Спецагент из ниоткуда

Чьи-то крепкие руки обхватили Кремера, подняли и поставили на ноги. Он узнал блондина из нижнего холла. Тот смотрел на Кремера в крайнем смущении, пытаясь отряхнуть его костюм, потом бросился за кейсом. При этом он беспрестанно бормотал:

– Простите, пожалуйста, простите… Вечно со мной приключается такое… Всегда несусь как сумасшедший, и вот… Налетел на вас… Надеюсь, с вами все в порядке?

Наверх он поднимался нормальным шагом, как заметил Кремер в зеркале, но, возможно, он несется как сумасшедший, только спускаясь вниз.

– Ничего, все в порядке, – сказал Кремер. – Со всеми бывает.

Он сделал шаг, намереваясь продолжить свой путь. На лице блондина отразился ужас.

– Но ведь вы не уйдете просто так! Я виноват перед вами! Позвольте мне хотя бы угостить вас выпивкой. У меня припасена бутылочка отменного коньяка.

– Но вы вроде куда-то спешили?

– А, пустяки! – Блондин махнул рукой. – В каком номере вы остановились?

– В триста втором.

– Да? Это замечательно! Мы соседи. Я живу прямо напротив вас, в триста первом. Так вы пока идите располагайтесь, а я к вам через полчаса с бутылочкой, о’кей?

– Не рановато ли для бутылочки? – произнес Кремер, когда они бок о бок поднимались на третий этаж.

– Предрассудки! Ну так что?

– Принимается. Жду вас…

– Ах да! – Блондин хлопнул себя рукой по лбу и сунул Кремеру широченную ладонь. – Иван Медников, к вашим услугам!

– Олег Юрасов.

– Рад знакомству, Олег! – Сила его рукопожатия сделала бы честь любым тискам. – Так я через полчасика.

Он исчез за дверью номера 301. Кремер вставил ключ в замок двери своей комнаты и вошел.

Номер 302 был обычным номером гостиницы средней руки. Маленькая прихожая, маленькая ванная. Ковер, кровать у окна, кресло, стул, письменный стол, телефон, телевизор. Больше ничего.

Бросив кейс на кровать, Кремер снял пиджак и занялся осмотром комнаты. Почти сразу он нашел серую коробочку, прилепленную пластырем в углублении задней стенки телевизора. Кремер отлепил пластырь и принялся изучать находку. Самодельное подслушивающее устройство, довольно громоздкое и грубовато сработанное. Профессионал таким едва ли воспользовался бы, к тому же плохо спрятано. Кого подслушивали – Чаплыгина? Тогда хватало времени убрать эту штуку. Нет, кому-то очень интересно, что и сейчас происходит в номере 302…

Кремер прилепил коробочку на прежнее место и продолжил обыск. Больше ничего интересного обнаружить не удалось, если не считать окурка от сигареты «Астор», закатившегося в щель между полом и плинтусом. Курил ли Михаил Чаплыгин? И если да, какую марку предпочитал?

В дверь постучали, Кремер открыл. Вошел Иван Медников с бутылкой «Мартеля» в правой руке и бокалами в левой.

– Надеюсь, Олег, вы простили меня окончательно, – сказал он, усаживаясь в кресло и разливая коньяк. – Давайте выпьем и забудем эту дурацкую историю.

– Уже забыто, – ответил Кремер.

Медников опрокинул свой бокал залпом и тут же налил еще. Кремер только слегка пригубил и поставил бокал на стол. Полез в карман за сигаретами, наткнулся на полную пачку и сунул руку в другой карман. Ага, вот в этой пачке осталась только одна.

– Какая досада, – произнес Кремер, вытаскивая смятую пачку. – Последняя сигарета…

Медников тут же достал початую пачку «Астора».

– Пустяки, старина. Курите, не стесняйтесь.

Они задымили. «„Астор“, ну и что, – подумал Кремер. – Окурок мог оставить сам Чаплыгин и любой из постояльцев до и после него. Горничные убираются в номерах, но этот окурок можно было найти, только если что-то искать. Но он не выглядел старым…»

– Вы надолго в Хабаровск, Олег? – Голос Медникова вывел Кремера из задумчивости.

– Пока не знаю. Я здесь по делам… Не исключено, что уеду завтра утром.

– Какая жалость! – Медников рассмеялся. – Всегда так. Стоит познакомиться с приличным человеком, как он тут же куда-то исчезает… Э, да вы совсем не пьете, старина. – Он опрокинул второй бокал. – Вроде ищете какого-то друга, а?

– Да, Мишу Чаплыгина. – Кремер отпил из своего бокала. – Да вы, наверное, видели его. Может быть, даже с ним разговаривали. Недели полторы назад он жил в этом номере.

– Полторы недели? А, нет. Я только позавчера приехал из Самарской губернии. Вы там бывали?

Кремер виновато улыбнулся:

– Не пришлось.

– Жаль. Если вы не бывали на моей родине, вы не бывали нигде. Новореченск – слышали, наверное? Нефтяная столица! Я нефтяник… Будете, так непременно заезжайте ко мне. Просто спросите Ивана Медникова – меня там все знают. Ну, обещаете?

– Обещаю.

Медников раздавил сигарету в пепельнице.

– Простите меня, старина. – Он поднялся. – У меня тут тоже кое-какие делишки. Может, загляну к вам вечерком. Бутылку дарю вам. – Видя, что Кремер собирается возразить, он протестующе поднял обе руки. – Нет, нет! Я виноват перед вами, так хоть это примите.

На прощание Медников стиснул руку Кремера и исчез.

Кремер вынул найденный окурок и положил его рядом с окурком Медникова. Они были похожи, как близнецы. «Если вы не бывали на моей родине, вы не бывали нигде…» Бывал ли «на родине» сам Иван Медников? В бытность сотрудником ФСБ Кремеру довелось руководить в Самарской губернии сложной операцией, для которой пристальное изучение места действия было просто необходимо. Нет там города Новореченска, а «нефтяная столица» называется Новокуйбышевск. Подзабыл нефтяник название родного города…

Надев пиджак, Кремер спустился в холл и подошел к портье.

– Скажите, вот Иван Медников… Мы сейчас познакомились… Он давно здесь живет?

– Да не очень давно… Подождите, я уточню. – Он заглянул в книгу, видимо, воспоминание о чаевых Кремера действовало. – Он приехал двадцать пятого мая.

Двадцать пятого. За день до исчезновения фургона, а не позавчера. Да, Иван Медников – во всех отношениях интересная личность.

– Ах, вот что… А я не мог отделаться от мысли, что недавно видел его в Комсомольске… Что ж, значит, это был не он. У вас есть скотч и ножницы?

– Скотч?

– Клейкая лента.

– У меня нет. Вон киоск, может, там есть.

– Спасибо.

Кремер приобрел в киоске рулончик прозрачной клейкой ленты, сувенирные дамские ножнички, телефонную карточку и возвратился к двери своего номера. Наверху, поперек зазора между дверью и косяком, незаметными квадратиками скотча он приклеил волос. Потом он вышел из гостиницы, подошел к уличному телефону и набрал домашний номер Чаплыгина. Ответил усталый женский голос.

– Слушаю.

– Михаила Чаплыгина, пожалуйста.

– Ах, Михаила Чаплыгина… Подите вы к черту.

Кремер опешил.

– Извините…

– Нету этого разгильдяя, нету! Больше недели болтается неизвестно где! Сами его ищите, если вам приспичило! Дружки…

Кремер повесил трубку. Очевидно, длительные отлучки из дома были привычкой Чаплыгина, иначе его родные давно встревожились бы.

По жесту Кремера к тротуару подъехало такси.

