Ночи под кипарисами

Стелла Камерон

Ночи под кипарисами

Посвящается Джерри

Глава 1

Туссэн, штат Луизиана

Ранний вечер

Он считался уважаемым, весьма привлекательным мужчиной. Несмотря на то что ни одно решение в Туссэне не принималось без его участия, многие так и не узнали, как много он сделал для города. Это и к лучшему. Их неведение давало ему свободу действий. А он никогда бы не потерпел чужого вмешательства.

Справедливость – вот слово, которое лучше всего его характеризовало.

Рядом со стенами старой церкви на душе становилось теплее, чувствовалось покровительство и защита высших сил. Однако это было не совсем то место, где он любил находиться. Но сейчас выбора не было. Только здесь он мог встретиться с Джимом Захари. Джим обязан отказаться от своих планов. Рука справедливости заставит его.

Ханжа и лицемер, находящийся за этими дверями, определенно представлял угрозу. Сплетники и злословы, высокомерно осуждающие невинных за возможные грехи и рассуждающие о спасении и прощении, приводили его в бешенство.

Правосудие. Он сам уже был осужден и наказан. Теперь его черед судить. И карать, дабы возмездие восторжествовало.

В воздухе витал аромат цветов, однако его перебивал удушливый запах старых, давно немытых вазонов, словно напоминая о вечности и о том, что в этом месте веками жила смерть. Сюда приходили дети с маленькими букетиками, взрослые мужчины с розами в петлицах и дамы с цветами в пышных прическах. А когда наступал черед, их приносили сюда в гробах, украшенных лилиями.

За бронзовыми оградами стояли столы, корзины с подношениями и пожертвованиями добропорядочных прихожан. Справа была неприметная дверь, которой и пользовался Джим Захари, когда приезжал на вечерние моления.

Он коснулся ножа. Смерть должна подойти бесшумно и спокойно.

Захари опаздывал.

Пламя многочисленных свечей было ровным. Но при появлении в церкви нового человека они слегка подрагивали.

Раздался звук открывающейся входной двери, заскрипели несмазанные петли, загремели засовы. Затем распахнулась потайная дверь, и голоса стали громче.

Возмездие совсем близко. У него сжалось сердце, когда под сводами нефа появились две фигуры – Джима Захари и отца Сайруса Пейна.

Высокая, статная фигура священника еще больше подчеркивала почти юношескую худобу его спутника.

Слабость и бессилие против суровых законов Справедливости.

Но только не рядом со святым отцом.

Смех отца Сайруса разнесся под сводами. Он что-то взял со стола и повернулся к Захари:

– Мы увидимся с вами на собрании?

– Да, я буду там.

Святой отец кивнул Захари и удалился.

Дыхание Джастиса выровнялось, окоченевшие руки потеплели.

Тебя не будет на этой встрече, Джим Захари. Я знаю, какую речь ты собирался произнести, и не допущу этого. Иди же ко мне. Ты сам выбрал сей путь и подписал себе приговор. Иди же. Ты знаешь, куда сесть. Я стою всего в нескольких шагах. Это твое постоянное место. Никогда не думал о том, что привычки могут быть опасны? Правда, такое постоянство очень помогает, когда планируешь месть.

Находясь совсем рядом, он тем не менее не видел лица Захари. Тот стоял, преклонив, как обычно, голову в знак повиновения, а возможно, покорности и раболепия. Его седые волосы были туго стянуты на затылке.

Займи свое место на церковной скамье, презренный, узнай, что ты не достоин.

Джастис осторожно вытащил итальянский кинжал – свою гордость, – провел рукой по сверкающей поверхности, ощущая небольшие зарубки. От одного взгляда на стальной клинок в груди вспыхнул огонь. На руках у Джастиса были перчатки из тончайшей кожи, которые плотно облегали ладони и пальцы, помогая увереннее держать нож. За остальное можно не волноваться, удар у него был невероятной силы и вполне отработан.

Джастис осторожно вышел из своего укрытия, прошел в боковой придел храма и встал за колонной. Выждав несколько секунд, он одним прыжком настиг Захари и с силой ударил его левой рукой по лицу.

