За Святую Веру

Владимир Кевхишвили

За Святую Веру

Историческая драма

Ранят тело Твоё пресвятое,

Мечут жребий о ризах Твоих.

А.Ахматова

Действующие лица

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ – Государь Всея Руси.

Окружение царя:

ДЕМЕНТИЙ – дьяк Тайного Приказа.

ПАИСИЙ – Паисий Лигарид, учёный грек, митрополит Гаазский, приглашённый в Москву для участия в церковных делах.

МАТВЕЕВ – близкий друг государя, стрелецкий голова, впоследствии боярин.

СЕМЁН – царский ловчий.

ЯШКА, ГРИШКА – сокольничие.

Духовенство:

НИКОН, ИОАСАФ, ИОАКИМ – Патриархи Московские и Всея Руси.

МАКАРИЙ – Патриарх Александрийский.

о. СЕРГИЙ – настоятель Ярославского Спасского монастыря.

Миряне:

АФАНАСИЙ – поморский рыбак Сумского острога.

Его дети:

МАРФА – девица, 19 лет.

ДУНЯ – девица, 16 лет,

НИКИТА – отрок 14 лет

Соловецкий монастырь:

НИКАНОР – архимандрит «на покое»,

ГЕРОНТИЙ – писарь,

ЗАХАРЬЕВ – подьячий.

АЛЕКСАНДР, ПРОТАСИЙ – соборные старцы.

НИЛ, ФЕОКТИСТ, ИГНАТИЙ – старцы.

МАРК, САВВА, ВЕНИАМИН, ГЕРМАН, ВАРФОЛОМЕЙ – монахи.

ИСАЧКО, САМОЙЛА – сотники.

ИВАШКА – юродивый,

УЛЬЯН, СПИРИДОН, ПЁТР, ГРИГОРИЙ – люди Стеньки Разина.

Служилые люди:

ВОЛОХОВ – стряпчий.

CТРЕЛЕЦКИЙ СОТНИК.

МЕЩЕРИНОВ – воевода,

КЕЛЕН – майор,

БУШ – военный специалист

ПОТАПОВ – ротмистр

Придворные, духовенство, народ

Основанная на подлинных исторических документах, драма «За Святую Веру» посвящена великой национальной трагедии, имевшей место в русской истории – расколу Русской Православной Церкви, произшедшему в период патриаршества Никона (1652–1666 г.).

В центре повествования – противостояние царя Алексея Михайловича и Соловецкого монастыря, взаимоотношения Власти и Церкви, а также судьба простых людей, вовлечённых в водоворот бурных исторических событий.

Часть первая

Надежды

Ноябрь 1666 г. В Москву, по приглашению царя, на церковный Собор прибыли иноземные православные архиереи, в т. ч. патриархи МАКАРИЙ АНТИОХИЙСКИЙ и ПАИСИЙ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ. Собор должен рассмотреть и вынести решение по делу патриарха Московского и Всея Руси НИКОНА[1]. Кроме того, на Соборе царь хочет заучиться поддержкой иностранных архиереев при проведении им церковной реформы, заключающейся в исправлении («справе») русских богослужебных книг и церковных обрядов, согласно греческим образцам.

Картина первая

Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, ПАИСИЙ.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Как непонятлив сей народ!

Меняется лишь форма…

Двенадцать лет уже идёт

Церковная реформа,

А толку что-то не видать —

Раздоры, слухи, сплетни,

Вот Аввакум[2] твердит опять,

Что дни грядут последни.

Как на Соборе он дерзил!

На пол улёгся смело,

Архиереям нагрубил,

Неслыханное дело!

И Никон взаперти хорош:

Ругает нас прилюдно!

Не ценит милости ни в грош!

Да, наше время чудно…

Расколы, споры без числа,

Болезни, глад, напасти,

Повсюду смуты и хула

Самодержавной власти.

Бунтарства тлеют угольки

И на Дону и в Клине,

Увы, ведь даже Соловки[3]

Царю перечат ныне!

Стоят все за Святую Русь,

За древние законы,

Но я о том же ведь пекусь!

Должны быть только оны

К единой норме сведены,

Иначе нет порядка…

Паисий!

