В чужом пиру похмелье

– Но все же убили, а значит, должны понести наказание, – решительно вставила Евгения Валентиновна. – И я настаиваю на том, чтобы вы в первую очередь проверили именно Георгия, а уж потом, если найдете подтверждение того, что он здесь ни при чем, можете переключаться на других. В любом случае я буду ждать правдивого ответа от вас: кто и за что убил мою дочь.

– Что ж, сделаю все, как вы желаете, – ответила я.

Затем попросила у женщины фотографию ее дочери, и та сразу предоставила мне несколько снимков, достав их из своей маленькой бежевой сумочки. Я приняла протянутые мне карточки и принялась их рассматривать. Представшая моему взору на первом снимке девушка, так же как и ее мать, была очень красивой и яркой особой. У нее были такие же светлые волосы, скорее всего, тоже очень длинные, так как они образовывали на затылке довольно крупный пучок, украшенный мелко завитыми локонами. Немного зеленоватые глаза, обрамленные длинными ресницами, делали девушку загадочной и слегка похожей на колдунью, а маленькие пухленькие губки, растянутые в легкой полуулыбке, придавали ей слегка шаловливый вид. Одним словом, с такой внешностью она наверняка могла бы запросто стать известной супермоделью, тем более что и фигурка у нее была очень даже ничего.

Я просмотрела остальные фотографии. На них также была снята Ирина, только фотографировалась она в разных местах: на пляже, сидя на дереве, возле старого колодца. Несколько снимков было сделано возле знакомого мне парка, находящегося недалеко от моего дома. И на всех фотографиях девушка выглядела просто ошеломляюще. Неудивительно, что в нее влюбился такой богатенький мальчик, как Георгий Шалыгин. Она того стоила.

– А вот и этот гад, – ткнув пальцем в одного субъекта на коллективной фотографии, отвлекла меня от размышлений Евгения Валентиновна. – Снимок был сделан еще в период их дружбы. Я хотела было его выкинуть после смерти дочери, да подумала, что он понадобится. Вот, действительно понадобился…

Я сосредоточила свой взгляд на парне. Георгий Шалыгин оказался вполне обычным молодым человеком, без особых отличительных черт и изюминки. Лишь только его насмешливый взгляд и нагловатая улыбка выдавали в нем человека богатого и самоуверенного, ничем другим от остальных ребят компании, по крайней мере на лицо, он не отличался. У него были темные прямые волосы, которые он тщательным образом зачесывал назад, ровненький носик, не слишком грубый четкий подбородок и губы, видимо, привычно сохранявшие игриво-насмешливое выражение.

Единственное, что лично меня могло бы привлечь во внешности парня, – так это его изящно изогнутые брови, ровные, волосок к волоску, словно за ними тщательно следили. Впрочем, возможно, так оно и было, учитывая, что парень выглядел лощеным и ухоженным. Только это, пожалуй, и выделяло его среди других ребят общей их с Ириной компании да еще то, что одет он был не так, как они. На остальных парнях были удобные просторные вещи, в каких сейчас ходит половина города, а Георгий щеголял в белоснежной, вроде бы шелковой рубашечке и совершенно белых брюках со стрелками. К его бы наряду пиджак да галстук, тогда бы точно было непонятно, что делает этот хлыщ среди окружающих его простаков.

Внимательно изучив фотографию парня, я отметила про себя, что Шалыгин, видимо, относится к разряду тех людей, для которых собственный внешний вид важнее всего остального. Имея богатого отца, но при этом не имея собственных денег в нужном количестве, Георгий, очевидно, старался заявить о своем статусе именно при помощи одежды и аксессуаров. Ему явно нравилось привлекать к себе внимание, особенно женщин, вот он и лелеял себя, как девица на выданье.

Закончив с просмотром фотографий, я выбрала из них две: ту, на которой Ирина была заснята крупнее всего, и ту, на которой присутствовал ее предполагаемый убийца – Георгий Шалыгин, а остальные фотокарточки вернула клиентке. Потом выяснила у нее, где проживала ее дочь, а также все, что она знает о Шалыгине. Относительно последнего сведений оказалось немного: мать Ирины знала только то, что чаще всего ее дочь встречалась с этим типом в клубе-казино «Египет», что парень живет отдельно от родителей в коттедже, стоящем возле городского парка. Впрочем, она назвала также и отдел милиции, который занимался расследованием смерти ее дочери. Тут я заинтересовалась:

– Как зовут следователя, ведущего дело?

