобилизованных составляли по отношению к общей численности населения (167 миллионов) всего 9,3 %, а если при исчислении этого процента исключить инородцев и население местностей, освобожденных законом от воинской повинности, то получим его равным 10 %.

Для Франции, Великобритании и Германии исчерпание половины населения, участвующего в производственной работе, наступило только тогда, когда процент призванных в войска достиг 18–20 % от общей численности населения.

Но меньшая способность России к напряжению «людьми» не была принята во внимание ни нашими союзниками, ни нами самими.

Общественное мнение наших союзников с особой надеждой взирало на многолюдье России, видя в этом главный козырь для победы над Германией. Британская печать очень любила уподоблять роль России паровому катку «steam roller».

В этом легко убедиться, просмотрев статьи военных корреспондентов английской «Times». Считалось, что Германия не в состоянии будет устоять перед тяжестью этого воображаемого «steam roller», надвигающегося с востока, и, таким образом, ожидалось, что путь к победе будет «укатан» неисчерпаемостью запаса людей России.

Военное министерство генерала Сухомлинова недалеко ушло от этой обывательской точки зрения.

В воспоминаниях британского военного агента генерала Нокса,[81] в главе, посвященной событиям лета 1915 г., записаны следующие строки:

«Русский Генеральный штаб не питал никаких опасений относительно укомплектования армии людьми. Генерал Беляев[82] сказал, что хотя потери в настоящую войну превзошли всякое воображение, даже в том случае, если бы война затянулась года на два и потери продолжались в тех же размерах, мы не встретим никаких затруднений в комплектовании».

А между тем, как мы видели из изложенного выше в этой главе, в середине июня 1915 г. почти весь контингент ратников ополчения I разряда был исчерпан. Это означало израсходование всего запаса людей, которые, согласно нашему закону о воинской повинности, могли быть взяты в ряды действующих войск.

Сменивший как раз в это время генерала Сухомлинова генерал Поливанов стоял перед необходимостью приступить к пополнению действующей армии ратниками ополчения II разряда, но это противоречило существующему закону.

Новый военный министр генерал Поливанов вполне отдает себе отчет, что призыв ратников II разряда должен вредно отразиться на психологии народных масс, привыкших считать, что ратник II разряда не может быть призван воевать.

В своих мемуарах[83] генерал Поливанов так описывает свои первые шаги в этом вопросе: на заседании Совета министров, имевшем место 1 6/29 июня в Петербурге, по его предложению министры, «признавая, что при современном состоянии умов внутри империи призыв новобранцев, явление, обычное в глазах населения, предпочтительнее призыва ратников II разряда, которого население не ожидает (что уже отмечено было и в заседании 14 июня в Ставке[84]), постановили: прежде чем Совету министров принять окончательное решение, ведомству Военному и внутренних дел обсудить, какой порядок нужно установить, чтобы призыв новобранцев был осуществлен не после обычных подготовительных работ, требующих почти год времени, а в срок весьма краткий. Достижением таковой краткости срока устранена была побудительная причина к оказанному Военным ведомством предпочтению призыва ратников II разряда, подготовка к которому уже сделана».

Несмотря на все нежелание Военного министерства призывать в действующую армию ратников II разряда, эту меру, конечно, миновать было нельзя. Но проводить это краеугольное изменение закона приходится в обстановке общественного неудовольствия, порожденного катастрофой в боевом снабжении. Это неудовольствие выражается в возросшем недоверии Государственной думы к правительству, недоверии, которое не могло быть всецело погашенным увольнением от должности военного министра Сухомлинова и назначением на эту должность угодного думским кругам генерала Поливанова.

