Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

Мустафа вновь рассмеялся и откинулся на подушку.

– Наташа, ну что у тебя за представления? Я тебе обещаю, что у нас с тобой все будет совсем не так. Я никогда не надену на тебя паранджу, и ты будешь рожать столько детей, сколько посчитаешь нужным. А если ты хочешь услышать мое мнение, то я бы хотел двоих: мальчика и девочку.

В день отъезда Мустафа пришел провожать меня в холл нашего отеля и, не выпуская моей руки из своей, произнес траурным голосом:

– Время без тебя остановится.

– Я скоро приеду.

– Когда?

– Как только раздобуду денег на мамину операцию. Я постараюсь это сделать как можно быстрее.

– Я буду тебя ждать.

– Передавай привет своей маме. Скажи, что я ее очень люблю. Да и как я могу ее не любить – ведь она моя будущая свекровь. Мустафа, пожалуйста, звони мне как можно чаще. Я хочу слышать твой голос.

Мустафа отвел глаза в сторону и чуть слышно сказал:

– Наташенька, звонить не обещаю. У меня материальные затруднения. Я буду, по возможности, посылать тебе сообщения.

– Мне мало твоих сообщений.

Я полезла в кошелек, достала из него последние триста долларов и протянула их своему любимому человеку:

– Возьми. Я хочу, чтобы ты мне звонил.

– Но я не могу взять у тебя последние деньги…

– Возьми, я тебе говорю, а то обижусь. Я даю тебе эти деньги, потому что не могу жить без твоего голоса. Понимаешь?! Я хочу тебя слышать. Я хочу слышать, как ты скучаешь, как ты тоскуешь, как ты без меня жить не можешь.

Мустафа сунул деньги в карман и, преданно посмотрев мне в глаза, прошептал:

– Я потрачу эти деньги на тебя. На звонки к тебе. Обещаю! Когда я закончу учебу и получу диплом, то обязательно найду престижную работу. Я верну тебе все сполна. Я сделаю все возможное, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

– Я тебе верю.

Посмотрев на часы, я поцеловала любимого в щеку и пробормотала:

– Автобус-то только через полчаса. Мустафа, иди. У тебя репетиция.

– А как же ты?

– Я пока возьму в баре что-нибудь выпить. Я терпеть не могу все эти расставания и долгие проводы. Иди, пожалуйста, а то я сейчас заплачу.

– Пойду, а то репетиция уже началась. Ребята меня заждались.

– Передавай всем привет. И не забывай мне звонить.

– Я буду тебя ждать. Ты всегда помни о том, что я тебя жду.

Стараясь не показывать своих слез, я подошла к бару, находящемуся рядом с рецепцией и заказала себе свой любимый коктейль. Оглянувшись назад, я посмотрела вслед выходящему на улицу Мустафе, который, словно почувствовав на себе мой взгляд, обернулся и помахал мне рукой. Минут через пять моему взору предстала Татьяна, идущая следом за носильщиком. Рядом с ней шел красавец-банщик. Он держал Таню за руку и смотрел на нее своими жгучими и страстными глазами. Остановившись у входа в отель, банщик нежно обнял мою приятельницу и принялся о чем-то шептать ей на ухо. Они стояли так до тех пор, пока не подошел наш автобус и все туристы ринулись занимать свои места. Пройдя мимо витающей в облаках Татьяны, которая, казалось, не видела меня в упор, я села на свободное место и заняла соседнее сиденье для своей подруги. Гид попросил всех туристов зайти в автобус, потому что пора ехать, и тут Татьяна бросилась к банщику на шею и стала торопливо ему что-то говорить. Затем она, бледная, как тень, вошла в салон и чуть было не прошла мимо меня.

– Татьяна, я тебе место заняла.

– Ой, спасибо, – от неожиданности Татьяна покраснела, как вареный рак, и старалась не смотреть мне в глаза. – Не ожидала тебя тут увидеть.

– А с чего бы это не ожидала? Мы с тобой вместе прилетели и вместе улетаем. У нас же количество дней отдыха одинаковое: восемь дней, семь ночей.

– Ах, да!

– А я смотрю, ты идешь по автобусу, словно ежик в тумане.

Автобус стал отъезжать, и банщик принялся махать Татьяне рукой, а та прилипла к окну и стала то целовать стекло, то посылать турку воздушные поцелуи.

– Ты какого черта окно-то целуешь? Оно же грязное! Ну, мать, я от тебя такого не ожидала: прямо картина Репина! Ты, я смотрю, с катушек капитально слетела.

