Бегущая от Мендельсона

– Ну хорошо, – сказала я. – Тогда я пойду собираться. Не провожайте меня, в прихожую не выходите и с балкона не машите платочком!

– Я понимаю, – улыбнулась девушка.

Я быстро оделась, подправила кое-какие штрихи и вышла в подъезд. Спустилась по лестнице и оказалась во дворе. Из дверей выходили жильцы, садились в припаркованные прямо под окнами машины и уезжали. Некоторые шли на остановку. Я двигалась не спеша, не забывая отслеживать обстановку.

Через несколько минут, покидая двор, я поспорила сама с собой на мороженое, что никакой слежки нет, но расслабляться не стала.

Ксения снимала квартиру в старом районе города, в его историческом центре, где, помимо выстроенных в семидесятые годы девятиэтажек, в одной из которых и жила моя клиентка, сохранились домики, обшарпанные как снаружи, так и внутри. Люди, их населявшие, запросто переговаривались друг с другом сквозь раскрытые окна и порой склонны были забывать, что живут они в большом городе, а двадцать первый век уже одиннадцать лет как наступил и вполне заслуженно справил первый юбилей.

Я заняла позицию через квартал от дома и набралась терпения. Судя по профилю работы, сегодня мне его понадобится очень много.

Выглядела я простенько и неприметно: волосы собраны в хвост, легкий серенький костюмчик и старые босоножки. Косметику я использовала так, что ее практически не было заметно, но черты моего лица претерпели существенные изменения. Маскироваться под самовлюбленного мачо я сегодня не стала.

Ксения вышла из дома ровно в половине девятого, как мы и договорились, и неторопливой походкой направилась к троллейбусной остановке. Все ее сегодняшние маршруты я знала наизусть. Да их и было-то с гулькин нос: в академию да обратно.

Идя по тротуару, Ксения все-таки оглянулась и, не увидев меня, едва заметно повела плечами и повернула за угол. Отщелкнув окурок сигареты в урну и профессионально попав точно в ее распахнутую черную пасть, я пошла следом за ней, разглядывая витрины попадавшихся магазинчиков.

Повернув за угол, я увидела Ксению, прижавшуюся к лотку с мороженым. Судя по всему, она мне что-то захотела сказать. Заметив ее маневр, я случайно остановилась рядом и, не разжимая губ, спросила:

– Что случилось?

– Я его не вижу, Женя, – ответила мне Ксения тихо.

Я вздохнула и, проговорив, что еще не вечер, купила себе два эскимо на палочке и побрела дальше.

Куда пойдет Ксения, я и так знала, поэтому слишком сильно пялиться на нее смысла не было: мне нужна была не она, а та рыба, которая на нее упорно клевала.

Ксения не спеша направлялась по улице Горной в сторону центра.

Я шла по другой стороне, ела мороженое и рассеянно поглядывала на прохожих.

Половина девятого утра – самое благодатное время для прогулок. Конечно, если гуляешь с конкретной целью вести двойную слежку: людей на тротуарах прорва, машин на дорогах – почти столько же. Остаться незаметным в этой массе – задачка по силам даже для детей. Причем зачастую они с ней справляются как раз тогда, когда их никто об этом не просит, заставляя своих пап и мам метаться со взъерошенными волосами и вытаращенными глазами в поисках своего чада. Слава богу, что чаще всего чада все-таки благополучно находятся…

Примерно через полчаса, когда мороженое уже давно успело закончиться и я закурила, я должна была признаться, что слежка за Ксенией на самом деле существует, и я проспорила самой себе мороженое. Отложив его покупку на неопределенное время, так как только что съела две порции, я пристроилась к ее преследователю и принялась его изучать.

Мальчик и впрямь симпатичный. Чуть постарше Ксении, пожалуй, лет ему навскидку эдак двадцать четыре. А насчет довольно пренебрежительного высказывания в адрес его внешности Ксения, пожалуй, погорячилась. Я бы не назвала его лицо стандартным. Мальчик был привлекательным. Кто ее знает, то ли Ксения была девушкой пресыщенной и с высоко задранной планкой требований, то ли она толком с перепугу не разглядела своего провожатого, но факт остается фактом: парень явно выделялся из толпы. И это было единственным минусом, потому что во всем остальном он был на высоте.