– Улица Аминева, склад фирмы «Восток-Дельта», знаете?

– Это вроде та фирма, где директор пропал?

– Директор пропал? – Кремер уселся в машину.

– Да, Григорьев, что ли… В газетах писали, – словоохотливо разъяснил водитель. – Читать читал, а возить туда никого не доводилось. Ну, ничего! Поехали, разыщем ваш склад. А вы, часом, не из милиции?

– Ездил бы я тогда на такси… Нет, этот склад для меня – просто ориентир, там недалеко живет мой знакомый. Директор, говорите, пропал? Интересно… Может, мой знакомый его знал, все-таки соседи… Когда же он пропал?

– Это уж я не забуду. Двадцать шестого мая, день рождения жены…

Такси долго ползло по запутанным лабиринтам хабаровских окраин и наконец остановилось на извилистой мрачной улице. По одной ее стороне сплошь тянулись унылые ряды кирпичных и алюминиевых складских ангаров. Кремер неторопливо шел вдоль хмурых фасадов, разглядывая вывески: «Восток-Дельта», «Золотые ворота», «Темников», «Анкор-транзит»…

Склад фирмы «Восток-Дельта» – место назначения исчезнувшего фургона – внешне ничем не отличался от остальных. Он был таким же угрюмым и запыленным. Вход прятался за бетонным забором. Этот забор с несколькими закрытыми воротами отгораживал не только «Дельту», он тянулся мимо «Золотых ворот» и заканчивался ржавыми решетками, примыкающими к складу «Темников». Забор был не только высоким, но и не менее полуметра толщиной. По верху, по всей его длине, была уложена внушительная спираль из колючей проволоки.

В сущности, Кремеру сейчас нечего было здесь делать, он хотел только осмотреться. Он вернулся в центр на другом такси и разыскал интернет-кафе. Там он сделал несколько различных запросов на ссылки, могущие иметь отношение к Чаплыгину, Григорьеву и событиям в фирме «Восток-Дельта».

В прессе сообщалось, в общем-то, немногое. Директор «Дельты» Владимир Григорьев, сорока двух лет, двадцать шестого мая покинул свою контору, чтобы заехать на склад. Он должен был вскоре вернуться, но больше его никто не видел и никто о нем ничего не слышал. Фирма «Восток-Дельта» занималась посредническими операциями по закупкам различного сырья в России и странах СНГ. Деятельность ее как будто проходила в рамках закона, хотя некая желтая газетенка намекала на связи исчезнувшего директора с какими-то таинственными, чуть ли не мафиозными группировками. Но ни единого факта в подтверждение не приводилось. Возможно, это было сделано просто с целью поэффектнее подать материал. Исчезновение фургона и имя Михаила Чаплыгина не упоминались. Не исключено, что об этом вообще не было известно. Пожалуй, если бы газеты писали о Чаплыгине, та женщина, что ответила по его домашнему телефону (жена, мать, сестра?), была бы настроена иначе. А так, кто знает, какие у них там взаимоотношения. Может быть, Чаплыгин и совсем не говорил дома, что работает у Григорьева.

Кремер вернулся в гостиницу, наскоро перекусил в ресторане и купил в киоске линейку из твердого пластика. Потом он поднялся на третий этаж и постучал в дверь номера 301. Молчание. Тогда он достал из кармана линейку, отжал замок и вошел.

В чемодане Медникова ничего интересного не нашлось. Смена белья, пара детективных книжек в дешевых бумажных обложках, электробритва – стандартный набор. Так, стоп. Электробритва. Кремер осматривал ее со всех сторон, нажимал все кнопки и рычажки – бритва как бритва. Кремер отсоединил шнур от корпуса. Ага, есть. Маленький блестящий штырек между контактами. Кремер надавил на него, корпус распался на две половины. Вот оно – приемное устройство для того самодельного передатчика, который Кремер обнаружил в своем номере. Он захлопнул корпус бритвы, присоединил шнур на место и осторожно выложил содержимое чемодана на кровать. Взвесил чемодан в руке – тяжелее, чем должен быть. Он ощупал стенки чемодана изнутри, не пропуская ни одной заклепки. Ничего. Значит, снаружи. Так и есть – после нескольких поворотов одного из замков щелкнула пружина и откинулась крышка второго дна.