Как только автобус выехал с территории, принадлежащей отелю, Татьяна откинулась на спинку кресла, достала носовой платок и промокнула глаза.

– Таня, ты что, плачешь, что ли? Вот это банщик! Всем банщикам банщик! Вот это он тебя помыл и отмассажировал. Чувствуется – по полной программе.

– Прекрати. Наталья, а я и не думала, что ты такая язва. Из тебя желчь так и прет.

– Да я не язва и никогда ею не была. Просто я не люблю, когда нашу русскую нацию позорят такие вот девицы, как ты, – проговорила я ехидным голосом и почувствовала, что мне стало значительно легче.

Мне показалось, что сейчас рассчиталась с Татьяной за все те колкие слова, которые она сказала мне ранее, и теперь мы с ней квиты.

– Извини.

– Извиняю, – глухо сказала Татьяна и добавила задумчиво: – Сама такая недавно была.

– А теперь стала другая?

– Зачем спрашиваешь? Сама все видела. Если бы кто-нибудь раньше сказал мне о том, что со мной может произойти подобное, я бы никогда не поверила. А тут приключилось. До сих пор в голове эта темная комната, множество свечей, легкая сексуальная музыка и сильные пальцы Халила.

– Халил – это наш банщик и массажист? Это тот, кто тебя провожал? – уточнила я на всякий случай.

– Да, это он. Я в этой поездке узнала себя с другой стороны, – глубоко вздохнула Татьяна. – Я ведь и сама не думала, что могу быть такая.

– Какая?

Таня огляделась по сторонам, затем нагнулась ко мне как можно ближе и прошептала:

– Мы с ним в постели такое вытворяли… Я бы с мужем никогда это повторить не смогла и ему бы никогда это не позволила. А с ним… Ты правильно выражение подобрала: я с ним с катушек капитально слетела.

– Ничего. Домой приедешь, и это пройдет.

– Не пройдет, – отрицательно замотала головой Татьяна.

– Что значит, не пройдет?

– Я полюбила. Да и что мне тебе объяснять. Ты же сама не хуже меня знаешь, что это такое.

– А как же муж?

– А я мужа никогда не любила. Я это только сейчас поняла. Я выдавала свое чувство за любовь, а оказалось – все совсем по-другому. Не любовь это вовсе.

– Такое со многими случается. Но ты, подружка, должна взять себя в руки. Нужно, чтобы муж ничего не заподозрил и ничего не заметил. Твоя турецкая любовь не должна мешать тихой, спокойной, размеренной семейной жизни. Если уж тебе так хочется снова Халила увидеть, то ты можешь под каким-нибудь предлогом приехать сюда еще раз. Главное, чтобы супруг ни о чем не догадался. Я знаю одну девушку, так она к одному аниматору уже раз семь приезжает. Причем у нее тоже муж и ребенок. Иногда она одна приезжает, иногда с ребенком. Разумеется, дома у нее все в полном порядке, а турецкий мачо – это ее маленькая тайна и утеха для истосковавшейся по жарким чувствам души. Она гуляет настолько умно, что комар носу не подточит. Муж ее боготворит, считает ее самой порядочной женщиной на свете и каждый день не забывает говорить о том, как же сильно ему повезло.

– Я не хочу гулять от своего мужа, – возразила мне Таня. – Я так не умею.

– И вот это правильно. Все-таки у тебя ребенок полутора лет. Один неправильный шаг сделаешь – муж все прознает, и вся твоя семейная жизнь рассыплется, как карточный домик. Лучше не рисковать.

– Я не буду гулять от мужа, потому что я с ним разведусь.

– Что значит – разведусь? – от неожиданности опешила я. – Зачем? Для чего? Какой смысл? Что тебе это даст? – Вопросы так и посыпались из меня.

– Я возвращаюсь домой и подаю на развод.

– Но зачем?

– Я не хочу жить со своим мужем, потому что я его больше не люблю.

– Но разве можно так быстро разлюбить человека?! Это же не просто так. У тебя же семья. Ты хочешь лишить ребенка родного отца ради сиюминутной страсти?! – пыталась я достучаться до здравого разума сидящей рядом с собой девушки.

– Это не временная страсть. Это любовь, – отрезала Татьяна и стала смотреть в окно.

– Значит, мужа ты никогда не любила?

– Это была влюбленность.

– Но ведь до поездки в Турцию ты его любила?

– Я была слишком слепа и принимала влюбленность за любовь.

