Тренажер для трех граций

– Сами же твердите по радио и телевидению, чтобы паспорт без надобности с собой не носить, – не удержалась Ирина, – ведь воруют же.

– Воруют, – подтвердил милиционер, – и даже убивают. Вот как сейчас, в туалете.

В это время Катя выпала из ступора. Она перестала трястись и качаться на стуле, поглядела осмысленно и даже сердито.

– На что это вы, интересно, намекаете? – закричала она. – За кого нас принимаете? По-вашему это мы того мужика прирезали? Да вы больше ту ненормальную слушайте!

Ирина мысленно схватилась за сердце. Сейчас Катьку понесет. Характер у подруги нескандальный, но если уж попадет шлея под хвост…

Такое бывает крайне редко, но сейчас, очевидно после пережитого стресса, Катериной овладел приступ немотивированной агрессии.

– Во-первых, – с металлом в голосе заговорил милиционер, и даже усы у него распушились, как у сердитого кота, – я ни на что не намекаю.

Не имею такой привычки, профессия не позволяет. Во-вторых, отчего это вы свидетельницу ненормальной считаете? На мой взгляд весьма толково гражданка все объясняет. Вы говорили о том, что потерпевшего следует убить?

Ирина невольно улыбнулась и только открыла рот, чтобы разъяснить недоразумение, как Катька снова все испортила.

– Конечно ненормальная баба! – фыркнула она. – Какой нормальной женщине придет в голову выкрасить волосы в такой ультрафиолетовый цвет?

Краем глаза Ирина заметила, как один из блюстителей порядка, самый молодой, с детскими пухлыми губами, не выдержал и рассмеялся. Старший милиционер нахмурил брови, а тетка с красно-фиолетовой гривой ринулась к Кате, вопя во все горло:

– Сама ненормальная, убийца, маньячка!

– Таранькин! – рявкнул старший, и юный Таранькин перехватил крашеную тетку на полпути.

– Вы откуда знаете, что потерпевшего зарезали? – милиционер завис над Катей, но она нисколько не испугалась.

– Вы на меня не давите! – взвизгнула она. Чего тут знать, когда у него нож из груди торчит?

– О, уже и нож разглядела! – обрадовался милиционер. – А может, ты его сама и прирезала?

А иначе для чего было в мужской туалет тащиться? Следов ваших там множество…

– Но не на ноже ведь, – вступила Ирина, надеясь про себя, что Катька не совсем рехнулась и не трогала нож.

– Значит так, дамочки, – сказал старший милиционер, – придется проехать в отделение. Там вас допросят по всем правилам, установят личности. Там вы и объясните, зачем хотели убить потерпевшего. Вы тоже поедете, – кивнул он тетке, – с вас показания снимут.

Тетка изменилась в лице, она вовсе не собиралась тратить свое время на пребывание в отделении милиции. Однако теперь отказаться никак нельзя, с представителями закона не поспоришь.

– Так вам и нужно, убийцам, – с ненавистью прошипела она подругам, – теперь вас посадят, а может быть, вообще расстреляют!

Ирина только пожала плечами, но в Катьку словно бес вселился. Она ловко увернулась от милиционера, подскочила к свидетельнице и вцепилась ей в волосы. Тетка завизжала, милиционеры бросились разнимать дерущихся. Ирина поняла, что лучшее, что она может сейчас сделать – это помалкивать, а то менты совсем озвереют, могут и побить.

Слава всем святым, их вывели через подсобку и по служебной лестнице. Ирина умерла бы от стыда, если пришлось бы идти по всему торговому центру в сопровождении милиции. На Катерину чуть не надели наручники, в последний момент все-таки передумали.

В машине с решетками на окнах их встретил пьяненький мужичок самого страшного вида.

Вместо одежды на нем были засаленные лохмотья, вместо зубов – одни дыры. Один глаз подбит, но зато второй смотрел бодро.

– Здрассти вам с кисточкой! – весело приветствовал он подруг, Ирина содрогнулась. Всю дорогу она боролась с подступающей тошнотой, потому что от соседа невыносимо воняло. Катерина громко возмущалась, пока Ирина не ткнула ее кулаком в бок и не приказала замолчать.

– И в милиции лучше помалкивай, я буду говорить! – шипела она. – Ты свое дело уже сделала, добилась, что нас в милицию забрали ни за что, так что теперь заглохни.

