Мы слишком много работаем

Мы чокнулись и выпили. Мне сразу полегчало на сердце. Я посмотрела на улыбающегося Дрюню и прыснула. Дрюня налил еще, мы снова выпили и уже просто расхохотались.

– Нет, Дрюнь, ты представляешь, я ее старухой обозвала! А собиралась еще старой клячей! Хорошо, не сказала!

– Надо было, – уверил меня Мурашов. – А как я вчера этого гаишника сделал?

– У меня что-то это выпало из памяти, – смущенно потерла я виски.

Дрюня подробно пересказал мне всю историю, и я уже смеялась во весь голос.

– Господи! Да как же ты додумался, что он выпил?

– Он мне сам подсказал, упомянув, что в такой мороз грех не выпить. Тебе. Ну, я и понял, что он и сам уже приложился. Да они все пьют на посту, что ты думаешь? Это ж менты! Дорожники! Да ты постой в такую холодину весь день на улице!

– Тебе теперь осторожнее нужно быть, – просмеявшись, сказала я. – Чтобы на него не нарваться.

– Фигня, прорвемся! – беспечно махнул рукой этот шалопай.

– Ты-то прорвешься, – вздохнула я, возвращаясь к своим невеселым перспективам. – А мне вот и жить незачем. Во-первых, детей Кирилл отберет. А во-вторых, мне просто не на что жить!

– Да ты что, с ума сошла, Леля? Вешаться, что ли, собралась из-за такой ерунды? Уж сколько раз у меня денег не было – и ничего! Не умер же! – Дрюня уловил только переживания по поводу денег, возможность же лишения мною детей, видно, он и за горе-то не считал.

– Тебе есть кому помочь! У тебя и мама, и папа, и сестра, и жена любящая!

– Все то же самое – ну, за исключением любящей жены – есть и у тебя, – сказал Дрюня.

– Ты не сравнивай, пожалуйста, – возразила я. – Папа мой в Москве давным-давно проживает, и о нас с Полиной даже не вспоминает. Он на телефонные звонки-то не больно тратится, а уж чтобы денег выслать… Мамаша – о ней я даже говорить не хочу, сам знаешь, какие у нас отношения. Она нас и не воспитывала с Полиной, с тех пор как отец ушел. Вон, Полина ее даже мамой не называет, только по имени-отчеству. Сестра… Сестра, во-первых, в командировке, а во-вторых, после того, что я натворила, я, зная свою сестрицу, уверена, что она будет на стороне Кирилла.

– У бабушки займи, – посоветовал Дрюня.

– У Евгении Михайловны? – ужаснулась я. – С ума сошел! Вот перед кем мне действительно стыдно, так это перед ней. Она и так постоянно с моими детьми сидит, ни копейки с меня не берет никогда, на пенсию свою умудряется прожить – это дворянка бывшая! Нет, нет, у нее я ни за что просить не буду. Тем более, что долг придется отдавать. Хватит того, что я у Полины миллион раз занимала без отдачи, а поступить так с Евгенией Михайловной мне совесть не позволит.

– Но ты же отдашь!

– Отдашь, отдашь! – передразнила я его. – Чем? Видишь, без работы сижу! Хоть бы один клиент! Тебе, кстати, не нужна психологическая помощь? – с надеждой посмотрела я на Дрюню.

– Я тебе ее сам окажу, – ответил он гордо. – И слушай, Лелька, меня внимательно. Когда в жизни происходит такое дерьмо, всегда находится выход. Он вроде сам собой приходит, вроде как с неба сваливается. Вот увидишь, обязательно что-нибудь или кто-нибудь тебе поможет.

– Уж не ты ли? – скептически усмехнулась я.

Ответить Дрюня не успел – раздался телефонный звонок. Я нехотя пошла поднимать трубку, так как никаких радостных известий из телефонных звонков в последнее время ждать не приходилось.