(Паисий делает поклон)

Как со стороны,

Скажи, но только кратко,

Что патриархи говорят

О нашем балагане?

ПАИСИЙ:

Великий государь, скорбят

Они, что христиане

Прискорбно так себя ведут,

Перечат власти гордо.

И всё же патриархи ждут,

Что как и прежде твердо

Ты будешь справу продолжать…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

А кто не подчинится?

ПАИСИЙ:

Еретиков искоренять!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Но может кровь пролиться…

ПАИСИЙ:

Не нужно грешников жалеть,

Иуд исправит плаха!

Борьба с раскольниками есть

Обязанность монарха.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Об этом нужно мне, как встарь

Решение Собора.

ПАИСИЙ:

Его, великий государь

Иметь ты будешь скоро.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Что делать с Никоном? Совсем

Он стал неуправляем.

ПАИСИЙ:

Владыки думали над тем…

Другого мы поставим,

Его же в монастырь сошлём,

Подальше…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Это верно.

Пускай помыслит обо всём,

Покается примерно.

Ещё проблема – Аввакум,

Он был уже в Сибири,

Но непокорный этот ум

Не думает о мире.

Всё учит ереси своей —

Двуперстию, Иисусу[4],

Уже немало есть людей,

Поддавшихся искусу.

ПАИСИЙ:

Анафему ему и им

Мы утвердим Собором.

Потом, что хочешь делай с ним,

Еретиком и вором.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

На том и порешим сейчас,

Поклон отцам-владыкам…

Иди же с Богом! В добрый час!

ПАИСИЙ:

(поклонившись)

В смирении великом.

Уходит, пятясь задом.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

(один):

Взвалил я ношу на себя,

Но нет пути обратно…

Святая Русь! Твой дух любя,

Я думал многократно,

Что ты под небом голубым?

Какое твоё место?

Ты – горний край, Ерусалим,

Ты – Божия невеста!

Царьград под турками живёт,

Рим – Папами захвачен,

Лишь ты одна Христа оплот,

Тебе путь предназначен

Святым Вселенским царством быть,

Все сокрушить невзгоды

И вере истинной учить

Заблудшие народы.

Они уже стучатся к нам —

Дон, Полоцк, Украина…

И Русь их не отдаст врагам —

Судьба у нас едина!

Текут границы наши вширь

Могучею волною,

Преображается Сибирь

Под русскою рукою.

Израиль новый восстаёт

Из пепла, словно чудо,

И православие несёт

Язычникам повсюду…

Ах, Русь, кружится голова

От твоего величья!

Одно лишь надо нам, сперва —

Все устранить различья,

Что накопились за века

В богослужебных нормах.

Я для того издалека

Призвал на Русь учёных.

Как славно начинали мы:

Над сводами писаний

Трудились лучшие умы —

Арсений, Епифаний[5].

Под Вонифатьева[6] крылом

Вся молодёжь собралась,

О деле думали одном,

Пока не передрались…

Встал Аввакум за старину,

За ним другой и третий,

В раскол направили страну

Борцы за правду эти!

Потом и Никон стал чудить,

Вдруг стал неблагодарным,

Хотел как Римский Папа быть,

Писался государем[7].

Крестьянский сын…Откуда в нём

Такое самолюбье?

Поставить Церковь над царём —

Латинское безумье!

Есть на Руси один лишь царь,

Помазанник Господний,

Так на Сионе было встарь,

Так на Руси сегодня.

А церковь – правильно блюди

Устав богослуженья…

Дверь приоткрывается, в неё просовывается голова ДЕМЕНТИЯ

ДЕМЕНТИЙ:

Великий государь!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Войди!

ДЕМЕНТИЙ заходит и падает на колени, государь делает знак подняться.

ДЕМЕНТИЙ:

С Коврова донесенье.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Что там у них стряслось?

ДЕМЕНТИЙ:

Бегут

Крестьяне к капитонам[8]

Там объявился новый плут —

Друг нищим и голодным,

Вавила-старец. Он твердит,

(перекрестившись)

Что Церковь не от Бога,

И Крест и Таинства хулит,

И лается премного.

Люд толпами к нему идёт,

Скиты повсюду ставят…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Сыскать разбойника! В тюрьму!