– Все равно я этого так не оставлю! – бурчала Катька. – Это же надо, приличных женщин арестовывают! Понятно теперь, почему в нашей стране такой разгул преступности, потому что они честных людей только сажают! Понятно, почему наш город называют криминальной столицей России!..

Ирине захотелось задать Катьке хорошую трепку. Очевидно того же хотелось и представителям милиции, потому что они неодобрительно молчали.

Наконец машина затормозила.

– Задержанные, выходи по одному! – сказал Таранькин, раскрывая дверь.

«Дожили!» – с горечью подумала Ирина.

В отделении их разделили. Пьяненького бомжа под руки препроводили в подвал, по дороге он немузыкально пел что-то развеселое.

Дам провели в обшарпанное помещение, где их встретил хмурый капитан по фамилии Яблоков, плохо выбритый и с красными глазами. Не тратя времени даром, он выспросил у них все анкетные данные и надолго замолчал, уставясь в экран допотопного компьютера. Ирина приятно удивилась такому прогрессу и сообразила, что капитан проверяет их данные.

– Ну что? – Катя первая не выдержала молчания. – Вы выяснили, что мы – женщины приличные и вовсе незачем было нас арестовывать.

– Вас, гражданочка, никто пока не арестовывал, – занудным голосом сказал капитан Яблоков, – вас задержали до выяснения.

– Долго вы будете выяснять? – злобно спросила Катька, и до Ирины наконец дошло, отчего подруга такая агрессивная.

У Катьки был сильный стресс, когда она обнаружила в туалете убитого мужчину. А стресс Катерина может снять, только если немедленно ее накормить. Причем до отвала, и желательно чем-то вкусным. Подойдет полторта, или целая коробка корзиночек со взбитыми сливками. Или же основательная пицца, и уж на самый крайний случай – тройной гамбургер. Ничего этого Кате не предоставили. Вместо того, чтобы утешать бедную женщину и как следует кормить, милиция начала сурово ее допрашивать, да еще тетка-свидетельница попалась на удивление противная. И Катькин стресс трансформировался в агрессию.

Осознав сей факт, Ирина рассердилась. Ну нельзя же вести себя как маленький ребенок, ведь это все же милиция, они могут и санкции какие-нибудь применить, тем более что человека-то и вправду убили…

Тут Ирине пришло в голову, что никто их до сих пор не спрашивал про убийство. Милиция зациклилась на показаниях тетки с крашеными волосами, да тут еще Катька устроила форменное светопреставление. Кто убил того мужчину?

И зачем? И самое главное, когда этот кто-то успел? Потому что времени у убийцы было совсем немного.

– Не все так просто в нашей жизни, – капитан наконец оторвался от экрана, – ваши анкетные данные совпадают с моей базой, но может вы кого-то другого назвали вместо себя?

– Да зачем нам это надо? – удивилась Ирина.

– Всякое бывает, – уклончиво ответил блюститель порядка, – вот если бы вы предъявили удостоверение личности с фотографией…

– Ну нету у нас паспортов! – Катерина совсем озверела.

– И водительских прав тоже нету?

– Вы же видите, – Ирина кивнула на стол, где было вывалено содержимое их с Катей сумочек.

– Ну хоть бы пропуск был на работу… – продолжал ныть капитан. – А вот, кстати, скажите-ка мне, где вы работаете.. – Понимаете… – Ирина тяжело вздохнула, уже зная, что ее слова не успокоят капитана, а совсем наоборот, – я писательница. Пишу детективные романы.

– Угу, – мрачно оживился капитан Яблоков, это где нас, милицию, в самом неприглядном виде показывают? Врут все?

– Ну почему же врут, – встряла бестактная Катька, – уж какой есть вид, в таком и показывают…

Она очень красноречиво поглядела на капитана и на неказистый кабинет. Ирина заскрипела зубами и сделала страшные глаза, но нахальная Катька в это время нарочно смотрела в другую сторону.

– Сами посудите, зачем мне пропуск, если я дома работаю, – продолжала Ирина как можно убедительнее, – а издательство в Москве находится.

Последние слова она добавила для того, чтобы капитану не пришла в голову мысль звонить в издательство с просьбой подтвердить Иринину личность. Еще чего не хватало, сраму за всю жизнь не оберешься!..

– А вы тоже дома работаете? – ехидно спросил капитан у Кати.

– Ага! – закивала она. – Только я не писатель, а художник.

– Картины пишете? – недоверие капитана все возрастало.

