Воля под наркозом

Здесь я удивился.

– А что еще ты знаешь, о, всевидящий?

– А то знаю, дорогой ты наш Владимир Сергеевич, – Чехов откусил огромный кусок бутерброда и тщательно пережевал, выдерживая многозначительную паузу, – что влип ты по уши в очередную историю.

От неожиданности я поперхнулся. Чехов невозмутимо потягивал пиво.

– Понимаешь, док, – продолжил он, – ты – хороший врач. А я – хороший мент. В смысле профессионал. И этим все сказано. Так что не томи. Давай рассказывай.

– Да что рассказывать…

– Все, с самого начала.

Не знаю, насколько высок уровень профессионализма Чехова-мента. Вероятно, высокий, раз до полковника дослужился. Да не где-нибудь, а в РУОПе. И все же в этот раз Чехов-мент промахнулся. Если он рассчитывает услышать рассказ о чем-то криминально-авантюрном, то ждет его глубокое разочарование – ничем, кроме как, хм, многочасовым траханьем с небольшим перерывом на работу, я последние несколько суток не занимался.

У меня нет привычки делиться с кем бы то ни было подробностями моих взаимоотношений с женщинами. Но то ли это неожиданное и стремительное любовное приключение было слишком уж необычным, то ли переутомился я на ложе любви. И мне захотелось обо всем рассказать: о Мишке, о Кате, о моей странной, болезненной привязанности к этой женщине. Когда я был с ней, мир вокруг исчезал, оставались только я и она. Едва мы расставались, мною овладевало одно-единственное желание – немедленно, сейчас вновь же оказаться рядом с ней. И за это я ее ненавидел.

И я рассказал. Детально, обстоятельно. Рассказал Чехову-другу. А начал с самого начала – с Мишки Колесова. Ведь если бы не он, вряд ли я встретился бы с Катей. Чехов слушал внимательно, не перебивая. Изредка только хмыкал, смеялся или недоуменно качал головой.

– Вот так, – закончил я, – а теперь, мне кажется, я действую по принципу «подпилю у стула ножку»: и не встречаться я с Катей не могу, и встречи наши, это и ежу понятно, добром не кончатся. Для меня это увлечение наверняка закончится так же, как… Слушай, у меня все Мишка из головы не идет. А что, если…

– Если твоя ненаглядная ведьмочка его затрахала? – захохотал Чехов.

Я, оскорбленный, немедленно надулся.

– Извини, Володь, – Чехов вытер выступившие от смеха слезы. – Но, прикинь сам, не все же такие чувствительные, как ты. Может, твоему приятелю она до лампады. Может, она подмешала тебе чего? Приворотного, в смысле?

– Не знаю… – я начал перебирать в памяти, что пил и ел у Кати. Потом уловил смысл вопроса и рассердился. – Слушай, ты, кончай издеваться! Не надо было вообще ничего рассказывать.

– Ладно тебе, шуток не понимаешь.

Чехов подлил еще пива. Я замотал головой.

– Не, я пас. Спать хочу, сил нет.

– Сейчас поспишь. Как ты говоришь ее, Катя… а дальше?

– Не знаю, – я пожал плечами.

– Ну, фамилия, чем занимается. Кем она трудится-то?

– Да откуда я знаю!

– Вспомни, док, – терпеливо произнес Чехов, – вы же о чем-то разговаривали. Слово здесь, другое там – вот тебе и информация.

– Да мы, собственно… и не разговаривали. Не до того было…

– Ну знаешь, Сергеич, – Чехов откинулся на спинку стула, захлопал в ладоши, – я восхищен.

– Да чего уж там, – я скромно потупился.

– Ладно. Где живет твоя пассия, объяснить-то сможешь? Район хотя бы?

– …

Чехов снова захохотал. Отсмеявшись, высказался:

– Да, брат… Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не женат. Что ж, будем плясать от того, что имеем. Знаешь что? Вот тебе телефон, звякни на работу и предупреди руководство, что до завтра ты вряд ли оклемаешься. Чего скривился так? Тоже, понимаешь, работоголик нашелся. Звони, говорю, – он вручил мне телефон, – а то сам позвоню. Скажу, что Ладыгин прикован к постели. К Катиной, – добавил он, ехидно посмеиваясь.

Я слишком устал, чтобы думать, тем более спорить. Рассудил, что Чехов умный, ему виднее, и поднял трубку. Попытка не пытка. Кто же это говорил?

Прибавив голосу болезненности и утомленности, я довольно туманно обрисовал шефу симптомы своего заболевания, ловко увильнул от уточнения диагноза, напомнил, что отпустил меня «сам главный», а под конец совсем уже замогильным голосом сообщил, что чувствую себя настолько скверно, что сомневаюсь, смогу ли завтра встать. Шеф клятвенно заверил, что клиника в мое отсутствие не рухнет, а за моими больными присмотрят.