– А сейчас ты прозрела?

– Да.

Татьяна была внешне идеально спокойна, и это начало меня выводить из себя. Подсознательно я чувствовала себя виноватой за те изменения, которые произошли с моей новой знакомой. Ведь говорят же, что дурной пример заразителен.

– Таня, но разве можно любимого человека разлюбить за какую-то неделю, проведенную на курорте?

– Можно, если этот человек никогда не был любимым. – Татьяна по-прежнему стояла на своем, чем вывела меня из себя уже окончательно.

– Дура, – только и смогла произнести я и отвернулась в другую сторону.

– Сама такая.

– Может быть, но не до такой степени. Мне все простительно. У меня ни мужа, ни ребенка, ни котенка. А ты хочешь потерять самое ценное, что имеешь, из-за какого-то банщика, который недавно с гор спустился и первый раз русскую симпатичную девушку увидел. Странно, что ты не влюбилась в хозяина осла или в того, кто выдает полотенца на пляже.

– Ой, а у самой-то кто? Аниматор. Шут гороховый, клоун! Точно такая же обслуга. От банщика недалеко ушел. Только мой пользу приносит, а твой, как дурень, народ смешит своими тупыми и плоскими шутками. И вообще, что ты на меня взъелась? Я взрослый человек и уже давно вправе принимать самостоятельные решения.

– А для чего ты разводишься? Ты думаешь, что твой банщик на тебе женится?

– Можно подумать, твой аниматор на тебе женится!

– Он сделал мне предложение, – я не могла не поделиться с Татьяной своей радостью.

– Поздравляю. Если сделал, то это еще не означает, что он на тебе женится.

– А вот это ты зря. В эту поездку я убедилась, что у нас все очень даже серьезно. Тем более, наши чувства сейчас проходят важное испытание – у него мама на грани жизни и смерти.

– Он у тебя денег, что ли, просит?

Я немного поежилась: Татьяна догадалась о том, что я не хотела ей говорить, и тут же ее поправила:

– Он ничего у меня не просит. Он просить не умеет, потому что не попрошайка. Я сама решила ему помочь.

– Давай, помогай, только смотри без штанов не останься. Вот ты над моим Халилом посмеялась, а он, в отличие от твоего аниматора, ни денег, ни подарков не просит. В долги не попадает, никто у него не болеет. Ему ничего, кроме меня, не нужно. Ему нужна только я сама.

– Ты хочешь сказать, что моему Мустафе от меня нужны только деньги?

– Я просто видела, с какой сумкой ты в Турцию ехала и с какой сумкой назад возвращаешься. Тут дураку понятно, что ты любимому провизию да подарки перла.

Поймав мой злобный взгляд, Татьяна тут же ушла от темы и заговорила уже более осторожно:

– Ты меня неправильно поняла. Просто наши тетки так балуют турецких мужиков! Я на все это сполна насмотрелась. А моему Халилу ничего от меня не надо.

– Ты уверена? Может, ты его слишком мало знаешь? Говорят, курочка по зернышку клюет. Не слишком ли ты его идеализируешь?

– Может быть. Но я не хочу думать о плохом. Я хочу думать только о хорошем. Ты же сама говорила мне о том, что живешь одним днем. Точно так же и я, но я не умею и не хочу врать. Я даже представить себе не могу, как я лягу со своим мужем в одну постель. Я ведь искренне люблю Халила. Ты думаешь, я ничего не понимаю? Думаешь, что я не знаю, что Халил, может, на мне не женится? Я все понимаю, но уже без него жить не могу. Я знаю, что одно дело – встречаться с турком и крутить с ним любовь, и совсем другое дело – выйти за турецкого мужчину замуж. Девушке с европейском образом жизни достаточно трудно принять восточный быт. Знаешь, что в этой турецкой любви самое интересное?

– Что?

– Мы строим иллюзии и верим в лучшее и, по идее, должны друг друга поддерживать, но вместо этого мы желаем друг другу зла и начинаем жестоко друг друга высмеивать.

Глава 4

Уже в московском аэропорту, после того, как мы с Татьяной получили свой багаж, я протянула ей листок со своим номером телефона и сказала уже более дружелюбным голосом:

– Таня, звони. Мы же теперь с тобой не чужие! Можно сказать – друзья по несчастью.

– А может, друзья по счастью? Кто знает? Давай надеяться только на лучшее.