А именно: за Ксенией следил явно не любитель. Это был профессионал хорошего среднего уровня, скорее всего, какой-то частный сыщик или, во всяком случае, выпускник школы милиции. При этом он не показался мне новичком, так как пас Ксению квалифицированно и старался не попадаться ей на глаза. Я даже удивилась, как она смогла его раньше засечь. Видимо, все-таки она чуть слукавила, и его внешность не ускользнула от ее внимания.

Скорее всего, впервые девушка обнаружила его случайно. Потом, во второй раз заметив симпатичное лицо, заинтересовалась. Ну а после ей стало уже не интересно, а жутковато. И она забила тревогу.

А парень работал довольно качественно. Его слежка не была ни в коем случае демонстративной, наоборот, он использовал почти каждую возможность, чтобы замаскироваться.

Я приблизилась к нему на максимально возможное расстояние.

Так как четкого представления я составить пока не могла, продолжала свои наблюдения. Через полчаса блужданий я, озверев от двусмысленности ситуации, дождалась, когда Ксения зашла наконец в двери академии, и увидела, как ее преследователь присел за столик в летнем кафе.

Интересно было то, что он сел за столик не в том кафе, которое находилось напротив входа в академию, а выбрал более дальнее, на углу.

Я приняла командирское решение и заняла свободный столик, третий от этого непонятного паренька. Осмотревшись, я поняла причину его выбора: из академии было два выхода. Второй – очевидно, служебный – просматривался из этого кафе очень хорошо. Мальчонка и здесь сработал на уровне: он контролировал оба выхода, и Ксения при всем своем желании не смогла бы уйти незамеченной.

Парень тем временем взял себе кока-колы и начал лениво посматривать по сторонам. Я последовала его примеру, с той лишь разницей, что взяла себе апельсинового сока. Мальчик, бросив на меня равнодушный взгляд, стал ронять косые взгляды на парней, сидевших за соседним столиком.

Удовлетворенно отметив, что ничего другого не следовало и ожидать, я все-таки взяла себе порцию проспоренного самой себе мороженого, чтобы совсем уж скучно не было. Третья порция подряд – слишком даже для меня, большой любительницы этого продукта. Но, увы, любая работа требует дополнительных сил.

С этим человеком явно требовалось познакомиться ближе, вот только я пока не могла придумать, как лучше это сделать. Прямо подойти и в лоб спросить, какого рожна ты пасешь мою клиентку, не казалось мне замечательной идеей. В другом подобном случае я могла бы так поступить, но не сейчас. Меня не покидало ощущение, что Ксения рассказала мне не все. И мне сразу же стало гораздо интереснее, чем вчера вечером.

Тогда я думала, что, скорее всего, за Ксенией таскается либо мальчик, решивший поиграть в благородного рыцаря, либо сексуальный маньяк, либо обычный мошенник. Теперь же я была приятно удивлена, что дело становится все более и более любопытным. А чем дольше я думала, тем меньше сомнений оставалось и тем более крепла моя уверенность. Дело здесь было нечисто.

Я закурила сигарету и, полуотвернувшись, чтобы не слишком мозолить глаза парню, задумалась о том, как же поступить дальше. В этих раздумьях прошло немногим менее часа, но я приняла решение. Сидеть здесь дольше было небезопасно в том смысле, что шпионившего за Ксенией парня могла заинтересовать моя персона. Нужно было перебазироваться и занять такую позицию, при которой и парень, и оба выхода из здания академии оставались в поле моего зрения, а вот я сама была скрыта от глаз преследователя.

Я неторопливо поднялась, не удостоив тянувшего колу парня даже мимолетным взглядом, достала сотовый и, сделав вид, что возмущена неслыханным хамством, принялась выговаривать несуществующему абоненту свое негодование.

– Я торчу здесь уже битый час, как последняя дура! – зло и громко проговорила я, проходя мимо столика, за которым сидел преследователь. – А ты просто тупо проспал!

Костеря на чем свет стоит немую и покорную трубку, я покинула территорию кафе и двинулась вдоль по улице в сторону сквера. Сам сквер как таковой меня не интересовал, мне нужно было попасть в туалет, расположенный неподалеку. Бросив женщине на входе металлическую десятку, я прошла в кабинку и раскрыла сумку. Маскировка была проведена оперативно: поверх кофточки был надет черный блейзер на «молнии», а серенькие бриджи я быстро сменила на плиссированную юбку-брюки, очень свободную и не стесняющую движений.