– Нет, создаю панно из текстиля, кожи и разных материалов, – невозмутимо ответила Катерина, – ну, чтобы вам было понятно, скажу, что вид моей деятельности называют квилтом, хотя, если быть до конца точной, то это не совсем квилт…

Ирина заметила, что капитану совсем ничего не понятно.

– Переходим к вопросу о семейном положении, – он повысил голос и прихлопнул рукой бумаги на столе, – может муж приедет и подтвердит вашу личность?

– Я в разводе, – буркнула Ирина.

– А у вас тоже мужа нету? – спросил капитан Катю.

– Как это нету? – снова завелась Катька. – Еще как есть! Только он приехать за мной не может, он в командировке, в Африке.

– Ах в Африке? – протянул капитан. – В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы… Точнее можете сказать?

Хотя бы в каком конкретно государстве.

– Не могу, – честно ответила Катерина, – сама не знаю. Он кочует.

– Кочует? – зловеще проговорил капитан. Вы что же это, гражданка Дронова, издеваетесь?

А я, между прочим, при исполнении нахожусь.

И шутки с собой шутить никому не позволю!

– Да какие шутки! – хором вскричали подруги.

Действительно, про Африку была чистая правда. Катькин муж профессор Кряквин полгода назад уехал в этнографическую экспедицию, да так и застрял там, в Африке надолго.

– Значит, некрасивая картина у нас получается, – сказал капитан, – нигде не работаете, живете на нетрудовые доходы, мужа аж в Африку загнали…

– Как это на нетрудовые доходы? – подскочила Катя. – Сам сидит тут, дурака валяет, а других упрекает. И мужа моего не тронь!

– Молчать! – капитан грохнул кулаком по столу. – Про мужа – это еще выяснить надо, чем он там в Африке занимается, если вы даже не можете конкретного государства указать…

Оскорбления, нанесенного профессору Кряквину, Катерина не смогла перенести. Она перегнулась через стол и попыталась вцепиться в волосы бессовестного капитана. При этом она выкрикнула ругательные слова, почерпнутые в телевизионном сериале «Криминальная столица»:

– Мент поганый!

Капитан Яблоков легко уклонился, ему приходилось по роду своей деятельности сталкиваться с куда более опасными субъектами, но он, разумеется, просто не мог не отреагировать на такое оскорбление.

– Таранькин! – крикнул он. – Сунь задержанную в «обезьянник», пускай там посидит и подумает над своим поведением.

– Слушайте, это уж слишком! – всполошилась Ирина.

– В самый раз! – отрезал капитан.

Катерина наконец малость опомнилась и испугалась, но ни один мускул не дрогнул в лице оскорбленного капитана.

После того, как бешено сопротивляющуюся Катю увели, капитан достал из верхнего ящика стола большое румяное яблоко, вгрызся в него зубами и захрустел на весь кабинет.

– Ну, с одной из нас вы разобрались, – нарушила Ирина затянувшееся молчание, – а что вы собираетесь делать со мной? Я, кажется, не кричу, не буяню, вас при исполнении не оскорбляю, может, все же поговорим нормально?

Капитан все хрустел яблоком, но вид у него был уже не такой официальный и обиженный.

– Так и будем сидеть? – вздохнула Ирина. Можно я подруге позвоню? Она приедет и удостоверит мою личность.

Капитан Яблоков вспомнил, что у него и правда множество неотложных дел, а он валандается тут с этими подозрительными бабами.

Пришел из соседнего кабинета тот самый милиционер с усами, который привез их из кафе, протянул Яблокову листок бумаги. Ирина скосила глаза и увидела, что это протокол допроса свидетельницы – той самой вредной крашеной тетки. Усатый прошептал еще что-то на ухо Яблокову, после чего оба вышли, оставив Ирину в кабинете наедине с недоеденным яблоком.

Ящики стола капитан демонстративно запер.

Ирина поскучала немножко, и тут услышала, как в соседней комнате громко разговаривают по телефону. Голос капитана Яблокова спрашивал, правильно ли он попал в агентство «Лео». Когда на том конце ответили утвердительно, капитан заговорил еще громче:

– Есть у вас такой сотрудник Линьков Александр Викторович?

Очевидно, в агентстве ответили утвердительно и в свою очередь осведомились, кто говорит, и что случилось.