Таня тоже дала мне свой телефон и сказала взволнованно:

– Наташа, ты звони. Это мой мобильный. Он включен двадцать четыре часа в сутки. Можешь звонить в любое время… Ведь наши красавцы в одном отеле работают. Теперь будем передавать друг через друга привет и проверять, чтобы они там без нас не загуляли.

Как только мы вместе с багажом направились к выходу, я еще раз попыталась образумить свою новую подругу и загладить крайне неприятное впечатление от того разговора, который получился у нас еще в Турции:

– Татьяна, я верю, что сейчас ты готова на любые подвиги. А может быть, все же не стоит рубить сплеча? Может, это просто темная комната, свечи, музыка и сильные пальцы массажиста? Может, это мираж, и дома все пройдет?

– Не пройдет, – сказала, как отрезала, Таня. – Если так началось, то уже никогда не пройдет. Наташа, ты пойми меня правильно. Я врать не умею. Мы все погрязли во вранье, мы привыкли жить во лжи. Но я так не могу.

– Ты хочешь сразу после приезда сказать мужу о том, что ты полюбила турка?

– Я ему скажу, что у нас должен состояться серьезный разговор. А во время этого разговора муж узнает, что мое сердце и моя душа принадлежат другому мужчине.

– Твой муж может спросить: кому? Что ты ответишь? Турецкому банщику?

– Да какая разница, кому? Банщику, аниматору или массажисту? Это не имеет значения. Он – просто любимый, и я сделаю все возможное, чтобы Халил был рядом со мной.

– А если не будет?

– Я готова на все, даже на то, чтобы просто мотаться в Турцию и быть с ним рядом. Я обещала его познакомить со своим ребенком. Он просто мечтает его увидеть.

Поняв, что вряд ли достучусь до Танькиного разума, я огорченно покачала головой и проговорила себе под нос:

– Вот тебя угораздило! Разве так делают? Из семьи уходят тогда, когда новые отношения уже проверены временем на прочность.

Танька не успела мне ничего возразить, потому что в ее сумочке послышался сигнал, говорящий о том, что к ней на мобильный пришло сообщение.

– Муж соскучился?

– Это Халил! – словно девочка, запрыгала от радости Танька и полезла в сумку за мобильным телефоном.

– А может, все-таки муж?

– Мы с мужем друг другу сообщения не шлем, – быстро проговорила она и стала читать вслух: – Таня, душа моя. Сказка, подаренная мне жизнью! Ты уехала, а я не нахожу себе места. Душа разрывается на части, сердце болит. Хочу прижать тебя к своей груди и рассказать тебе о том, как сильно я тебя люблю.

Как только Татьяна замолчала, я почесала затылок и задала вопрос, который первым пришел мне на ум:

– Он у тебя что, хорошо знает русский язык?

– Знает. Он его изучал, потому что знал – придет время, и он меня встретит. Не мог же он при этой встрече упасть лицом в грязь!

– Знакомая фраза. Они все учат русский язык с одной и той же целью. Создается впечатление, что турецкие мужчины созданы для русских женщин.

– Наташа, ты слышала, что он мне написал?! – Таниному восторгу не было предела. Она просто вся светилась от счастья.

– Не глухая.

– Знаешь, а ведь мне еще никто в жизни не писал подобных слов. Я ведь таких слов ждала всю свою жизнь! Я мечтала о них с того самого дня, когда узнала, что на свете существует любовь!

Поняв, что Таню понесло не в ту сторону, я взяла ее за локоть и повела к выходу.

– Тебя муж встречает?

– Встречает, – ответила она моментально потухшим голосом и вошла в зал прилета с видом человека, идущего на каторгу.

Тут же к Татьяне подошел красивый мужчина и протянул ей букет алых роз.

– Таня, с прилетом! Как долетела?

– Нормально, – пробурчала она и нехотя взяла букет.

– Ты что-то такая уставшая, будто и не отдыхала. Как перелет?

– Нормально, – вновь буркнула она и, повернувшись в мою сторону, поинтересовалась: – Наташа, тебя подвезти?

– Не нужно. Я сама доеду.

– А вдруг нам по пути?

– Езжай. Я тебе позвоню.

– Ты уверена?

– Вполне. – Я замолчала и совсем тихо добавила: – Таня, у тебя очень приятный и интересный муж.

– Наташа, а с этим я сама разберусь, – Татьяна взяла мужа за руку и со словами: – Звони. У нас общая больная тема, – вышла из здания аэропорта.

В этот момент в моей сумочке зазвонил мобильный телефон, и я поспешно взяла трубку.