Долой унылую резинку, и вот мои темные волосы пышной волной упали на плечи. Смочив руки водой, я быстро взбила локоны и смазала гелем, создав эффект мокрых волос. Подправить почти незаметный макияж было делом трех минут, в результате чего я стала обладательницей сочно-красных губ, утолщенных помадой под африканские. Темные очки, элегантный клатч, выуженный из задрипанной сумки. Саму сумку я свернула и сунула в яркий пакет, украшенный разноцветными бабочками: теперь они поменялись местами, до этого пакет лежал в сумке, дожидаясь своего часа.

От образа серой мышки не осталось и следа. Теперь из зеркала на меня смотрела зрелая дама, знающая себе цену. Томно улыбнувшись отражению, я вышла из туалета. Женщина, продающая билеты, не выразила ни малейшего удивления от такой метаморфозы, что объяснялось просто: за день мимо нее шныряет столько народу, что она и не думает следить, кто скрылся в кабинке, а кто потом из нее вышел. К тому же для того чтобы разглядеть сами кабинки, ей нужно как минимум встать и пройти в соседнее отделение, чего она без нужды делать не собиралась.

Теперь я без всякой опаски вышла на свет божий, тут же отметив, что парень по-прежнему сидит в летнем кафе, только теперь к его бутылке колы добавилась еще и бутылка минеральной воды, а также чашка кофе.

«При таком подходе к работе ему следует носить памперсы», – невольно усмехнулась я про себя, зная, что многие профессиональные сыщики поступают именно так, что существенно облегчает им жизнь.

Я не спеша прошла в глубь сквера, купила на лотке какой-то женский журнал и присела на лавочку. Место дислокации было выбрано очень удачно: парень был у меня как на ладони, но при этом меня не видел – я сидела в стороне, в тени высокого тополя. Посмотрела на часы. До окончания учебы Ксении оставалось больше трех часов. И это тоже подтверждало, что парень ждет ее не потому, что томим страстью нежной. Иначе он бы просто умер с голода, тратя все время, в которое положено либо работать, либо учиться, на протирание штанов.

Ну, ждать я умела, этому еще в первом классе Ворошиловки учат. Парень, видимо, тоже освоил эту науку с отличием, потому что никоим образом не выдавал того, как он мается от сидения на месте. Наконец в три часа двери академии часто-часто захлопали, открываясь и закрываясь, и из них принялись выныривать студенты обоих полов, расходящиеся в разные стороны. Многие шли через сквер, проходили мимо меня – молодые, смеющиеся, спешащие жить…

Я подобралась и поверх темных очков принялась вглядываться в двери.

Мой подопечный внезапно поднялся со стула и вышел из кафе. Я увидела, что Ксения появилась из центрального выхода академии, удобнее повесила на плече сумочку на длинном ремешке и пошла по направлению к центру города.

Она заглянула в пару магазинчиков и спустилась в район недавно открытого рынка, который стал именоваться Привозом. Здесь прямо на улице торговали овощами и фруктами, а в павильонах можно было купить все, что угодно: начиная от мяса и заканчивая краской для волос. Я следила за девушкой, возможно, она завернула сюда для того, чтобы прикупить чего-нибудь на ужин. Однако она почему-то не спешила этого делать.

Ксения медленно побрела по рядам лотков с разнокалиберным товаром, ничего не покупая и не выбирая. Она даже не останавливалась, периодически с рассеянным видом качая головой в ответ на зазывные предложения продавцов приобрести именно их товар. Ее не волновали ни «огурцы-молодцы», ни «вай, какой пэрсик!», ни «свежие арбузы».

Парень, чтобы не потерять Ксению в толпе, вынужден был приблизиться. Я сделала то же самое, а мысленно чуть-чуть расслабилась.

То, что мне было нужно в первом приближении, я уже выяснила: за моей клиенткой на самом деле идет слежка. Причем делается это на хорошем уровне, и, главное, пока угроз для нее я не вижу. Цели слежки придется обговаривать с преследователем при личной с ним встрече. Это становится явно необходимым делом, но его-то как раз можно отложить: ни он против Ксении, ни я против него без ненужного риска ничего не сможем предпринять среди бела дня и на глазах у людей.