Пусть там его заставят

Назвать сообщников своих,

Покаяться всем сердцем.

ДЕМЕНТИЙ:

С крестьянами что делать?

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Их

Назад вернуть владельцам.

ДЕМЕНТИЙ:

Они наслушались про ад

И про земли кончину…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Работать просто не хотят,

Но ищут лишь причину,

Чтоб убежать подальше в лес

И жить там, словно тати.

Пусть каются, целуют крест…

Скажи, Дементий, кстати,

Как монастырь на Соловках?

Мне говорили, будто

Монахи там забыли страх,

И назревает смута…

ДЕМЕНТИЙ:

Приплыл от них архимандрит,

Ждёт встречи с государем.

Монахи служат, говорит,

В церквях по книгам старым.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Послать комиссию туда,

Священников учёных.

Пусть разъяснят им навсегда

О вреде книжек оных.

ДЕМЕНТИЙ:

Всё будет сделано.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Иди…

Меня купцы заждались.

За патриархами следи,

Ни в чём чтоб не нуждались.

ДЕМЕНТИЙ уходит.

Картина вторая

Несколько месяцев назад. Белое море. На небольшом рыбацком баркасе АФАНАСИЙ, МАРФА, ДУНЯ, НИКИТА плывут на богомолье в Соловецкий монастырь.

ДУНЯ:

(поёт, глядя вдаль):

Принесу жемчужину я

В Руки Вечного Владыки,

Разольются солнца блики —

Чистая душа моя.

Принесу жемчужину я,

Ту, которая дороже,

Всех богатств земных и всё же,

Господи, помилуй мя!

Принесу жемчужину я,

Положу пред Ним, склонившись,

На колени опустившись —

Господи, раба Твоя.

Принесу жемчужину я,

Разорвутся вражьи сети,

Ведь сильней всего на свете

Чистая любовь моя…

МАРФА:

Что, Дуня, снова о любви

Поёшь с утра пораньше?

Ты лучше Бога не гневи…

ДУНЯ:

А что быть может краше?

МАРФА:

Уж скоро будет монастырь —

Святых людей обитель.

Вот, лучше полистай псалтирь

(Даёт ей небольшую книгу),

Покайся…

ДУНЯ:

Рек Спаситель,

Тому, кто много возлюбит,

Грехов проститься много.

НИКИТА:

Она о Лёшке всё грустит…

МАРФА:

Побойся, Дуня, Бога!

В монастыре он третий год,

Когда его забудешь?

Он для Христа теперь живёт,

Неужто ещё любишь?

НИКИТА:

Земля! Земля!

АФАНАСИЙ:

Благой Творец

Сподобил нас добраться

К святому месту, наконец!

МАРФА:

Должны мы постараться,

Со страхом Божьим здесь ходить

И плачем безутешным

Спасителя благодарить

За милость к нам прегрешным.

Паломники осеняют себя крестным знамением и благодарят Бога.

МАРФА:

Прославим Бога, споём же:

ВСЕ:

Слава Тебе, Христе, Боже!

МАРФА:

Приидите, поклонимся Богу!

ВСЕ:

Приидите, поклонимся Христу!

Приидите к славному Его чертогу,

Припадите к честному Его Кресту!

Спаси нас, Божий Сыне,

Тебе поющих ныне:

Аллилуйя, Аллилуйя! (2 р.)

Картина третья

Большой Соловецкий остров. Семейство АФАНАСИЯ сходит на берег и идёт в сторону монастыря.

ДУНЯ:

Красиво как…

МАРФА:

Святым молись

Савватию, Зосиме[9],

Поклоны сотворяй, крестись —

Душою будешь с ними.

ДУНЯ и все остальные усердно крестятся и делают поклоны. Затем семейство подходит к воротам, возле которых стоят два монаха, и сидит юродивый, поющий заунывную песню.

ЮРОДИВЫЙ:

Древней вере на Руси

Больше не бывати,

Иноземцы приплывут

Монастырь разоряти.

О, горе! Горе! Горе!

Кровь вытекает в море!

Секиры, копья, пики,

Пожары, стоны, крики!

Афанасий с детьми со страхом смотрят на юродивого.

