Особый прием Гурова

– А дифирамбы петь можешь сколько угодно – лишним ничего не будет, – вставил Стас.

– А вот информацию… – начал Гуров.

– Точнее, дезинформацию, – поправил его Крячко.

– Ладно, пусть так, – согласился тот. – Так вот, ее ты будешь давать строго дозированно, и только ту, которую я тебе разрешу. Пьянки-гулянки невозможны по определению – если тебе чего-нибудь сыпанут и потом заснимут в голом виде с бабой на коленях, мне это ни к чему, да и тебе тоже, а самое главное, это всерьез помешает делу.

– Теперь самое-самое главное, а точнее, основное, – вздохнул Гуров и посмотрел на Крячко. Поняв, о чем сейчас пойдет речь, тот тоже вздохнул и понурился. – Когда-то у нас со Стасом был ученик. Он погиб. Формально нашей вины в его смерти нет, но вот тут, – приложил руку к груди Лев, – навсегда осталось такое чувство, словно это мы его убили. Значит, не всему мы его научили, чему было надо, не до конца подготовили, что-то недодали, недосказали. И после этого мы дали себе слово, что больше никогда учеников брать не будем. Но нарушили его ради тебя. И поэтому, если ты погибнешь, получится, что, не знаю, как Стас, а вот я свою жизнь прожил зря! Поэтому тебе теперь уже даже не инструкция, а прямой приказ: как хочешь, но останься живым! Не рискуй жизнью! Будь осторожен и, еще более главное, не бросайся спасать меня, что бы ни случилось. Я уже сбился со счета, сколько раз меня пытались убить, но до сих пор как-то обходилось, а вот если ты рванешь мне на выручку, то вполне можешь подставить под пулю, потому что тогда я буду уже не о собственной безопасности думать, а о том, как тебя уберечь. Ты все понял?

– Я все понял, – твердо ответил Володя.

Гуров и Никитин достали из сейфа пистолеты с наплечной кобурой, а Лев еще и запасной телефон с зарядным устройством. Он проверил сотовый и, убедившись, что тот в рабочем состоянии, сказал Крячко:

– В случае чего, звонить будешь на этот, и я тебе с него же. До вечера он продержится, а потом я его заряжу. – Крячко согласно кивнул, и Гуров, вставая, завершил разговор: – Ну, раз так, то по коням.

– Я вас сейчас провожу, а завтра прямо с утра к врачам. Пусть делают с моей поясницей что хотят, но вернут мне возможность нормально двигаться, – решительно заявил Стас, со стоном поднимаясь со стула.

В вертолете Порошин, как и положено руководителю в присутствии подчиненных, обрел былой начальственный вид, а Никитин с интересом смотрел вниз на землю. Гуров же сидел, вытянув свои длинные ноги, с закрытыми глазами, и вовсе не думы о предстоящем деле волновали его – он просто-напросто спал, и не только потому, что не успел выспаться, но и потому, что, когда начнется настоящая работа, будет не до сна.

В аэропорту их уже ждали. Когда они приземлились и спустились на землю, там уже стояли и машина губернатора с сопровождением, и машина начальника областного управления внутренних дел, да и он сам присутствовал, сияя самой радушной улыбкой.

– Познакомьтесь, генерал, это полковник Гуров Лев Иванович, – сказал Порошин – о капитане Никитине он как-то начисто забыл, да и стоит ли тот его губернаторского внимания? – Ну-с, господин полковник, я оставляю вас в надежных руках нашего генерала, а у меня, извините, дела, но я присоединюсь к вам попозже. В случае необходимости прошу обращаться ко мне немедленно по любым вопросам и лично, и по телефону. – Он протянул Гурову визитку, которую тот небрежно сунул в карман, буркнув при этом:

– Обязательно, – и повернулся к генералу.

– Наслышаны! – радостно приветствовал тот Гурова. – Да вот жаль, что по такому грустному поводу познакомиться пришлось, – и представился: – Генерал-майор Сафронов Олег Александрович. – После традиционного рукопожатия он приглашающим жестом указал на свой «Мерседес». – Прошу! А вот капитан Никитин, если вы, Лев Иванович, не возражаете, вместе с вашими вещами во второй машине поедет.

– Возражаю! – резко ответил Гуров, и Сафронов удивленно посмотрел на него. – Нас с вами, генерал, объединило очень непростое дело, так что не погоду в Москве мы будем обсуждать, а именно его. Но так как я с детства не люблю играть в испорченный телефончик, то совсем не горю желанием пересказывать потом капитану наш разговор.

