«Играю словом…» Стихи разных лет

«Играю словом…»

Стихи разных лет

Аркадий Казанский

© Аркадий Казанский, 2015

Редактор Ирина Казанская

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Пишу тебе стихи

Тебе стихи пишу сегодня снова.Как солнце, спину жжёт бессонниц бич.В руках души обласканное слово,Кладу я в строчку, как в стену кирпич.Мне старых зданий нравится конечность.Здесь каждый шов – создание творца.Своим трудом себя вводили в вечностьВеликие строители дворца.Как строчки, я могу читать каменья,В страницы складывать за рядом ряд.Не нахожу я в них ни повторенья,Ни стёртых афоризмов, ни цитат.Учусь я мастерству у зодчих древних,Их жизни, одоленью и борьбе,Хочу, чтоб ты узнала откровеньеВсех слов моих, назначенных тебе.Громадны классиков я разобью творенья,На атомы их расщепляя слов,Найду краеугольные каменьяВ фундамент зданий из моих стихов.Я возвожу громады светлых зданий,За рядом ряд кладу, за домом дом.А, если где-нибудь, цитату вставлю —Её увидишь ты слепым пятном.Туманных слов преодолею рифы,Корявых слов не заблужусь в глуши.Осколки слов не ставлю я для рифмы,Чтоб не поранить мне твоей души.И, только, в мастерстве дойдя до точки,Стерев свои ладони до крови,Шью стены белые я красной строчкойСлов моего признания в любви.

Берёзка

Полюбил огонь берёзку стройную,Обнимал, и жарко целовал,И пучок в косу её зелёнуюЯрких лент трепещущих вплетал.Дождь убил любовника опасного —Быстро пронеслась любви пора.На коре след поцелуя страстногоСлёзы льёт, как капли серебра.Уж давно на месте поцелуяБелым шрамом наросла кора,А берёзка, о любви тоскуя,Лепестками шепчет вечерам:Милый, милый, ну куда ушёл ты?Не обнимешь, не согреешь грудь;На земле следы твои все стёрты,И в тени не ляжешь отдохнуть.Вглядываюсь в даль – не видно в поле;Ветерочек чуть доносит дым.Выпей всю меня, сожги любовью,Лишь бы не глядеть в твои следы!

«Бессвязным бредом бесконечности…»

Бессвязным бредом бесконечности,Когда тобой я заболею,Я расскажу тебе о вечности…О жизни я всегда успею.

Благословение

Не обойти, не отвернуть —Стоим к лицу лицо.И вспять никак не развернутьНа пальчике кольцо.И новой жизни не прожить,Да глупо и мечтать.Односторонний путь лежитИ не пропустит вспять.Но, стряхивая жизни жуть —Все мысли – ерунда.Давай, благословим тот путь,Которым шли сюда.Куда по жизни мы идем,Куда придём, Бог весть.Но, если б шли другим путём,Не встретились бы здесь.Заря по небу оболоньСегодня – погляди —Всепроникающий огоньИсторг я из груди.И, отражая блеск лучей,Как Луны, Солнца вкруг,Гирляндой праздничных огнейВсё засверкало вдруг.Здесь, как у Спаса на крови,Молитву сотворим.И, чистый, ясный свет любвиНам озаряет мир.И, как мажорный лад струны,Звенит огонь живой.В любви нет тёмной стороны,Ни даже – теневой.И у меня, и у тебяОгонь горит в крови.Давай, благословим себяМгновением любви!

«Хочешь – свежее; хочешь – лучшее…»

Хочешь – свежее; хочешь – лучшее.Ты отказываться не спеши.Светом лунным, солнечным лучикомОзарю тебя от души.

Забытая деревня

Гон исчез вдали, ушёл со слуха.Вдоволь наплутавшись по болотам,Занесенный белоснежным пухом,Вслушиваюсь в тишину охоты.Нет, пора домой, сегодня хватит.Вот тропинка, ей судьбу вверяю.Тихо размыкает лес объятья;На поле деревню вдруг встречаю.Мать честная! Где я? Что со мною?Здесь деревня? Та ли? Неужели?Отзовётся сердце вдруг тоскою,Заметелит белою метелью.Милые воспоминанья детстваНаплывут, и схлынут тёплой тенью.Здесь жила моя частица света,Боль души, и тела откровенье.Помню, в детстве, лазал по заборам,Ноги в лужи окунал босые…По дворам теперь – лишь ветер – вором —Много деревень таких в России.Крепко здесь поставил прадед избы,Дед оставил яблочную осень.Мой отец, как видно, только выбыл,Я всё это безвозвратно бросил.Кажется, крапива жарким летом,Заметает всё зелёной вьюгой.А зимой, не видно даже следа,На семь километров по округе.Ни в одном окне не видно света.Холодны покинутые избы.Доски на окне – а, здесь и нету —Некому в них даже стёкла выбить.Ни ребёнка, ни старухи древней —Как во сне, объято всё покоем.Голос мой над мёртвою деревней,Отозвался жутким волчьим воем.

«Сон липким языком мне веки лижет…»

Сон липким языком мне веки лижет.Бессонница сжигает, как в огне.Я никогда тебя во сне не вижу —Ты наяву являешься ко мне.

«Я не увидел тебя – муза ушла от меня…»

Я не увидел тебя – муза ушла от меня.Я не услышал тебя – слово погибло во мне.Ты не пришла, не зажгла в сердце поэта огня.Ты не сказала: – Люблю, – умер поэт в тишине.

Пироги с зайчатиной

На осеннем небе – облако заплатиной.Напеки мне, мама, пирогов с зайчатиной!Встану утром рано, выйду в чисто поле;Эхом повторяет громкий крик раздолье:Ого-го, собачки! Добирай живее!Будьте в беге скоры, будьте в страсти злее.Не спасут зайчишек, резвых, расторопных,Хитрые проделки, путаные тропы.Утро белит поле холодом предзимья;Широки просторы родины любимой.Лёд хрустит на луже, заморозком хваченной…Напеки мне, мама, пирогов с зайчатиной.Что скучать нам, мама, видишь, за деревнейСкачет лес в доспехах, будто войско древнее.Пылью придорожной заклубились ивы,У коней багряных ветер треплет гривы.Крови зов почуяв, остры пики елей,Медные кольчуги воины надели.Бронзовые листья чешуёй стопёрой:Скачет в бой последний войско Черномора.Зелень по багрянцу благородной патиной…Напеки мне, мама, пирогов с зайчатиной!

Акростих

Вот и ещё год отлетел, век убывать пошёл.Я знаю, новый человек нас заменить пришёл.Что сможем, брат, сказать ему, что сможем передать:Есть вера в лучшую судьбу, что нам вручила мать,С ней рядом истина стоит, добытая трудом;Любовь в сердцах у нас горит, тепло давая в дом.А жизнь надежду нам даёт биением сердец —Встречать достойно новый день, как завещал отец!

Пёс

Белый ковшик на зелёном чане…В детство открываю двери я.Лаем звонким у крыльца встречаетВерный пёс, ошейником звеня.Вижу, ты соскучился по воле,По весёлой страсти огневой.Знаю, весело в широком полеТебе рыскать и гонять со мной.До крови твои все сбиты ноги,Но, не замечая эту боль,Ты опять уносишь от дорогиВ чащу леса страсть или любовь.Ты сгорать умеешь в этой страсти,Пусть потом от боли чуть бредёшь.Научил бы ты меня, как властиЧувства сердце всё ты отдаёшь.Научи, как в пламени сгорая,Недоступную мечту ловить.Научи, как удержу не зная,Жизнь и страсть любить, любить, любить!

«Как в театр абсурда…»

Как в театр абсурда,Где не выключен свет,Выйду в раннее утро —Где тебя еще нет.