– Але! Мустафа, ты?!

– Я, любимая! Хотел узнать, как ты долетела. Ты рада слышать мой голос?

– Рада – это слишком мало сказано. Я не думала, что в этом мире есть человек, который может осчастливить меня всего одним звонком.

– Наташа, ты – моя сказка. Песня, солнышко. Моя девочка! Моя королева! Моя родная кровинка! Если надо, я за тебя жизнь отдам. Ты – моя богиня. Ты – та, кому навеки принадлежит мое сердце, моя будущая жена!

После последней фразы у меня все поплыло перед глазами, и я ощутила, в каком нереальном бешеном ритме застучало мое взволнованное сердце.

– Как мама? Ты ей звонил?

– Плохо, – голос Мустафы заметно погрустнел, и он не смог скрыть перемену в своем настроении, а я поняла, что лучше не задавать больной для него вопрос и не напоминать ему о тех проблемах, которые навалились на него в последнее время.

– Наташа, спасибо тебе за заботу и за то, что ты так волнуешься о моей маме. Жаль, что я не смогу тебя с ней познакомить. Ты бы ей понравилась. Такая, как ты, не может не понравиться. От тебя идет тепло.

Последние слова заметно придали мне уверенности, и я возбужденно заговорила:

– Мустафа, ну что ты такое говоришь? Как ты можешь? Я обязательно познакомлюсь с твоей мамой. Я же сказала тебе, что найду деньги.

– Это слишком большая сумма!

– Это не должно тебя беспокоить.

Сунув телефон в сумку, я пошла к выходу и направилась в сторону остановки маршрутного такси.

– А почему такую красивую девушку никто не встречает?

Я оглянулась и увидела, что со мной почти поравнялся молодой мужчина.

– Если не хотите, то не отвечайте.

– А мне особо скрывать нечего. Меня никто не встречает, потому что некому, – я вздохнула и на всякий случай ускорила шаг.

– Такую красивую девушку некому встречать? Я вам не верю, – мужчина старался от меня не отставать и всячески стремился мне понравиться.

– А я и не собираюсь пытаться вас в этом убедить.

– А можно я вам сумку помогу донести?

– Нет. Нельзя, – усмехнулась я и наградила мужчину недовольным взглядом.

– Почему?

– Потому что нужно быть полной дурой, чтобы отдать свою сумку совершенно незнакомому человеку.

– Тоже верно. Что-то я об этом не подумал. Ну разве я похож на вора?

– А у вора на лбу не написано, что он вор. Разве все воры на одно лицо? Мужчина, сейчас время такое, что помощь незнакомым людям лучше не предлагать.

– Почему?

– Неправильно поймут.

– Значит, вы мужчинам не доверяете?

– Незнакомым – нет.

– Правильная позиция. И все же я не могу идти налегке и наблюдать, как понравившаяся мне девушка несет тяжелую сумку.

– Тут полно девушек с сумками. Советую вам найти более интересный объект для знакомства. Правда, я не берусь судить, то ли вы действительно просто хотите познакомиться, то ли по сумкам работаете. Аэропорт все-таки. Тут на каждом углу предупреждают о том, что нужно следить за своими вещами, а то не ровен час, – ни вещей, ни нового знакомого.

Мужчина рассмеялся и, посмотрев на очередь, выстроившуюся на остановке маршрутного такси, щелкнул сигнализацией недалеко припаркованной иномарки.

– Девушка, а может быть, я вас хотя бы подвезу? Вы посмотрите, на остановке какая очередь. Долго стоять придется. Вы не бойтесь: как вы выразились, я по сумкам не работаю. Я приезжал сюда для того, чтобы забрать необходимые мне документы. У меня в аэропорту друг на таможне работает.

Увидев мою растерянность, мужчина указал на свою машину и предложил еще раз:

– Я вам и в самом деле хочу помочь. Признаться честно, вы ставите меня в неловкое положение. Я и подумать никогда не мог, что кто-то может принять меня за вора или мошенника.

– А вы куда едете?

– В центр. Если вы едете в другом направлении, то я готов довезти вас до метро.

– Эх, была не была!

Я улыбнулась, махнула рукой и села в машину. Как только машина отъехала, мужчина закурил сигарету и открыл окно со своей стороны.

– А вы хорошо загорели. Загар красивый. Из Турции прилетели?

– Из нее, родимой.

– Ну и как там сейчас погода?