Джим стоял несколько мгновений не шелохнувшись, затем вскрикнул и опустился на скамью. Голова его упиралась прямо в живот Джастиса, и он занес над ней кинжал. Захари вскинул руки и постарался отодвинуться. Он уперся ногами в рядом стоящую скамью и оттолкнулся что было сил, однако его преследователь обладал поистине железной хваткой. Захари неожиданно выругался и закричал. Джастис крепко держал его за плечи и тряс из стороны в сторону.

– Ты зря не слушался, – повторял и повторял он. – Даже зная, что твой план ошибочен, ты и тогда не отступился. Я собираюсь сделать Туссэн и этот приход сильнее и могущественнее.

Справедливость восторжествует!

Молниеносным движением он вонзил нож мужчине в горло по самую рукоятку и несколько раз повернул. Из раны хлынула кровь, тело обмякло в его руках. Джастис с презрением отшвырнул Захари на скамью. Затем он постоял несколько мгновений, равнодушно глядя на умирающего, и думал о том, что вот так с кровью вытекает из человека жизнь. Джим захрипел, дернулся в предсмертных конвульсиях и затих.

Почему Захари не держался в стороне от церковных дел? Все могло быть совсем иначе. Убивать его сейчас совершенно не входило в планы Джастиса. Он вытащил из кармана свернутый лист бумаги и положил его так, как и задумал ранее.

Через несколько минут кровь прекратила хлестать из перерезанной артерии, образовав лужу рядом с телом.

Все правильно. Мертвым кровь не нужна.

Глава 2

Позже тем же вечером

– Что ты здесь делаешь? – спросила Блю Лаво, хотя знала, что Роше Сэведж появился в зале собраний прихожан только ради нее. Он точно не собирался принимать участие в обсуждении строительства новой школы.

Высокий, стройный мужчина с почти черными волосами и невероятной синевы глазами, он занимался тем, что, как говорили, вправлял людям мозги, в чем, по слухам, весьма преуспел. Блю подумала, мог ли он каким-то образом узнать ее тайну и теперь пришел, чтобы выведать подробности. Один-единственный человек в Туссэне знал все секреты ее жизни – двоюродная сестра Блю Мэдж Поллард, но она была неболтлива. Однако это совсем не значило, что Роше не мог выведать все каким-либо другим путем.

Почему же он молчит? Господи, как он привлекателен в этих джинсах и светлой, расстегнутой на груди рубашке с закатанными до локтя рукавами! Роше производил впечатление спокойного, даже немного инфантильного человека, но от Блю не ускользнуло, что внутренне он напряжен и собран.

Внешнее спокойствие совсем не вязалось с тем, как он на нее смотрел. Так, словно готовился к прыжку.

Роше обдумывал, как ему себя вести. Поведение Блю привело его в замешательство. Эта женщина старалась сохранить дистанцию между ними, будто боялась, что он набросится на нее как коршун. Она была совсем не такой, как несколько недель назад, когда они познакомились и приятно поболтали за чашечкой кофе. Что-то произошло за это время, что заставило Блю бояться его. Роше так и не смог понять причин таких резких перемен.

Блю обошла его и направилась к стоянке машин, где была припаркована ее «хонда». Роше посмотрел вслед и решил не идти за ней. Он невольно залюбовался легкой походкой и красиво развевающимися на ветру волосами.

– Я всего лишь хотел поговорить! – крикнул он. – Расскажи мне, что случилось, и я постараюсь помочь.

Блю последней уезжала с собрания, посвященного строительству новой школы. Старая, принадлежавшая местной церкви, сгорела много лет назад. Когда она увидела Роше, первым желанием было скорее убежать прочь. Оставалось надеяться, что он этого не заметил.

– Извини, пожалуйста, – она остановилась, – я тороплюсь. Мне надо домой. Завтра тяжелый день.

Конечно, Блю не стала спрашивать, знает ли он о ее проблемах. О неудачном замужестве и прочих ужасах личной жизни. О том, что ее бывший муж сменил сексуальную ориентацию и бежал от нее, страшась исполнения супружеских обязанностей.

Вчера она внезапно поняла, что Роше не просто так интересуется ей и не просто так пригласил на ужин. Она не принадлежит к тому типу женщин, которые могут ему нравиться. Должно быть, у него есть другой повод для встреч. Возможно, она показалась ему интересным объектом для изучения.

Роше внимательно следил за Блю. Он был раздосадован, что упустил какой-то сигнал, который она наверняка подала ему. Он протянул ей несколько папок с документами, которые девушка выронила, когда заметила его у церкви.