– Из семнадцатого отделения милиции говорят! – громко объявил капитан Яблоков. – Случилось то, что тело вашего сотрудника найдено на подведомственной нам территории… – он послушал немного… – Убит… да, ножом в спину… в туалете кафе, что в торговом центре «Буффало»., на теле найдено удостоверение… пришлите кого-нибудь для опознания…

Ирина торопливо достала мобильник и позвонила Жанне. Та ответила злая, как дьявол, что она уже целый час как дура болтается в торговом центре, а их с Катькой нету, телефоны не отвечают.

Ирина велела ей срочно приезжать в семнадцатое отделение милиции, потому что Катьку заперли в «обезьянник», и неизвестно чем это все кончится.

* * *

Милиционер втолкнул Катерину в «обезьянник» и закрыл за ней решетчатую дверь. В нос ударили запахи перегара, грязи и еще чего-то незнакомого, но удивительно неприятного.

– Здорово, подруга! – раздался хриплый веселый голос, и к Кате приблизилась особа в мини-юбке, рваных черных колготках и коротком меховом жакете из китайской собаки. Белесые волосы этой особы были уложены в прическу под лозунгом «свободу Анджеле Девис», а лицо украшала боевая раскраска вождя племени ирокезов, причем эта раскраска была несколько смазана, так что на лице оказалось как бы два несимметричных комплекта губ.

– Здорово! – повторила особа. – Тебя, блин, где замели?

– В торговом центре «Буффало», – призналась Катя, опасливо оглядывая собеседницу.

– Ну! Так ты что – из Геночкиного профсоюза? Круто!

– Чего?

– Чего – чего! – передразнила ее девица. – В «Буффало», там Генкины девушки работают.

Только они, блин, поприличнее будут, ты до них не дотягиваешь… – и она окинула Катерину оценивающим профессиональным взглядом, – точно, подруга, не дотягиваешь!

– Почему это я до продавщицы не дотягиваю? – обиделась Катерина.

– До какой еще продавщицы?

– Ну ты же вроде сказала, что эти девушки в торговом центре работают… так, наверное, продавщицами? Или как это сейчас называют – менеджерами по продажам…

– Продавщицами? – переспросила девица и закатилась долгим хриплым хохотом. – Ну, подруга, ты приколистка, с тобой ухохочешься!

Надо, блин, это запомнить – продавщицами… девкам расскажу, они тоже уржутся… Ну, мне-то все по барабану, в «Буффало» так в «Буффало», лишь бы ты у меня хлеб не отбивала… меня, кстати. Лелей зовут, а тебя?

– Катей.

– Ну, классно, Катюха! У меня была подружка, тоже Катькой звали, мы с ней на Лиговке работали.

– Кем – менеджерами по продажам?

– Ага! – Леля снова громко захохотала. – Точно, по продажам! Сами себя продавали! Ну, Катюха, с тобой, блин, реально не соскучишься! Та, подружка моя, тоже веселая была…

– А где она теперь? – поинтересовалась вежливая Катя. – Перешла на другую работу?

– На другую работу? – повторила Леля. – На какую еще, блин, работу? На «герыча» она перешла. Пока травку покуривала, как все, так и была веселая девка, а как перешла на «герыча», так быстро скопытилась. С Лиговки ее турнули, чтобы пейзаж не портила, немножко на вокзале покрутилась, а потом, как водится, передоз, бирку на палец – и на Южное…

– Что это – бирка на палец? – в ужасе спросила Катя.

– Да ты что – совсем, что ли, тупая? – Леля Опять окинула ее взглядом. – В морг когда попадешь, тебе тоже бирку на палец привяжут, прежде чем на Южное кладбище отвезти…

Катерину передернуло.

– Да что это мы все о грустном! – , опомнилась Леля. – Ты лучше скажи, подруга – у тебя травки нету?

– Ка… какой травки? – переспросила Катерина. Она помнила, что ее тетя проращивает для своего кота зерна овса и пшеницы, но вряд ли Лелю интересовала именно эта травка.

– Какой-какой, обыкновенной травки! Чтобы, блин, до утра веселее перекантоваться!

– Нет, травки нету!

– Это плохо!

Леля потрясла решетку и крикнула:

– Эй, Вовик, иди к нам, мы с Катюхой тебя пощекочем!

– Угомонись, Петухова! – подал голос полусонный милиционер. – А то я тебе еще и «хулиганку» припаяю! Статью двести сорок четвертую!

