Двойник

– Где Жора? – подойдя к Ольге, спросила я. Она указала мне в сторону и принялась «рыдать» с новой силой.

Ну и актриса, просто слов нет. Я повернулась туда, куда указала мне Ольга, и увидела Овсянникова, который стоял у окна и беседовал с охранником. Дождавшись, когда они закончат разговор, я подошла:

– Что-нибудь уже известно?

– Ты слишком нетерпелива, Полиночка. Между прочим, сестру ты можешь забрать, она нам больше не понадобится.

Я хотела задать Жоре еще несколько вопросов, но он сделал вид, что у него неотложные дела. Как всегда, пытался отгородить меня от впутывания во всякие истории. Только почему он никак не хочет понять, что этим только мешает мне, а иногда и подвергает опасности? Ну да ладно, пусть делает свою работу, а завтра я приглашу его к себе на обед, уж от этого-то он вряд ли откажется, и выведаю все, что мне нужно.

Я подошла к Ольге и постаралась вытянуть ее из толпы, которая уже с жадностью выслушивала прилично приукрашенный рассказ о сегодняшнем убийстве. Сделать это оказалось не так-то просто, так как Ольге явно нравилась ее новая роль. Поняв, что нормально этого сделать не удастся, я наклонилась к ней и прошептала:

– Если ты сейчас же не прекратишь этот бал-маскарад, то я расскажу всем свою версию случившегося, – эти слова подействовали на сестру, как укол, она тут же встала и направилась к машине, гневно сверкая направленным на меня взглядом.

Я отвезла Ольгу домой и, передав в руки Кирилла, который пообещал за ней присматривать, отправилась домой. Для себя я уже давно решила, что заниматься этим делом не буду, пусть им занимается Жора, ведь ему тоже иногда нужно оставлять работу. К тому же, видела-то я этого Максима Валерьевича всего один раз. Поинтересоваться о ходе дел, конечно, можно, мне-то это никак не повредит, да и просто интересно.

Нет, странно все же, почему он соврал мне, что его на самом деле зовут Валерой? Жора подтвердил это. Скорее всего, он действительно принял меня тогда за продажную девку и потому решил, что мне вовсе не обязательно знать, как его зовут на самом деле, а потом, когда выяснилось, что я якобы психолог, он представился и предложил работу. Узнать, так ли было все на самом деле, я, вероятнее всего, уже не смогу.

Глава 4

Ольга

Я была просто в шоке. Надо же такому случиться! Когда мне, наконец-то, по-настоящему повезло, нужного мне человека убивают. И из-за чего? Жора почему-то был уверен, что никакой кражи в кабинете не произошло, все вещи на своих местах, а значит, убили не из-за денег. В таком случае, зачем это было нужно? Кому мог помешать какой-то психолог? Понять смысла произошедшего мне никак не удавалось. Да, рано я начала радоваться, даже один день на работе провести не успела, а теперь, вероятнее всего, и не проведу. Кто знает, кого поставят на его место. Я вздохнула.

Полина теперь, наверное, считает меня неудачницей, ей-то всегда все удается. Хотя, вчера у нее, похоже, тоже были какие-то проблемы, я еще собиралась спросить, но, как всегда, позабыла. Ну и память у меня, как у сопливой девчонки, ничего не помню. Кириллу вчера, например, обещала купить сигареты, Артуру и Лизе раздобыть ролики и, конечно же, ничего этого еще до сих пор не сделала. Кирилл-то меня, ясное дело, поймет, он привык, а вот дети, им же не объяснишь, что у мамы были проблемы.

Из коридора послышался голос Кирилла:

– Дорогая, у тебя случайно нет телефона Мурашова? – Кирилл рылся в своем блокноте, но, вероятнее всего, ничего не находил. – Понимаешь, этот гад вчера прихватил с собой мою папку с документами. Перепутал он, что ли, ее со своим рваным портфелем? – Портфель Дрюни на самом деле стоял под столиком, возле зеркала, а вот папка Кирилла, которую он по привычке всегда оставлял на полке, отсутствовала. Я засмеялась.

– Тебе-то, конечно, смешно, а у меня там важные документы, вот потеряет их этот оболтус, что я тогда делать буду?

Документы у Кирилла действительно были важные, это я понимала, ведь он, как-никак, весьма продвинутый предприниматель, и бумаги, это основа всей его деятельности. Наверняка в этой папке были какие-нибудь важные контракты или договоры, раз он так сильно из-за этого расстроился.

– Подожди пару минут, сейчас найду, – я стала искать свою сумку, точно помня, что телефон Дрюни у меня записан в блокноте. – Странно, я хорошо помню, что видела ее сегодня утром. Где она может находиться?

Кирилл, вероятнее всего, понял, что я пытаюсь найти свою сумку и никак не нахожу, поэтому сказал:

– Может, ты опять, по ошибке, засунула ее в шкаф?

Нет, шкаф я с утра еще не открывала, это я помнила точно. Еще бы, кому захочется, чтобы его завалило кучей белья.

Интересно, куда же я могла ее деть? И тут меня внезапно осенило: ведь я ходила с этой сумочкой на встречу с Нефедовым и, скорее всего, оставила ее там.

Что же делать? Говорить Кириллу, что я забыла ее на месте преступления, конечно, не стоит, иначе он тут же начнет упрекать меня в том, что я самая рассеянная женщина на всем белом свете, и что от меня вечно только одни проблемы и неприятности. Поэтому я решила соврать.

– Ой, милый извини, совсем забыла, я ведь одолжила свою сумочку Полине. Она купила себе новое платье, такое красивое, ты наверняка видел, а про сумочку Полина, естественно, забыла. Поэтому я и решила дать ей ее поносить, ведь она так хорошо сочетается с платьем. А блокнот вынуть мне и в голову не пришло, наверное, слишком сильно расстроена была, – я сделала вид, что на самом деле очень расстроена, и он, скорее всего, поверил, что так оно и есть.

– Ладно, придется к нему сходить самому, – и тут он, вероятнее всего, вспомнил, что обещал Полине не оставлять меня сегодня одну, что бы я не наделала глупостей, и хотел уж было передумать, но я, уже решив для себя, что мне необходимо вернуться на место преступления и забрать свои вещи, пока на них не наткнулся кто-то еще, опередила его:

– Да, сходи непременно, бумаги, это ведь такая вещь, за ними глаз да глаз нужен, а Дрюня, мало ли куда он может их деть. А я, пока ты ходишь, приготовлю нам что-нибудь перекусить. Можешь даже пригласить Дрюню к нам на ужин, он последнее время что-то слишком похудел, наверняка плохо питается, – я мило улыбнулась и чмокнула своего ненаглядного в щечку.

Было видно, что Кирилл не заподозрил в моих словах ничего плохого, хотя мое желание что-то приготовить на ужин его насторожило. Заметив это, я поспешила добавить:

– Странно как-то, но вчера я впервые поняла, как приятно, когда твои старания кто-то оценивает. Может, мне действительно стоит уделять побольше времени своей семье? Научиться вкусно готовить?

– Лицо Кирилла просияло:

– Я знал, что ты когда-нибудь одумаешься, – радостно похвалил он. – Так я схожу к Дрюне?

– Конечно, сходи. Да, если тебя не затруднит, зайди, пожалуйста, по пути в «Элефант», там вчера такие пирожные классные привезли, очень хочется попробовать.

Я знала, что этот магазинчик находится совсем не рядом с домом Дрюни и даже не в той же части города, именно потому и послала Кирилла туда. Мне нужно было выиграть как можно больше времени. Уверена, к их приходу я уже успею вернуться, а может, даже и что-нибудь приготовить.

Едва Кирилл скрылся за дверью, я быстренько собралась и выскочила на остановку. Хоть бы автобус не задержался, до офиса, конечно, не далеко, но лучше иметь немного времени в запасе, чтобы успеть хоть что-то состряпать дома. Наконец подъехал нужный мне автобус, который направлялся в сторону горпарка, где и находился этот «Мираж».

Автобус был переполнен, но я все же влезла в него, предположив, что следующий не многим будет отличаться от этого, так как сейчас был самый разгар дня, и все куда-то спешили. Для того что бы попасть в него, мне пришлось перетолкать кучу народа и переругаться с несколькими противными старушками, которые так и норовили проскользнуть в автобус впереди меня.

Удобств не было никаких, люди со всех сторон толкались и прижимались друг к другу потными, скользкими телами. Правильно говорит Полина, транспорт летом, это ад на колесиках. Но ей-то хорошо, у нее хоть своя машина есть, а вот мне постоянно приходится бултыхаться в этих парилках.

Я прислонилась к окну, боясь пропустить нужную мне остановку. Надеюсь, что милиция еще не обнаружила мою сумочку, иначе мне придется им долго объяснять, откуда у меня, устраивающейся на работу, фотография будущего начальника. Наконец показался нужный мне район, я облегчено вздохнула и стала пробираться к выходу.

– Девушка, вы поменьше толкаться не могли бы, не одна ведь едете, – заворчала на меня какая-то, крашеная в рыжий цвет, старушка у которой было волос столько же, сколько у новорожденного.

– Скажите спасибо, что я вас только толкнула, а не прошлась по вам, – злобно бросила я, продолжая расталкивать всех и пробираться к выходу. Старуха что-то заворчала в след, но слушать ее комплименты у меня не было ни какого желания, да и настроение у меня сейчас было такое, что я сама запросто могла убить кого угодно и даже не пожалеть об этом.

Наконец мне удалось выбраться из этой консервной банки, и я сразу же направилась к девятиэтажному зданию, в котором и находился раньше офис Нефедова. – Интересно, поставил ли Жора охранника возле двери или нет? А если поставил, как тогда мне пробраться внутрь, ведь не станешь же ему объяснять в чем дело, да он и не поймет. Я стала подниматься по лестнице и твердила:

– Только бы не поставил, только бы не поставил, – как будто это могло мне помочь.

Ну, так я и думала, поставил – возле двери сидел сопливый юнец в ментовской форме и листал газету. И что теперь делать? Как проникнуть внутрь? я расстроилась. И почему мне так не везет: сначала убили моего работодателя, потом я забыла сумочку на месте убийства, теперь еще это. И зачем я только тогда пошла устраиваться на эту работу, ведь меня вполне устраивал мой прежний заработок, глядишь, сейчас бы всего этого не было. Сидела бы себе дома, за чашкой коньячка, и наслаждалась какой-нибудь мыльной оперой, которые постоянно крутят по телевизору, а теперь придется лезть в самое пекло. Ну все, хватит вздыхать, сама ведь вляпалась, лучше подумать, как убрать отсюда этого юнца.

И вдруг мне пришла идея, глупая, конечно, но я надеялась, что она сработает.

Возле окна, где обычно курили, это было понятно по тому, что там валялись сигаретные окурки, пахло дымом и было много пепла, я заметила пивную банку. Я решила, что она вполне сойдет за приманку, на которую я надеялась поймать этого сопливого охранника.

Подойдя к лестничной площадке, я тихонько, чтобы не привлекать к себе внимания, взяла эту банку и сбросила ее вниз, а затем спряталась за дверь. Банка, естественно, зазвенела, ударяясь за попадающиеся на пути перила и ступеньки. Охранник испуганно вскочил. Через несколько минут он уже неся вниз по лестнице, намереваясь разобраться в причине этого грохота. Пролетев мимо, он так сильно распахнул дверь, что у меня на лбу появилась огромная шишка. Хорошо еще, что я сразу сообразила не закричать, иначе бы все мои старания полетели к черту.

Теперь путь был свободен. Я тихонько приоткрыла дверь и вошла в кабинет. Хорошо еще, что дверь никто не запер, да и запирать-то было не на что: только сейчас я обратила внимание, что дверной замок взломан. Я зашла в кабинет и осмотрелась. Здесь все было так же, как и несколько часов назад, только труп уже убрали. Ставни до сих пор были распахнуты, бумаги расположены на столе так же, как и тогда, когда я вошла сюда впервые, хотя некоторые из них были снесены ветром на пол. Единственное, что добавилось к интерьеру, это меловое очертание убитого. Я перешагнула через него и подошла к столу.

Моя сумочка лежала там же, где я ее в спешке и бросила, то есть на мягком офисном кресле стоящем, в углу за дверью. Странно, как это ее никто еще до сих пор не обнаружил, она же буквально сразу привлекает к себе внимание и все потому, что, в отличие от Полины, я всегда предпочитала в вещах все более яркое и насыщенное.

А что, если ее содержимое давно уже осмотрели, – вдруг пришло мне в голову, – и просто оставили все улики на месте преступления, чтобы попозже все еще раз хорошенько изучить?

Я испугано приблизилась к креслу. Нет, к сумочке явно никто не притрагивался, иначе бы они просто не смогли закрыть ее давно разошедшийся по швам замок. Неожиданно мой взгляд упал на немного приоткрытый ящик стоящего у стены шкафа и на выглядывающий из него уголок какой-то папки. Интересно, что там может быть? Меня распирало любопытство и поэтому я решила заглянуть туда одним глазком.