Значит, сейчас нужно спокойно дождаться, пока Ксения нагуляется по базару, а затем проводить ее домой и обсудить ситуацию. Дома можно вообще не волноваться за ее безопасность: вряд ли этот парень станет ломиться в многоквартирный дом с оружием. И вообще, у меня создалось впечатление, что он просто-напросто следит за перемещениями Ксении, просто фиксируя их и не собираясь при этом предпринимать ничего другого! Но зачем ему это нужно?

Я бросила взгляд на Ксению и парня, торчащего у нее за спиной на расстоянии пяти-семи метров. Ксения явно не спешила уходить с рынка, но ничего не покупала и вроде бы не намеревалась. При этом вид у нее был такой, словно она занята каким-то важным делом. Она хмурила брови и смотрела по сторонам с сосредоточенным видом, словно кого-то высматривая. Это меня насторожило. И вообще, мы не договаривались, что Ксения пойдет в Привоз, она должна была отправляться сразу же после занятий домой. Почему она сменила тактику?

Я продолжала наблюдать за девушкой, уже готовая позвонить ей на сотовый, если ситуация затянется, но тут Ксения направилась к углу рынка, где обычно кучковалась разношерстная компания, торгующая разным барахлом.

Здесь стояли пожилые джентльмены, занимающиеся продажей марок, значков, монет и прочей откровенной ерунды. Сидели на стульчиках книготорговцы, чей товар лежал на составленных по четыре табуретках. Присутствовали и совсем уже опустившиеся в социальном плане личности, которые сваливали на застеленном старыми газетами асфальте свое «добро»: потертые ложки, вилки, закопченные кастрюли и сковородки, детские резиновые уточки с пищалками, выпущенные в середине прошлого века, хрустальные вазочки производства завода «Техстекло», бутылочки для кормления младенцев, штопаные одеяльца – словом, все, что еще сохранилось в их жилищах и что, по их мнению, можно было реализовать хоть за какие-то деньги.

Невдалеке от них крутились некие личности, сразу показавшиеся мне подозрительными. Им было лет по двадцать, и в первый момент, когда Ксения двинулась к ним, я было подумала, что это ее знакомые по академии, но тут же отбросила эту мысль, едва присмотрелась к ним ближе. Парни явно диссонировали по внешнему виду с Ксенией и компанией студентов, несколько минут назад вышедших из дверей академии госслужбы.

Будущие государственные служащие обычно не ходят с засаленными, давно не стриженными волосами, с ногтями с черными от грязи ободками, в замызганных джинсах и порванных кроссовках… И при этом лица их не носят тупого примитивного выражения, глаза не бегают пугливо, а движения лишены суетливости. Те двое, что стояли сейчас в углу и к которым направлялась Ксения, явно были из другой социальной прослойки. И меня очень сильно интересовало, что же забыла эта мажорная девушка в их обществе?

Ксения подошла к парням и что-то вежливо спросила. Один из парней сразу же закивал и протянул руку. Ксения щелкнула замочком на сумочке и… достала оттуда пакет, в котором хорошо просматривался какой-то белый порошок. Практически следом где-то над моим ухом раздался негромкий щелчок, затем еще один…

Я повернула голову. Парень, все это время следивший за Ксенией, достал фотоаппарат и, пристально вглядываясь в происходящее, быстро делал снимки Ксении, передающей пакет незнакомым парням. Первым моим порывом было выбить у него из рук фотокамеру, но я привыкла не поддаваться порывам. Посему вместо этого незаметно чуть вытащила из кармана миниатюрную камеру и сама сделала пару снимков, сделав упор на юнцах, принявших пакет. Я зафиксировала, как он перекочевал в карман одного из них, и стала наблюдать дальше.

Ксения постояла возле них еще около минуты, в течение которой один из юнцов, постоянно длинно сплевывая через зуб, что-то быстро говорил ей, словно давая инструкцию, потому что в завершение Ксения кивнула и, повернувшись, пошла прочь. Ни меня, ни своего преследователя она, казалось, не замечала.