– Тебе это не нужно? – спросил он.

Вчера они договорились поужинать вместе, и это дало ему право надеяться и на следующую встречу. Однако он ошибся. Блю определенно пыталась избежать даже разговора.

Проклятье! Он был хороший врач, опытный психиатр, который стремился помочь людям, порядочный человек, наконец, а не похотливый самец, подлавливающий женщин в темных переулках.

Роше поднял глаза и увидел, что Блю стоит, словно статуя, выпрямив спину и подняв голову. Он подошел ближе, окинул взглядом ее блестящие медово-рыжие волосы, красиво переливающиеся в лунном свете, и горящие глаза. Днем они казались изумрудно-зелеными, и в них всегда отражалась настороженность, какой-то немой вопрос. Блю взяла бумаги.

– Спасибо, – произнесла она так тихо, что ветер заглушил ее слова.

Блю Лаво была застенчива при личном общении и невероятно деятельна в работе. В Туссэн она тоже приехала работать. Роше поражало такое противоречие в характере, сбивали с толку ее робость и покорность в сочетании с невероятной стойкостью и готовностью к борьбе. Подобная неуверенность опасна для психиатра. Он всегда должен ориентироваться в ситуации и четко представлять, с кем имеет дело.

Скорее всего, Блю не подозревала о том, насколько разносторонен и неоднозначен ее характер. Да и, кажется, это не очень ее заботило.

– Я слышал твое выступление, – наконец произнес Роше.

А потом я стоял там, в тени деревьев, и ждал тебя. Думал, мы будем вместе, Блю. Если кто-то сказал тебе, что я люблю грубый, даже жестокий секс, он, черт возьми, был прав, в той или иной степени, но я такой, какой есть, и не могу быть другим. Поверь, я сам управляю своими чувствами, а не они мной. Не бойся меня.

Блю посмотрела в сторону машины, словно прикидывая, как быстро можно до нее добежать и успеет ли Роше догнать ее.

Никаких шансов, леди.

Блю чувствовала себя глупо. Она смущенно сделала шаг в сторону «хонды». Роше, вероятно, следит за каждым ее движением, чтобы потом суммировать все и обдумать диагноз. Он понимает, что она нервничает. Единственный возможный выход из этой ситуации – сменить тему и постараться успокоиться.

– Нам предстоит нелегкая борьба, чтобы отвоевать право на строительство новой школы, – сказала она, – столько людей против. – Блю было непросто справиться с эмоциями.

– Если кто и сможет убедить их, то только ты, – улыбнулся Роше.

Блю приехала в Туссэн, чтобы изучить возможность строительства нового здания на месте сгоревшей школы при церкви Сент-Сесиль и, в случае согласия жителей, составить план и заняться всеми необходимыми приготовлениями. Для этого проекта требовалось приобрести еще участок земли по соседству, и местной церкви это было вполне под силу.

– Многие возмущены. Кто-то считал, что школа не может быть расположена рядом с домом священника, отделенным от церкви лишь так называемой Золотой аллеей. Некоторые предлагают вместо школы построить новый центр для прихожан.

Она говорила с невероятным азартом. Еще одна пометка в его блокнот.

– Да, многие против, но ведь не все, – сказал Роше.

Он поднял папки и протянул Блю. Луна озаряла Землю бледным, холодным светом, но от него глаза девушки странным образом изменили цвет и стали почти черными, бездонными.

– Некоторые намекнули мне, что будет лучше, если я уеду, – с грустью продолжала Блю.

А Роше так надеялся, что она останется в городе и они будут вместе. Он знал, что она думает совсем о другом.

– Люди должны все понять. В Туссэне много детей, которым надо получить хорошее образование. Для этого и проводилось собрание. Не думаю, что противники строительства смогут долго тебе противостоять.

Ему не следовало этого говорить. Она резко отвернулась и тяжело задышала.

– Блю! Черт возьми, почему ты меня боишься?

Она давно решила, что больше никому не позволит себя напугать. И вот все рушилось.

– Я тебя не боюсь. Извини, мне пора.

– Отлично. Вот, возьми бумаги. Желаю тебе спокойной ночи.

– Ты ничего не понимаешь, – резко бросила Блю.

– Нет, не понимаю. Что такого произошло, что я внезапно стал тебе противен? Мы пили кофе и…

– В тот день все кафе было забито битком. Свободное место было только за моим столиком. И ты спросил, можно ли ко мне присоединиться.

– Мы прекрасно поболтали. Что в этом странного? Или я не прав? Вот, возьми еще документы.

– Нет. Ты… прав. – Она протянула руку, взяла папки и прижала к груди. – Спасибо, что собрал все это.

– В тот день, когда я подсел за твой столик, мне казалось, что тебе было приятно со мной общаться. Мы столько всего обсудили. Ты прекрасная собеседница.

Но с тобой что-то происходит, хоть ты и пытаешься это скрыть.

– Мы говорили о моем брате Максе и пластической хирургии, которой он занимается. И о моей работе в клинике. Вот и все. Ничего особенного.

Роше сейчас интересовал только один вопрос – почему отношение Блю к нему так резко изменилось?

– Потом я пригласил тебя на обед, и ты согласилась. Мне казалось, у тебя было хорошее настроение. Потом мы встретили Энни. Может, она тебе и не понравилась, но я этого не заметил.

Энни была женой Макса и управляла рестораном, в котором они обедали.

– Нет, она очень милая, – запротестовала Блю. – Мне было приятно с ней познакомиться.

– Вчера вечером мы собирались поужинать. Я приезжал к тебе, но не застал дома. И ты мне даже не позвонила. Ты ведь не просто забыла, правда?

– Извини.

Подул ветер, и юбка прилипла к ее ногам, облегая бедра.

Роше чувствовал, что начинает злиться.

– Не стоит извиняться.

Она была невысокого роста, но с весьма аппетитными формами, очень женственными и манящими. Роше не мог не обратить внимания на ее ноги и бедра.

– Тогда спокойной ночи, Роше.

Она сделала несколько шагов, но он догнал ее и положил руку на плечо.

– Посмотри на меня, Блю.

Она остановилась и повернулась.

– Чем я тебя обидел?

– Роше, послушай, мы совсем не знаем друг друга.

Он хорошо знал себя. Он устроил себе проверку и не прошел ее. Хотел доказать себе, что может быть рядом с женщиной и не испытывать никакого возбуждения.

– Мы можем узнать друг друга ближе, – сказал он.

Не давая ей времени на размышления, он обнял Блю и в ту же секунду почувствовал, как напряглось все ее тело. Роше опустил голову и поцеловал девушку в губы.

Она уже не помнила, когда в последний раз кто-то хотел ее. Однако казалось, Роше не собирается применять силу. Блю закрыла глаза и постаралась расслабиться. Он нежно ласкал кончиком языка ее губы, пока они не разомкнулись. Блю почувствовала непривычную слабость во всем теле и прижалась к Роше.

Наконец, это случилось. После долгой и продолжительной зимы в ее сердце наступила оттепель. Блю поняла, что хочет близости. И это забытое возбуждение открыл для нее мужчина, которого она практически не знала.

Дыхание сбивалось, внизу живота приятно потеплело, и она еще крепче прижалась к Роше.

«Женщины слабы, их нужно защищать от них же самих».

Голос из далекого прошлого, который, как ей казалось, она давно забыла, прозвучал в голове так отчетливо, что Блю бросило в жар. В голове возникла картина лежащей на кровати женщины, придавленной огромным мужским телом.

– Нет! – воскликнула Блю и отвернулась. – Я не хочу.

Роше нежно обнял девушку и положил ее голову себе на плечо.

– Тихо, тихо, – приговаривал он, проклиная разделявшие их папки с документами, которые Блю так и прижимала к груди. Через некоторое время дрожь прошла, и она стала приходить в себя.

Аккуратно. Не заходи слишком далеко.

Роше приподнял ее голову и опять приник к губам. Блю разжала руки, чтобы обнять его, и документы полетели на землю, давая Роше возможность еще раз проявить заботу.

Блю ответила на его поцелуй, и Роше понял, что у нее нет большого опыта в этом деле. Каждое движение губ и языка говорило о том, что она, скорее всего, только учится этому искусству. Такой поцелуй был больше похож на аванс, а их Роше не принимал. Он уже чувствовал, как туго натянулись джинсы в том месте, где была молния, и едва сдерживал себя.

– Тебе хорошо со мной? – прошептал он, чуть отстраняясь.

Нет, ей было не хорошо. Роше и в прошлом любил подобные ситуации, словно решал трудные задачки. Он слегка провел рукой по ее плечу, ощущая приятную шелковистость ткани, коснулся ладонью груди и вновь почувствовал ее внезапное напряжение. Он наклонился к шее Блю. Сегодня Роше не чувствовал особого настроения, но даже это не могло заставить его отказаться от мысли заняться с ней любовью.

– Тебе хорошо и очень приятно, – прошептал он, касаясь губами нежной кожи.

– Я… нет, мне не…

– Знаю, – еле слышно прошептал он. – Ты необычная. Мне это нравится.

Он осторожно взял губами мочку ее уха, затем поцеловал плечо, увлекся и не успел увернуть от пощечины. Роше вздрогнул от неожиданности и рассмеялся.

– Ты так думаешь?

Блю опустила руки, на глаза навернулись слезы. Роше слышал ее тяжелое дыхание.

– Ты слишком спешишь. – Она опустила глаза. – Извини, я не должна была распускать руки. – В голосе слышалась грусть, но не раскаяние.

– Ничего, переживу. Я это заслужил.

Блю подняла голову и посмотрела на небо.

– Почему ты это заслужил? Ты же не знал, что… я не готова к близким отношениям. Может, однажды и расскажу тебе почему. Но не сейчас.

Если Блю удалось бы подобрать нужные слова, она бы объяснила Роше, какие перемены произошли в ней благодаря ему. Он не поймет, как она этому рада.

Роше хотел дотронуться до нее, но передумал.

– Хорошо. Будет, как ты хочешь. Поезжай домой. Но сразу предупреждаю, я буду тебе звонить и приглашать провести время вместе.

– Чувствую себя полной идиоткой. – Они подошли к машине. – Не трать на меня время, Роше. Я очень непростой человек. Займись кем-нибудь другим.

Его сердце сжалось, и это было необычным, новым для него чувством.

– Ты себя недооцениваешь.

Блю, вероятно, не совсем поняла, что он имеет в виду. Роше каждый день имел дело именно с такими «непростыми» людьми и хорошо умел разбираться в сложных характерах. У него и самого хватало проблем. Они с Блю могли помочь друг другу. Или превратить жизнь друг друга в ад. В любом случае, Роше готов был пойти на риск.

Послышался резкий звук хлопнувшей двери, топот шагов и возбужденные голоса.

– Где это? – спросила Блю. – В церкви?

Церковь была ближайшим зданием к пристройке, где собирались прихожане.

– Не думаю. Где-то дальше, и дверь не такая тяжелая. Видимо, в доме священника. Наверное, вышел отец Сайрус. Его дом через аллею.

Окно машины Блю было открыто, она бросила внутрь все папки и поспешила к крыльцу. Они пробежали мимо церкви и увидели отца Сайруса прямо у калитки на Золотой аллее.

– Что вы двое делаете здесь в такой час? – Голос его звучал довольно странно. – Я думал, вы давно уехали домой, Блю.

– Мне надо было кое-что закончить, – ответила она. – Роше проводил меня до машины. На улице так темно. А Мэдж все еще у вас?

Ее кузина Мэдж работала помощницей святого отца.

– Она уехала. Сэм Буш повез ее домой. Это наш бухгалтер, Роше. – Сайрус на мгновение задержал взгляд на Блю. – Не стоило оставлять вас одну. Напрасно я об этом не подумал.

Сайрус какой-то рассеянный последнее время. Если бы у него было все в порядке с головой, он бы помнил, что Роше давно знаком с Сэмом и даже успел с ним подружиться. После того как Буш начал ухаживать за Мэдж, Сайрус стал вести себя с ним более резко. У кузины Блю и святого отца вообще были довольно своеобразные, но очень близкие отношения.

– Вы не видели Джима Захари на собрании? Я встречался с ним несколько ранее в церкви. Он сказал, что обязательно будет присутствовать на собрании. Не могу вспомнить, был ли он там?

– Я с ним незнаком, – пожал плечами Роше.

Блю молчала.

– Кажется, не было, – задумчиво произнесла она. – Да, уверена, его не было. Захари бы обязательно выступил. Я даже подумала, что чего-то не хватает.

– Джим мог передумать и не прийти, – вставил Роше.

– Нет, – резко сказал святой отец, – Захари не мог. Джим всегда делает то, что говорит. Он холостяк и общается с вдовой, живущей в доме напротив. Она только что мне звонила. Так вот, он сказал ей, что будет дома в десять, а сейчас уже одиннадцать.

– Может быть, он зашел куда-то поужинать или выпить с друзьями?

– Захари не такой человек, чтобы ужинать в ресторане. Кроме того, он не пьет. Он говорил, что состоит в обществе анонимных алкоголиков. – Голос Сайруса звучал взволнованно. Он тяжело вздохнул. – Его машина все еще на стоянке? Вдруг Джим с кем-то заболтался. Он любитель поговорить. Так наверняка и было.

– Какая у него машина? – спросил Роше.

Священник задумался.

– «Камри». Черная. Довольно старая, но в хорошем состоянии. Эти машины вообще редко ломаются, верно?

– Да, – согласился Роше. – Я как раз припарковался рядом с черной «камри». Вон там. Видите? – Он махнул рукой в сторону стоянки.

Блю повернулась, куда указывал Роше, и увидела сверкающую BMW кремового цвета. Рядом, по-видимому, была машина Джима Захари.

– Может, у него возникли какие-то проблемы? – спросил Роше, переводя взгляд на небольшую речушку, текущую за церковью, совсем неподалеку. Течение было не быстрым, но в темноте человек вполне мог не суметь выбраться на берег.

– Не заметил, – пожал плечами отец Сайрус. – Нет, он был бодр, как всегда. Миссис Гарпер сказала, что пыталась дозвониться ему на сотовый, но никто не ответил.

– Вероятно, в церкви он его выключил, – предположила Блю.

Сайрус покачал головой, снял с пояса трубку и набрал номер. Послышались долгие гудки.

– Нет ответа.

– Захари такой приятный человек, – заметила Блю, – так ратовал за строительство школы.

– Полагаю, что многие поддерживали эту идею, – кивнул Роше и посмотрел на хмурого отца Сайруса.

– Пойду посмотрю в церкви, – сказал священник и направился к массивным дверям. – Вдруг Джиму стало плохо.

Роше и Блю поспешили за ним, и все вместе вошли в мрачное полутемное помещение. Роше впервые был здесь в такой час и удивился тому, что уловил незнакомый запах, совсем не свойственный церкви.

– Похоже, его здесь нет, – бормотал святой отец, медленно проходя вдоль скамей.

– Я заметила, что Джим всегда сидит на одном и том же месте, – сказала Блю.

– Неужели? – Сайрус казался удивленным.

Роше подумал, что, видимо, во время службы святой отец так увлечен молитвой, что просто не обращает ни на что внимания.

– Да, – кивнула Блю, – вон там. – Она указала на дальнюю скамью. – Он всегда сидит рядом с проходом, поэтому часто встает, чтобы пропустить вновь пришедших. – А у него есть родственники? – не успокаивалась Блю.

– Нет, – ответил Сайрус, – по крайней мере, мне о них ничего не известно.

– Слышите? – Девушка слегка повернула голову и насторожилась.

– Да, – кивнул Роше, – странный звук, словно работает маленькая дрель.

– Или виброзвонок телефона, – добавила Блю.

Священник оглянулся на присутствующих и бросился на дребезжащий звук.

– Жди здесь, – остановил Роше девушку и побежал за Сайрусом, услышав через несколько секунд стук каблучков за спиной.

Святой отец стоял у одного из рядов. Даже издалека Роше заметил, как он бледен.

– Не подходи сюда, Блю! – резко крикнул Сайрус.

Роше уже стоял рядом с ним.

– Подонки, – не сдержался он.

Пожилой мужчина лежал в какой-то неестественной позе, раскинув ноги и высоко подняв руки над головой. На полу была огромная лужа крови. Безжизненные глаза открыты. Густые седые волосы и лицо залиты кровью. Рот исказился в болезненной гримасе, в зубах зажат свернутый лист бумаги.

– Джим, – тихо пробормотал Сайрус, затем достал телефон и набрал номер службы спасения.

В этот момент раздался негромкий стон Блю. Она все-таки подошла и увидела Захари.

– Какая жестокость, – пораженно прошептала она, однако не отвела взгляд. – Скорее всего, это был удар ножом прямо в артерию.

Роше подошел ближе и нагнулся над телом, чтобы рассмотреть рану. Он так увлекся, что не успел остановить Блю, которая быстро нагнулась и вытащила лист бумаги изо рта убитого.