– Кажется, Макар Георгиевич, а фамилию не помню, – ответила мне женщина.

Затем я подробно расспросила Ольгу Сдобнову о том, что она видела в квартире убитой подруги, когда нашла ее, а также записала ее собственный адрес и адреса еще нескольких знакомых девушек на тот случай, если они вдруг понадобятся. На этом наше общение и закончилось. Я проводила свою новую клиентку и ее спутницу до двери, пообещав им, что, как только что-то обнаружу или мне что-то потребуется узнать, непременно им позвоню.

Когда дверь за моими гостями закрылась, я вернулась в комнату, села в то же самое кресло, что занимала во время разговора с ними, и, взяв в руки оставленную мне фотографию убитой девушки, принялась размышлять.

Итак, есть убийство, есть и предполагаемый виновный. Со слов матери мне известно, что убитая встречалась с одним мажориком, который сначала дарил ей всякие дорогие побрякушки, а когда они расстались, стал требовать их назад, так как куда-то влип и ему потребовались деньги. Чтобы избавиться от его приставаний, девушка пригрозила, что расскажет о его измене жене, если он от нее не отстанет. Парень этого испугался и убил девушку, предположив, что таким образом решит сразу две проблемы: вернет себе свои подарки и заткнет на веки вечные рот своей бывшей любовнице.

Предположим, что убийца действительно он, – перешла я от восстановления хода событий к анализу информации. Что подтверждает, а что опровергает это? Начнем с подтверждений. Учитывая то, что девушку убили в ее собственной квартире и следы взлома на двери не обнаружены, можно предположить, что убитого Ирина хорошо знала и сама впустила в дом. Это раз.

Затем – никаких огнестрельных и ножевых ранений на теле девушки не обнаружено, стало быть, придя к ней, убийца, возможно, не ставил перед собой заранее цели лишить Иру жизни. Такая мысль пришла ему уже позже, во время их разговора или, вероятно, даже ссоры. Если это был Георгий, то, возможно, Ира еще раз напомнила ему о своих угрозах, что и заставило парня толкнуть ее настолько сильно, что она не удержалась и, упав, сильно ударилась затылком обо что-то твердое. Это у нас два.

Ко всему прочему из квартиры Ирины Брель исчезли все драгоценности и ценные вещи, а именно из-за них Георгий Шалыгин к ней и приставал и даже устроил скандал в общественном месте. Очень многие слышали, как он угрожал Ирине разделаться с ней, если она не вернет ему его подарки. Это уже три.

Одним словом, убить Иру Георгий Шалыгин запросто мог.

Что касается опровержений вины парня, то… Я напрягла мысли, но более или менее стоящей причины засомневаться в виновности Георгия, как ни старалась, так и не нашла. На любую мелочь тут же сам собой находился ответ. Похоже, все же придется его проверить и посмотреть, что из известного подтвердится, а что нет. Такой в конечном итоге сделала я вывод. И начать, несомненно, нужно с него самого.

«Ага, так он тебе все и скажет, – тут же напомнил о себе мой внутренний голосок. – Делать ему больше нечего».

Пришлось согласиться с ним.

– Ведь верно: парню совсем ни к чему раскрываться передо мной и даже вообще беседовать со мной. Если он виновен, он меня и слушать не станет. Если нет, тоже вряд ли захочет отвечать на мои вопросы, так как папаша давно уже его отмазал и эта проблема парня больше не интересует. К тому же, приди я к нему, ему покажется подозрительным, что кто-то снова «копает» под него, и он может пожаловаться папочке, а уж тот наверняка найдет способ подрезать мне крылышки и поставить на место, раз он такой крутой, каким его все описывают. Мне же это совсем даже ни к чему. Остается надеяться только на то, что хоть что-то о Георгии мне расскажут его друзья. На них и буду делать ставку. Вот что, прикинув так и эдак, в конечном итоге придумала я.

Покончив с размышлениями, я пододвинула к себе телефон и принялась звонить Кирьянову, с которым рассталась всего пару часов назад. Правда, теперь я планировала озадачить его сбором информации для меня, а вовсе не поинтересоваться о следующей поездке на дачу. Впрочем, ему и делать-то ничего особого не придется, лишь запросить данные по этому делу в другом отделении милиции и передать их мне, так что мою маленькую просьбу даже и беспокойством-то назвать сложно.

– Алло, Володя? – услышав в трубке чье-то неразборчивое «да», на всякий случай спросила я.

– Да, – подтвердил свою личность Кирьянов и тут же спросил: – А вы, полагаю, Татьяна Иванова?

Я усмехнулась:

– Правильно полагаете, товарищ подполковник. – И тут же перешла к делу: – Володя, я тебя хочу попросить об одной мелочи. Тебе это почти ничего не будет стоить и даже из дома выходить не придется.

– Ой, только не сегодня, у меня ведь еще выходной не закончился! – как маленький, заскулил Киря, даже не дослушав меня.

– Да я и не прошу сегодня. Вполне можешь и завтра, – успокоила я его, решив, что в такое позднее время Киря действительно вряд ли что сумеет разузнать.

– А, ну раз так, тогда говори, – согласился выслушать меня Кирьянов.

Я вкратце поведала ему о том, какое дельце меня попросили расследовать, сказала и о том, кого подозревает моя клиентка. Закончила же я свое повествование простым вопросом:

– Ты можешь мне достать данные по этому делу? Клиентка ведь утверждает, что Шалыгина задержали и обвинили в совершении преступления сразу. Правда, его отмазал богатый папаша, поэтому дело и заглохло.

– Вообще-то такие данные раздобывать тебе я не могу, права на это не имею, – наигранно официальным тоном откликнулся Володя. Но тут же устало вздохнул и закончил: – Но куда же я денусь, если ты просишь.

– Вот и отлично! – радостно откликнулась я. – Буду ждать твоего звонка.

Киря собрался уже повесить трубку, но я окликнула его снова и добавила:

– Следователя, который занимается этим делом, зовут Макар Георгиевич. Фамилию я, к сожалению, не знаю.

– Спасибо и на том, – немного равнодушно и с легкой усталостью откликнулся Володя и на всякий случай спросил: – Теперь, надеюсь, у вас ко мне все?

– Абсолютно, – ответила я. – Хотя… – Я сделала небольшую паузу, а Киря едва не зарычал в трубку, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться. Не дожидаясь подобного проявления нетерпения, я быстренько закончила начатую фразу: – Хочу еще сказать спасибо.

– За что? – не понял меня Володька.

– За великолепно проведенный сегодняшний день, конечно, – пояснила я. – Такой счастливой я уже давно себя не чувствовала. И все благодаря тебе. Ну да ладно, не буду отвлекать тебя от семьи. Жду звонка завтра. Пока.

– Пока, – тихо бросил мне в ответ Киря, и мы оба положили трубки на их законное место.

После этого разговора я прошла в кухню, где выпила чашечку ароматного кофе, а перебравшись затем в зал, включила телевизор. По экрану тотчас же замельтешили какие-то полураздетые красотки и крутые парни с кучей огнестрельного оружия во всех карманах. Сразу стало понятно, что это идет очередной ночной фильм, главной идеей которого является чуть ли не порно и большие разборки крутых мачо. Я взяла в руки пульт и принялась щелкать им. Щелкала, наверное, долго, так как, когда очнулась от какого-то грохота, донесшегося с улицы – наверное, проезжал грузовик, – поняла, что мои мысли блуждали где-то далеко и если бы даже возникла сейчас на экране рамка, я ее и не заметила бы.

«Все, нужно идти спать, – решила я. – Утро вечера мудренее, как известно, и ломать голову над тем, с чего лучше начать расследование, раньше времени не стоит».

Одним нажатием кнопки выключив телевизор, я сладко зевнула и не спеша побрела к кровати.

* * *

В реальный мир из страны Морфея меня вернул какой-то подозрительно знакомый дребезжащий звук. Не сразу сообразив, что такое звенит, я вскочила с кровати как ошпаренная и бросила беглый взгляд на часы. Показывали они начало десятого.

«Черт, опять забыла включить будильник, – кое-как спросонья разобрав, что надрывается телефон, вздохнула я. – Интересно, кто там ко мне прорывается?»

Искать ответ на возникший спонтанно вопрос я, конечно, не стала, предпочтя просто доковылять до неунимающегося аппарата и снять трубку. В ответ мне тут же донесся очень даже бодрый голос друга Кири.

– Танюша, ну ты что там, спишь, что ли? – первым делом спросил Володька. – Я тут тебе уже весь материал собрал. Когда забирать будешь?

– Материал?! – плохо пока соображая, о чем идет речь, тупо переспросила я. Впрочем, уже минуту спустя у меня в голове восстановились вчерашние события, и я сразу спросила: – А там что-то интересное есть?

– Да почти ничего, – откликнулся Володя. – Все, что ты мне рассказала, сходится с этими данными. Ну, разве что указано, что посторонние отпечатки в квартире не найдены. А еще то, что на теле погибшей имеется несколько синяков в области рук, словно девушку крепко кто-то держал. Вот, собственно, и все.

– А что по поводу подозреваемого? – поинтересовалась я. – О нем что-то есть: допрос, данные?

– Почти ничего, – вздохнув, ответил Кирьянов и сразу заметил: – Даже странно немного.

– Почему? – поинтересовалась я его мнением.

– Ну сама посуди, – вновь откликнулся мой старый друг. – Ведь если исходить из всех данных по этому делу, можно сделать лишь один-единственный вывод: улик против парня не найдено – он чист как стеклышко, а стало быть, и отпущен на все четыре стороны. А то, что многие слышали, как он угрожал девушке, списано на его невменяемое состояние в тот день по причине алкогольного опьянения. Мол, убили-то ее не в тот же день, когда случился скандал и когда он был пьян, стало быть, и не он вовсе. Причем самое интересное, что это обстоятельство, я имею в виду угрозы парня, упомянуто так, вскользь, будто они и отношения к делу не имеют. Похоже, твоя клиентка права, за паренька кто-то заплатил, вот его и оставили в покое, приостановив следствие. Так что теперь дело может висеть годами, пока не найдут подходящую кандидатуру, на которую можно будет списать убийство девушки.

– Что ж, ясно, – вздохнула я. – Спасибо, что помог.

– Да не за что, так, мелочь, – заскромничал Киря. Потом объяснил, что у него срочные дела и больше со мной беседовать он не может, и тут же отключил телефон.

Я вернула трубку на ее прежнее место и, расслабившись в кресле, еще несколько минут посидела с закрытыми глазами. Затем вспомнила, что меня ждет работа и что лучше начать ее как можно раньше, а не откладывать на потом, поэтому встала и поплелась в ванную. Вернувшись оттуда через пару минут, открыла бельевой шкаф и стала всматриваться в его содержимое, пытаясь определить, что же лучше всего надеть сегодня.

После небольшого раздумья я решила остановиться на брюках и светлой, расшитой мелкими цветочками блузке с глубоким вырезом. Сначала я, правда, хотела надеть обычный топик, но потом подумала и решила: раз мне сегодня предстоит знакомиться и общаться с новыми людьми, будет лучше, если я предстану перед ними в более солидном виде. Впрочем, если уж быть совсем честной, то что-то другое я просто поленилась гладить, понимая, что к концу дня этого даже и видно не будет: от прикосновения с сиденьем машины любая вещь сомнется. Одним словом, долго думать над тем, во что одеться, мне даже и не пришлось.

За несколько минут я переоделась и подошла к зеркалу, у которого немного подкрасилась, причесалась, и, собрав волосы в пучок, направилась к выходу из квартиры. По дороге сняла с вешалки свою старенькую сумочку, набитую всем, что только может потребоваться частному детективу, и даже тем, что ему вроде бы и не нужно, и, накинув ее на плечо, покинула свою уютную, а главное, прохладную квартиру. Меня ждала работа, а медлить было не в моем духе.

Оказавшись на крылечке возле подъезда, я на минутку остановилась и постаралась привыкнуть к слишком яркому утреннему солнышку. Даже в такой ранний час на улице уже стояла невыносимая жара. А ведь день еще только начинался! Я представила себе, что будет твориться в городе в разгар дня, и ужаснулась: люди начнут терять сознание в транспорте и на работе, обливаться потом, словно они находятся в пустыне. Хорошо, что мне не грозит хотя бы толкотня в автобусах, иначе бы я просто не выжила.

Быстро дойдя до своей оставленной прямо под окном машины, я села за руль, открыла окно и только после этого завела свою «девяточку». Теперь мне предстояло отправиться на поиски друзей Георгия, тех, которых смогла вспомнить и частично описать подруга Иры Ольга Сдобнова. Как выяснилось, с одним из этих самых друзей она даже несколько раз встречалась, а потому хорошо знала, где именно он живет. Вот к нему-то я в первую очередь и направилась.

Чтобы добраться до улицы Лединой, где проживал бывший кавалер Ольги и одновременно с этим друг Георгия, я выбрала для себя самый короткий путь. Но уже через два квартала от дома пожалела об этом, попав в пробку, возникшую из-за какой-то аварии. Никак не желая застрять тут надолго, я попыталась дать задний ход, но не тут-то было: сзади уже пристроилось машин пять. Пришлось смириться с тем, что двигаться я могу только вперед, и, сцепив зубы, ожидать, когда впередистоящие машины хоть на метр сдвинутся с места.

На мое счастье, покинуть этот плохо «двигающийся вперед ад» мне удалось довольно быстро, свернув в какой-то еле заметный проулок, оказавшись в котором, я смогла облегченно вздохнуть и продолжить свой путь дальше. На сей раз я была умнее и выбрала не центральную трассу, в результате чего уже через десять минут достигла нужного места.

Дом, в котором жил друг Георгия Иван Акимов, оказался деревянной постройкой, возведенной лет сто назад и уже порядком обветшавшей, походившей больше на домик для сноса, нежели на музейную достопримечательность, каковой она когда-то являлась. Он состоял из двух этажей, соединенных между собой уличной лестницей, местами прогнившей и не имевшей ступеней, так что с нее было легче упасть, чем по ней подняться. Перед строением имелся небольшой дворик, обнесенный низким деревянным забором. Сам дом был выкрашен в яркий красный цвет и украшен старинной, теперь уже попорченной резьбой.

Я заглянула в блокнот, чтобы узнать, какую квартиру мне теперь предстоит искать, и поняла, что располагается она именно на втором этаже. Пришлось подниматься наверх, осторожно ступая по не внушающим доверия ступеням. Кое-как добравшись до верха, я подошла к выкрашенной почему-то в зеленый цвет двери и постучала по ней. В первую минуту мне никто не ответил. Тогда я ударила в дверь посильнее, решив, что меня попросту не услышали. На этот раз за дверью кто-то зашевелился, и наконец я увидела перед собой немного заспанную физиономию какого-то паренька.

Волосы его, от природы имеющие иссиня-черный оттенок, торчали в разные стороны, как солома из стога сена. Глаза пытались, но пока еще не могли окончательно раскрыться и увидеть все, что было перед ними, в полном объеме. Что касается остальных черт лица, то они также хранили на себе следы излишне длительного отдыха: на одной щеке имелся четкий отпечаток складок подушки, губы были надуты, как у младенца, хотя наверняка в другое время они явно немного меняли свои очертания и выглядели менее женственно. Одет субъект был просто – в одни широкие, светлые и порядком помятые брюки с массой карманов. Ничего более на нем в настоящий момент не было.

– Вы Акимов Иван? – с ходу спросила я, изучая паренька.

Тот согласно кивнул, продолжая удивленно рассматривать мою персону и, видимо, пытаясь понять, зачем я к нему пришла, тем более в такое раннее для него время.

– Могу я войти? – пока решив не представляться, спросила я следом за первым вопросом.

И снова ответом мне был только кивок. Впрочем, пару минут спустя парень все же обрел дар речи. Взъерошив пятерней еще больше свои и без того торчащие в разные стороны темные волосы, он спросил:

– А вы точно ко мне?

– К вам, если вы действительно Акимов, – ответила ему я в том же духе.

Парень почесал затылок и, устало плюхнувшись на диван, сказал:

– Не понял, а зачем?

Я не ответила, а лишь бегло пробежала по интерьеру жилища взглядом. Про себя я, конечно, отметила, что здесь хоть и много дорогих современных вещей, но за ними нет никакого ухода, поэтому они не особенно выделялись среди старинных стульев и комода, очевидно, присутствовавших в доме со дня его постройки.

Что касается самого хозяина квартиры, то он являл собой типичного представителя молодежи нынешнего суперпродвинутого века. Безразличный ко всему взгляд, хулиганская прическа, висящие, как на чучеле, штаны-шаровары и полное отсутствие цели в жизни. Одним словом, передо мной был любитель пожить за чужой счет, пацан, которого занимает лишь музыка в стиле рок, алкоголь, наркотики и женщины. До всего остального ему было, как до колокольни. Я даже подумала, что если и Георгий из такого же разряда, то можно даже не сомневаться в том, что в убийстве Ирины Брель виновен именно он. Впрочем, посмотрим, что мне сейчас про этого папенькиного сынка расскажут.

Все еще не отвечая на только что заданный мне вопрос, я задала новый:

– А вы с Шалыгиным Георгием Руслановичем друзья?

– Да, лучшие. А что? – откликнулся паренек. Затем, видя, что я не очень-то горю желанием ему представляться, встал и, небрежно сунув руки в широченные карманы, жеманно спросил: – Может, все же скажешь, подруга, что тебе надо?

– Хочу с тобой поговорить, – коротко ответила я, присаживаясь напротив него.

– О чем? И с какой стати я вообще с тобой должен базар вести? – продолжил корчить из себя крутого парня Акимов.

– Ну хотя бы с той, что я пытаюсь помочь твоему другу выпутаться из заварушки, в которую он влип, – самым наглым образом соврала я, уже определившись с тем, как и что стоит говорить парню. – Меня нанял его отец.

– В смысле, зачем нанял? – не понял меня Иван. – Он же, кажется, уже все разрулил. Георгий сам сказал, что проблем больше нет, он чист. – Акимов пристально посмотрел мне в глаза и, видно, понял, что я не та, за кого стараюсь себя выдать. Это заметно разозлило паренька, и он, состроив невероятно злую рожицу, принялся надвигаться на меня. – Стой, да ты наверняка из ментовки. Выведать все пришла, развести меня на базар решила… Думаешь, я лох какой? Нет уж, не выйдет, красавица.

– Ага, конечно, а то у меня больше других дел нет, – с усмешкой ответила я, даже не двигаясь с места и не выражая страха перед парнем. Впрочем, страха-то, конечно, и не было, потому как таких чудиков, как он, я никогда и не боялась. – Будь я из ментовки, сидела бы себе на рабочем месте и помалкивала в тряпочку. Им-то вон сколько отвалили за то, чтобы они ничего не делали, – продолжила врать я. И для достоверности со вздохом заметила: – Хотелось бы и мне среди них оказаться – ничего не делать, а бабки получить. Так нет, крутись тут вот…

– Врешь, – не поверил мне Акимов. – На черта его папаше сдалось что-то там еще выяснять? Больно ему это надо.

– Желает знать, соврал ли ему сын или нет. То бишь виновен ли он на самом деле или же нет, – пояснила я. – Моя задача – установить истину и доложить обо всем ему.

– А что, у Георга спросить нельзя было? – продолжал допытываться парень, но, поймав мой слегка насмешливый взгляд, тут же добавил: – Ну, даже окажись он виновен, что это меняет-то?

– Понятия не имею. Мне за что платят, то я и делаю, – равнодушно откликнулась я. Затем встала и принялась спокойно расхаживать по комнате, то и дело вертя в руках всевозможные безделушки, попадавшиеся по пути: вазочки, статуэтки, зажигалки.

– Так ты что, детектив, что ли? – с усмешкой поинтересовался Иван. Я коротко кивнула. – Во дает, баба – и вдруг детектив. И не боишься?

– Чего? – не поняла я.

– Ну как чего? Вдруг на настоящего виновного выйдешь, а он от тебя избавиться решит… – все с той же насмешливой интонацией произнес Иван. – Отдубасит, мало не покажется, а то и вовсе на тот свет отправит.

– Что ты имел в виду, говоря о настоящем виновном? – тут же прицепилась к его словам я. Затем села на свободное от разбросанной где попало одежды кресло, так как мое предыдущее место уже занял сам Акимов, и, посмотрев прямо в глаза парня, спросила: – Ну так что, убивал Георгий ту девушку или нет?

– Понятия не имею, – внешне равнодушно откликнулся парень, но я все же заметила, как он нервно вздрогнул в тот момент, когда понял, что я не отстану от него, пока он не ответит на мой вопрос. – Мне он не докладывался, – отвернувшись, добавил он на всякий случай.

– Ну да, а о том, что случилось, ты тогда откуда знаешь? – не поверила ему я. – И о том, что отец его отмазал?

– Так это все знают. Такое дело, про него ведь даже в газетах писали. А уж мы-то друзья, нам ли не знать, – зачастил Акимов, но тут же осекся: – Только остальное мне неизвестно. Я Георгия после происшествия только раз видел, он сказал, что все улажено и что он уезжает отдыхать. А больше ничего не говорил. Честно.