Девушка двинулась вдоль рядов торговцев и вдруг остановилась подле одного пожилого мужчины, торгующего классикой позапрошлого века. Она взяла в руки потрепанный томик Грибоедова и принялась перелистывать, попутно что-то уточняя у продавца, который охотно принялся ей объяснять, не скрывая радости от возможности продать книгу. Ксения улыбнулась, сунула книгу в пакет и достала из сумочки кошелек, чтобы расплатиться…

Я подумала: сейчас она наконец завершит свои дела, после чего отправится домой, где я наконец-то смогу вытрясти из нее, что, черт возьми, происходит.

Но день выдался очень урожайным на сюрпризы. Не успела я отделаться от шока, полученного от увиденной только что сцены, как в этот момент из толпы, густой массой проходящей мимо, вынырнул сутулый парень и дернул за кошелек, одновременно оттолкнув Ксению от себя.

Сумка оказалась в его руках, Ксения попятилась и, не удержав равновесия, села прямо на стопочку потрепанных детективов. Стопочка медленно съехала набок, Ксения вместе с нею, и через секунду девушка уже лежала на земле, пытаясь подняться. Сумку, из которой только что увели кошелек, Ксения не выпустила из рук, а вот полиэтиленовый пакет уронила, он упал, и из него вывалился том Грибоедова.

Парень скользким ужом втерся в толпу и почти потерялся в ней.

Меня отделяло от происходящего не очень большое расстояние, но мои шансы догнать этого сопляка были минимальными. Однако я все-таки рванула за ним, рискуя быть рассекреченной парнем и на ходу придумывая легенду своего благородного участия в этой заварухе, которую намеревалась провозгласить громко, в расчете на его уши. В случае если мне удастся догнать воришку, разумеется.

Проскальзывая сквозь враз заругавшихся граждан, я окончательно завязла в этом непроходимом человеческом болоте, и единственное, что реально смогла сделать – смешно сказать! – вытягивая шею, оставаться зрительно в курсе событий.

А они развивались по весьма оригинальному сценарию. Режиссер, придумавший его, явно был личностью неординарной, потому что дальше случилось нечто уже совсем невообразимое. Я никак не ожидала такого поворота сюжета.

Парень, следивший за Ксенией, всегда старавшийся держаться в тени, вдруг вышел на первый план. Он был гораздо ближе меня к Ксении и сразу же бросился ей на помощь.

Как он разобрался с сутулым вором, я не заметила, но только тот вдруг появился снова, словно его вытолкнула наружу некая сила. Парнишка, уцепив его за руку, провел болевой прием дзюдо, согнул мерзавца в колесо, ткнул его носом в землю и отобрал кошелек. После чего, отделавшись всего лишь пинком в задницу, счастливый воришка удрал, а новоявленный герой протянул кошелек Ксении, с помощью расшумевшегося дедка уже успевшей подняться на ноги.

Ксения кошелек благодарно приняла, потом разглядела того, кто ей этот кошелек протянул, не совладала с нервами, вскрикнула и отшатнулась. Снова упасть ей не дал дед, а парень, низко опустив голову, постарался опять скрыться. Ксения стала оглядываться, но уже его не увидела.

Я же не упустила и заметила, куда он подевался: он встал за соседним лотком, спрятавшись за его навесом, достал пачку сигарет и закурил.

Получался очень интересный спектакль: постоянно находящийся в тени преследователь ненавязчиво оберегает Ксению от неприятностей! Когда девушке ничего не угрожает, он и не думает к ней приближаться. Но как только на ее пути встает опасность – в виде пьяного дурака или наглого вора, – он тут как тут, словно рыцарь без страха и упрека защищает ее!

А сама-то девушка какова? Только что на моих глазах она продает двум каким-то хмырям героин, причем в количестве, достаточном, чтобы получить приличный тюремный срок! Слишком уж велик был пакетик. К тому же Ксения не походила на наркоманку, это я отметила сразу же, еще при первой нашей личной встрече. Но и на наркоторговку она не была похожа. Хотя…

В деньгах она не нуждается, говорит, что ей их дают родители. Но, во-первых, кто мне мешает говорить то же самое? А самих родителей я в глаза не видела. Во-вторых, Ксения живет одна, на съемной квартире, и о себе рассказывает крайне неохотно. При этом учится в академии госслужбы, где все отделения платные, одевается в фирменных магазинах и имеет собственный «Шевроле». И сегодня после окончания занятий продала пакет с героином двум наркоманам, причем в этот момент ее снял на камеру непонятный сыщик-дзюдоист…

Словом, было от чего почесать затылок…

Нет, нужно основательно потрясти Ксению, можно даже припугнуть ее чем-нибудь и «расколоть» по полной программе. Наркотики просто так не передают! Лучше всего – показать ей снимки, на которых явственно видно, как пакет перекочевывает в руки наркоманов, а также их рожи. Стоп, рожи!