– Но послезавтра, Владимир Сергеевич, – закончил он сухо, – очень надеюсь увидеть вас на рабочем месте и в рабочем состоянии.

– Ловко ты, – несколько завистливо сказал Чехов, отбирая у меня телефон, – вот теперь можешь идти баиньки. Казанова…

Я не стал вдаваться в подробности, почему и с какой целью он расспрашивал меня про Катю. Кто его знает, может, по привычке. Мент – он и на пенсии мент. А может, из зависти. Облегчив душу неожиданной исповедью, согреваемый мыслью о неожиданных выходных, я завалился спать. Ужа засыпая, слышал, как полковник куда-то звонил, с кем-то разговаривал, спорил, приказывал, уговаривал…

Спал я без сновидений. А когда проснулся, на кухне кто-то негромко разговаривал. С минуту я лежал, всматриваясь в полумрак, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть, и прикидывая, не поспать бы еще капельку. Потом пришел к выводу, что встать все-таки придется – выпитое утром пиво настоятельно просилось наружу. После пива вспомнился Чехов, наша утренняя встреча и застольная беседа, а также причина моего пребывания в этой квартире. С трудом я разглядел стрелки на наручных часах: восемь. Интересно, утра или вечера? На полу перед диваном лежал лист бумаги. Я поднял его и отправился на кухню.

Чехов находился в приподнятом расположении духа. Глаза его сверкали охотничьим азартом и энтузиазмом. Он курил, разговаривал по телефону и периодически прикладывался к «сиротской» чашке объемом не менее чем поллитра. Увидев меня, он прикрыл микрофон рукой, возбужденно произнес:

– Выспался, страдалец? Чайник горячий. Там чай, там кофе. Я скоро.

Он снова углубился в разговор. Я машинально взглянул на листок, который все еще держал в руке. Записка была лаконичной: «Уехал. Буду к вечеру. Развлекайся. Не вздумай смыться. Юра».

Я посетил туалет, умылся, поставил разогревать чайник. Полковник все еще разговаривал. Теперь он в основном слушал и делал какие-то пометки в блокноте. В дверь позвонили. Чехов посмотрел на часы, потом вопросительно – на меня. Я кивнул.

– Док, проводи гостя в комнату, будь другом. Скажи, минут через пять приду, – крикнул вдогонку Юрий Николаевич.

Гостем оказался невзрачный худой мужичонка лет шестидесяти. Он глянул на меня настороженно, услышав, что Чехов здесь и просит зайти, бочком прошел в прихожую, так же вдоль стеночки – в комнату. В нем причудливо сочетались желание казаться как можно менее заметным и чувство собственного достоинства.

– Владимир, – я протянул гостю руку.

Тот отчего-то смутился, вытер ладонь о поношенные штаны, пробормотал:

– Кругленький. Николай, – и неожиданно крепко пожал мою руку. Только получив приглашение устраиваться поудобнее, он присел на самый краешек дивана и замер в ожидании.

Чувствуя себя обязанным развлекать странного гостя со смешной фамилией, я включил телевизор, пощелкал кнопки, выбирая канал, пока не отыскал среди бразильских, аргентинских, мексиканских сериалов программу новостей. Безукоризненного вида девушка на экране делилась информацией о последних событиях:

– Нашему оператору по счастливой случайности удалось заснять триумфальный для американской полиции арест этого крупного афериста и мошенника. Посмотрим пленку.

Изображение девушки исчезло, появилась полицейская машина перед входом в шикарный отель. По ступеням спускалась группа людей в штатском, оттесняя любопытных от высокого черноволосого мужчины в дорогом костюме и со снисходительной улыбкой на спокойном лице. Прежде чем сесть в машину, он обернулся к камере и что-то весело крикнул.

– Жаль, что по-английски не понимаю, – посетовал я, – любопытно, что может сказать на прощание «крупный аферист и мошенник».

– Он сказал: «Дорогая, к обеду не жди».

– Вы знаете английский?

Мое изумление, очевидно, не ускользнуло от внимания гостя. Он слегка улыбнулся и пояснил:

– Выучил, пока у Хозяина отдыхал. В тюрьме, – «перевел» он, встретив мой недоумевающий взгляд. – Память у меня хорошая, вот только учиться всегда недосуг было. А на киче чем заниматься? Все в камере да в камере. Вот и учился, пока за хорошее поведение на зону не перевели. Токмо английский я не сильно знаю. Все больше на испанский налегал.

– Вы что, сидели в тюрьме?! А… простите мое любопытсво, за что?

– Убивец я, – будничным тоном ответил мужичонка-полиглот.

Чехов ворвался в комнату со скоростью небольшого торнадо, встряхнул гостю руку, хлопнул по плечу.