Я стала выдвигать ящик, который при этом весьма сильно заскрипел. На мгновение я замерла, не хватало только, чтоб меня здесь застали, тогда-то уж точно обвинят во всех смертных грехах да еще и убийство припаяют. Лазить по чужим вещам, конечно, не хорошо, но ведь человека уже нет и все это все равно, скорее всего, выбросят.

Поняв, что никто ничего не услышал, я достала папку. За дверью послышался какой-то шум. Наверняка возвращается охранник, – решила я. Ладно, осмотрю ее содержимое дома, а сейчас нужно незаметно выскользнуть из кабинета. Едва я вышла за дверь и спустилась на несколько ступенек вниз, как наткнулась на поднимающегося почти бегом по лестнице охранника. Он подозрительно посмотрел на меня и пронеся наверх. Хорошо хоть ничего не заподозрил и не стал приставать с глупыми вопросами, которые они так любят задавать. Скорее всего, он принял меня за одну из служащих, но мне это сейчас было даже на руку.

Я стала спускаться вниз по ступенькам, так как до лифта необходимо было идти в другую часть здания, а я не хотела никому попадаться на глаза. Сделать это можно было, только спустившись по лестнице, которой все здешние служащие пользовались только в том случае, если лифт ломался, в остальное же время они спускались на лифте даже со второго этажа на первый. Можно подумать, от спуска по лестнице они устанут. Хотя, те же самые привычки характерны для сотрудников любой продвинутой фирмы. По какой-то странной причине спускаться пешком считается для обеспеченных людей чем-то унизительным. Но сейчас такое мнение меня очень даже устраивало.

Да, вот это меня угораздило влипнуть в историю, – размышляла я, спускаясь. – Если узнает Полина или Кирилл, то мне несдобровать. Они меня собственноручно сдадут в милицию.

Кабинет Нефедова находился на третьем этаже, и поэтому я спускалась медленно, уверенная в том, что о том, что в офисе кто-то был, не скоро станет известно, если вообще станет. Как я и ожидала, на лестнице мне никто так и не попался, поэтому я расслабилась и принялась напевать старую песенку о медведях.

Продолжая спускаться, я стала укладывать папку Нефедова в свою сумочку, только сейчас сообразив, что даже не попыталась скрыть ее от охранника, и в этот момент зацепилась платьем за торчащие из стены, к которой я прислонилась, гвозди. Сначала я жутко испугалась, так как решила, что кто-то схватил меня сзади, но, оглянувшись, поняла в чем дело. Неужели нельзя было все это позабивать, не здание, а черт знает что, а еще развивающаяся фирма называется. Я осторожно отцепила платье и стала спускаться дальше, продолжая ругать строителей и всех, кто, по моему мнению, был виноват в том, что мое самое любимое платье было теперь испорчено.

Дойдя до последних ступенек, я услышала голос Овсянникова, доносившийся из коридора. Наверняка решил еще раз осмотреть место убийства, – решила я. Попадаться ему на глаза мне совсем не хотелось. Я прекрасно понимала, что мне вряд ли удастся убедительно соврать ему о причине моего прихода в «Мираж», уж он-то нас с Полиной хорошо знает. Значит, необходимо было спрятаться. Я заглянула в соседний офис, табличка которого гласила, что там находится бюро по трудоустройству населения.

Едва я вошла, ко мне обратилась молоденькая секретарша, лет двадцати пяти. Девушка была довольно привлекательной, хотя чуть курносенький нос делал ее похожей на сопливую девочку. Светлые волосы были уложены в замысловатую прическу, как мне показалось, дополненную шиньоном, и украшены заколкой в виде ромашки. Платье на ней было белое, с мелким черным горошком, а поверх него был надет коротенький безрукавный жакет со множеством карманов-обманок. Руки девушки были с избытком украшены кольцами, которые, в отличие от всего остального, между собой никак не сочетались.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста. – поприветствовала она меня, улыбнувшись. – Вы по поводу работы? – я кивнула. – Пожалуйста, заполните эту анкету, – она протянула мне лист, на котором с обеих сторон были напечатаны мелким шрифтом какие-то вопросы.

Я взяла его и стала заполнять, надеясь таким образом хоть немного занять себя, пока Жора не уберется из коридора.

Вопросы были довольно простыми: семейное положение, возраст, прежнее место работы и так далее, поэтому я очень быстро ответила на них и вернула анкету секретарше. Та, задав мне еще несколько вопросов по поводу того, где бы мне хотелось работать и какую заработную плату получать, принялась рыться в компьютере.

Наконец она оторвалась от экрана и сказала:

– По вашей специальности у нас сейчас есть только одна свободная вакансия, работа психологом в детском садике, но вам она, наверное, не подойдет?

– Да, мне бы хотелось что-нибудь более перспективное.

– В таком случае я пока больше ничем не смогу вам помочь, приходите через неделю, может, к тому времени что-нибудь и появится.

Я встала и медленно направилась к двери, надеясь только на то, что Жора уже покинул коридор. Я осторожно открыла дверь и столкнулась нос к носу с Овсянниковым. Ну все, влипла, – только и успело мелькнуть у меня в голове, прежде чем он схватил меня за руку и вытянул из кабинета.

– Что ты здесь делаешь? – злобно произнес он сразу же, не дав мне даже вымолвить и слова.

Я выдернула свою руку, которую он продолжал держать, довольно сильно сжимая, и раздраженно произнесла:

– Не пойму, почему тебя удивило мое присутствие в этом здании. Разве я не имею права сюда приходить?

– Конечно, имеешь, но только не в то время, как здесь убивают твоего друга. Я же тебя хорошо знаю, Оленька, поэтому не пытайся мне врать.

Он пристально посмотрел мне в глаза, надеясь по ним определить, пытаюсь ли я что-то скрыть или нет, но я, с честью выдержала это испытание.

– Если ты сомневаешься в чем-то, то можешь заглянуть в этот кабинет и поинтересоваться, зачем я приходила.

Как ни странно, но Жора так и сделал. Невероятно, неужели он так сильно не доверяет мне? Хотя для этого, конечно, было очень даже не мало причин.

Несколько минут он беседовал с секретаршей, велев мне дожидаться его возле двери. Пришлось ждать, так как мой уход мог бы быть расценен как побег. Наконец он вышел и по-прежнему недоверчиво уставился на меня.

– Секретарша все подтвердила, но я все равно не верю, что ты сюда приходила на работу устраиваться. Расскажешь все сама, или мне подняться наверх и спросить у охраны, что ты тут делала?

– Да, пожалуйста, спрашивай кого хочешь? Можешь даже по рации с ним переговорить, – я боялась, что Овсянников и вправду решит подняться со мной наверх, тогда уж охранник, видевший меня на лестнице, сразу все выдаст. Но, зная все это я, продолжала врать: – Жора, я очень тороплюсь и не собираюсь бегать с тобой по этажам и доказывать свою невиновность в этом убийстве, до которого, мне, кстати, совсем нет дела.

Овсяников мне не верил, поэтому он спокойно включил рацию и поинтересовался у охранника, не входил ли кто в офис Нефедова, и не покидал ли он свой пост. Охранник, конечно же, не стал признаваться, что покидал пост, так как кому же захочется получить втык от начальства. Я стояла в стороне и победно улыбалась.

– Ну что, убедился, Фома неверующий? – злобно глядя ему в глаза, произнесла я.

По моему лицу Жора наверняка понял, что он еще очень даже пожалеет об этом, и решил, что на всякий случай следует извиниться.

– Оля, извини, конечно, но ты же понимаешь, это моя работа. Я просто обязан подозревать всех, в том числе и тебя с Полиной. Я надеюсь, ты не слишком на меня обиделась?

– Ну, если ты, конечно, поделишься со мной последними новостями по этому делу, тогда я, может быть, ничего не стану говорить Полине и даже пообещаю забыть о произошедшем. Ты же знаешь, как Полина может воспринять такое недоверие к своей сестре и себе.

Видел бы себя Жора в этот момент со стороны. Он был похож на мальчишку, которого застали за воровством яблок. Как же наивны и глупы эти мужчины.

Наконец я вышла на улицу и облегченно вздохнула. Было даже странно, что все так удачно вышло. Я не только забрала с места преступления свою сумочку и прихватила папку Нефедова, но и выпытала у Жоры все, что ему было известно на данный момент. Известно ему было, правда, не слишком много, только то, что убийца был знаком с жертвой. Доказывается это тем, что следов сопротивления не обнаружено. Сей факт, правда, я и без него знала, но подтверждение моих предположений, это тоже неплохо.

Теперь оставалось только попасть домой раньше Кирилла. Я остановила такси и попросила подбросить меня до дома. Шофер попался не особенно разговорчивый, но это и к лучшему, я абсолютно не была расположена говорить. В моей голове сейчас крутились совсем другие мысли, абсолютно не связанные с Нефедовым. Я думала о том, что сейчас скажу Кириллу, если он вдруг окажется дома. Он наверняка попытается вытянуть из меня все: где я была, что еще задумала? Можно было бы, конечно, немного наврать, но как я объясню ему свой сияющий на лбу синяк.

Машина остановилась возле дома, и я облегченно вздохнула, так как в окнах не было видно силуэта Кирилла. Если бы он пришел раньше меня, то непременно бы дожидался моего возвращения возле подъезда или сидел у окна. Так было всегда, когда я немного задерживалась.

Значит все-таки успела, хоть в этом повезло, – подумала я доставая из сумочки кошелек. Шофер заломил такую баснословную цену, что мне пришлось несколько минут потратить на спор с ним. Наконец ему надоело ругаться со мной, и он согласился с той суммой, которую я предлагала.

Я зашла в подъезд, дверь моей квартиры на самом деле оказалась заперта. Значит я не ошиблась, Кирилла еще нет. Я вошла в дом и сразу же поспешила в ванную, решив хоть немного привести себя в порядок. Стоя в ванной и намыливая руки мылом, я продолжала ругать этого жлоба шофера – вот кретин, требует сто рублей за какие-то несколько остановок, которые и пешком можно запросто осилить, а на автобусе за три рубля добраться.

Да, заплатить за такси восемьдесят рублей это было уже слишком, но зато теперь у меня было хоть немного времени в запасе. В то время, как я упорно рылась в шкафу, пытаясь найти хоть что-то, что не требует глажки, так как на моем платье сияла огромная дыра, в дверь зазвонили. Наверняка вернулся Кирилл. Уходя, он, скорее всего, не стал брать ключи, так как надеялся, что к его приходу я все же буду дома. Я еще раз глянула на себя в зеркало и поспешила к двери.

– Ты уже вернулся, дорогой? – едва открыв дверь, залепетала я.

Кирилл злобно уставился на синяк, который мне так и не удалось замаскировать. Он, скорее всего, уже понял, что я успела куда-нибудь влипнуть.

– Что ты на меня так смотришь? А, это! Ничего страшного, просто я нечаянно открыла шкаф, и на меня вывалилась вся одежда, а твой любимый чемодан угодил мне прямо в лоб. До сих пор не могу прийти в себя, но врач сказал, что все в порядке, ранка не серьезная.

Я сделала вид, что мне немного больно, и Кирилл тут же растаял. Как же, оказывается, легко обмануть мужчину, достаточно нескольких слезинок, пары вздохов, и он уже полностью тебе верит.

Шкаф-то все еще до сих пор был открыт, так как я только что пыталась найти в нем что-нибудь из одежды, а вот убрать еще ничего не успела, поэтому вещи валялись буквально по всей комнате. Какая же я умница, если смогла так умело выкрутиться.

– Дорогая, ты уверена, что с тобой и вправду все в порядке? – поинтересовался Кирилл, решив, что на самом деле так и было, так как и вещи и, его чемодан были видны с самого порога.

– Да, со мной все хорошо, ты не волнуйся. Жаль вот только, что я не успела ничего приготовить, много времени ушло на поход в эту поликлинику.

– Ну да ничего, главное, что ты в порядке, а ужин я сейчас приготовлю сам.

Он положил принесенную папку и направился в кухню. И тут я вспомнила про Мурашова:

– А где же Дрюня, неужели он отказался прийти к нам?

– Как же, откажется он, ему ведь известно, что тут его непременно угостят бутылочкой коньячка или, на крайний случай, винца. Естественно, что он придет, но чуточку попозже. Сейчас он побежал в рощу, говорит: «Пока еще светло, я успею грибочков насобирать, все к ужину пригодятся», – Кирилл как-то загадочно улыбнулся.

– Что тебя так рассмешило? – поинтересовалась я.

– Смешно просто, только Дрюне могла прийти мысль пойти искать грибы в городском парке, там мухоморы-то и те не растут, не то что нормальные грибы.