Я чуть не вздрогнула, потому что как раз в этот момент обе рожи протопали мимо меня. Мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Думать было некогда, надо было действовать. Из всех троих – Ксении, симпатичного преследователя и наркоманов – мне следовало выбрать кого-то, с кем переговорить в первую очередь. Я не могла растроиться или хотя бы раздвоиться, и выбор предстояло сделать немедленно.

Я быстро набрала номер сотового Ксении и сказала приказным тоном:

– Немедленно отправляйтесь в летнее кафе напротив академии. Сидите там до упора и никуда не уходите, пока я вам не позвоню и все не отменю. Там много народа, так что не бойтесь. Но оттуда ни ногой! Поняли?

– Да, но что… – принялась было говорить Ксения, но я жестко перебила ее, сказав:

– Так, пулей!

Девушка послушно убрала мобильник в сумку и вышла наконец из Привоза. Я рассудила логически: преследователь Ксении наверняка сейчас двинется за ней и не упустит из виду. Следовательно, от меня он никуда не денется. Ксения, находящаяся в окружении людей, в безопасности. К тому же преследователь пока что не источал никакой угрозы. По крайней мере, явной. Скорее всего, он станет угрожать после, для того он и фотографировал девушку. Но это случится явно не сегодня. И до этого момента Ксении особо волноваться нечего. Ее жизни и здоровью этот парень точно не угрожает. А начать мне следует с беседы не с ней, а с этой патлатой шпаной, а уж потом сопоставить их показания с тем, что мне напоет Ксения. Увы, у меня не имелось стопроцентной уверенности в собственной клиентке. Я предполагала, что она сочинит для меня какую-нибудь малоправдоподобную историю, которую я вынуждена буду проглотить, если у меня не будет фактических контраргументов. И вот за этими самыми контраргументами я и направилась.

Убедившись, что Ксения пошла в обратном направлении, а за нею через пару минут, оттолкнувшись от стены, двинулся парень, я поспешила за двумя наркошами, которые успели утопать уже до угла.

Еще больше выросло мое удивление, когда оба парня подошли к облезлому «Москвичу» 412-й модели, бывшему когда-то светло-зеленым. Сейчас родная краска облупилась, и «москвичонок» кое-где покрылся ржавчиной. Собственно, ничего странного в этом не было: выпуск данных автомобилей прекратился на ижевском заводе лет пятнадцать назад, а этот экземпляр делался еще на АЗЛК, следовательно, было ему не меньше тридцати пяти лет. Я даже подивилась про себя, где ребятки сумели его откопать. Наверное, от дедушки по наследству достался.

Еще большие сомнения меня терзали насчет того, сможет ли он вообще передвигаться. Как оказалось, я была слишком низкого мнения об отечественном автопроме. Ребята открыли дверь, и один из них, сев за руль, повернул ключ зажигания. «Москвич» заурчал, зафыркал, словно выражая свое возмущение тем, что его тревожат на заслуженной пенсии, затем несколько раз чихнул и, дернувшись, тронулся с места.

Я быстренько поозиралась по сторонам и, увидев приближавшуюся «Ладу Калину», подняла руку.

– Давай во-он за тем драндулетом, – кивнула я водителю, усаживаясь на сиденье рядом с ним.

Водитель, плотный мужчина лет пятидесяти, скептически уставился на меня.

– На кой он тебе? – наконец не выдержал он и высказал свое любопытство.

– Надо, – кокетливо улыбнулась я.

Мужик хмыкнул.

– Для их мамаши ты вроде молодая слишком… Для жены – старовата будешь… – словно размышляя вслух, проговорил водитель, но с места тронулся.

– Полегче, дядя, – усмехнулась я. – Насчет староватой-то. На себя посмотри.

Мужик не стал смотреть на себя, видимо прекрасно помня о собственных прожитых годах, и от комментариев не воздержался, продолжая бубнить: