Небесный шторм

– Али Гусейнович! – спохватился Ильхам. – Они же в установку попадут!

Как-то странно, в этом аду он еще ухитрялся думать о работе. Парнишка метнулся к двери – как будто его присутствие рядом с установкой могло что-то изменить.

– Куда, стоять! – заорал Али и помчался за мальчонкой. Оба поочередно скатились с крыльца. Ильхам рванул в пространство между строениями, еще не охваченными огнем, бежал, петляя, будто заяц. Взрыв прогремел у него за спиной, паренек свалился плашмя, а Али взрывной волной придавило к крыльцу. Он подпрыгнул, вытрясая звон из ушей, заковылял на ватных ногах. Но помощь пареньку не требовалась – он стартовал с упора лежа, помчался дальше. И… вбежал на полной скорости в новый взрыв, который расцвел, словно цветок, у него на дороге!

– Ильхам!.. – завыл Али и, не пригибаясь, заковылял к пареньку. На месте взрыва красовалась метровая воронка. Повсюду кровь, оторванная рука… Истерзанное тело молодого помощника наполовину засыпало землей. В мертвых глазах теснилась решимость добежать, спасти, если нужно, грудью прикрыть… Ноги подкосились, Али свалился на колени перед изувеченным телом – уже и не помнил, то ли молился, то ли ругался самым мирским образом, тряс его, надеясь оживить, давился слезами…

Когда рассыпалось в щепки соседнее строение – слава Всевышнему, забитое не боеприпасами, а составными блоками от зенитных орудий, – он очнулся. Полз на корточках, потом поднялся, побежал, пригнувшись, закрывая голову руками, – к южным воротам базы. Осколки щадили его, свистели стороной, несколько раз он спотыкался, но вставал, шатаясь, двигался дальше. В стенах периметра зияли дыры, искореженные ворота валялись поодаль от проема, заваливаясь, падала, словно марсианин у Герберта Уэллса, вышка с орущим часовым. Приземистые сараюшки в стороне от ворот, стыдливо прикрытые чахлыми деревцами, вроде были целые. Туда он и подался. Но грохнуло где-то справа, Али засыпало землей, что-то мощное, на скорости, ударило в бок – он закричал от боли, смешалось все в голове, он повалился и уже не мог ухватить за хвост убегающее сознание…

Когда он очнулся, вокруг царила тишина – звенящая, страшная. Привстав, он опасливо потрогал бок, полагая нащупать огромную кровоточащую рану. Но нащупал болезненный синяк, а рядом лежал угловатый камень. Ноги не держали, он доволокся до сарая на четырех конечностях, ввалился в него, сел на грязный пол и заплакал. Установка – целая и невредимая, наполовину укрытая чехлом – стояла в углу помещения и призывно поблескивала хромированным излучателем…

Он сидел на крыльце, сжимая голову руками, когда вокруг него начали собираться люди. Служащие базы возвращались на рабочие места, от которых остались руины. С кого-то капала кровь, кто-то прихрамывал, истерично что-то выкрикивал. Из обрывков разговоров явствовало, что боеприпасов на базе было немного, иначе все бы разлетелось к чертовой матери – хранились в основном агрегаты и узлы для зенитных САУ «Шилка», установок залпового огня.

– С вами все в порядке, господин Али? – бросился к нему человек со смутно знакомым лицом – один из подчиненных Урхана. Не дождавшись ответа, вбежал в сарай, выскочил оттуда с радостными криками: – Она целая! – и тут же что-то залопотал, обращаясь к толкущимся людям, потом тряхнул Али за плечо. – Нужно срочно уезжать, господин Али! Скоро подойдет грузовик, будет погрузка. Вы едете с нами – это приказ. Не позднее чем через два часа пушка и вы должны быть в безопасном месте… Очнитесь, господин Али!

Он плохо понимал, чего хочет от него этот контуженый, обзаведшийся нервным тиком и рубцом под глазом ливиец. Не хотелось никуда ехать. Даже шевелиться не хотелось…