Пополнение действующей армии ратниками II разряда

Очень интересные указания об отношении членов правительства к вопросу о призыве ратников II разряда и о тех затруднениях, которые они встретили при проведении этого вопроса в жизнь, можно найти в напечатанных ныне записях секретных заседаний Совета министров с 1 6/19 июня по 2/15 сентября 1915 г..[85]

В заседании 4/17 августа председатель Совета министров И. Л. Горемыкин спрашивает: «Что же, Дума намерена ли исполнить обещание ускорить разрешение законопроекта о ратниках II разряда? Когда этот вопрос будет закончен?»[86]

После этого вопроса последовал следующий обмен мнений:

А. А. Поливанов (военный министр): «Я неоднократно уже напоминал об этом, но пока безуспешно. Между прочим, от меня комиссия[87] настойчиво требует общих объяснений о положении на театре войны и о состоянии снабжения. Оговариваюсь, что по первому вопросу надо обратиться в Ставку, а второй в военное время не подлежит оглашению перед законодательными учреждениями. Мне думается, что без удовлетворения этого желания мы не дождемся закона о ратниках».

П. А. Харитонов (государственный контролер): «Не могли бы вы повернуть вопрос в обратном порядке; пусть Дума немедленно рассмотрит этот закон, а вы за это сообщите ей сведения о военном положении, насколько позволят интересы соблюдения военной тайны».

Князь Б. Н. Щербатов (министр внутренних дел): «Во всяком случае, было бы, безусловно, важно провести закон о ратниках II разряда через Государственную думу. Я должен отметить, что наборы с каждым разом проходят все хуже и хуже. Полиция не в силах справиться с массой уклоняющихся. Люди прячутся по лесам и в несжатом хлебе. Если станет известным, что призыв ратников II разряда производится без санкции Государственной думы, то боюсь, что при современных настроениях мы ни одного человека не получим. Агитация идет вовсю, располагая огромными средствами из каких-то источников».

И. К. Григорович (морской министр): «Известно, из каких – немецких».

Князь Б. Н. Щербатов: «Подстрекатели, конечно, не упустят предлога и создадут на этой почве беспорядки и волнения. Не могу не указать перед Советом министров, что агитация принимает все более антимилитаристический или, проще говоря, откровенно пораженческий характер. Ее прямое влияние – повальные сдачи в плен».

А. Д. Самарин (обер-прокурор Святейшего синода): «Как ни печальны слова князя Бориса Николаевича, но они подсказаны нашей безотрадной действительностью. Однако я считал бы неправильным ставить себя в этом вопросе всецело в зависимость от усмотрения Думы. Лучше как-нибудь обойтись без ратников II разряда. В тылу блуждает масса серых шинелей; нельзя ли найти им более полезное применение времени на фронте?»

А. В. Кривошеин (главноуправляющий землеустройством и земледелием): «Замечательно хорошо Александр Дмитриевич (Самарин) формулировал положение по существу и с точки зрения отношений к Государственной думе. Если нас хотят прижать законом о ратниках, то мы не должны поддаваться на эту удочку. Не мне судить о технической стороне дела, но обилие разгуливающих земляков по городам, селам, железным дорогам и вообще по всему лицу земли Русской поражает мой обывательский взгляд. Невольно напрашивается вопрос, зачем изымать из населения последнюю рабочую силу, когда стоит только прибрать к рукам и рассадить по окопам всю эту толпу гуляк, которая своим присутствием еще более деморализует тыл. Однако этот вопрос относится к области запретных для Совета министров военных дел…»

В заседании 16 (29) августа[88] председатель Совета министров И. Л. Горемыкин вновь обратился к военному министру с вопросом, в каком положении находится рассмотрение Государственною думою законопроекта о призыве ратников II разряда. Генерал Поливанов ответил, что пока вопрос тянется в комиссии и конца еще не видно. На это А. В. Кривошеин заметил:

«Это тоже тактический прием, чтобы отдалить перерыв занятий. Нам надо ответить также тактическим приемом: спросить Государственную думу во всеуслышание, желают ли гг. народные представители защищаться против немцев или же они считают излишним посылать армии необходимые пополнения. При этом надо поставить минимальный срок для завершения разработки закона. Если же наше требование не будет исполнено в срок, то неизбежно придется Думу распустить, а призыв ратников провести манифестом».

«В таком смысле, – заключил обмен мнений И. Л. Горемыкин, – я и просил бы военного министра переговорить в Думе и предупредить, что правительство категорически настаивает».

Только что приведенные выдержки записи очень рельефно рисуют обстановку политического недоверия во взаимоотношениях между правительством и народным представительством. Вместе с этим министры сознают и свое собственное бессилие перед страной. Особенно показательны в этом отношении слова министра внутренних дел князя Щербатова («Если станет известным, что призыв ратников II разряда производится без санкции Государственной думы, то боюсь, что при современных настроениях мы ни одного человека не получим»). Не лишено также интереса, насколько некоторые из министров далеки от понимания требований, предъявленных войной. А. Д. Самарин полагает, что можно обойтись без привлечения в ряды сражающихся ратников II разряда, заменив их дезертирами. Эту наивную мысль поддерживает А. В. Кривошеин, который думает, что только стоит «рассадить по окопам всю эту толпу гуляк, которые своим присутствием еще более деморализуют тыл», и защита страны будет налажена.

19 августа/2 сентября состоялось рассмотрение в Государственной думе законопроекта о порядке призыва и назначения ратников государственного ополчения II разряда.

Речь, сказанная при прохождении этого законопроекта в Государственной думе председателем думской Комиссии по военно-морским делам А. И. Шингаревым,[89] представляет собой исключительный интерес.

В ней один из виднейших наших депутатов сам обрисовывает отношение Государственной думы к изменению закона о ратниках ополчения II разряда. Без сопоставления вышеприведенных выдержек из заседаний Совета министров с речью А. И. Шингарева может создаться слишком одностороннее представление об отношении нашего парламента к вопросам обороны страны. Вместе с тем речь А. И. Шингарева настолько полно излагает интересующий нас вопрос, что и в этом отношении нуждается быть цитируемой в значительной своей части.

Текст выдержки из этой речи приводится нами согласно стенографическому отчету Госдумы (секция 4; заседание 12; 19 августа 1915 г.).

Речь члена государственной думы А. И. Шингарева

«Гг. члены Государственной думы! Вопрос, который стоит у нас на очереди, – о призыве ратников II разряда, конечно, является самым серьезным вопросом в деле нашей обороны. В комиссии военно-морской, прежде чем перейти к этому вопросу, мы сочли себя обязанными подробнейшим образом выяснить, в каком положении находится дело снабжения нашей армии. Прежде чем сознательно расширять требование Военного министерства дать ему новые сотни тысяч для пополнения армии, мы должны были спросить их: а в каком положение вооружение этой армии, снабжение ее снарядами, ружьями, патронами для того, чтобы положение людей, которых мы дадим, не было печальным, чтобы эти люди не были безоружными? Мы должны были далее спросить их: в каком положении дело обучения набираемых вами людей, какова убыль в нашей армии, для того чтобы нам знать, на что вам нужно такое большое количество людей? Все эти вопросы, как знают члены военно-морской комиссии и многие г.г. депутаты не члены, присутствовавшие в наших заседаниях, подробнейшим образом и в течение многих дней были в нашей комиссии рассмотрены. Господа, картина, которая нам предстала в этом обсуждении, – печальная картина. Мы должны сказать, что на ответственности прошлых деятелей Военного министерства[90] и отчасти и ныне работающих лежит громадный недостаток в нашей армии в предметах снаряжения и оборудования. Мы должны сказать на основании опыта работ нашей комиссии, что огромные жертвы людьми, которые несет наша армия, лежат на ответственности преступного бездействия прошлых управителей военными делами. (Голоса: правильно, верно.) Мы считаем, что эта громадная ответственность должны принудить власти и следственную комиссию к тому, чтобы эти деятели печального прошлого понесли заслуженную кару. (Голоса: правильно, верно…)

В еще более неприглядном положении до последнего времени состояло дело обучения людей для подготовки к боевым делам. В армии справедливо жаловались, что приходящие туда на пополнение частей запасные недостаточно обучены, что они приходят сплошь и рядом невооруженные, не имеющие достаточного опыта обращения с оружием, не имеющие достаточного навыка к самым необходимым приемам военного дела. В этом отношении был нами разобран вопрос и об офицерском составе, и об обучении в запасных батальонах, и о привлечении к делу обучения целого ряда лиц, которых знания к тому дают возможность.

Мы получили категорические заверения, что чистка существующего офицерского состава, занимающего иногда должности, которые могут занимать и иные лица, будет произведена с тем, чтобы в запасные батальоны были набраны более опытные учителя.

Затем в комиссии настойчиво раздавались голоса о том, что предварительно совершенно необходимо привлечь в ряды войск такие элементы, которые уже являются в достаточной степени обученными; такими элементами являются элементы, служащие в нашей полиции, низшие и высшие. Здесь вы найдете значительное количество нижних чинов, специально обученных владеть оружием, годных для призыва немедленно в армию.

Это пожелание, которое уже дважды высказывалось Государственной думой, к сожалению, встречает непреодолимое сопротивление со стороны Министерства внутренних дел.

Но тем не менее, господа, это не дает достаточного запаса людей для пополнения армии и для изгнания врага из пределов нашей родины. Потери, которые мы несли и несем, чрезвычайно громадны. Нам было сообщено, что в месяц необходимо по крайней мере 300 000 или 400 000 человек для пополнения только одной убыли в армии. Если такого пополнения не производить своевременно, если не немедленно пополнять войсковые части, то наша армия в отдельных ее частях может почти растаять, и тогда не будет даже живой стены, которая способна сдерживать натиск врага.

Следовательно, нужда в пополнении настолько велика и настолько остра, по объяснениям представителей Военного министерства, что силою обстоятельств, силою горькой нужды приходится иногда, под давлением спешных требований начальников армий, с места посылать недостаточно подготовленные части.

Так как пополнение армии велось и не систематически, и не своевременно, так как обучение внутри империи не было достаточно организовано, то получилось такое положение, что все, что призывается, в очень скором времени попадает в войска. Сначала обучали два месяца, потом стали обучать месяц, посылая после четырехнедельного обучения людей малопригодных.

В настоящее время Военное министерство, по-видимому, правильно – насколько мы можем судить – предпринимает другой опыт, который, по-видимому, предпринят и нашим врагом значительно раньше. Оно желает сразу в несравненно большем количестве, чем ежемесячная убыль, призвать в ряды новобранцев огромное количество людей. В настоящее время произошел призыв 1917 г. Он дает около 700 000–800 000 человек. Дальше призываются ратники I разряда более старых годов; эти старые года пойдут на охрану дорог, на службу по железным дорогам, караулам и т. д., а их более молодые сотоварищи, уже состоящие в рядах войск, могут отправиться в действующую армию. Затем предстоит призыв по тому законопроекту, который мы обсуждаем и который дает право призыва целой категории ратников II разряда. По объяснениям представителя ведомства, предполагается в начале сентября призвать четыре или шесть ранних сроков этих ратников II разряда. Это даст по каждому сроку около 200 000–250 000 человек, т. е. свыше миллиона людей, да, кроме того, остаются те, которые призваны по 17-му году, – свыше 700 000 человек. Быть может, таким образом около двух миллионов человек ведомство получит в свое распоряжение. Отдельные части этих миллионов будут, к сожалению, в первое время посылаться на укомплектование убыли в войсках, а остальная масса будет подготовляться внутри империи более продолжительным обучением – 4, 5, 6, быть может, месяцев, с тем чтобы создать новую грозную силу в тот момент, когда у нас будет достаточное количество орудий, снарядов, ружей и патронов.