Жизнь бьет ключом

Марина Серова

Жизнь бьет ключом

Глава 1

В этот день с самого утра я занималась обычной рутинной работой частного детектива. Спокойная и расслабленная, я сидела в затемненной ванной, следя за тем, как на фотобумаге проявляются плоды моих трудов, – и о чем только пишут в детективах? Посмотрели бы авторы вышеозначенного чтива, чем приходится заниматься частным детективам! Рутина, господа, рутина! Никакой романтики… Несчастная леди, за которой я следила, появлялась на глянце, радуя меня своим неприличным поведением. Правда, через день моего пристального наблюдения за ней я с ужасом поняла, что, если несчастный рогатый муж решит поквитаться с любовником своей изменницы-жены, ему придется иметь дело как минимум с половиной нашего Тарасова.

Занятие было довольно скучное, и по телевизору я краем уха слушала, как Джессика Флетчер портит людям жизнь своей излишней привязанностью к правосудию. На очередном снимке моя жертва покоилась в объятиях восточного красавца. Осталось только составить отчет о моих целенаправленных наблюдениях, и в моих карманах появятся приятно шуршащие зеленые купюры.

– Ладно, можно устроить перекур, – сообщила я прелестнице на снимках.

Выйдя из темноты на свет, я счастливо вздохнула. Солнечный свет заливал комнату, и Джессика продолжала упорно разыскивать несчастную женщину, избавившую человечество от мерзкого типа. Я посмотрела на экран с ненавистью и выключила телевизор. Сама бы я так не стала поступать. Не всегда закон стоит того, чтобы его уважали. Иногда испытываешь куда больше жалости к убийце, чем к жертве. Такие типчики встречаются, скажу я вам…

Закурив сигарету, я мечтательно уставилась в окно. Свежий весенний ветер вторгся в мою квартиру через открытый балкон и теперь играл с моими записями, в которых я тщательно подбивала клинья под спокойную жизнь госпожи Латухиной.

Звонок в дверь застал меня врасплох. Тоскливо посмотрев на усыпанный белыми листиками пол, я подумала, что сейчас вернусь и все соберу. Мысль о том, что неожиданный посетитель прибыл надолго, меня не особенно беспокоила – сегодня я совсем не располагала временем для общения.

Открыв дверь, я застыла.

Вот уж кого я не ожидала увидеть на своем пороге, так вот эту тень из моего далекого прошлого… Я даже присвистнула, забыв о дурной примете.

– Здравствуй, Танечка, – смущаясь, произнесла «тень», входя в мою прихожую.

– Здравствуй, – растерянно ответила я, мучительно соображая, какая нелегкая его принесла.

С Сережей Коротковым я не виделась уже лет пять. Хотя раньше нас связывала тесная дружба, если не сказать больше, но, как часто случается, теперь все было забыто.

Он изменился. Из застенчивого мальчика с мольбертом превратился в весьма самоуверенного типа. Так сказать, справился с юношеским комплексом неполноценности, заменив его легкой манией величия.

– Не ожидала тебя увидеть…

Он кивнул. Я не глупая девочка и сразу поняла, что ежели твоему старому знакомому, успешно обходящемуся без твоего общества в течение пяти лет, захотелось тебя увидеть – его привела сюда насущная необходимость. Поэтому я постаралась сразу освободить его от ненужных формальностей.

– Излагай проблему. Попробую сама догадаться – тебе изменяет супруга, а доказательств у тебя нет. Так?

Он вытаращился на меня. Неужели я попала в точку?

– Нет, – поморщился он, – дело не в этом. А как ты догадалась, что я пришел к тебе…

– С приветом, рассказать, что солнце встало? – усмехнулась я. – Элементарно, Ватсон. Ты пять лет старательно не помнил о моем существовании. В светлую ностальгию по юношеской свежести чувств я не верю. Значит, в твоей жизни произошло некое не очень приятное событие, разобраться с которым может только частный детектив. И скорее всего – проблема у тебя щекотливая, поскольку пришел ты именно ко мне, предпочитая вмешательство человека, которому ты доверяешь. То есть, к твоей неслыханной удаче, это как раз твоя знакомая Татьяна Иванова. Оговорюсь сразу – я сейчас пока занята. Это первое. Второе – я беру дорого. Двести в сутки. Естественно, не рублей.

Он улыбнулся.

– Ты не изменилась, – проговорил он. – Все такая же реактивная. Предположим, что я действительно пришел к тебе не просто так. Но уж хотя бы ради приличий можно было бы попить кофе и рассказать про свою жизнь. Все-таки пять лет пролетело.

– Кофе – пожалуйста, – согласилась я. – Поговорить – тоже. Только личную жизнь мы будем обсуждать твою, если ты этого захочешь.

Он рассмеялся:

– Танька, не ершись. Я рад тебя видеть и не понимаю, почему я вдруг начал действовать на тебя, как красная тряпица на белого генерало.

– Ты на меня никак не действуешь, – мило улыбнулась я, отмечая не без удовлетворения, как мимолетное замешательство свело на переносице его брови. Я сделала шаг к кухне и остановилась, услышав за своей спиной:

– Меня устроит и растворимый кофе.

Я приподняла удивленно брови. Обернулась и смерила взглядом его импозантную фигуру. Он явно считает, что я трепещу в его присутствии, аки малолетнее дитя. С чего он вообще взял, что я намеревалась тратить время и силы на приготовление в его честь настоящего кофе? В моей голове пронеслось огромное количество колкостей, которыми можно было поставить его на место. Колкости задели своими крылышками мое распаленное самолюбие и охладили его. Похоже, милая девочка, вы все еще под влиянием, простите, ненужных чувств-с, а на фига они вам нужны? И если уж детская обида все еще довлеет над вашей психикой, так уж ему-то имейте гордость этого не показывать.

Губы раздвинулись в приветливой улыбке, и я изрекла:

– Нет, ради тебя я постараюсь. Все-таки приятные воспоминания юности, дружочек. Ради воспоминания можно и поднапрячься.

Больше всего на свете мужчины не любят, когда их называют воспоминанием. Уж поверьте мне – каждый из них мечтает быть в твоей жизни единственным и неповторимым. Чтобы все последующие твои спутники были только слабыми отражениями его величества. А тут вы нагло ставите его в разряд воспоминания. И уж ладно бы – неприятного. Чтоб всю жизнь рыдать и плакать над печальною судьбой. Так нет же – он только приятное воспоминание. Проходящий случай.

На кухне я остудила свой пыл. В комнате мой непрошеный гость включил магнитофон, и теперь вся квартира наполнилась сладкозвучным голосом Стинга. Похоже, на меня решили навеять воспоминания. Ослабить профессиональную женскую бдительность. Я усмехнулась. Время, мон шер, не стоит на месте. Патологические изменения происходят в нашей хрупкой и ранимой душе от постоянного соприкосновения с реалиями жизни. У меня уже выработался другой вкус. Рафинированные мальчики больше не беспокоят мое девичье воображение. А ты, дружочек, похоже, останешься этим мальчиком до глубокой старости.

Как ни странно, волнение быстренько улеглось, стоило только кофе в джезве попытаться вырваться на волю. Еще три раза добиться его кипения – и восхитительная пенка на коричневой поверхности вам обеспечена. Достав маленькие турецкие чашечки и расставив все это великолепие на подносе, я прошла в комнату.

Он сидел, немного согнувшись, на краешке кресла. Меня немного удивило, что мое появление осталось незамеченным.

«Видимо, проблемы у него действительно крутые», – решила я. Поставив поднос на столик, я присела в кресло напротив него и сказала:

– Начинай. Я же вижу, что в твоей жизни появилось темное пятно.

Он поднял на меня глаза и вздохнул:

– Да. Но не в моей. Дело, Таня, в моей сестренке. Лике. Ты ее помнишь?

* * *

Лику я помнила хорошо. Как и то, что произошло пять лет назад. Тогда выпускница юридического института Танечка получила по носу. Как раз от моего теперешнего визави. История простая. Был долгий роман, казавшийся наивной Танечке настоящей и подлинной любовью. Ночные звезды, скатывающиеся в раскрытые ладони души, мечтательный Стинг, помогающий навешать на твои ушки побольше спагетти о пылких чувствах, раздирающих кавалера. Короче, розы, грезы и прочая дребедень. Все это очень быстренько разбила маленькая, похожая на болонку, девица, взявшаяся невесть из какого пространства с уверением, что она беременна от моего друга Сережи.

По этой причине краснеющий мой друг попросил у меня прощения, поцеловал руку и исчез. Растворился в объятиях «болонки». Не то чтобы он разбил мое сердце – уж этого от меня никто не дождется! Просто я первый раз почувствовала себя полной идиоткой, а поэтому обиделась. У меня даже промелькнула мысль отомстить всему мужскому роду – соблазняя их и бросая, дабы и они могли проникнуться этим светлым и радостным ощущением собственного идиотизма. Но потом я поняла, что дело это хлопотное и неприбыльное, а дать им возможность почувствовать себя глупее, чем я, могу и другим методом. Что сейчас я и делаю по мере сил и возможностей. И прибыль есть, и самоудовлетворение.

* * *

Теперь о Лике. Лика тогда была красивой девочкой лет четырнадцати, с пшеничной толстой косой и бирюзовыми глазами. Умненькая и начитанная, она мне нравилась. Прикинув в уме, что сейчас ей должно быть что-то около двадцати лет, я удивилась. Какие проблемы могут появиться у такой юной барышни?

– Лика? Она же совсем ребенок… – произнесла я вслух.

– Вот в этом-то ребенке вся проблема, – усмехнулся невесело Сергей. – Во-первых, наш «ребенок» уже давно замужем. Собственно, в теперешней ситуации косвенно виноват я.

Он помолчал, мешая ложечкой кофе. Ложечка в наступившей тишине звякала неприятно, и я переставила кассету, чтобы это царапанье о края чашки не так действовало мне на нервы.

– Два года назад Лика перенесла трагедию. В один год она потеряла и своего возлюбленного, и здоровье. Идиотская история – девчонка свалилась с обычным гриппом, а грипп дал осложнение на сердце. Не стану тебя посвящать в медицинские дела, но только Лика решила, что она теперь инвалид, и постаралась расстаться со своим мальчиком. Все это на ней ужасно отразилось. Представляешь – девчонка целыми днями плакала! У ее парня не хватило мужества перебороть свой страх перед ее болезнью, и он исчез с горизонта…

Я промолчала. Хотя его праведное возмущение мне нравилось. Он целых десять минут суровым и обличительным тоном живописал мне, какой подлец был этот Ликин дружок. Бросить невинное дитя – надо же!

– Потом я узнал об этом агентстве. Они подбирают тебе кандидата за границей через Интернет.

– Кандидата куда? – не поняла я.

– В мужья, – пояснил он терпеливо.

– Ах, вот в чем дело…

Я подумала, что это не самое плохое решение. Подбирают тебе этого самого кандидата где-нибудь в Голландии. И вся оставшаяся жизнь протекает в счастливом и спокойном ритме, среди голландских тюльпанов. Детектив Иванова пребывает в неге безделья, поскольку можно постараться выбрать того кандидата, у которого в порядке с наличностью. Мечтания мои скоро закончились. Потому как от безделья я очень быстро сойду с ума, и моему «кандидату» придется обращаться к частным сыщикам, дабы они за мной уследили. А так как я в этом деле сама собачку скушала, то заметать следы я умею. Так что ну их, «кандидатов»…

– Я обратился туда, понимая, что в России Лика счастлива не будет.

– А почему ты решил за нее? – тихо спросила я. – Она ведь и сама могла бы разобраться, будет ли она здесь счастлива…

– Потому что она еще глупый ребенок, – отрезал он.

Похоже, наш мальчик стал крутым, подумала я. Начал решать за окружающих, чего им нужно в этой жизни. Вот что значит стать «крутым» в сфере обслуживания… То, что Сережа Коротков проектирует все супермаркеты и шопы, я знала от общих друзей. Как и то, что теперь у него нет проблем с деньгами.

– Так ее что, обманули? – поинтересовалась я. – Содрали денежки, а кандидата не выдали?

– Да нет же. Все в порядке. Она по своей глупости не желала уезжать из России. Если бы Родни из Штатов сюда не приехал, она бы и не согласилась. Но перед Родни невозможно устоять…

Он мечтательно улыбнулся, отчего у меня закралось нехорошее подозрение, что и он, бедолага, не смог устоять перед чарами этого неведомого Родни.

– Сначала они переписывались, висели в Интернете… В общем, Лика ко всему относилась по-детски, не собираясь за него замуж. Потом он неожиданно приехал к нам. Мама даже не успела приготовиться к его приезду. Так и встречали его со старой мебелью…

– Он что, привез с собой старую мебель? – не удержалась я.

– При чем тут это? – искренне удивился Сергей. – Просто мы не успели купить новую.

– А что, к визиту иностранца в нашу квартиру выдвигается непременное условие покупки новой мебели? Хорошо, что ты меня предупредил… Я теперь воздержусь от приглашений в свою квартиру иностранных подданных.

Сергей сделал вид, что мой подкол не заметил. И продолжал:

– Она влюбилась. И все было хорошо – свадьба на его ранчо. Он увлекается лошадьми, и у него там целая конюшня. Лика была счастлива. Знаешь, он ведь к ней относился очень хорошо. К тому же в Нортон-Бее есть наши эмигранты. У Лики появились подруги. Об одной из них, Розалии, она писала довольно часто. Все было как в сказке. А потом… Она заболевает снова. Ее отвозят в больницу и буквально вытаскивают с того света. Врачи там действительно великолепные. Положение было очень серьезным. Смерть прошла совсем близко от Лики. Поэтому ей было запрещено заниматься физической работой и думать о детях. То есть рожать Лика не может.

После этого Родни изменился. Лика ничего не говорила и не писала, но последний мой приезд меня расстроил. Лика была очень нервная и явно боялась Родни. Каждый раз, когда он появлялся в комнате, она вздрагивала. Как от порыва холодного ветра. Это было два с половиной месяца назад.

А два месяца назад Лика пропала. И все наши попытки найти ее тщетны. Она не пишет. Не звонит. Розалия ее не видела, более того… Неделю назад она позвонила и сказала, что очень беспокоится о Лике. Я связался с Родни, и тот удивился. Сказал, что все в порядке, Лика уехала к его матери. Я попросил дать мне телефон матери, но Родни сказал, что мать нездорова и беспокоить ее ни к чему. Он сам позвонит Лике и попросит ее связаться со мной. Таня, я боюсь за Лику. Мне вся эта история не нравится. Поэтому я и рискнул обратиться к тебе.

– Но что я могу сделать? – удивилась я. – Я же не ясновидящая… Из моего окна выхода в Америку нет. Чем я могу тебе помочь?

– Поехать туда.

Я открыла рот. Вот это заявочка! Поезжай в Америку, Таня, разберись там, чего этот Клинтон чудит… Я что, международный детектив?

– Почему я? Там полно сыскарей. Любой из них охотно поработает на тебя за те же деньги. Даже дешевле обойдутся…

– Нет, это невозможно. Я пробовал. Они отказываются, когда узнают, кто этот Родни.

– Кстати, кто он? Сенатор-конгрессмен? Чем он так запугал детективов?

– Хуже, Танечка.

Он замялся, разглядывая рисунок на моем паркете.

– Танюша, я оплачу твою дорогу. Твое проживание там. Все, что ты захочешь.

– Я уже была в Америке, – сообщила я. – Мне туда не хочется. Лучше бы ты отправил меня на остров Пасхи. Там хоть на идолов можно посмотреть. А Америка скучная страна. К тому же ты мне так и не сказал, за какого Аль Капоне ты отдал сестрицу замуж.

– Он хуже, чем Аль Капоне.

Хуже, чем сенаторы и мафиози, в Америке считают только одних людей. С которыми ни у кого нет охоты связываться. У меня засосало под ложечкой от неприятного ощущения, что я вляпываюсь в очень мерзкую историю.

Мою безумную догадку надо было уточнить.

Я посмотрела в бессовестные коротковские глаза и скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла:

– Он – коп.

Коротков дернулся как от удара током. Ну пусть я ошиблась, взмолилась я. Пусть он будет лучше сыном Клинтона. Только не…

– Полицейский офицер. Заместитель шерифа Нортон-Бея.

О, боже!

– Нет, – сурово сказала я. – Нет, Сережа. Ищи другого идиота так подставляться. С копами, да еще с такими, я не собираюсь играть в кошки-мышки. Надо было думать раньше, когда ты выдавал за копа свою сестру. А я довольно успешно нахожу неприятности и в России. Мне за ними в Америку мотаться недосуг.

Я встала, всем своим видом показывая, что наш разговор окончен и я остаюсь непреклонной, как статуя Свободы.

– Танечка, ну почему связываться? Просто надо узнать, все ли там в порядке. Ведь я же тебя не убивать его прошу. Надо съездить и удостовериться, что все в порядке.

– Слушай, Коротков, зачем тебе для этого я? Возьми свои денежки и съезди. Посмотри, убедись и отдохни заодно в Калифорнии. Я отдыхать не хочу, у меня работы много. Если мне захочется пободаться с полицией, я предпочту сделать это на родном полигоне. При всех дурных наклонностях представители нашей милиции проще в общении, чем помощники шерифов в Америке. Поэтому, милый, прости – но я отказываюсь… Конечно, не спорю, у меня бывают романтические настроения, лишающие меня некоторой доли рассудка, но не до такой степени, чтобы мне захотелось понаблюдать за личной жизнью копа.

Он стоял и смотрел на меня глазами побитой собаки. Наверное, ситуация действительно его удручала. Я могла бы насладиться моментом своей мести за ту девчонку Таньку, чувства которой пять лет назад никого не волновали. Но…

– До свидания, – тихо произнес он, открыв входную дверь.

Перед моими глазами возникла девочка с пшеничной косой. Ясная улыбка и бирюзовые глаза. Девочка с больным сердцем. Наша русская девочка, над которой, возможно, нависла опасность. Из-за того, что Таня сдрейфила и не захотела связываться с мерзким копом. А это значит, что мерзкие копы, которым никто не хочет дать сдачи, могут и к Тане заявиться и начать качать права.

– Подожди, – остановила я его.

Он остановился. Наверное, если уж мне иногда свойственно прежде делать, а потом уже думать, с этим не справишься.

– Я подумаю, – попробовала все-таки найти соломоново решение я. Он облегченно вздохнул.

– Танечка… – начал он благодарный панегирик.

– Я же сказала, что подумаю, – сурово отрезала я. Он кивнул. Выражение его лица заставило меня смягчиться. Знаете, иногда вдруг человек становится похож на бездомного пса, ищущего хозяина. Просто плакать хочется, глядя на этакую раздавленность. Поэтому следующую фразу я произнесла уже не таким строгим голосом.

– Давай договоримся так, – сказала я, – вечером я тебе звоню. Потом мы еще раз встречаемся, если я соглашусь, и ты отвечаешь на все мои вопросы. Даже если тебе эти вопросы покажутся не слишком приятными.

Он обрадованно закивал – как китайский болванчик.

Когда дверь за ним закрылась, я посмотрела с тоской в небеса. Господи, обратилась я мысленно к нему, ну почему Ты никогда не даешь мне возможности отдохнуть от приключений?

Мне показалось, что небеса довольно ехидно улыбнулись. Ну и правильно, согласилась я. Чего от них отдыхать? Жизнь должна бить ключом. Как на американских горках…

* * *

Конечно, съездить в Америку за счет Короткова – идея неплохая. Да и с девочкой скорее всего все в порядке. Но что-то меня в этой истории напрягало. Знаете, иногда вдруг ни с того ни с сего появляется ощущение смутной тревоги. У меня это самое чувство, к сожалению, смешивается еще и с ненормальным азартом. Не то чтобы я была такая бесстрашная суперменша, а просто нравится мне, когда моя жизнь предлагает мне, подмигивая, поиграть в «русскую рулетку». Патрончик может оказаться холостым, а может и выстрелить, моя дорогая. Ну, как? Согласна поиграть?

Нормальный человек покрутит пальцем у виска и отойдет. Я же тянусь шаловливыми ручонками к пистолетику.

Ладно, не будем долго раздумывать сами. Я привыкла спрашивать совета у гадальных костей. Если честно, большинство моих успехов связано напрямую с ними. Эти маленькие мои подружки могут выручить в трудную минуту, подсказав верное решение. Могут предупредить об опасности. Надо только научиться их понимать. Не скрою, что понимать их иногда непросто. Например, как-то раз на мой вопрос они ответили весьма странно: «Настанет время, когда вы будете просить мужа следить за своим весом».

Я почла этот ответ случайным, как бы адресованным не мне. Поскольку никогда у меня не было мужа, а уж тем более такого, которого надо было просить о диете. В общем, я отложила этот ответ в самый отдаленный уголок сознания и распутывала дело своими силами. Когда до разгадки оставалось полшага, я опять обратилась к косточкам, и опять мне выпал ответ про этого непонятного «мужа».

Я решила, что они зациклились. Наверное, намекали, что уже давно пора мне замуж. Так весь прикол был в этом, что в том деле действительно был муж, который сотрудничал с многоуровневой фирмой, где заняты твоей фигурой и собственным обогащением. И именно на него-то мне и указывали мои дорогие и милые советчицы!

Так что после того случая я начала им доверять безоговорочно.

Легкое движение моей руки – и три двенадцатигранные косточки запрыгали, выпущенные на свободу, по столику. Остановившись у края стола, замерли, создав комбинацию: «30+16+12».

«У вас завяжутся деловые отношения со скупыми и не очень благородными партнерами».

Я усмехнулась. Если мне намекают, что Коротков скупой и не очень благородный, можно поступить проще. Деньги вперед – и все в порядке. Не заплатит – отвернемся. Но меня больше интересовала проблема Лики. Есть ли там реальная опасность? Или у девочки все в порядке, просто ее братца тревога за сестренку заставляет паниковать?

Попробуем-ка бросить еще разочек.

«33+19+4». «Для вас существует возможность пострадать от руки злоумышленника».

Ответ мне не понравился. Значит, что-то там нечисто. И Коротков опасается реальной угрозы.

Поднявшись, я посмотрела на телефон. Сергей ждал моего звонка с ответом – еду я в проклятую Америку сражаться с копом, у которого такое отвратительное имя – Родни, или нет.

Я уже подняла трубку, собираясь набрать номер, как вкрадчивый голос разума прошептал: «Остановись, Таня, не будь дурой. Все там в порядке, девочка просто не хочет писать и звонить. А ты найдешь себе такие приключения, что будешь плакать и рыдать, проклиная свое теперешнее решение».

– Отвяжись, а? – попросила я этот противный голос.

Вот если бы он промолчал, я бы могла и не звонить. Но я очень люблю делать все наоборот. И поэтому набрала номер Короткова, чтобы сообщить ему, что я готова ехать.

Вот так вся эта история и началась.

Глава 2

Самолет плавно приземлился, и я возблагодарила бога, что это ужасное путешествие временно закончено. Ненавижу самолеты. Мало того, что ощущаешь его громоздкость и тебе кажется, что и ты такое же неповоротливое чудовище, вторгшееся в пределы неба, так он еще и загадочно гудит, возбуждая в тебе нездоровые подозрения, что он сейчас развалится в воздухе. Я уж не говорю о том, что с детства ненавижу заложенные уши, а в длительных перелетах это неизбежное явление.

Когда я ступила на землю, в ушах еще гудело, а почва, казалось, ускользает из-под моих ног. Поэтому я какое-то время пыталась восстановить гравитацию, справедливо опасаясь, что, ежели у меня это не получится, американцы начнут смотреть на меня подозрительно. Поэтому я не сразу заметила толстушку с восхитительными рыжими кудрями, у которой в руках торчал плакатик с надписью «Иванова Татьяна».

Когда же мой взгляд на нее наткнулся, я невольно рассмеялась. Выглядело это так, как будто толстушка и есть Татьяна Иванова, а я неизвестно кто. Она напряженно всматривалась в лица прибывших и особенно часто останавливала свой взгляд на мне. Честно говоря, я в тот момент являла собой не самое лучшее зрелище, потому что шаги давались с некоторым трудом и сама себе я напоминала улитку, которую заставляют бегать.

Девушка с плакатиком мой смех восприняла совершенно правильно и двинулась прямо ко мне, убирая свое воззвание в сумочку.

– Вы – Таня? – спросила она меня. Я кивнула. Она протянула мне ладошку и представилась: – Меня зовут Розалия. Можно просто Роза. Сережа просил вас встретить.

Она была очень миленькой. Несмотря на то что ее щечки были пухлыми и несколько килограммов веса были лишними, я бы назвала ее симпатичной. Немного детское личико, усеянный веснушками вздернутый нос и открытая улыбка. Наверное, брак Розалии был более удачным, чем у Лики, потому что Роза производила впечатление девушки, вполне уверенной в завтрашнем дне и заранее им довольной. Улыбка с ее губ не исчезала и резко отличалась от американского профессионального «чиза». Это была нормальная, наша, российская, улыбка. Лишенная некоторой натянутости.

Мы прошли к машине. Честно говоря, машина у Розы была довольно старенькой, зеленый «Форд» девяносто второго года. С многочисленными вмятинами, которыми «Форд» явно гордился, как рыцарь боевыми шрамами. Роза открыла дверцу и впихнула туда мой нехитрый багаж.

– Садитесь, – пригласила она меня и, решив, что я испугана «фордовской» побитостью, попыталась меня успокоить: – Да не волнуйтесь, Танечка! Я лихачу только в гордом одиночестве. Из-за этого моего невоздержанного поведения Билл отказывается мне покупать новую машину. Подло, правда? Ну ничего. Мне и так хорошо.