– Погода – просто загляденье. Такой бешеной жары, как раньше, уже нет. Сейчас в Турции настоящий бархатный сезон.

– А я не люблю Турцию.

– Почему?

– Меня турки раздражают. Особенно бесит, что они на наших женщин прыгают. Когда на турок смотришь, так и хочется заехать каждому из них в рыло. Я этих дегенератов видеть не могу. Откуда столько похоти? Им их бабы не дают, что ли? Такое впечатление, что они там все на голодняке, – голос мужчины стал до неприличия резким и в нем чувствовалось ярко выраженное раздражение.

– Турчанки до свадьбы с ними не спят. У них не положено, – пояснила я совершенно спокойным голосом. – Если мужчина турок захотел с понравившейся ему турчанкой секса, то он должен на ней жениться. А иначе – никак. У них проблема в том, что среди населения мужчин больше, чем женщин. А у нас в России – наоборот.

– Вы хотите сказать, что именно по этой причине наши бабы, как ошпаренные, едут в эту страну и вешаются туркам на шею?

– Не знаю. У каждого своя причина, – тактично ушла я от ответа.

– А я бы всех этих теток поубивал, честное слово. Я поэтому в Турцию не люблю ездить: насмотришься на всю эту порнографию, так на душе муторно становится, что просто не передать словами. А самое главное, что среди этих обезумевших теток полно семейных. Я не представляю, как они потом домой возвращаются. Если бы я знал, что моя женщина переспала с черножопым, я бы побрезговал к ней даже прикоснуться.

– А мне кажется, что мы сейчас ведем бесполезный разговор. Каждый сам решает, с кем ему спать.

– А вот и нет! Эти шалавы нашу нацию позорят – по ним и судят о всех русских женщинах. Не зря наших баб там всех Наташами называют.

Я вздрогнула и тихо произнесла:

– А меня Наташей зовут.

– Тем более. Имя такое красивое, а эти турки его так опошлили. И все из-за кого? Из-за этих шалав, которые ездят на курорты, отрываются по полной программе, забывая про свою честь и достоинство. А ведь из-за них нормальные женщины страдают, потому что в Турции распространено мнение, будто все русские бабы – проститутки.

Я не стала вступать в дискуссию и отвернулась к окну, стараясь не показывать, что данный разговор мне более чем неприятен.

– Вы меня у ближайшей станции метро высадите.

– Может, до центра довезти?

– Мне не нужно в центр. Мне по прямой ветке метро до самого конца.

– Как скажете.

В этот момент мужчина остановился на красном сигнале светофора и сквозь открытое окно машины выкинул на асфальт окурок. Внезапно из стоящей рядом с нами старенькой иномарки показалось дуло автомата, и раздалась автоматная очередь. Я закричала и моментально бросилась на пол автомобиля…

Глава 5

Я не знаю, сколько времени я провела на полу автомобиля, читая молитвы и прикрывая лицо руками. Стихла автоматная очередь, затем послышался звук отъезжающей машины, людские голоса и истеричные женские крики:

– Убили! Господи, убили! Люди добрые, среди бела дня человека убили! Что ж это делается?!

Как только к машине стали сбегаться люди, я почувствовала, что от нервного напряжения прокусила собственную губу и ощутила вкус крови. Дверь автомобиля распахнулась, и я увидела лица перепуганных прохожих. Они протягивали ко мне свои руки и задавали один и тот же вопрос:

– Живая???

– Живая, – проговорила я дрожащим голосом и затряслась, словно в лихорадке.

– Ну слава богу! Выходи. Сейчас милиция приедет.

– Я тут посижу. Я боюсь. Там стреляют, – проговорила я в каком-то беспамятстве и вновь закрыла лицо руками.

– Не бойся, уже никто не стреляет. Тебе ничего не угрожает.

Я вновь убрала руки от своего лица и, приподняв голову, посмотрела на окровавленного мужчину. Он не шевелился, а его голова безжизненно склонилась на грудь.

– Он жив?

– К сожалению, он умер, – послышался голос из толпы.

Кто-то помог мне выйти из машины, и в тот же момент я потеряла сознание и рухнула на асфальт. Привели меня в чувство при помощи нашатырного спирта. Открыв глаза, я посмотрела на женщину в белом халате и перевела взгляд на машину «Скорой помощи».

– Я умираю?

– Нет. Все в порядке. Тебя не задело, – улыбнулась женщина. – А вот твой друг или муж, извини, я не знаю, кто он тебе, к сожалению, умер. Прими мои соболезнования.