Пистолет с глушителем. Да, все интереснее становится узнавать новости об Иване Медникове… Кремер взял пистолет. «Астра Кадикс» 32-го калибра. Не слишком солидное оружие, но, если стрелять метров с двух, ухлопаешь жертву наверняка. А Кремер подозревал, что Иван Медников собирается вести огонь с еще меньшего расстояния.

Вернув пистолет на место, Кремер закрыл второе дно и переложил вещи обратно в чемодан, стараясь не перепутать порядок. Потом он заглянул в шкаф – там висел пиджак, в карманах нашлись зажигалка, пачка сигарет «Астор», носовой платок, немного денег. На полке над вешалкой Кремер увидел початый блок «Астора». Он внимательно оглядел его и заметил на самом краю, у надорванного угла, еле видные написанные карандашом цифры, разделенные дефисами – так обычно записывают телефонные номера. Кем бы ни был Медников, он не был профессионалом. Профессионалы не записывают телефонов, которые нужно скрывать, даже бледными крохотными цифрами (а если скрывать не нужно, почему не записать четко и ясно?). Не говоря уже о том, что профессионалы не оставляют окурков в чужих гостиничных номерах и не устанавливают самодельных подслушивающих устройств.

Кремер вышел в коридор, остановился у двери в свой номер. Волос был на месте. Само по себе это ничего не означало – профессионал снял бы его, а потом приклеил снова. Но если кто-то и побывал в отсутствие Кремера в номере 302, то уж никак не Медников.

Беглый осмотр комнаты подтвердил это заключение. Кремер выпил полбокала «Мартеля» и закурил. Теперь нужно поспать часа два и куда-нибудь уйти. За ним не следили, когда он ездил на склад, но нельзя исключать никаких вариантов.

Через два с половиной часа Кремер вновь покинул гостиницу и отправился в кинотеатр. Купил билет, оставшийся час до сеанса слонялся по улицам. Слежки не было, в этом он был уверен.

11

Когда Кремер вернулся из гостиничного ресторана, его ожидал сюрприз. Положение волоса изменилось. Верхний край был все так же приклеен, но нижний загибался внутрь. Кремер подошел к двери комнаты Медникова и прислушался. Доносился шум воды и какое-то шлепанье – очевидно, Медников принимал душ. Кремер вошел в свою комнату, заглянул в гостиничную карточку с телефонами и набрал номер портье.

– Говорит Юрасов, из триста второго. В мой номер заходил кто-нибудь? Горничная, например?

– Нет, вы же только что приехали… Что-нибудь не так?

– Не могу найти полотенце. Я подумал, что горничная… А, вот же оно! Сам сюда положил. Извините. Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Горничная не заходила… Заходил, по всей вероятности, Медников. Но зачем? Искал что-то? Возможно. Коль скоро он установил в номере подслушивающее устройство, ему небезразлично, что здесь происходит. Но учитывая пистолет с глушителем, логичнее предположить, что это была последняя ориентировка на местности. Медникову важно было знать, не переставил ли что-нибудь постоялец триста второго, не помешает ли что-то бесшумно проникнуть сюда ночью, в темноте. А такая ориентировка имеет смысл только непосредственно перед вылазкой…

Кремер закрыл дверь на ключ. В его планы не входило препятствовать проникновению Медникова в номер, но и слишком облегчать задачу он тоже не хотел, чтобы не насторожить противника. Он свернул одеяло в тугой валик на кровати, пристроил с одной стороны подушку, накрыл это сооружение простыней и погасил свет. Трюк старый как мир, но его эффективность еще никем не была оспорена.