– Здорово, Микола. Что нового накопал?

Кругленький зыркнул в мою сторону, потом решил, вероятно, что полковнику виднее, и неторопливо доложил:

– Объект не покидал квартиру до вечера. Аккурат полтора часа назад сел в машину с шофером и погнал вот по этому адресу, – он черкнул в протянутом блокноте несколько строк, – номер машины тоже записал. Квартиру не знаю, подниматься за объектом не стал. Чтобы не отсвечивать, значит. Но тот, видно, никого не застал, потому как вышел из подъезда через четыре минуты двадцать секунд в расстроенном состоянии. Водила с тачкой припарковался около въезда во двор. А объект на такси отбыл до дому. Я там оставил дружана подежурить. Надежный человек. А сам к тебе, Юрий Николаич, подался. Кажись, все.

– Спасибо, Микола, хорошо поработал. На завтра задание то же. Если меня не будет на телефоне, связь держим как обычно. На расходы осталось или еще подкинуть?

– Есть пока.

Микола помялся.

– Говори, говори, – заулыбался Чехов. – Чего робеешь?

– Ты, это, Николаич, книжку какую дай почитать, а?

– Что за вопрос, выбирай, – Чехов широким жестом указал на книжные полки. – Тебе какую: детектив, фантастику?

– Мне бы историческое что…

– Момент, – полковник прищелкнул пальцами, выудил с полки двухтомник, – держи. Стоящая вещь.

– Я пока одну возьму, – Кругленький вернул второй том, степенно попрощался и бочком выскользнул за дверь.

Пока хозяин провожал гостя, я взял отложенный в сторонку второй том: «Столпы земли» Кена Фоллетта. Действительно, стоящая вещь.

Чехов вернулся, оживленно потирая руки. Я не удержался от реплики:

– Колоритные у тебя знакомые. Он что, агент? Или как там у вас эта должность называется?

Чехов хохотнул, упал в жалобно заскрипевшее кресло.

– Поясняю популярно. Первое. Агентов в квартиры не приглашают. Второе. Агентов специально никому не представляют. Третье. Коля Кругленький – мой бывший сосед. В прошлом – токарь высшего разряда, головастый мужик. Мудрый. И духом силен, даже на зоне не сломался. Микола не какой-то там зэчара зачуханный. А по сути даже и не преступник. Время от времени я подкидываю ему работенку на прокорм – после отсидки работу вот так запросто не найдешь, да еще в его возрасте. А мне для дела, потому как знаю – человек он надежный и умный. А что к Хозяину попал, не его вина. К тому же свое он отсидел. Вышел досрочно, скостили срок за примерное поведение.

– Я так понял, он кого-то убил?

– Ага. По ошибке топором зарубил. Пошли ужинать.

– Не понял? – не унимался я, догоняя Чехова в коридоре. – Как можно зарубить топором по ошибке?

– Можно, док. И не такое можно. А на Миколу ты не косись. Он мужик честный, сам с повинной пришел. А что ошибся, так с кем не бывает? Темно было, думал теща, оказалось – жена. Порежь лучше сырок. А я воду для пельменей поставлю.

Сколько знаю Чехова, не могу понять, когда он шутит, а когда говорит всерьез.

– Так вот, – Юрий Николаевич вынул стопки, бутылку водки, поймал мой протестующий взгляд, ухмыльнулся, – без этого, брат, хорошего разговора не получится. А сказать мне есть много что интересного. Пока ты дрых… Да ладно, не оправдывайся. Кобель кобеля завсегда поймет. О чем я, значит? Ага, так вот, пока ты дрых без задних ног, мы с Колей Кругленьким работали в поте лица. Но об этом потом. Скажу только, что чутье меня не обмануло. А пока расскажу тебе любопытную историю с научно-фантастическим уклоном. Эдакую историческую сказку.

– Так это сказка, научная фантастика или историческая справка? – потребовал я уточнения.

– Ты к словам не придирайся. От названия суть истории мало изменится. А вот как ее воспринимать, сам решай. – Чехов поднял стопку, я, смирившись с необходимостью возлияния, последовал его примеру. – Ну, будем.

Полковник одним махом опрокинул содержимое стопки внутрь, прислушался к ощущениям, довольно выдохнул:

– Хорошо пошла!

Некоторое время мы молча поглощали еду.

– Ну, между первой и второй, как говорится… – Чехов поднял бутылку.

– Николаич, – взмолился я, – пощади. Ты же знаешь, я вот так, по-вашему, не могу.

– А никто тебя и не заставляет, – резонно заметил Чехов. – Ты, главное, компанию поддержи. Я сам теперь, можно сказать, умеренно выпивающий. Клянусь, за три недели – ни-ни, только пиво. Ну, твое здоровье! Стопочку-то подними, дорогой товарищ, уважь старика, – он прищурился.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.