Подумав, что если это звонит Кирилл, то я просто повешу трубку и отключу телефон.

– Алло, – послышался голос, совсем не похожий на кирилловский.

Во-первых, он был женским, а во-вторых, очень неуверенным и тихим.

– Да, – откликнулась я.

– Простите, не могла бы я поговорить с Ольгой Андреевной Снегиревой? – так же тихо и неуверенно поинтересовалась женщина.

– Да-да, конечно, вы с ней уже разговариваете.

– Ах, какая удача, что вы дома! – обрадовалась женщина, и голос ее стал громче. – Вы простите меня, ради бога, но я слышала, что вы психолог…

– Да, – подтвердила я.

– А вы не могли бы… Одним словом, у меня появились проблемы, и я бы хотела… Ну, в общем, не могли бы вы…

– Провести с вами психологическую консультацию, – закончила я за нее.

– Да, – облегченно выдохнула женщина и замолчала.

– Конечно, могу, – чувствуя, как в радостном предвкушении работы забилось мое сердце, проговорила я.

– А когда к вам можно подъехать? Ой, простите, я не представилась – Мирошникова Светлана Алексеевна. Может быть, вы слышали о моем муже – Мирошников Василий Петрович? Довольно известная фигура в Тарасове…

– Очень приятно, Светлана Алексеевна, к сожалению, о вашем муже я ничего не знаю, но это не имеет значения. Вы можете подъехать прямо сегодня. Скажем, часа через два. У меня будет свободное время, – добавила я для пущей важности, чтобы она не подумала, что я никому не нужный, безработный психолог, и не разочаровалась во мне. – Записывайте адрес.

После того, как я продиктовала адрес, Светлана Алексеевна еще раз десять поблагодарила меня, пообещав подъехать ровно через два часа и не забыв упомянуть, что она приемлет любую сумму, которую я потребую за свои услуги.

Положив трубку, я вспорхнула с дивана и кинулась в кухню. Там я схватила опешившего, ничего не понимающего Дрюню за руки и закружилась с ним по кухне.

– Господи, да ты чего? – недоумевал Дрюня.

– Дрюнечка, Дрюнечка, солнце мое, как ты был прав! – радостно кричала я, кружась по кухне.

– Я всегда прав! – заявил Мурашов. – Только позволь узнать, в чем на сей раз?

– Мне позвонила клиентка! Готовая заплатить! Она будет здесь через два часа!

– Ну вот видишь, что я говорил, – похлопал Дрюня меня по плечу и снова сел на табурет. – А ты вешаться собралась. Вот он, шанс, который тебе судьба дает.

– Ты что, не понял? Она будет здесь через два часа! – повторила я с нажимом.

– Ну и что? – пожал плечами Дрюня.

– Как что? Я провожу сеансы с глазу на глаз. Тем более, что женщина неуверена в себе. Так что твое присутствие здесь абсолютно неадекватно.

– Ой, как ты любишь заумно выражаться! – поморщился Дрюня, хватая бутылку. – Так бы и сказала – Мурашов, пошел вон! Ты мне на фиг не нужен! Ну, правильно, я же нужен только когда тебе плохо! – Дрюня явно делал вид, что обиделся.

– Дрюнечка! – я положила руки ему на плечи. – Ну ты же понимаешь, что мне нужно привести себя в порядок, да еще и квартиру убрать! Видишь же, что здесь творится. Сам же говорил, нельзя упускать шанс! Ну что подумает обо мне клиентка, увидев полупьяного психолога в замусоренной квартире? А ты приходи завтра, я тебе все расскажу…

– Больно мне интересно, – проворчал Дрюня, собираясь уходить.

Однако я видела, что он уже не обижается. Дрюня подхватил под мышку недопитую бутылку водки и ушел, буркнув, что зайдет на днях.

Выпроводив его, я заметалась по квартире. Боже мой, когда же я успела довести ее до такого состояния? Так, если вспомнить, когда я убиралась в последний раз… Нет, лучше не вспоминать. У меня, видимо, на нервной почве провалы в памяти.

Кое-как распихав все разбросанные вещи куда попало, я бросила взгляд на угол, в котором пылились детские игрушки вперемешку с моими учебниками по психологии, старыми рваными носками и пуговицами.

Поняв, что это мне не разобрать и за день, я просто накинула на этот угол покрывало с кровати из спальни. Мало ли что у меня там хранится! А дверь в спальню я просто закрыла, решив, что сил убираться еще и там у меня просто не хватит.

И вообще, что она, по всей квартире, что ли, будет шастать?

Теперь оставалось привести в порядок себя. Я быстро приняла душ, три раза вычистила зубы, набрызгалась дезодорантом, а потом, завернутая в полотенце, прошла в кухню, где у меня в буфете всегда хранился самый термоядерный «Орбит». Разумеется, без сахара.

Наскоро высушив волосы и одевшись, я осмотрела себя и поняла, что произвожу вполне благоприятное впечатление.

Тут я вспомнила о пустых бутылках, забаррикадировавших угол в моей кухне, и, схватившись за голову, кинулась туда. Вот это безобразие убрать нужно просто непременно. Или хотя бы замаскировать.

Я открыла отсек под кухонным окном, но и он уже был забит до отказа пустой посудой.

«Тебе бы бутылки сдать, – усмехнулась я про себя. – Месяц могла бы жить безбедно!»

Наскоро запихав бутылки в огромный пакет – самый большой, что нашелся в доме, – я оттащила его на балкон. Мороз стоял жуткий, после душа меня всю трясло, и я очень боялась заболеть.

Эх, сейчас бы принять хоть капельку бабушкиной вишневой наливки! Лучшее средство ото всех простуд! Но нельзя. Сама понимаю, что нельзя.

Порадовавшись, что у меня такая сильная воля, я пошла в зал, села перед компьютером, нацепив очки, и обложилась методическими пособиями. Пусть у меня и не «пентиум», а всего лишь старенькая «двойка», но все же компьютер есть компьютер.

Однако, когда я увидела Светлану Алексеевну, я поняла, что ее не удивишь ни «двойкой», ни «Пентиумом», поскольку у нее дома наверняка стоит по крайней мере третий.

Звонок раздался ровно в назначенный час – вот уж у кого поучиться пунктуальности, так это у Светланы Алексеевны.

Я открыла и увидела женщину лет сорока пяти. Это была худенькая, стройненькая блондинка с интеллигентным лицом, одетая по последней моде. Было видно, что одежда вся куплена в дорогих магазинах.

Я отметила, что у Светланы Алексеевны есть вкус. Никакой вульгарности, кричащести, нарочитой броскости – этакое скромное обаяние буржуазии.

Сняв норковую шубку и шляпку, Светлана Алексеевна прошла в комнату и остановилась в нерешительности.

– Пожалуйста, присаживайтесь сюда, – я указала ей на диван и сама села рядом.

Светлана Алексеевна села, разгладив серую юбку на коленях. Она явно не знала, с чего начать.

– Я так поняла, что у вас какие-то проблемы, – осторожно начала я.

– Да, – встрепенулась Светлана Алексеевна. – Не просто проблемы, а… Оленька, я совсем измучилась… Вы позволите мне так вас называть?

Сидевшая передо мной женщина была старше меня лет на пятнадцать, но держалась очень неуверенно и застенчиво. Я наблюдала за ее жестами, за манерой держаться, и делала выводы.

Она не знала, куда девать руки, постоянно поправляла прическу, хотя в этом не было никакой нужды.

– Светлана Алексеевна, вы успокойтесь, – мягко проговорила я. – Вы, я так думаю, впервые пришли за консультацией к психологу?