С улицы пробивался сквозь занавески тусклый свет одинокого фонаря – слишком тусклый, чтобы разглядеть какие-либо подробности, и достаточно яркий, чтобы обозначить контуры чучела на кровати. Как раз то, что требуется.

Поставив стул в нише у двери, Кремер сел и стал ждать. Несколько раз он вставал и не нарушая тишины разминался, чтобы снять боль в напряженной спине.

Около трех часов ночи послышалось какое-то царапанье. С масляным, почти беззвучным щелчком в замок вошла отмычка или дубликат ключа… Дверь медленно начала раскрываться все шире, но свет из коридора не просачивался – предусмотрительно выключен. Кремер стоял, весь как сжатая пружина.

В комнату проскользнула темная фигура, и сразу раздались один за другим три негромких хлопка. Убийца не тратил времени зря. Кремер был уже мертв.

Медников слегка подался вперед и наклонился, чтобы проверить, действительно ли с Кремером все кончено. В этот момент Кремер шагнул к нему и обрушил на его шею сверхмощный удар, какой мог бы свалить средней величины быка. Иван Медников рухнул на пол с грохотом, как мешок, набитый щебенкой. Кремер захлопнул дверь и включил свет.

Со стороны могло показаться, что Медников спит богатырским сном. Допрос, увы, исключался. Кремер привязал Медникова к стулу (с такой тяжеленной тушей пришлось повозиться!), взял пистолет, отвинтил глушитель и сунул оружие в карман. Глушитель он положил на стол, взял телефонную трубку и набрал тот номер, что был записан у Медникова на блоке «Астора». Если у них есть определитель номера, тем лучше – звонок и должен исходить из этого гостиничного номера.

Несмотря на поздний час, ответили после первого же гудка.

– Слушаю.

Низкий женский голос, с легкой хрипотцой… Приятный голос. Что ж, надо постараться познакомиться с его обладательницей. Но как представиться? «Иван» или «Медников»? А может, у них и какие-то свои пароли или условные имена… Кто знает! Надо на что-то решаться.

– Медников, – сказал Кремер полузадушенным замогильным голосом. Подражать нормальному голосу Медникова он все равно не сумел бы, так пусть получится Медников, которого слегка придушили.

– Ты достал его?

Ага. С вами говорят с того света.

– Нет. Сорвалось.

– Что случилось? Почему у тебя такой голос?

– Он чуть не задушил меня. – Кремер выжал из своей глотки все хрипы и стоны, на какие она была способна. – Он ушел… Нам необходимо встретиться.

– Как… Сейчас?

– Да, немедленно. Прямо здесь, у «Восхода»… Нет, лучше на углу, где магазин. Я выйду навстречу.

Кремер положил трубку прежде, чем собеседник на том конце провода успел что-нибудь ответить. Судя по тону, каким женщина спрашивала, в их отношениях подчиненным был именно Медников, и вряд ли он имел право вызывать ее на ночное рандеву. Тем не менее она приедет. Не может не приехать…

Погасив свет в комнате, Кремер вышел, запер дверь, спустился в холл, пересек улицу и укрылся в подворотне у магазина. Машин на улице почти не было. Чуть поодаль стояли синяя «Лада» и видавший виды «Форд», но они стояли здесь и днем.

12

Шум мотора послышался минут через двадцать. У поворота затормозил белый микроавтобус «Газель». За рулем сидела женщина, кроме нее, Кремер никого не видел в машине в свете фонарей. Она вышла на тротуар – невысокая, хрупкая, темноволосая. Кремер не мог хорошо рассмотреть ее, но сейчас ему этого и не требовалось. Она нервно огляделась, подождала немного, прошлась взад-вперед и направилась к гостинице, а Кремер, скрываясь в тени домов, прокрался к «Газели». И верно, микроавтобус был пуст. Возле машины Кремер оглянулся. Женщина стояла у подъезда, растерянно озираясь, словно в нерешительности, потом вошла в гостиницу.

Кремер быстро открыл дверцу, сел за руль и устроил блиц-обыск. Он нашел только водительские права на имя Ольги Смоленковой. Кажется, на фотографии именно она, хотя и трудно судить при таком освещении. Но по логике вещей это ее права, а вот имя не обязательно настоящее. Ну, будем пока называть ее так. Кремер вышел, открыл дверцу для пассажиров и спрятался в салоне, за спинкой сиденья.

Стук каблуков по асфальту… Запущен двигатель…

Ольга Смоленкова гнала машину так, словно ее целью было непременно закончить поездку прямо в объятиях патрульного инспектора. Встреча с таковым в планы Кремера не входила, но не мог же он крикнуть: «Сбавьте, пожалуйста, скорость, а то тут у вас очень уж трясет».

Тормоза жалобно завизжали. Кремер слышал, как с лязгом открываются какие-то ворота. Потом «Газель» снова двинулась и остановилась. Хлопнула дверца. Ворота закрылись. Кремер подождал, осторожно выглянул в окно, вышел и осмотрелся.

Он находился в саду, вернее – в небольшом парке, освещенном двумя фонарями перед крыльцом двухэтажного дома. Свет горел только в одном окне первого этажа. Стараясь ступать как можно тише, пригнувшись, Кремер подобрался к этому окну и заглянул внутрь.

Ольга Смоленкова сидела на кушетке спиной к окну и разговаривала по телефону. Ее реплики доносились до Кремера через открытую форточку.

– Нет, не знаю… Да, на «Газели»… Он не вышел ко мне, а в номере как будто никого нет… Если только он… В гостиницу? А что было делать? Я не знаю! – Она умолкла и долго прислушивалась к монотонному ворчанию в трубке, из которого Кремер не мог разобрать ни слова. – Да, разумеется. Конечно, одна, кому же здесь быть… Я буду у вас, когда вы скажете. В семь утра? Хорошо, в семь.

Она положила трубку. Кремер отошел от окна. Он решил, что настала пора предстать перед Ольгой Смоленковой.

Она вышла на крыльцо, села в машину и дала звуковой сигнал. Автоматически открылся гараж, там вспыхнул свет. «Газель» вползла в освещенное помещение, где стояла еще «девятка» цвета мокрого асфальта. Теперь Кремеру надлежало действовать быстро.

Он вытащил из кармана линейку, которую использовал в качестве отмычки в гостинице, и сломал ее пополам, наискосок. Она лопнула с сухим щелчком. Острым краем обломка Кремер разодрал левый рукав пиджака и рукав рубашки, потом вонзил обломок в предплечье и дернул вниз, скривившись от боли. Рана получилась неглубокая, но крови должно быть много. Кремер подбежал к крыльцу и лег на ступеньки у двери. Как оказалось, вовремя – женщина возвращалась из гаража.

При свете фонарей она отчетливо увидит лицо Кремера. Если она встречалась с Медниковым днем и он показал ей Кремера… А в том, что они не знали его в лицо раньше, он не сомневался. В холле гостиницы Медников среагировал только на разговор с портье о Чаплыгине. Они ждали не Кремера, то есть не конкретно его. Они ждали того или тех, кто станет интересоваться Михаилом Чаплыгиным. Конечно, после исчезновения Григорьева Чаплыгиным могла интересоваться и милиция… Но как бы они этот вопрос ни решали, вовсе не милицейского сыщика ждал Медников в гостинице. Убивать сыщика нет никакого смысла – ни один, так другие, станет только хуже. Нет, недаром так стремился Медников познакомиться с новым постояльцем номера триста два.

Женщина вскрикнула и отступила на шаг. Испуг, но… не узнала.

– Не бойтесь. – Кремер старался вложить в свой голос побольше мужественной печали и в то же время задыхался так, словно долго бежал. – Не бойтесь, я не причиню вам зла. За мной гналась какая-то шпана, я ранен… Сюда они не ворвутся, они меня потеряли…

Ольга Смоленкова враждебно смотрела на него.

– А как вы попали сюда? Ворота заперты.

– Пришлось через забор!

– Это частная собственность. Уходите.

Кремер застонал и схватился за раненую руку.

– Прекрасно, – язвительно произнес он. – Интересно, что скажет милиция, когда узнает, что в вашем частном владении отказали в помощи истекающему кровью человеку.

Это была не слишком удачная импровизация, но она сработала. Упоминание о милиции, похоже, испугало женщину еще больше, чем появление незнакомца. Она казалась совершенно растерянной.

– Милиция? Зачем милиция, милиции не надо… Вы можете подняться?

– Постараюсь. – Кремер оперся правой рукой на ступеньку. – Да помогите же! Когда прыгал через забор, вдобавок и ногу подвернул, вот не везет… Если бы я хотел на вас напасть, уже тысячу раз успел бы это сделать!

Аргумент, видимо, убедил ее. Все еще с опаской она помогла Кремеру подняться, открыла дверь и провела его в дом, где он впервые хорошо ее рассмотрел.

Ее нельзя было назвать красивой в классическом смысле слова. Это лицо не было лицом с обложки журнала «Вог», но оно привлекало и волновало. Мимо такой женщины не пройти спокойно. Вовсе не обязательно она понравится, но заденет и заставит думать о ней. Что-то неуловимо восточное было в ее лице. Темные волосы до плеч, смугловатая кожа. Большие карие глаза, чувственные крылья носа, прекрасной формы полногубый рот, белые, немного неровные зубы. Возраст? Трудно определить. Она принадлежала к тому типу женщин, которым после тридцати каждый год исполняется тридцать.

Такой увидел Кремер Ольгу Смоленкову – женщину, которая была замешана в попытке его убить.

– О! – воскликнула она, отступая на шаг. – Вы весь в крови.

Кремер посмотрел на разодранный рукав. Да, это выглядело убедительно.

– Идемте, я перевяжу вас…

Это предложение могло означать только одно: незачем вызывать «Скорую помощь» и вмешивать посторонних людей.

Они пересекли (Кремер изрядно прихрамывал) просторный холл, пыльный и заваленный всякого рода хламом, и вошли в маленькую комнату, имевшую более жилой вид. Кремер повалился в первое попавшееся кресло. Ольга Смоленкова принесла аптечку, довольно быстро и профессионально продезинфицировала рану и сделала перевязку.

– Я работала раньше медсестрой, – пояснила она, встретив немного удивленный взгляд Кремера. – В сущности, ваша рана – пустяки.

– Да… Немного задели ножом.

– Теперь ногу посмотрим… Ничего… Может быть, небольшое растяжение.

– Я больше вымотался. Проклятое хулиганье!

– Вообще-то, у нас спокойный район, – с внезапным подозрением сказала женщина.

– Дурацкий случай… Пожалуй, даже в милицию сообщать не буду… Просто счастье, что я наткнулся на вас. Вы не беспокойтесь, я отдохну немного и пойду.

Она явно обрадовалась этим словам. Возиться с Кремером ей совсем не улыбалось.

– Как же вы дойдете?

– Мне недалеко, дойду…

– Выпьете чего-нибудь для подкрепления сил?

– Благодарю, с удовольствием.

– Водка, коньяк?

– Коньяк.

Она вышла из комнаты. Ее не было минуту, две. Пять минут. Восемь. Кремер прошел в холл, там было пусто и тихо. Прикинув, где может находиться кухня, он миновал короткий коридорчик и замер у приоткрытой двери. До его слуха донеслись какие-то странные звуки. Постепенно он различил всхлипы, сдавленные рыдания. Ольга Смоленкова плакала, горько и безутешно.