Школа на окраине города Хомса переживала не лучшие времена. Не так давно по дороге, огибающей город с юга, проходила танковая колонна – отдельный механизированный батальон правительственных войск спешил на помощь ливийским войскам, погрязшим в позиционных боях у мятежной Мисураты. Колонна пылила мимо школы. И надо же такому случиться, что именно в этот момент из-под единственного на небе облака вынырнула пара американских «В-2» и подвергла колонну тщательной обработке. По счастью, когда бомбардировщики зашли на второй круг, колонна успела рассредоточиться, поэтому потери были терпимые. Ливийские военные недосчитались четырех танков «Т-62» советского производства, пары «БМП-1», боевой разведывательной машины, самоходной пушки-гаубицы «Дана» и полутора десятка человек. Потрепанная колонна отправилась дальше, подбитая техника неделю красовалась на дороге, пока ее не оттащили с глаз долой, чтобы не умалять патриотические настроения. У кого-то из пилотов то ли глаз подвел, то ли приборы, но одна из бомб ахнула в школу и сделала в здании добротную выемку. По счастью, в мусульманских школах летом тоже не учатся. Восточное крыло не пострадало, в местный спортзал и свозили отловленных в пустыне летчиков НАТО. Место для «хранения» было выбрано удачно и с юмором – никому бы и в голову не пришло, что в полуразрушенном здании могут содержаться пленники. К тому же школу со всех сторон окружали деревья, что в плане «подсматривания» из космоса тоже было неплохой находкой.

Машины вставали под деревьями, из них выгружали пленных и «зеленым коридором» препровождали в спортзал. Гулять не выпускали. Куртуазным манерам ливийских вояк не обучали – Шарля бесцеремонно вытолкнули из машины и погнали прикладами в приземистое кирпичное строение с заколоченными фанерой окнами. Втолкнули в сумрачное помещение. Было душно, пахло потом, немытой одеждой. Горели маломощные лампочки, озаряя помещение мглистым желтоватым светом. Захлопнулась дверь, оснащенная отверстием, и с обратной стороны к нему мгновенно припало всевидящее око. Пленные летчики постоянно находились под наблюдением. У Шарля до сих пор болела голова, приходилось прикладывать усилия, чтобы сохранять невозмутимый вид и переваривать информацию. В помещении томились больше двух десятков человек – в форме летного состава НАТО. Кто-то лежал на грязной циновке, кто-то спал, другие ворочались, кто-то неприкаянно блуждал между заколоченными окнами. Кто-то бубнил – то ли молился, то ли ругался. Прикинув на глаз численность собравшихся, Шарль ужаснулся. Сбили всех! Или практически всех. ЧТО ЭТО БЫЛО?

– Мне кажется или это Шарль Бурнье? – пробормотал человек, лежащий на циновке. Приподнялся, протер глаза, украшенные первосортными синяками, и превратился в старшего лейтенанта Пьера Бриона.

– Тебе тоже негде жить? – пошутил, шепелявя, взъерошенный Доминик Лазар и улыбнулся во все четыре зуба – то ли тормозил челюстью, то ли вел себя при задержании не так, как хотелось бы солдатам.

– Живой, слава Христу, – проворчал немногословный Марсель Жюстье – на первый взгляд невредимый, но как-то подозрительно хватающийся за бок. – А мы уж думали, ты тоже погиб, молиться начали за спасение твоей непутевой души…

Сердце сжалось, без потерь, похоже, не обошлось. Он обходил подавленных товарищей, кого-то обнимал, кому-то жал руку, похлопывал по плечу. Обычно говорливый, балагур и егоза Поль Гурден даже не смотрел ему в глаза, сдержанно кивнул и уставился в пространство. В будущее, видать, смотрел. С оптимизмом. Улыбнулся швед Свенсон, спросил, как дела, рыжеватый американец Паккарди.

– Потихоньку, – вздохнул Шарль. – А вы тут чем занимаетесь?

– Тайны мироздания познаем, – глубокомысленно отозвался Хью Картер. – Не поверишь, Бурнье, в мире столько интересного. Вот скажи, ты знал, что мы можем оказаться в таком положении?

– Мы-то еще ладно, – вздохнул капитан Гийом Ришар. – Вроде убивать не намерены, кормят, не бьют, по нужде выводят. А вот Честеру и Ларсу Гриру… им-то как не подфартило…

Из рассказа капитана выяснилось, что Ахмаду Рашди, понимающему по-арабски, – капитану бельгийских ВВС, который в данный момент видел сладкие сны, – удалось подслушать разговор ливийских офицеров. Двух летчиков не смогли взять живыми. Один при приближении солдат выхватил пистолет, стал отстреливаться, его уложили выстрелом в ногу, поскольку был приказ брать ТОЛЬКО живыми, но попали неудачно, открылось сильное кровотечение, и пока довезли до госпиталя, пленник скончался от потери крови. Второй отправился в бега, удачно съездив по вывеске конвоиру (в шоке был, не понимал, что бежать некуда), оступился и треснулся виском о камень, да повезет ему на небе… Гадали, кто это может быть – либо Честер, либо Грир, либо Бурнье, но поскольку последний, как выяснилось, жив и относительно здоров, то тут уж, как говорится, без вариантов…

– Ты – двадцать седьмой, Бурнье, – пояснил Ришар. – Дольше всех бегал, молодец. Расскажешь, как тебе удалось.