– Да, – подтвердила Светлана Алексеевна. – Я не успела вас предупредить, что вас мне рекомендовала одна очень хорошая знакомая. Она была о вас самого лучшего мнения как о психологе и как о человеке…

– Спасибо, – я почувствовала, что сама начинаю краснеть и смущаться.

Этого еще не хватало – сейчас мы обе застесняемся и уйдем в себя.

Но дело в том, что я, несмотря на профессию психолога, сама была такой же, как сидевшая передо мной Светлана Алексеевна Мирошникова – застенчивая и даже порой робкая.

Вот моя сестра Полина – совсем другое дело. Та целеустремленная, деловая, уверенная в себе и практичная. И все всегда ее мне ставят в пример. Ну, а что поделать, если я родилась совсем другой?

Нет, конечно, профессия психолога и работа над собой помогли мне избавиться от множества комплексов, сделали более раскрепощенной, но все же по сути я оставалась такой, какой создала меня природа – мягкой, слегка ленивой и распущенной, и даже в чем-то безалаберной.

Это тем более удивительно, что мы с Полиной близнецы. Никогда бы не подумала, что две внешне абсолютно одинаковые девушки – ну, единственное различие в том, что я ношу очки – могут столь различаться характерами.

Я быстренько взяла себя в руки, напомнив сама себе, что нахожусь на работе, и сказала:

– Светлана Алексеевна, не нужно стесняться, Если вы решили обратиться ко мне за помощью, значит, вы на меня рассчитываете. И я непременно вам помогу, но только в том случае, если вы будете до конца откровенны со мной, чтобы я могла полностью вникнуть в проблему и выбрать правильную методику работы с вами. Я гарантирую, что все, о чем вы мне расскажете, останется между нами. Скажите, у вас проблемы на работе или в семье?

– Да, – Светлана Алексеевна кивнула и сцепила пальцы.

– В семье… Точнее, с мужем.

– Я вас очень хорошо понимаю, – продолжала я. – Когда я разводилась с мужем, это был такой кошмар! Так что я прекрасно понимаю, как вы страдаете…

– Да-да, – подхватила Светлана Алексеевна, она наконец-то почувствовала отклик и поддержку с моей стороны и заговорила:

– Это действительно кошмар, Оля, хотя ни о каком разводе и речи не идет. Пока во всяком случае. Но я уже… Готовлюсь к этому как к самому худшему. И вообще, у меня депрессия!

– Не стоит так. Во-первых, вы сами говорили, что о разводе речь пока не идет. Во-вторых, даже если окажется, что развод неизбежен, это не означает самого худшего. Знаете, какой самый лучший способ перестать нервничать из-за ситуации, которую вы изменить не в силах?

– Нет, – покачала головой Светлана Алексеевна. – Успокоительные таблетки, что ли?

– Вовсе нет. Хотя в некоторых случаях без них не обойтись. Но сперва еще нужно определить: какого рода у вас депрессия, если она вообще есть – психогенная или эндогенная? При психогенной биохимические препараты вообще не рекомендуются, поскольку проблема никуда не уходит. Но главное – это изменить свое отношение к проблеме, постараться посмотреть на ситуацию другими глазами. Это почти всегда срабатывает. Вот я даже не знаю, в чем суть ваших переживаний, а…

– Суть моих переживаний состоит в том, – перебила меня Светлана Алексеевна, нервно теребя в руках кружевной платочек, – что мне даже сказать об этом стыдно. Понимаете, я никогда не была в подобной ситуации и теперь совершенно растеряна. Я просто не знаю, что мне делать!

Господи, да скажет ли она наконец, что у нее произошло такого страшного?

Светлана Алексеевна краснела, как девочка, словно стесняясь сказать напрямую, что ее тревожит. Потом одним махом выпалила:

– Дело в том, что мой муж завел любовницу…

Я вздохнула про себя. Очень распространенная проблема.

– Почему вы так уверенно говорите об этом?

– Потому что я знаю! – простонала она. – Мне стыдно признаться, но я следила за ними! И видела ее! Господи, она же совсем девочка, ровесница моей дочери, наверное! Красивая, конечно, что тут скажешь…

Она снова замолчала, промокая глаза платочком.

– А ваш муж знает, что вы в курсе его связи?

– Нет. Хотя он, по-моему, не особенно старается это скрыть. Вот почему я и подумала, что он решил развестись.

– Это еще не факт, – возразила я. – Расскажите мне о ваших отношениях с мужем. Как вы познакомились, как развивались события, словом, всю эволюцию до сегодняшнего момента.

– Когда мы познакомились с Василием, – медленно заговорила Светлана Алексеевна, – он был не таким, как сейчас. Не таким уверенным в себе. Тогда у него не было столько денег.

– А когда это произошло?

– Пятнадцать лет назад. Мне было тридцать, ему тридцать два. У меня уже было двое детей, и я была вдовой – первый муж умер от разрыва сердца. А Василий был холост. У него… – женщина снова покраснела, – не может быть детей по причине бесплодия. Наверное, поэтому он никогда и не был женат. А тут… Я не думаю, конечно, что он что-то рассчитывал, я уверена, что он любил меня тогда, это было очевидно…

– А где вы познакомились?

– О, это можно назвать служебным романом, – улыбнулась она. – Я работала в институте, и он пришел к нам в лабораторию. Я даже была кем-то вроде его начальника. Мы оба подолгу задерживались на работе. Я из-за того, что мне хотелось заработать побольше денег, получить премию – детей-то приходилось одной тянуть. А он… Скорее всего, из-за того, что ему просто некуда было идти. Я же говорю, что он тогда был очень застенчив, у него и друзей-то особенно не было. Он жил со старенькой матерью, это потом она умерла, и мы объединили наши квартиры. Это уже после того, как поженились. А до этого он провожал меня с работы, мы подолгу разговаривали. На работе, конечно, стали перешептываться. И как-то Василий пришел с букетом цветов и предложил мне выйти за него замуж. Честно скажу, я очень долго думала. И серьезно. Напомнила, что у меня двое детей… Он сказал, что это не проблема, а даже наоборот, хорошо. Я спросила, почему хорошо, ведь ему наверняка со временем захочется иметь своего ребенка, а я уже вряд ли решусь на такой подвиг… И тут он рассказал мне о том, что бесплоден. Сказал, что по этой причине не женился ни на одной женщине, не заводил серьезных отношений. А со мной не может поступит иначе, потому что серьезно влюбился. Я подумала и дала согласие. На работе все, конечно, удивлялись: с двумя детьми – и отхватила такого парня! Василий, надо признать, внешне очень привлекательный был. Он и сейчас остался видным мужчиной. А у нас на работе и девочки молоденькие были, так он меня выбрал! Я вскоре даже уволилась оттуда, не выдержала. Сами понимаете – женский коллектив, сплошные сплетни, дрязги, зависть.

Прямые уколы. а я человек очень ранимый, не могу за себя постоять. Даже теперь, когда мой муж имеет много денег и определенную власть, я не смогла изменить себя.

– И все эти пятнадцать лет вы прожили счастливо? Никаких прецедентов не было? Я имею в виду измену…

– Нет-нет! И близко не было! Ну… – она задумалась и неуверенно продолжила:

– Если только он тщательно скрывал. Но он так хорошо относился ко мне. Я вообще-то сторонница верности в браке, поэтому мне так тяжело. Сама я никогда не изменяла ни первому мужу, ни второму. Ну, ладно, я бы еще могла понять случайную, единичную связь. Ну, было и было, и забыли сразу. А тут… Ведь у него с ней постоянные отношения…

– А дети как относятся к отчиму?