– Как скажете, – согласился генерал.

Покрасневший до корней волос Никитин занял переднее сиденье рядом с водителем, который был почему-то в штатском, а Гуров с генералом сели сзади.

– Вы как хотите? Сначала в гостиницу, а потом в управление, или наоборот? – спросил Сафронов.

– А где вы собираетесь нас поселить? – поинтересовался Лев.

– Есть гостевой домик за городом, можно люкс в «Центральной», можно…

– Домик за городом – это, конечно, хорошо, но так мы потеряем кучу времени на разъезды, а люкс мне никто не оплатит, – усмехнулся Гуров.

– Полковник! – укоризненно сказал генерал, намекая на то, что уж они сами как-нибудь.

– Генерал! Если вы обо мне наслышаны, то должны знать, что подарков я не принимаю ни в каком виде, так что организуйте нам нормальный двухместный номер в какой-нибудь приличной гостинице рядом с управлением, и достаточно.

– Хорошо, Лев Иванович, – согласился Сафронов. – Что-нибудь еще?

– Да, машина нам потребуется на первое время с водителем – город-то незнакомый, а посмотреть нужно будет многое.

– Считайте, что она уже ждет вас возле подъезда, – заверил его генерал.

– Кроме того, я хотел бы ознакомиться с заключением экспертов, со всеми съемками с места происшествия за последние четыре месяца – я так понял, что журналисты постоянно сопровождали Королева во время его инспекционных поездок по городу, вот и давайте мне все, что найдется по этой стройке. А также все уголовные дела, которые вел Королев с самого начала своей работы, и если вдруг что-то сохранилось, то материалы доследственных проверок. Я, конечно, знаю, что они в архиве только три года хранятся, но вдруг что-то случайно уцелело.

– Только не в нашем архиве, – усмехнулся Сафронов и в ответ на удивленный взгляд Льва Ивановича объяснил: – У нас там Пахомыч работает. Порядок у него идеальный, а главное, он все материалы доследственных проверок хранит черт знает с какого года. Приказы на уничтожение и я, и предшественники мои регулярно подписывали, а он все это не уничтожал, как положено, а в отдельное помещение складывал. Когда я это обнаружил, то сказал ему, что это нарушение, а он мне в ответ – выкинуть легче легкого, а вот, когда припечет, куда кинемся, где искать будем? Потому что нет человека без прошлого, у него всегда что-нибудь за спиной да имеется! Спорить я ним не стал. Да и как мне с ним спорить, если он в свое время меня, сопляка, пришедшего в органы сразу после школы милиции, ремеслу учил? Его же в архив после серьезного ранения перевели! А опером он был классным, и память у него лучше, чем у молодого! Он, можно сказать, живая энциклопедия всей криминальной жизни Чернореченска.

– Ну, и что ваш мудрый Пахомыч сейчас говорит?

– Как всегда – что в прошлом надо следы искать. Только это мы и без него знаем, – вздохнул генерал.

– Ладно. Разберемся, – коротко произнес Гуров и тут же спросил: – Вы пытались определить место, откуда был послан сигнал?

– Лев Иванович, это нереально, – удивился Сафронов. – Это могли сделать откуда угодно. Такие устройства работают на частоте 433 мегагерца на расстоянии полкилометра, а если антенна хорошая, то и больше.

– Да-да, – вздохнув, согласился с ним Гуров.

– Я сказал что-то не то? – всполошился генерал.

– Нет, это я своим мыслям. Кстати, как там пострадавшие?

– Врачи прилетели еще вчера и сегодня утром взялись за Королева – операция еще идет. А потом будут оперировать Багрова – он пока в реанимации в искусственной коме, но, как мне шепнули, надежд никаких.

– Все в руце божьей, – философски заметил Гуров, глядя в окно, а потом недоуменно произнес: – Чем дольше я смотрю на ваш город, тем больше удивляюсь. Он у вас кукольный какой-то! Тут только Барби с Дэнами и жить.

– Он просто чистый, – улыбнулся Сафронов и предложил: – Хотите, я для вас короткую экскурсию проведу? Точнее, вы будете смотреть и спрашивать, что вам непонятно, а я буду отвечать.

– Вообще-то, я в Интернете уже все прочитал, – хотел, было, отказаться Гуров, но Сафронов продолжал настаивать:

– Лучше один раз увидеть собственными глазами, чем сто раз прочитать. Я вам очень рекомендую посмотреть сейчас хотя бы центр нашего города, хотя, уверяю вас, его окраины выглядят ничуть не хуже.

– Ну, если только недолго, – согласился Лев.

– Останови на Митрофановой, – приказал генерал водителю.

Проехав немного, машина остановилась, и Гуров с Никитиным и Сафроновым вышли. Увидев табличку: «Улица имени Елены Митрофановой», Лев заинтересованно спросил:

– Это какая-то ваша местная героиня?

– Нет, так звали девушку, которую двадцать лет назад сынок Порошина и его дружки изнасиловали. Раньше улица «Революционной» называлась, а когда Королев мэром стал, он ее и переименовал, – объяснил Сафронов. – А вон это, – показал он рукой, – дом, где наш губернатор живет, и на его доме, прямо возле его подъезда, такая же табличка.

– То есть, чтобы, возвращаясь домой, он каждый раз видел, за что расплачивается, – понял Гуров. – Да уж! Жесткий мужик Королев! Я бы даже сказал: жестокий! – Неожиданно он круто сменил тему: – Генерал, а вы мне не покажете ту волшебную палочку, с помощью которой вам удалось навести в области такой порядок, что по показателям она практически первая в России.

– А вон она идет! – ответил тот, махнув трем крепким мужикам в камуфляже, которые неспешно шли по улице, но при этом внимательно смотрели по сторонам. – Их в области называют «королевская гвардия».

– То есть создал ее Королев? – уточнил Гуров.

– Да! Он привлек Полякова, а тот уже собрал остальных – авторитет-то у него в армии огромный. Королев для них всех – бог и царь. Это же он пробил и инвалидные коляски, и лечение, и все прочее.

Мужчины в камуфляжной форме подошли, и Сафронов показал на шеврон на рукаве одного из них, где было написано: «Наш город. Кто, если не мы».

– И часто вы патрулируете? – обратился к ним Гуров.

– Круглосуточно и ежедневно, – кратко ответил один из них и в свою очередь спросил: – Это вы приехали, чтобы найти того, кто на Иваныча руку поднял?

– Я, – подтвердил Лев.

– Зря, мы его сами найдем, – криво усмехнулся мужик.

– Если устроите самосуд, ответите по закону.

– Ответим, – кивнул мужчина. – Если вы что-нибудь докажете.

– Оружие боевое? – кивнул полковник на их кобуры.

– Травматика, но если с ней умеючи обращаться, то очень действенная вещь.

Патруль пошел дальше, а генерал значительно проговорил:

– Вот так-то! Потому и национальный вопрос у нас закрыт раз и навсегда! И уличная преступность у нас нулевая! Как и подростковая! Задержат гвардейцы развеселую пьяную компашку, по рации нашу машину вызовут, и всех дружно в «обезьянник», а родителей – на ковер! Первое предупреждение, второе, а потом – дело о лишении родительских прав!

– И что, действительно лишали? – недоверчиво спросил Гуров.

– Да! Пять таких случаев было. Конечно, детей в семьи вернули, но те несколько месяцев, что в детдоме провели, они на всю жизнь запомнили! А всем другим подросткам и их родителям – урок! Так что вы ни одного подростка без родителей на улице после десяти часов вечера не увидите. И никаких дворовых компаний с гитарой и бутылкой пива по кругу.

– Да у вас ее здесь и купить-то сложно – ни одного киоска нет, – оглядевшись, заметил Лев. – И если это одна из центральных улиц, то где супермаркеты? Уж они бы такое место не пропустили.

– Прошу! – Сафронов показал на вывеску: «Муниципальный магазин», рядом с которой соседствовала «Муниципальная аптека». – Давайте зайдем – это надо видеть!

Вообще-то, не для того Гуров приехал сюда, чтобы по магазинам ходить, но заглянуть все-таки решил и, войдя, буквально обалдел: прилавки и витрины были завалены всевозможной продукцией местных перерабатывающих заводов, причем цены до того смешные, что просто не верилось.

– Потому что перекупщиков нет, это прямые поставки, причем сделанные все по ГОСТу! – поняв его недоумение, объяснил Сафронов. – Ну, и кто пойдет заморскую просроченную снедь покупать, если в муниципальном все свое, экологически чистое и гораздо дешевле! Кстати, если выпить захотите, то здесь можно брать все без опаски, ничего паленого днем с огнем не найдешь. И в аптеках такая же картина, потому что заключены договора на прямые поставки с заводами-производителями, минуя посредников и всякие оптовые базы. Купленные там лекарства гарантированно, – подчеркнул он, – помогут, и, опять-таки, в разы дешевле! И промышленные товары у нас процентов на пятьдесят, если не больше, свои. Одежда – не Карден и мебель – не Италия с Испанией, но вся эта продукция имеет спрос, ничего по складам не залеживается! У меня, между прочим, внучки в кроличьих шубках ходят! И довольны до соплей! А то, что мех не ноский, так и цена у них такая смешная, что каждый год можно новую покупать, тем более что ребенок растет! И, самое главное, у нас безработицы нет! Все люди делом заняты! А когда они работают, им пить и хулиганить некогда.

– И все это держится на одном Королеве? – изумленно произнес Гуров.

– Да! И если он умрет и сюда губернатором назначат какого-нибудь варяга, то все это ёкнется к едрене фене! И сюда рванут обратно все те, кто тут раньше благоденствовал, и начнут снова область на клочья рвать! Научно выражаясь, передел собственности, а на самом деле – драка за сладкий кусок. Заводы обанкротятся, тут же встанут, а люди окажутся на улице, и все в этом духе. Появятся посредники, перекупщики и прочая шваль, а, значит, цены взвинтятся в разы. Вот тогда-то народ и возьмется за вилы с топорами! Второй раз превратить себя в быдло они уже не дадут! Почувствовав себя снова людьми, они за свое родное будут стоять насмерть! Ты про дубину народной войны случайно ничего не помнишь? – зло говорил Сафронов, незаметно перейдя на «ты».

– Льва Толстого я читал и согласен, что это сравнение здесь вполне уместно, – согласился Гуров и, усмехаясь, предложил: – Давай на улицу выйдем, а то на нас уже все смотрят. – Когда они вышли из магазина, он спросил: – А может, нужно искать среди тех, кого он отсюда выжил?

– В том-то и дело, что он никого не выживал! – уже спокойнее объяснил генерал. – Это называется: здоровая конкуренция! Тут у нас от супермаркетов, аптек и салонов сотовой связи не продохнуть было! Весь центр скупили! А он стал все муниципальное открывать! И сотовый оператор у нас свой, местный, и минута копейки стоит! Вот они все и загнулись!

– Ну, киоски-то можно было оставить, – заметил Лев.

– И на каждый камеру наблюдения направить? – ехидно спросил Сафронов. – Нет уж! У нас все в магазине! А прилавок со спиртным и сигаретами под особым присмотром, и каждая продавщица знает, что, если она продаст что-нибудь несовершеннолетнему, ее на первый раз серьезно оштрафуют, а на второй – выгонят, к чертовой матери, с такой записью в трудовой книжке, что она никогда больше ни в одно муниципальное предприятие не устроится!

– Мы так и будем стоять возле магазина? И ты будешь на меня орать, а я – слушать? – поинтересовался Гуров.

– Извини! – буркнул генерал. – Как все это случилось, ни секунды не спал. Нервы ни к черту! Ведь на пороховой бочке все сидим! Тут так может рвануть, что щепок не останется!

– Я уже и так все понял, – отмахнулся Лев. – Ладно, пошли, а то у меня к тебе еще много вопросов. – Они неторопливо двинулись дальше, и он продолжил разговор: – Что у вас с наркотиками? По отчетности, так прямо сплошное благолепие.

– Вмале, как говорят попы. Королев заставил Соснина – он в областной администрации руководит управлением по медицине и соцстраху – провести диспансеризацию всех школьников и студентов, причем в понедельник, то есть после дискотек и прочих увеселений. По анализу крови сразу же стало ясно, кто чист, а кто – нет.

– И опять родителей на ковер! – все поняв, подхватил Гуров. – А уж те со своего чадушки глаз не спустят! Да и тому перспектива в детдом попасть тоже не улыбается.

– Вот именно! – кивнул Сафронов. – Со студентами сложнее было, но их предупредили, что могут и повторный анализ взять, и, если окажется, что он снова согрешил, то тогда с высшим образованием ему придется распрощаться.

– На этих тоже подействовало?

– Не на всех, так что несколько человек действительно отчислили за недостойное поведение. Но тут ведь еще один аспект – Королев с самого момента своего воцарения стал каждую субботу по телевизору выступать. Вот он все эти годы и вдалбливал людям, что они должны заботиться о своем городе точно так же, как о своей квартире! То, что сегодня произошло с соседским ребенком, может завтра случиться уже с их собственным. И объяснял, что это не стукачество, не доносы, а бдительность и забота о своем городе. Вот мы благодаря наблюдательным бдительным старушкам и накрыли несколько наркопритонов. А на дискотеках гвардейцы дежурят, и, чуть малейшее подозрение, они супостата под белы рученьки – и к нам. Конечно, свинья грязь всегда найдет, но заразу эту мы довольно основательно извели.

– Организованная преступность, как я понял, тоже по нулям.

– Так все братки в бизнес подались, налоги платят да благотворительностью занимаются. А бытовуха, она при всех царях была и будет, только у нас и с ней негусто. Представь себе, наломается мужик на работе за день, придет домой, а его на столе уже тарелка борща дожидается, а в ней шмат мяса с лапоть, что при наших ценах в каждой семье есть. Поест он и в кресле перед телевизором вырубится, а жена ходит и на детей шикает, чтобы они папе отдыхать не мешали. И чувствует он себя кормильцем и главой семьи – какая уж тут бытовуха? А если ему расслабиться захочется, так у нас по всему городу спортбары, только там, кроме пива, ничего не подают. Соберутся мужики, чтобы матч какой-нибудь посмотреть, проорутся, проматерятся, пар выпустят, а потом, успокоенные, по домом расходятся.

– И что, даже драк не бывает? – удивился Гуров.

– А там гвардейцы дежурят, так что ни водку не принести, ни кулаками помахать – у них не забалуешь.

– А это? – кивнул на мусорные баки Лев. – Что, все люди действительно дисциплинированно разбирают свой мусор, чтобы по разным бакам кидать?

– А ты наверх посмотри, – предложил генерал.

Гуров поднял голову, увидел направленную на баки камеру наружного наблюдения и низким голосом произнес:

– Старший брат наблюдает за тобой.

– Первое время люди валили мусор как попало, только потом их фотографии – опаньки, и во весь экран на местном канале с комментариями: «Этот человек не хочет, чтобы наш город был чистым». Ну, и кто второй раз на такой позор решится?

– Товарищ генерал-майор! Разрешите обратиться? – подал голос Никитин, который все это время молча ходил вместе с ними.

– Капитан, меня зовут Олег Александрович, – ответил генерал. – Что у тебя?

– А почему в городе совсем нет бродячих собак, но зато очень много бездомных кошек? – спросил Володя.

– Наблюдательный он у тебя парень, – одобрительно заметил Сафронов и объяснил: – Собак мы всех отловили, и они теперь свой век доживают в приюте за городом, причем кобелей кастрировали, так что их количество может только уменьшиться. А вот кошки – это естественная преграда между людьми и крысами с мышами. Потому что домашний Мурзик при виде крысы на шкаф сиганет, и его потом даже колбасой не сманишь, а вот дикая кошка по природе своей охотница. Вот их в городе никто и не трогает, наоборот, подкармливают.

– Ладно, генерал, понял я, для чего ты мне эту экскурсию устроил – чтобы понял я, кто для всего этого города Королев и что будет, если он умрет. Придет варяг со своей голодной командой, которая начнет все здесь переиначивать и делить! И начнется «русский бунт, бессмысленный и беспощадный»! – вздохнул Гуров.

– Правильно понял, полковник, – кивнул Сафронов. – Мне до пенсии два месяца, и уйти я хочу достойно! С Почетной грамотой, благодарностью министра, ценным подарком и всем, что еще полагается! А не вылететь с позором с работы! Еще и мне, и моим ребятам очень сильно не хочется вместе с гвардейцами дубинками разгонять толпу, которая выйдет на улицы. Поэтому вот он тебе я, и любая помощь, какая только потребуется, к твоим услугам. Нужно будет, я и казарменное положение введу.

– Хорошо, давай где-нибудь присядем и поговорим по делу, – предложил Гуров и, увидев в тени дерева скамейку, пошел к ней и сел, Сафронов и Никитин присели рядом. – Ну, начнем, благословясь! Подрывник!

– Со вчерашнего вечера во всех военкоматах области проверяют все личные дела людей, которые имели к подобным вещам хоть какое-нибудь отношение, потом с ними беседуют, выясняют, чем они занимались приблизительно три месяца назад, не появились ли в их семьях деньги, и все остальное. В управление информация поступает каждый час. Только непонятно, где он здесь у нас мог взрывчатку достать, поэтому есть мысль, что подрывник может быть и пришлым.

– Согласен, – кивнул Лев. – Пойдем дальше. Месть кого-то из уголовников, чьи дела вел Королев, но мы об этом уже говорили, и я эти дела посмотрю. Теперь пошли по личным мотивам.

– Понял, отвечаю. Женился в двадцать лет, как из армии пришел, на соседке. Два сына и дочь. Все уже женаты, имеются внуки. У всех свои квартиры, машины, и все работают при нем в мэрии. На старшем сыне – вся коммуналка, транспорт и строительство, на младшем – торговля и бытовое обслуживание, а дочка – юрист. Жена уже на пенсии – домом и внуками занимается. Имеется загородный дом на Чернавке, но не дворец.

– Любовница?

– Чего не знаю, того не знаю, но если есть, то все очень тихо и без скандалов.

– Теперь давай по той давней истории с изнасилованием. Порошин…

– Соснин, Шишкин, Кочергин и Мамедов, – продолжил генерал. – Их всех, кроме Порошина, в люди Королев вывел. В областной администрации: Соснин – ты уже знаешь, кто, Кочергин – строительство, Мамедов – торговля и бытовое обслуживание, а Шишкин управляет банком «Черноречье», причем у всех городских и областных предприятий счета открыты именно там. И всех их Королев предупредил: если хоть один из них зарвется или начнет воровать, полетят все.

– Круговая порука, – заметил Гуров.

– Она самая. Потому и следят они друг за другом изо всех сил. Кроме того, если не будет Королева, то все повылетают со своих мест ласточками, а нахапать на черный день ни один из них не смог, хотя по мелочи им, конечно, кое-что перепадает. Так что все кровно заинтересованы в том, чтобы он правил как можно дольше, тогда и они около власти останутся.

– Надо бы мне с ними поговорить, – задумчиво протянул Лев.

– И с ними поговоришь, и с остальными, – пообещал Сафронов.

– И много этих остальных?

– Хватает, – хмыкнул генерал. – Понимаешь, у нас тут был начальником один субъект, который хапал всеми возможными местами.

– Слышал о таком, – кивнул Лев.

– Так вот, ему – «барашка в бумажке», а он приказывал дела закрывать, а документы и вещдоки уничтожать. Только Королев все это не уничтожал, а припрятывал до лучших времен. Конечно, только то, до чего дотянуться мог. А как мэром стал, так и прижал грешников!

– Так там же, наверное, уже срока вышли, – удивился Гуров.

– А это смотря по каким статьям.

– То есть там и тяжкие были?

– Были! – кивнул Сафронов. – Вот Королев и заставил их сначала поделиться, а потом на благо области работать.

– Неужели его ни разу не пытались убрать?

– Конечно, пытались! Было на него покушение в самом начале его правления.

– И что? – с интересом спросил Лев.

– А то, что он и тогда, и сейчас без «броника» даже в самую страшную жару из дома не выходит. Ведь он опером был настоящим, быстро вычислил, откуда ветер дует, и одному делу ход дал. Сели люди, как миленькие! И срока получили такие, что в далеком далеке теряются!

– То есть суд у вас неподкупный, – не скрывая иронии, констатировал Гуров.

– Представь себе, как ни странно это звучит, – совершенно серьезно произнес Сафронов. – У нас тут в самом начале случай был, когда один пьяный джигит девочку на пешеходном переходе насмерть сбил и с места происшествия скрылся, а она, между прочим, на зеленый свет улицу переходила. Судья ему условный срок дала! Так Королев в субботу в своем обычном выступлении по телевизору очень подробно объяснил людям, в чем заключалось преступление, какие могли быть смягчающие, какие, наоборот, отягчающие, и сколько этот гад должен был в итоге получить. А то, что судья ему условный срок дала, может объясняться либо ее полнейшей профнепригодностью, либо личной заинтересованностью. А потом дочке этой судьи люди на улице в лицо плевали и говорили, что ее мать – шкура продажная. Девчонка пришла домой и таблеток наглоталась. Еле-еле спасли. Вот с тех пор судьи у нас и думают, что им важнее: бабло в кармане или собственный ребенок. И судят честно. Так что с коррупцией у нас по нулям.