1-й МОНАХ

(показывая на юродивого):

Ивашка, Божий человек,

Лет пять уж нас тревожит,

Сидит здесь, в холод, дождь и снег,

Поёт одно и то же.

Семейство АФАНАСИЯ проходит ворота и вступает на территорию монастыря. Взору паломников открывается храм Благовещения Пресвятой Богородицы.

ДУНЯ

(МАРФЕ шёпотом):

Сестра, смотри, вот это да!

Какая церковь дивна!

Давай зайдём скорей туда…

МАРФА:

Там служба, ещё, видно,

Не кончилась…

ДУНЯ:

Пойдём, пойдём!

АФАНАСИЙ:

Сходи сама, Дуняша,

На паперти мы подождём…

МАРФА:

Когда сестрица наша

Уж повзрослеет, наконец…

АФАНАСИЙ:

По мне, так никогда бы!

МАРФА:

Ты слишком добрый с ней, отец —

Не вышло чего как бы.

ДУНЯ заходит в церковь, протискивается через толпу молящихся, разглядывает иконы и всматривается в лица монахов. АФАНАСИЙ с детьми ходит вокруг церкви. Внезапно из соседнего храма выбегает священник, за ним бежит толпа монахов и мирян, возглавляемая старцем:

ТОЛПА:

Иуда! Бей его! Держи!

АФАНАСИЙ:

Что сделал он худого?

СТАРЕЦ:

По новым книгам он служил…

Беглеца ловят и подводят к старцу.

СТАРЕЦ:

В тюрьму его! В оковы!

Священника уводят под улюлюканье толпы.

СТАРЕЦ

(АФАНАСИЮ):

Проникла, други, даже к нам

Латинская зараза,

Враги уже и тут и там,

От Никона указа

Пришло безумие на Русь —

Святых книг исправленье,

Вместо Исуса – Иисус,

Трёхперстное крещенье…

МАРФА:

А как же царь не уследил

За мерзостьми такими?

СТАРЕЦ:

Его антихрист окружил

Людьми везде своими.

Писали, били мы челом,

Но занят царь делами,

Ответа до сих пор мы ждём

И боремся с врагами.

Ну ничего, Бог сохранит

Державу от глумленья…

АФАНАСИЙ:

Очнётся царь и посрамит

Все ложные ученья!

СТАРЕЦ:

Аминь! Аминь! Да будет так!

Идите с миром, други!

Но помните, не дремлет враг,

Молитесь на досуге!

СТАРЕЦ уходит в сопровождении монахов.

АФАНАСИЙ:

(одному из мирян):

Скажите, кто сей старец был,

Муж крепкий и достойный?

1-й МИРЯНИН:

Сей старец – преподобный Нил,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Никон, 6-й патриарх Московский и Всея Руси. Начал церковную реформу, однако, поссорившись с царём, в 1658 году сложил с себя сан и удалился в монастырь. Через некоторое время вновь заявил о своих правах на патриаршество и всячески препятствовал избранию нового патриарха.

2

Аввакум Петрович, протопоп, противник реформы, один из лидеров старообрядцев.

3

Соловецкий мужской монастырь на Большой Соловецком острове. Играл важную роль как просветитель и колонизатор Севера, был важным стратегическим пунктом, имел свои войска.

4

Наиболее заметными изменениями в результате церковной реформы были введение трёхперстного кресного знамения вместо двоеперстного, а также новое написание имени Спасителя – вместо «Исус» в новых книгах было напечатано «Иисус». Против этих и других новшеств резко выступали лидеры старообрядцев, в т. ч. Аввакум.

5

Арсений Сатановский и Епифаний Славиневский – учёные монахи, приглашённые из Киева в Москву. Занимались переводом богослужебных книг, в т. ч. Библии с греческого языка на русский.

6

Стефан Вонифатьев – настоятель Благовещенского собора Московского Кремля, царский духовник, глава кружка «ревнителей благочестия» или «боголюбцев».

7

Никон, будучи патриархом, в официальных документах именовал себя «великим государем и святейшим патриархом», что унижало достоинство царской власти.

8

Капитоны – секта, проповедовавшая крайний аскетизм и не признававшая церковной иерархии и Таинств.

9

Святые Савватий, Зосима – выдающиеся христианские подвижники, основатели Соловецкого монастыря.