– Когда мы поженились, Витя был совсем маленьким, ему три годика всего было. Тут все нормально было. А вот Наташа… Ей тогда было одиннадцать, и она приняла Василия в штыки. Слишком ревновала к умершему отцу. Хотя Василий к детям относился прекрасно, сразу усыновил обоих. Наташа долго отказывалась называть его папой…

– А сейчас как обстоят дела?

– Сейчас дети выросли, Вите восемнадцать, Наташе двадцать шесть. Василий по-прежнему относится к ним с любовью, разве что времени меньше уделяет. Но зато он деньги зарабатывает! – словно защищая мужа, воскликнула Светлана Алексеевна. – Пять лет назад Василий, устав от нищеты, занялся бизнесом – ему друг помог. И с тех пор его дела пошли очень хорошо, я даже плакала от счастья, никогда не верила, что мы сможем так обеспеченно жить. И детям ни в чем не отказывает, все им покупает. Витя – тот спокойно к отцу относится, благодарит. А вот Наташа… Все время обижается, все время ей кажется, что Василий дает ей мало. Вечно она злая и недовольная.

– А Василий как реагирует?

– Очень спокойно. Он старается не вступать с Наташей в конфликт. Ответит спокойно, но твердо, а она еще больше злится.

– Она не замужем?

– Нет, – вздохнула Светлана Алексеевна. – Все как-то не получается. Не везет ей. Сейчас есть вроде жених, да даже не знаю, назовешь ли женихом? И не очень он мне нравится, типичный альфонс. Только я уже не вмешиваюсь, пусть делает что хочет, и так уже все нервы мне вымотала! – Светлана Алексеевна махнула рукой и приготовилась заплакать.

– Ну, с детьми понятно, – кивнула я. – Теперь вернемся к вашей проблеме. Давайте попробуем сделать вот что…

Я начала применять одну из старых, проверенных методик, одну из тех, которой пользовалась наиболее часто в подобных ситуациях. Светлана Алексеевна очень увлеклась, и к концу вечера я заметила, что настроение у нее уже не такое упадническое, как вначале, да и уверенности поприбавилось.

Конечно, требовалась еще серьезная работа, особенно мне хотелось заняться коррекцией личности, но все это впереди, а пока сеанс я считала законченным.

– Сегодня, когда придете домой, ничего не говорите мужу о том, где вы были.

– Да он и не спросит! – махнула она рукой. – Он в последнее время приходит далеко за полночь – и сразу спать.

– Тем лучше, – ответила я. – И держите себя в руках – что бы ни случилось, не подавайте вида, что вам известно о его любовнице. А мы с вами будем работать.

– Спасибо вам, Оленька! – прочувствованно произнесла Светлана Алексеевна, доставая из изящной сумочки кожаный кошелек.

– Сколько я вам должна за сеанс?

– У меня, знаете ли, нет определенной таксы… – засмущалась я.

– Понятно, понятно, – Светлана Алексеевна полезла в кошелек и вытащила стодолларовую купюру.

У меня аж глаза округлились – я и не рассчитывала на такую сумму. Хотя понятно, что для такой клиентки – это сущий пустяк.

Мы еще раз поблагодарили друг друга, и Светлана Алексеевна ушла, пообещав прийти завтра.

Однако завтра она не пришла. Не пришла она и послезавтра. Зато вместо нее заявилась Полина.

Она вошла в квартиру, отперев ее своим ключом и даже не позвонив предварительно – ужасная манера, мало ли чем я тут занимаюсь! – разулась в прихожей, швырнув дорожную сумку в угол, и прошла в зал.

– Привет, – небрежно бросила она, садясь на диван и вытягивая свои стройные ноги.

Одета Полина была в темно-синий брючный костюм.

– Ну что тут у тебя? – спросила она, закурив. – Я с соревнований сразу к тебе. Кирилл мне все преподал в своем свете, теперь я хочу послушать тебя.

Я тут же принялась горячо себя защищать.