– Да ты чего, Вовик, я же по-хорошему, нам с подружкой скучно! Развлек бы девушек к обоюдному удовольствию…

– Умолкни, шалава! – донесся из угла обезьянника низкий недовольный голос. – Дай поспать!

– Поспать-поспать! – передразнила Леля. – Здесь, блин, тебе не гостиница! Дай, Ромала, травки – тогда буду тише воды ниже травы!

– Травки тебе? – снова послышалось из угла, и из вороха цветастых тряпок поднялась толстая пожилая цыганка с густыми черными усами. А перо в бок получить не хочешь?

– Да ладно тебе, Ромала, – Леля попятилась, я же только так, пошутила, блин… спи себе, коли сон идет!

– То-то! – цыганка усмехнулась, показав полный рот золотых зубов. – Знай, шалава, свое место!

Вдруг она повернулась и уставилась долгим изучающим взглядом на Катю.

– А ты, молодая, как сюда попала?

– Как попала? – обиженно отозвалась за Катю Леля. – Как все, так и она! На «воронке» привезли!

– Отвянь! – махнула рукой цыганка. – Не с тобой разговариваю! Дай руку, молодая, я тебе погадаю!

– Не слушай ее, Катюха, – проговорила Леля, она тебе такого наговорит – уши завянут!

Однако Катерина, как загипнотизированная, подошла к цыганке и послушно протянула ей раскрытую ладонь.

– Не эту, молодая, левую дай! – поправила ее цыганка и склонилась над Катиной рукой.

– Есть у тебя любимый человек, – начала она низким завораживающим голосом, – только он сейчас далеко…

– Очень далеко! – с тяжелым вздохом согласилась Катерина. – Так далеко, что просто ужас!

– Но ты не переживай, он вернется! Только тебе самой до того придется много перенести…

Цыганка на мгновение отстранилась, словно испугавшись того, что увидела на Катиной руке, и затем продолжила:

– Бойся человека с черными волосами!

– Кукушкина! – послышался голос милиционера. – Прекрати срочно свое мракобесие! А то я тебе сейчас незаконный промысел припаяю, статью сто семьдесят шестую!

– Что ты, Вовик, такой сердитый? – снова подала голос Леля. – Пошутить не даешь, травкой не угощаешь, погадать Ромале – и то не позволяешь! Что ты, блин, прямо как не родной?

– Я тебе сказал, Петухова, – будешь выступать, припаяю двести сорок четвертую статью!

– Да такой и статьи-то нет, – проворчала Леля, но на всякий случай все же замолчала.

* * *

Капитан Яблоков вернулся отчего-то очень недовольный. Не обращая внимания на Ирину, он стал доедать яблоко. Ирина с тоской смотрела в окно. Вдруг дверь кабинета распахнулась.

На пороге возник юный милиционер Таранькин с растерянным и виноватым видом.

– Андрей Васильевич, – проблеял он, обращаясь к капитану, – я извиняюсь, тут…

– Ну что там у тебя, Таранькин? – недовольно проговорил Яблоков, убирая недоеденное яблоко в ящик стола. – Ты, это, разве не видишь, что у меня процесс? Допрос, это, знаешь ли, занятие тонкое, психологическое, он, это, суеты не любит, а ты, это, врываешься…

– Андрей Васильевич, я не хотел… – пискнул Таранькин, и его тут же отодвинули в сторону.

На пороге возникла Жанна в самом своем впечатляющем виде. На ней был строгий деловой костюм, если, конечно, можно назвать строгим и деловым костюм цвета подгнивающих экзотических фруктов с юбкой настолько короткой, что капитан Яблоков на мгновение зажмурился.

На другой женщине такая юбка показалась бы вызывающей, но на Жанне она выглядела уместно и официально. Еще Жанна по своему обыкновению нацепила несколько килограммов серебряных украшений ручной работы и вооружилась роскошным итальянским портфелем из кожи антилопы. Пальто, отороченное шиншилловым мехом, она небрежно перекинула на руку.

– Ташьян, – представилась она и положила на стол перед капитаном визитную карточку с золотым обрезом.

Яблоков громко сглотнул.

Ему захотелось откусить от яблока, которое лежало в ящике стола. Он даже представил, как с хрустом вгрызается в сочную мякоть, и рот невольно наполнился слюной. С тех пор, как капитан бросил курить, яблоки действовали на него успокаивающе. Однако он не позволил себе продемонстрировать слабость перед этой расфуфыренной особой. Капитан нахмурился, нервно побарабанил пальцами по столу и спросил:

– Вам, гражданка Ташьян, кто пропуск выписал? Или, это, к нам уже просто так с улицы зайти можно?