– Нас вроде тридцать было, – растерялся Шарль. Не сходилось что-то в математике.

– Латиньи вернулся, – замогильным голосом вымолвил Гурден, не отрываясь от «пространства». – До Мальты дотянул… и вернулся. Неисправность в двигателе. Я слышал, как он с базой переговаривался…

– Счастливчик, – гулким эхом отозвался Брион. – Сейчас, поди, опять в борделе у «Турино Мамы» сидит, винчик попивает, шлюшек за задницы дергает…

– Ну, да, Латиньи такой, – согласился Лазар. – Чуть передышка – скачками к шлюхам, напряжение свое неуемное снимать. Ты не смущайся, Бурнье, будь как дома, циновок на всех хватает, пристраивайся ко мне – вон свободная, а то торчишь тут, как маяк. Скоро еду принесут, кстати, кормят здесь прилично, видимо, имеют на нас некие планы…

– Рассказывай, как бегал, – проворчал Ришар. – А то от собственных историй уже тошнит, по третьему кругу друг перед дружкой отчитываемся – сплошной позор, никакой романтики.

Шарль немногословно поведал о своих злоключениях. Аудитории история понравилась. Стали обсуждать, Лазар переполз поближе и поощрительно похлопал по плечу.

– Не ожидал, Бурнье. В лучших традициях американского боевика. Будет что дома рассказать. Непонятно только, на что ты рассчитывал. Выбраться из этой клоаки нереально. В Бенгази надо было когти рвать, в Бенгази…

Летчики по одному вступали в беседу. Тема, где безопаснее – в Тунисе или в Бенгази, – почему-то многих взволновала. Горячился Паккарди – американец итальянского происхождения. Его возмущало грубое нарушение прав в так называемой Триполитании. Какое эти обезьяны имели право сбивать его самолет, хватать, как какого-то бродягу, бросать в тюрьму – в антисанитарию, в нечеловеческие условия! Где обязательный гуманизм и приверженность элементарным правовым нормам? Как, вообще, можно воевать в таких условиях, когда противник тебя конкретно не уважает? Его везли через деревню, так горячие ливийские бабы чуть камнями не закидали. Дикость, господа! Неужели здесь никто не знает о резолюции Совета Безопасности ООН под номером 1973, о которой растрезвонили по всему миру? Адекватные французы, слыша эти перлы, прятали ухмылки, а американец энергично разорялся. Потом беседа вернулась в наболевшую плоскость: что за чертовщина случилась в небе над Ливией? Почему отказали двигатели всех самолетов – причем одновременно? А если бы это случилось над морем? Работа ливийцев? Инопланетян? Третьей силы, заключившей договор с самим Дьяволом – в смысле, с полковником Каддафи, врагом номер один всего миролюбивого человечества?

– Ясно одно, – рассудительно изрек Марсель Жюстье. – Если это оружие, то принципиально новое и никогда доселе не использовавшееся. Какая паника теперь начнется – трудно представить. Держу пари, пока не выяснится, в чем дело, наши побоятся соваться в Ливию со своими самолетами. Будем «Томагавками» швыряться.

– Правильно, – проворчал кто-то аполитичный. – А то уже самолетам тесно в «бесполетной зоне»…

– Тоже неплохо, – ухмыльнулся Брион. – А вот это оружие… интересно… может, оно и «Томагавки» способно останавливать или обратно разворачивать…

Летчики молчали, впечатленные мысленной картиной. Тонут атомные подводные лодки, тонет флагман ВМС США «Маунт Уитни», авианосец «Джузеппе Гарибальди», взрывается к чертям собачьим авиабаза в Сигонелле – со всей навороченной техникой, жилыми кварталами и борделем, в котором завис счастливчик Латиньи…

Распахнулась дверь, вошли два дюжих охранника в форме, встали по бокам и взяли автоматы на изготовку. Вошел еще один – невысокий, плотный, с офицерскими знаками различия, с папкой в руке и пилоткой, всунутой под погон. Откормленный, лысоватый, он был спокоен, как монумент. Пока он рассматривал насторожившихся пленников, ни один мускул не дрогнул в лице. Впрочем, торжествующий огонек в глазах блеснул.

– Строиться, – на приличном английском скомандовал офицер.

Он медленно расхаживал вдоль шеренги понурых, оборванных пилотов, всматривался людям в глаза, делал мысленные «зарубки». Покосился на «разукрашенного» Бриона, на исцарапанное лицо и руки Ришара – такое ощущение, словно летчик долго и безуспешно купал кота. Пересчитал пленников по головам и остался доволен.