– Ну все понятно, – кивнула сестра, затушивая окурок в пепельнице. – Каждый кулик свое болото хвалит. Короче, все будет нормально, с Кириллом я все утрясу, но имей в виду: не бросишь пить и водиться с Мурашовым, на мою помощь больше не рассчитывай!

– Полина, он обещал отобрать у меня детей! – заливаясь слезами, проныла я.

– Кого ты слушаешь! – поморщилась Полина. – Куда он их денет-то? И потом, что значит отобрать? Кто ему без решения суда позволит это сделать?

– А вдруг он в суд подаст? – шепотом спросила я. – И суд решит, что детям с ним будет лучше – он больше зарабатывает?

– Какая чушь! – отмахнулась Полина. – Во-первых, ни в какой суд он не подаст. Во-вторых, он сам прекрасно понимает, что ему с детьми не справиться. Он много им времени сейчас уделяет? Деньгами отделывается в основном! Да он забыл, когда их видел в последний раз! Так что перестань загоняться из-за ерунды. Давай-ка лучше поедим, я там продукты купила… – сестра поднялась и пошла к своей сумке.

– Да у меня есть, – скромно сказала я.

На Полину мои слова произвели такое впечатление, что она застыла на полпути. Потом, медленно повернувшись, спросила:

– Он что, все-таки дал тебе денег?

– Нет. Я сама заработала! – гордо ответила я и рассказала Полине про свою новую клиентку.

– Вот с какими людьми надо общаться! – подняла Полина вверх указательный палец. – А не с шантрапой вроде Мурашова.

– Только вот она пропала, – грустно сказала я. – Не пришла на повторный сеанс. А мы так хорошо начали…

– Да, сто долларов – хорошее начало, – кивнула Полина.

– Да я не об этом! Работать мне с ней было интересно.

– Ну так позвони ей! Таких клиентов упускать нельзя!

– Так я ее телефона не знаю!

– Тьфу, блин! – выругалась Полина. – Это же нужно было выяснить в первую очередь!

– Да вот забыла! – оправдываясь, развела я руками. – И потом я не думала, что так получится, я была уверена, что она придет!

В этот момент раздался телефонный звонок.

– Подойди ты, – попросила я Полину. – Если это Кирилл, скажи, что у меня нет сил и желания с ним разговаривать, поскольку он довел меня до нервного срыва и я лежу в постели в предынфарктном состоянии.

– Я удивляюсь, как это ты не довела его до нервного срыва! – усмехнулась сестра, но трубку сняла.

Она почти тут же протянула ее мне, сказав, что спрашивает какая-то женщина.

– Оля, Оленька! – сквозь рыдания я узнала голос Светланы Алексеевны. – У нас такое горе, такое горе!

– Что случилось, Светлана Алексеевна? – сама перепугавшись, спросила я.

– О-ой! Я не могу по телефону, можно мне приехать?

– Конечно, – удивленно сказала я.

– Спасибо, я приеду прямо сейчас! – и она повесила трубку.

– Что там? – спросила Полина.

– Да это та самая клиентка, – несколько обескуражено сказала я. – Что-то у нее случилось страшное. Сейчас приедет, расскажет.

– Ладно, давай поедим пока, – сказала Полина, проходя в кухню.

Едва мы поужинали, как раздался звонок в дверь. Я открыла, и Светлана Алексеевна едва не упала в мои руки, трясясь в рыданиях.

– Господи, да что с вами?

– Ах, Оля! Это просто какой-то кошмар! Василия Петровича убили!

Это прозвучало так неожиданно, что я только ахнула.

– Когда? – спросила Полина.

– Позавчера. Я вернулась от вас в восемь, его еще не было. Ну, в этом ничего удивительного нет. Ближе к ночи я забеспокоилась, стала звонить на работу, друзьям… Один из них, Парамонов Валера, сказал, что у них в десять вечера была назначена встреча на квартире у Василия…