– Нет, почему же просто так! – Жанна незаметно бросила Ирине ободряющий взгляд. Пропуск мне выписал полковник Арбузов. А что?

У вас есть какие-то возражения?

– Против Всеволода Родионовича у меня, это, никаких конкретных возражений не имеется, капитан снова побарабанил пальцами и плотнее задвинул ящик, из которого соблазнительно пахло яблоком, – только его кабинет, вообще-то, на третьем этаже.

– Вы меня так и будете на ногах держать? – осведомилась Жанна, весьма высокомерно взглянув на Яблокова, чему очень способствовало то, что он сидел, а она стояла.

Она все-таки добилась того, что капитан окончательно смутился и предложил ей стул.

Усевшись и закинув ногу на ногу, Жанна уставилась на Яблокова своими глубокими черными тазами.

– И что конкретно вы инкриминируете моей подруге? – наконец проговорила она, посчитав, что психологическая обработка довела капитана до необходимой кондиции. Однако он сумел справиться с эмоциями и проговорил со сдержанной строгостью:

– Как я понял из вашей визитной карточки, вы не адвокат, а нотариус..

– А я этот вопрос задаю не как адвокат, а как частное лицо.

– А частным лицам я в служебное время ни на какие вопросы не отвечаю. И не думайте, что упоминание полковника Арбузова…

Неожиданно на столе у капитана зазвонил телефон. Он снял трубку, послушал и тоскливым голосом проговорил:

– Да, Всеволод Родионович… так точно, Всеволод Родионович… я все понял, Всеволод Родионович…

Затем он повесил трубку, выдвинул ящик стола, достал оттуда яблоко и с хрустом в него вгрызся. При этом его лицо сделалось сосредоточенным и удовлетворенным. Только после этого повернулся к Жанне и сказал:

– Да ничего я вашей подруге не инкриминирую! Пока. Она, это, была слишком близко к месту преступления. И, опять же, есть свидетельница, которая слышала как ваша подруга и… и ее подруга…

– Которая также моя подруга, – вставила Жанна.

– Как обе ваши подруги обсуждали план убийства. Так и говорили, что собираются, это, кого-то убить. Но я, – капитан повысил голос, – все равно ничего им не инкриминирую! Вам это понятно?

– Понятно, – кивнула Жанна.

– А если понятно, так будьте добры, скажите это Всеволоду Родионовичу, а то он опасается, что мы с вами не найдем, это, общего языка.

– А если так, – продолжила настырная Жанна, – то почему вы задерживаете моих подруг?

На каком основании?

– На основании статьи сто четвертой уголовно-процессуального кодекса! – рявкнул капитан. Я хочу, чтобы ваша подруга оказала посильное содействие следствию, а для начала объяснила смысл странного разговора, который слышала свидетельница Перепелкина!

– Что за разговор? – Жанна повернулась к Ирине.

Ирина, которая до этой минуты молчала, не желая мешать Жанне, в чьи способности верила безоговорочно, послушно отозвалась:

– Я жаловалась Катерине, что у меня проблемы с сюжетом, и вдруг, глядя на человека за соседним столиком, придумала, как выбраться из этого тупика. Дело в том, что этот человек был очень похож на моего героя, и я поняла, что его нужно убить…

– Ага! – капитан Яблоков подпрыгнул на стуле. – Между прочим, это чистосердечное признание!

– Никакое это не признание, – Жанна презрительно скривилась, – просто моя подруга…

– Вот эта, – уточнил капитан, – или та, вторая?

– Эта, эта! Так вот она – писательница, между прочим, автор популярных детективов.

Жанна достала из своего антилопового портфеля книгу в яркой глянцевой обложке и протянула капитану:

– Вот видите? «Поцелуй анаконды», автор Ирина Снегирева.

Яблоков с интересом уставился на книжку, потом на Ирину, после чего повернул книжку обратной стороной и внимательно сличил помещенную сзади фотографию с оригиналом.

– Это правда вы написали? – спросил он с самой человеческой интонацией.

– Правда, – Ирина смущенно потупилась.

– Так что же – вам понадобилось убить этого человека, чтобы потом про это убийство написать?

– О господи! – хором воскликнули обе подруги. Потом Жанна, как более выдержанная, набрала полную грудь воздуха и продолжила: