Любой ценой

– Гриша, надень на нее наручники, – ползая по полу и собирая свои документы, приказал Валерьянов.

Ну вот, допрыгалась. Доплясалась.

Демидов молча достал наручники.

– Руки! – хмуро потребовал он от меня.

– Чего? – прикинулась я дурой, хотя дальше уже прикидываться было некуда.

– Руки давай, – повторил он, потрясая этими кандалами.

– А может, не надо? – робко спросила я. – Я больше не буду. Я… Я вообще тихая.

– Тихая! – прошипел следователь, вылезая из-под разломанного стола. – Полкабинета разнесла! Охрану к ней строжайшую!

С меня быстро слетал весь налет бесстрашия и наглости. Я становилась маленькой, тихой, скромной, пугливой Ольгой.

Покорно протянув руки, на которых Демидов сразу же защелкнул наручники, я, спотыкаясь, пошла за ним по коридору.

Демидов провел меня в какой-то подвал и, отперев дверь, втолкнул внутрь. Дверь захлопнулась, и я осталась в кромешной тишине.

Это было кошмарное помещение, в нем невозможно было толком ни сесть, ни лечь, ни тем более встать. Я как-то неловко притулилась в углу, подперев кулаком свою непутевую голову, и задумалась о дальнейших перспективах.

Господи, что я наделала! Для чего устроила этот идиотский концерт? Ладно еще, если бы это могло помочь Дрюне, а то и его идиотом выставила, и себя… Даже говорить не хочется, кем.

Нет бы чтобы спокойно поговорить со следователем, объяснить все и по-хорошему попросить позвонить майору Овсянникову – Ольга, ты же психолог! Вместе этого так все испортить… Вот как теперь звонить Жоре? Как сообщить о своих проблемах Полине? Ведь она даже ничего не знает!

Весь хмель давно вылетел из моей головы после столь ужасающих событий, и теперь мне здорово хотелось есть. К тому же в этом подвале было сыро и холодно. А если я заработаю здесь пневмонию? Они что, совсем об этом не думают? Ведь это насилие над личностью! А у меня двое детей! Они что здесь, вообще не кормят?

Перспектива умереть с голоду не прибавила мне оптимизма, и я уныло привалилась к стене, продолжая рисовать в голове свои дальнейшие злоключения и мытарства. Эти мысли, как ни странно, убаюкали меня, и я уснула.

Не знаю, сколько я проспала – даже и не проспала, а просто так, продремала, провалившись в забытье, – как вдруг почувствовала, что мне в щеку ткнулось что-то жесткое, холодное и мокрое. От неожиданности я аж подскочила и, разлепив глаза, придвинула поближе к глазам очки, чтобы рассмотреть, что это такое.

Боже мой!!!

Крыса!!!

Огромная, жирная тварь стояла возле меня и совершенно наглым образом обнюхивала!

Подскочив на месте, я закружилась по карцеру, дико крича и молотя руками во все стены. Танец, устроенный мной в кабинете следователя, была всего лишь чинным менуэтом в сравнении с тем, что я изобразила сейчас.

Я даже не услышала, как повернулся ключ в замке, только глуховатый голос Демидова прорвался в мои уши.

– Ну и чего ты орешь? Правда, что ли, ненормальная?

– Вон, в-вон… Ви-видите? – заикаясь от страха, указала я на крысу.

– Ну и что? – с возмутительным равнодушием пожал он плечами. – Обыкновенная крыса! Их тут знаешь, сколько?

– Ничего себе! – расплакалась я. – Ведь она же меня загрызть могла!

– Ну щас прям, загрызть, – хмыкнул он. – Что это тебе, тигр, что ли?

– Вы необразованный человек! – гордо произнесла я. – Я читала массу статей о том, как крысы загрызали насмерть маленьких детей!

– Ну ты-то не маленькая, – резонно возразил он.

– Это еще как посмотреть! Я, между прочим, очень хрупкая и не могу за себя постоять! Тем более перед крысой!

– Знаем, какая ты хрупкая, – усмехнулся он. – Вон какой погром у Валерьяныча устроила. До сих пор корвалолом отпивается.

Мысль о том, что у противного Олега Николаевича проблемы, несколько согрела мое сердце, но все равно мне было страшно и не хотелось здесь оставаться.

Так я и заявила Демидову, совершенно не надеясь на успех.

– Ладно, не ори! – неожиданно мягко сказал он. – Там вон пришли к тебе.

– Ко мне? – я удивилась. Валерьянов, что ли? Век бы его не видеть! К тому же после того, что я устроила в его кабинете, мне было даже стыдно смотреть ему в глаза.

– Пойдем, там увидишь, – снял с меня наручники Демидов и, с опаской заглядывая в глаза, спросил:

– Ничего не учудишь?

Я клятвенно пообещала вести себя аки кроткий агнец, и Демидов наконец-то вывел меня из карцера.

Он провел меня наверх и завел в какую-то комнату. Первое лицо, которое я там увидела, было моим собственным. Сначала мне показалось, что я сошла с ума, но потом…

– Полина… – пролепетала я, и затем, уже всхлипывая навзрыд, повторила:

– Полина, Полинушка! – и кинулась к сестре, повиснув у нее на шее.

Полина, однако, была отнюдь не настроена проявлять родственные чувства. И с чего бы это?

Тут только я заметила за ее спиной Жору Овсянникова в форме, и мне стало легче. Правда, Жорин взгляд особой теплотой тоже не отличался, но это было уже неважно. Главное, что я теперь не одна.

– Жорочка, Полечка, как вы узнали, где я?

– Оля, пойдем-ка в кабинет, и ты мне все расскажешь, – спокойно сказал Жора.

– Георгий Михайлович, она мне весь кабинет разрушила, стол сломала, – злорадно наябедничал вынырнувший из-за плеча Жоры следователь Валерьянов.

– Об этом потом, – отмахнулся Жора и повел меня в кабинет. Полина молча двинулась за нами.

В кабинете, усадив меня за стол, Жора сел напротив и в течение часа слушал всю историю с самого начала, которую я рассказывала путано, сбивчиво, перескакивая с места на место, и прерывая свое повествование то прочувствованными рыданиями и клятвами в вечной любви Жоре и Полине, то посылая проклятия следователю Валерьянову, Демидову, Дружникову, бабе Клаве и даже Дрюне Мурашову, черт бы его побрал!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.