– Добрый вечер, господа европейские туристы, – вкрадчиво и как-то нейтрально поздоровался офицер. – Ну, вот вы и в сборе. Спешу поздравить – вы находитесь в расположении одной из частей ливийской армии, где вас безумно рады видеть. Мое имя – Аль-Фергани, можете обращаться ко мне «господин капитан». Надеюсь, наши отношения будут ровными, спокойными и станут примером для подражания вашим… последователям. Сразу предупрежу, что попыток к бегству предпринимать не стоит, далеко вы не уйдете, и последствия могут быть трагическими. Грубить и бросаться в драку тоже не советую – зачем? Геройство в данном случае неуместно и просто смешно. Если вы хотите вернуться домой живыми, а не, скажем, в черном полиэтиленовом мешке, то и вести себя следует соответственно. К вам относятся, как вы могли заметить, гуманно, кормят сытно, а небольшие, хм, физические увечья вызваны – сами понимаете – неповиновением при задержании. Скоро прибудет врач, и те, кому это требуется, получат медицинскую помощь. Комбинезоны сдадите – взамен вам выдадут другую одежду. Хранить деньги запрещено, пытаться подкупить охрану – тем более. С просьбами позвонить – не обращаться. Сейчас вас всех зарегистрируют, перепишут ваши данные, изымут документы – у кого еще не изъяли. Просьба отнестись к нашим действиям с пониманием. Не забывайте, – офицер не удержался от презрительной гримасы, – что для нас вы агрессоры, уничтожающие нашу процветающую страну, взрывающие наши дома и убивающие наших женщин и детей… – От внимания Шарля не укрылось, как офицер непроизвольно сжал кулаки, но, впрочем, опомнился. – Мы понимаем друг друга, господа? Я рад. Будем надеяться, что после пребывания в нашем… хм, санатории у вас останутся о нем только самые приятные впечатления.

Команды «вольно» и «разойдись» не последовало. Через несколько минут солдаты втащили в помещение ворохи комбинезонов подозрительной свежести, швырнули перед строем. Пролаяла команда – переодеваться. Свою одежду раскладывать аккуратно, не комком – все в ряд. Несколько человек переоблачались, остальные ждали под дулами автоматов. Тоска навалилась – не продохнуть. Шарль вспомнил, что примерно в это предвечернее время, если позволяла служба, он звонил Жаклин в Тулузу. Снисходительно выслушивал ее щебет – о домашних делах, о семейном бизнесе, с которым она проворно справлялась, слушал лепет крошки Марселя – и тепло становилось на душе, почти беззаботно… Привычка носить одежду с изобилием карманов сослужила добрую службу. Его обыскивали, прежде чем бросить в машину – но лишь на наличие стреляющих, колющих и режущих предметов. Три с половиной тысячи евро (в основном в крупных купюрах) не нашли. Воспользовавшись заминкой, когда охранники с криками бросились к Ришару, собравшемуся спрятать в носок безвредный перочинный ножик, он сунул руку в задний карман комбинезонных штанов, ногтем разодрал шов и незаметно для окружающих переправил сложенные пополам банкноты под трусы. Пришлось отставить заднее место, чтобы не вывалилось. И когда поступила команда очередной пятерке сбрасывать одежду и облачаться в комбинезоны (в которых что-то красили), он не стал упрямиться. Все стащил, влез в штаны и облегченно перевел дыхание. Фокус из арсенала карманного воришки удался ему одному. Раздеваться догола команды не было.

Звонил телефон на прикроватной тумбочке – истошно, с надрывом, словно умолял: ну, заткните же меня поскорее! Именно в это утро проснуться для Жаклин Бурнье оказалось тяжким испытанием. Она мучительно выбиралась из «режима сна», не могла сориентироваться, где она находится и какого черта происходит?! Просыпалось предместье Сен-Сипрьен – пригород родины ордена доминиканцев, «розового града» Тулузы (нареченного так по цвету кирпича, из которого был выстроен старый город). Лучик солнца выглянул из-за тропической азалии, озарил лужайку перед домом, пышные шапки пионов, новомодное поливальное устройство, заглянул в комнату через огромное, идеально чистое зеркало. А когда полоснул по глазам, осталось только проснуться. Телефон звенел, не унимаясь. Пот прошиб – это Шарль, он же вчера не позвонил! Собиралась с вечера понервничать, но передумала, решила дождаться следующего дня. Все-таки служба у человека, всякое случается… Она отбросила одеяло, путаясь в ночной сорочке – не могла же она ее надеть верхом вниз! Схватила трубку:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.