Портрет с Арбата

Я почувствовал себя староватым,Умудренным и отесанным жистью,В подземельном переходе к АрбатуДруг-художник написал меня кистью.От него не ожидал такой страсти:Он меня остановил в переходеИ размашистым мазком по-АрбатскиВысекал меня из твердой породы.Я присел на низкий стульчик, сгорбатясь,И смотрел, как он смешал свои краски.Мягкий свет облил ступени с Арбата,Тихий шум баюкал музыкой сказки.Кисть взлетела резким взмахом крылатым,Запорхала, будто бабочек крылья.Люди справа уходили с Арбата,Люди слева на Арбат торопились.На палитру легли красок остаткиИ, сливаясь, потекли на подрамник.Друг-художник был Тверским, не Арбатским,Но Арбат его манил утром ранним.На картон мазки он клал торовато,Кисти бросив, краску пальцами правил.Переводится: Работать – Арбайтен.Он Арбату свое сердце оставил.Не спешил увидеть я результата,Мне художник интересен был делом.Он, закончив этот образ с Арбата,Развернул ко мне, и я пригляделся.Взгляд с портрета не вернется обратно,Осуждает он меня и прощает.Задержались пешеходы с АрбатаИ со мною мой портрет изучают.Прав ли он, а может я виноватый.Не дано понять ему, мне тем боле,Мой близнец на полотне от АрбатаСмотрит с болью на меня и с любовью.Глазом трезво подмечая утраты,На себя гляжу я молча с портрета,Будто вижу я глазами АрбатаВсе, что раньше не увидено где-то.Расплатился с ним я, словно, как с братом,Кошелек меж нами располовинив,Будто сердцем побратался с Арбатом,Унося палитру красок в картине.

Возьми с собой меня

Сказала мне: – Возьми с собой меня,Хотя бы думай обо мне немножко.Я, как в огне, сгораю без огня —Всё так неумно, и неосторожно.Не сможешь думать – вспомни иногда,И приезжай ко мне на день рожденья.А, в общем, помни: – Я люблю всегда.Не оттолкни в последнее мгновенье.А, как мне полюбить – сама меняТы от любви лечила страшной мукой.Я не смогу забыть, как от огня,Лицо твоё мрачнело злой разлукой,Когда в ночи не стало нас двоих —Осталась душ двоих разъединенность.Звеня, ключи проплакали о нихПечальный туш, без нот определённых.Но, не печалюсь я. Иной мотивНаполнит сердце мне весёлой силой.И, серость бытия раззолотив,На злом огне, так ярко, и красиво,Мне будет напевать он о весне,Огне в крови, огне в глазах открытых.Улыбкой призывать, как в ярком сне,Дары любви, дары волхвов забытых.Я взял тебя с собой. В такую дальТы без меня и тропки не нашла бы.Со мной твоя любовь, твоя печальИ губы твои вдруг нежны и слабы.Я взял с собой и силу рук твоих,И смелость взгляда, и открытость сердца.Как будто вновь огонь в крови утих,И ощущаю робкое блаженство.Уходим мы в предутреннюю рань.Узоры веток мне напоминаютТвоих волос серебряную скань,Но седина их жарким утром тает.Уставши ныть – и самый жалкий трус,Решась, уходит в дальнюю дорогу.И, может быть, я сам к тебе вернусь,Как всё приходит к своему порогу.

«Не искушай себя в борьбе…»

Не искушай себя в борьбеПонять меня совсем.Ты знай, что все стихи – тебе,Но о тебе – не все.

Две копейки

Любовь – две копейки. Плати – пожалуйста!Монету автомат глотает, смакуя,И, сколько влезет, хоть плачь, хоть жалуйся —Кричи телефону: – люблю, люблю я!Будка телефона кровавит плечи,Связь надёжная рвётся, как нить.За душой ни гроша. ЗвонитьСовершенно нечем…Не узнаешь, что несу с собой.Рву телефонную трубку с мясом.Сам донесу свою любовь,Часом позже, раньше часом.Иду, шаркаю подошвами стёртыми,Вздымаю ноги, мозолями натерты,А двух копеек, хоть стой на паперти,Не подают, не веруют. Тёртые.Из-за поворота, тупее скотин,Трамвай красной меди. И хоть трясёт,Две копейки брось – и кати.Надёжно – прямо в любовь везёт.Широкой улицей – чуть позови —Зелёной медью – глаз такси.Две копейки брось – погаси —Удобно и быстро – прямо к любви.Пешком иду улицей менял.Есенина б сюда – он их раскусил:Продаётся всё – лишь бы покупал.Меняется всё – только попроси.Любовь – кусками. Капли – копейками.Сколько нужно – приди, отпустим.Немного тоски, чуточку грусти,Любви с Луной, вздохами, скамейками.Достаю капитал из своей груди.Двери менял замками увешаны.Щель замка – две копейки – входи.Окна сияют медью двухкопеечной.Режут сердца. Руки в крови.Нет, не берём то, что навеки.Не разменять мне по две копейкиЧистый самородок моей любви.Ноги чугуном. Жутко и страшно.Некуда прислониться.Осторожно – окрашено,На каждом заборе тетрадной страницей.Лечь. Забыть день вчерашний.Красная скамейка в аллее.На скамейке белеет: —Окрашено…Ночь спускается. Фонари – медяками.Словно только откованы.Дома мигают дверными глазками,Луна – двухкопеечником – новая.Как грешник, молюсь на светлый лик.Слипаются веки. Поздно.В канаву лечь. Уснуть под звёздами,Сияющими, как глаза твои.

«Свои стихи пишу тебе одной…»

Свои стихи пишу тебе одной,И каждый день от счастья просыпаюсь,Что в этом мире ты живешь со мной,Загадочно и нежно улыбаясь.

Движенье

Движенье глаз навстречу человеку,Движенье рук, движенье губ, сердец.Я прихожу к тебе, как будто в рекуРучей впадает россыпью колец.Движенье глаз: – Ну, здравствуй, дорогая.К тебе пришел я: – Ты меня ждала?Движенье рук – тебя я обнимаю,Давай присядем рядом у стола.Движенье губ – и крепким поцелуемВ движение приводим в сердце кровь.Движением сердец ознаменуемДвижением начатую любовь.Пускай я ухожу, но век от векуОстанется с тобою, наконецДвиженье глаз навстречу человеку,Движенье рук, движенье губ, сердец.

«Ты раскрыла вдруг дверь и вошла…»

Ты раскрыла вдруг дверь и вошла.Легкий ветер окно распахнул,И взлетели, сплетясь, занавески.

Завет

Тень ёжится у ногИ тычется мне в пятки,Как маленький щенокПод брюхо своей матки.Грех искупить большой,Дать грешникам отсрочку,Я снова в мир пришёлОт Девы Непорочной.Придя вторично к вам,Я, на исходе суток,Являюсь рыбакам,Ворам и проституткам.Ждать на осле ездуВам стыдно. В век прогресса,Я в город ваш войдуНа белом «Мерседесе».И так же, не признав,Распнут меня без правил.Зачем, опять, меня,Ты, мой Отец, оставил?Безвинно пострадал.Болит под сердцем рана.Другие городаМне прокричат: «Осанна»!Но, как в блаженном сне,Прекрасна и невинна,Омоет ноги мнеМария Магдалина.Пусть мой приход в векахСотрёт людская память,На ваших языкахЛюбовь я буду славить.След на земле простыл,Небо – моя обитель.Вы говорите: «Был…»,Я говорю: «Любите…»!

Зверь

Я жил в лесу, как дикий зверь,Под шум дождя и ветра вой.В людском жилье к порогу, в дверь,Лежал, уткнувшись головой.А люди приходили в лес.Я вскакивал навстречу им;С оглядкой полз наперерез,Пугаясь голосам чужим.Меня пытались приручитьИ в клетке комнатной держать;Ласкать, и глупостям учить,И сладко пить, и сытно жрать.Но дикий нрав держал меняВдали от сытного жилья.Ночами вскакивал, дрожа,Почувствовав, что в клетке я.Но вдруг пришла меж них одна…В тот мир, где жил я, затаясь,С улыбкой вторгнулась она,С каким – то странным блеском глаз.Ей нравился мой дикий вид,Блеск ярких глаз моих в ночи,Когда луна, дрожа, блеститВ плесах озёр, в стволах осин.Мы игры затевали с ней,И пляски в солнечном огнеЛюбили мы среди полей.И в клетку захотелось мне.И я приполз к ней, весь дрожа.Мой вид был жалок и смешон.Я выл под дверью, чуть дыша,Она меня прогнала вон.Добрёл до первых я берёз,Упал под сенью их ветвей.Луна, свидетельница грёз,Взошла над зеленью полей.Поднявшись, выл я на луну,И понял вдруг, что я ручной.Я знал из всех людей одну,Я диким буду ей одной.Наутро вновь она пришла.Я гордо вынес встречу с ней.Она не знала, что былаСвидетель гибели моей.Оскалив зубы, как всегда,Рыча, я бросился за ней.Но мир бы отдал я тогдаЗа ласку, за тепло речей.– Люблю тебя, мой дикий зверь, —Она воскликнула, смеясь.С восторгом понял я теперь,Как жалок был я, притворясь,Я следовать за ней готов,И на глаза не попадусь.Но с первым звуком нежных слов,Как тень пред нею я явлюсь.

«И вязнет мысль, и голос будто скован…»

И вязнет мысль, и голос будто скован.Я все же до конца не расколдован.Ты знаешь, как меня расколдовать —Мне нужно всю, всю-всю тебя узнать.

Зимняя охота

Рассвет тенями заострил сугробы,Позолотил жемчужной тканью воздух,Прокрался в осторожные чащобы,Тетеревов развесил на берёзах.В окно: – «Пора» – стучит сосед охотник.И, ружья за плечо, стволами вниз,Идём мы с ним читать немые строки,Лесным зверьём исписанных страниц.Собаки рвутся. В бой идти готовХрапит Индус, Пират хватает пастью.Срывая петли заячьих следов,Уходят вдаль, в стремительном полазе.Недвижны сосен стройные колонны,Недвижен воздух. Тихо и морозно.На ветке ели, дочерна зелёной,Повисло солнце шариком мимозы.Лесная тишь взорвалась вдруг октавойСобачьих голосов. КолоколамиЗалились гончие, и эхо величавоЗаколоколило сосновыми стволами.Вдали стихают гона погремушки,Срываются на сметках, снова. Вдруг,По просеке, среди кустов опушки,Мелькает заяц, замыкая круг.Ружьё к плечу. Стремительный дуплет.Расколотый, смолк колокольчик гона.По снегу кровь – багряных роз букет,И тишина в ушах протяжным звоном.Редеет медленно короткий день.Устали гончие. Охотники устали.Перемахнув поваленный плетень,Ушёл последний заяц. В воду канул…Оттянутые плечи чуть горят,Лицо обветрено морозной вьюгой.Идём домой. В деревне говорят:Ко мне сестра приехала с подругой.Пусть. Будет чай вечерний, разговорыИ карты за обеденным столом.Улыбки, анекдоты, смех и спорыПомолодят сегодня старый дом.

На земле я родился Тверской

Провожая на гибельный бой,Прошептала отцу моя мать:На земле мы родились Тверской —И в землице Тверской нам лежать.Помни, милый, единственный мой —Это чёрное время пройдёт.На земле ты родился ТверскойИ тебя она любит и ждёт.Возле Ржева в землице сыройОборону держали отцы.И вставала землица стеной,Зарывались в окопы бойцы.С неба сыпался огненный шквалИ отца моего подкосил.Грудью встретив осколок, упал,Простонав: – мать – землица, спаси!С белым шрамом под левым соскомОн дошёл до земли до чужой.Под Тильзитом, пройдя марш броском,Вновь снаряд встретил правой ногой.В госпитальном вагоне, в бреду,Обнажением нервов, больной,Слышал, как батальоны идутИ ложатся в землице чужой.И стонали в землице чужойДуши павших, взывая к живым:Как нам быть без землицы родной,Как вернуться к могилам родным?Не окончится эта война,Пока будем в землице чужой.Привезите, родимые, намХоть по горсти землицы родной.Возвратившись с Победой домой,Свои раны отец залечил.На земле я родился ТверскойИ с отцом всю её изучил.Много лет, позабыв про покой,Ярче делая жизнь для людей,На земле я тружусь, на Тверской,Создавая энергию в ней.В День Победы, душой отдыхать,На тенистый погост я иду.Здесь лежат и отец мой, и матьИ в землице Тверской меня ждут.Пролетит много вёсен и лет,Но огнём невечерней зари,Несказанный, немеркнущий светНад землёю Тверскою горит.

«Не приеду к тебе на машине…»

Не приеду к тебе на машине,Не одену костюм дорогой.Никогда я не был мещанином,И, наверно, не стану ханжой.Прихожу всегда полуголодный,И оборванный, словно босяк.Молодой, и с душою, свободнойОт житейских больших передряг.Прихожу среди жаркого лета,По весне, или в зимней тиши,У тебя оставляя столетьяСвоей юной, бессмертной души.Я любовь свою, капля за каплей,Из груди своей медленно лью.И, на строки её разбивая,Свои песни тебе я пою.И спасибо, за то, что не гонишь,Что даёшь мне душой отдыхать,Уходя от тебя ночью позднейЯ порой забываю сказать.

Грибная охота (акростих)

Никогда не ходил в октябре за грибами…И, какие там, к чёрту, грибы в октябре!Костыльком самодельным листву разгребая,Озираюсь кругом. Вся трава в серебре.Голы ветви деревьев, с ледком на коре.День субботний, а, значит, ждёт водка и баня!А, как сяду за стол я, с подругой своей —На закуску грибков очень хочется ей.Еле движется воздух. Огнём обжигая,Холодит, попадая на руки роса.Осторожно кусты впереди раздвигая,Добираюсь до места в заветных лесах,И молю об одном: – не попасть бы впросак,Ломанувшись вглубь леса, до самого края.В этом ельнике частом, где лапы густы,Осторожные рыжики прячут хвосты.Каркнет ворон, морозную высь рассекая,Торопливым крылом, чёрно-синим пером —Я в удачу поверю, примета такая —Будет полной корзина, удачным залом;Развернётся делянка осенним столом.Едким, рыжим, густым молоком истекая,Закружат хороводом в лесном колдовствеАккуратные шляпки в пожухлой траве.Где такое увидишь, в каком сновиденьи?Рдяно-красные кисти рябин и калин,И, последние враз отгоняя сомненья,Бархатистые шляпки на донце корзин.А, на круглой полянке, над листьев кипеньем,Мухомор, как тарелка пришельцев парит,И дождём золотым паутина горит.

Другу

Что в имени тебе моём?Оно мелькнёт, как звук пустой.Так никогда и не поймёмМы этой истины простой.Что в звании тебе моём?В ничтожном блеске мишуры,Мы не узнаем, вечность в нём,Или случайный плод игры?Что в сущности тебе моей?Раскроет что её сполна?Рёв медных труб? Молва людей?Или за гробом тишина?Но, что во мне откроешь вдруг —Твоим останется навек.Увидишь: – спутник, или друг,Или случайный человек…

25 июля 2002 года

Ещё не прерванным полётомТот голос хриплый пролетал.Никто ещё не ведал, кто тамВ Таганке сцену потрясал.Страну трясли другие ритмыИ комсомольских строек дни,Сибиряки, не сибариты,В Назарове зажгли огни.Страна росла, цвела, мужалаИ отдавала дань земле.Детей, что женщина рожала,В огромном плавила котле.И, как совковые лопаты,«Хрущобы» шли, стена к стене,Людские волны угловатоПеремывая по стране.И самородки неподъёмноВ них оседали, в дело въев,И пену крикунов горкомных,У власти трущихся, презрев.Машин вращеньем управляя,Руководя потоком рек,В стране, от края и до края,Рождался новый человек.Прошли года, и эти стройки,И мощь поставленных машин,Снесли разруху перестройки,Приватизаций магазин,Кровавый беспредел без края,И веры в бога, душу, мать.А нам с тобой, моя родная,Страну с коленок поднимать.Танюша, в день рожденья светлый,Посеем ум, добро навек,Плоды которых непременноПожнёт пусть новый человек.

Memento Tane

В мельканьи цветотени на экране,И в суете привычной рабских днейОдин в окошке свет: memento TaneЛюбовь твоя путь освещает мне.Ни подрывать основы мирозданья,Ни улетать за тридевять земель,Не нужно мне – одно: memento TaneСмысл бытия и моей жизни цель.Но я достигну полноты желанийИ совершенным сделаю весь мир,Пока моя звезда: memento TaneСияет в небе, новый Альтаир!На полотне незримым очертаньемВ граните, бронзе, мраморе, мечтеТвой образ, о! Моя: memento TaneЯ вижу в неизбывной красоте!

Геленджик

В мое окно в Геленджике глядятЛисточками лепечущие липы,Как будто во дворе печалью всхлипаТвое окно от глаз моих хранят.За них я не пытаюсь заглянуть.Мне ясно, что тебя за ними нету.И старая луна, дрожа от света,Сейчас мне не пытается прилгнуть.Я лунною дорожкой ухожуЗа горизонт, что кажется мне близким.Луны кружок, как бедра одалистки,В своих руках я, обхватив, держу.Я так хочу, чтоб в этой тишинеВдруг дверь раскрылась и тебя впустила.Мою печаль, как свечку, погасилаНа золотом, распахнутом окне.Мою любовь, как свечку, засветила,На золотом, распахнутом окне.

В небытие уйду

В небытие уйду. В разгаре летаНа улице меня случайно встретишьИ не узнаешь бедного поэта.Свой взгляд не остановишь, не заметишь.Свою любовь, как вальдшнепа на тягеИз двух стволов, нечищеных и злыхУдарю влет. На землю навзничь лягу,Примяв ковер зеленый трав лесных.Глаза, в которых отразится небо,Мне выклюют сороки, раскричав,На целый мир, как сказку или небыль,По сломанной любви свою печаль.Мне отходную волки песнь провоют,Оплачет лес, ветрами простонав.Дожди мой остов добела отмоют,Залижут языками влажных трав.В лесной глуши их не найдет охотник,Не потревожит дикий зверь лесной.Зима оденет снегом мои кости,Белейшей плотью, чистой и святой.И, как-нибудь весною, утром раннимНаступит Воскресение мое.Разрыв-трава мои залечит раны,Дурман трава подарит забытье.Ручей, кровавый от зари весенней,Вольется в жилы мне, застынет там.Душа из облаков сойдет на землю,И в плоть войдет под шум и птичий гам.Две капельки росы в пустых глазницахВдруг оживит блеснувший солнца луч.И звонким пением наполнят птицыДыханием расправленную грудь.Воскресну, встану, в саван завернувшись,И по миру, огромный и святойПойду, от тяжести веков согнувшись,Искать любви с протянутой рукой.Когда найду, гроза пройдет над миром,Пронзит мне сердце молний светлый путь,Сжигая плоть любви весенним пиромИ громом сердца наполняя грудь.

Одиночество

В одиночество плача, в обиталище грустиТы уходишь, надеясь испытать свои чувства.И обратно взлетаешь, и порхаешь свободно,Хохоча, кувыркаясь, резвясь беззаботно.И улыбкою милой, что до слез насмешила,Ты играешь, как будто покоривший вершину,Очарованный странник, или ветер-скиталец,Или маленький мальчик, отморозивший палец.И ко мне ты приходишь, и меня увлекаешь,И, как будто котенок со мной ты играешь,Коготки свои пряча в своих лапках пушистых,Разгоняет молчанье твой смех серебристый.И, себя забывая, за тобой я бросаюсь,И поймать птицу счастья руками пытаюсь.Талым мартовским снегом в руках моих таешь,Незаметною тенью от меня ускользаешь.Ты уйдешь беспечально, я же крикну, отчаясь:– Ты куда, моя чайка? Эхо скажет мне: – Чао!Ветки елей, качаясь, измочалят молчанье,И истают свечами мои сны и печали.

Белобока

В стае вороньей летают галки,Голуби и грачи.Только сорока своим товаркамВечно кричит.Нет белых пятен в стае вороньей,Как ни гляди,Лучше сороку, лучше сорокуТы погоди.Пусть говорят: – ненастье приноситС собой она.А на одном боку солнца просвет,А на другом – луна.

Ладони

В сумерках жизни и в красках закатаПуть мне укажут огни привокзальные.Образом чистым храню в сердце святоХрупких ладоней движенья прощальные.Отроком блудным к тебе возвращаясь,Каюсь, вступая в места изначальные,Холодом ясным на лбу ощущая,Нежных ладоней движенья прощальные.Как я гляжу в эти чудные очи,Слушаю речи простые, печальныеИ вспоминаю безумные ночи,Мягких ладоней движенья прощальные.Ветер осенний, холодный, нестриженыйСнова несет меня в странствия дальние.И оглянусь я назад, и увижуМилых ладоней движенья прощальные.

«В твоем характере нет ни одной…»

В твоем характере нет ни однойЧерты, которые хотел бы я исправить.Так оставайся же всегда такой,Какая есть! Я это буду славить.

Взгляни в глаза