Полная версия
– Пойдем, Шакирыч, я тебе все объясню, – сказал Полунин, похлопав старика по плечу, и, повернувшись к Болдину, добавил: – А ты иди работай, а то в последнее время слишком много отдыхаешь.
…Выслушав рассказ Полунина, Шакирыч недовольно скривился и грузно прошелся по комнате.
– Не нравится мне все это, – произнес он своим хриплым булькающим голосом.
Полунин лишь улыбнулся в ответ.
– Иного я от тебя и не ожидал, – произнес он, – я вообще не помню такого случая, чтобы ты сразу одобрил какое-то предложение.
– Здесь случай особый, – заявил Шакирыч, – не верю я в эти акции и вообще не верю в то, что с нашим государством можно играть по его же правилам. Оно обязательно нас нае…т, как пить дать.
– К опасностям нам с тобой, Шакирыч, не привыкать. Когда мы машины угоняли, тоже ведь рисковали, и немало.
– Там другое дело, – отмахнулся Шакирыч, – там правила устанавливали мы. Да и вообще, скажу тебе честно, надоела мне такая жизнь. Хватит, нарисковался я на своем веку. Старый уже стал, покоя хочу.
– Не волнуйся, Шакирыч, – заверил его Полунин, – я ведь тебя за собой не зову, я это для того рассказал, чтобы ты в курсе был. Если у нас все получится, что мы с Самбистом задумали, у тебя прибавится работы на станции, кому-то надо присматривать за нашим хозяйством.
Шакирыч подошел к окну, задумчиво рассматривая станционный двор, затем, скосив глаза на сидящего у окна Полунина, спросил:
– А тебе, похоже, Иваныч, нашего хозяйства мало?
– Скажу тебе откровенно, Шакирыч, мало, – честно признался Полунин, – хочется чего-то большего. Жизнь продолжается, перемены в ней происходят, а мы все на одном месте.
– Ну-ну, – недовольно произнес Шакирыч, – большие доходы – большие проблемы… Кстати, о проблемах, – добавил он, снова взглянув в окно, – похоже, к тебе гости приехали, и чует мое сердце – приехали они неспроста.
Полунин поднялся и подошел к окну, встав рядом с Шакирычем.
Во дворе остановился большой черный джип «Гранд-Чероки», из машины вылезли четверо мужчин. Двое из них остались во дворе, а двое направились к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Мне остаться, – спросил Шакирыч, – или уйти?
– Останься пока, – спокойно ответил Полунин и, вернувшись к своему столу, сел в кресло.
Через несколько секунд дверь кабинета отворилась, и его порог переступили двое молодых людей.
Первым вошел высокий, широкоплечий парень, одетый в дорогой светло-серый костюм, ладно сидевший на его худощавой фигуре.
На вид ему было лет двадцать пять—двадцать восемь, его черные волосы были аккуратно подстрижены и зачесаны назад. Черты его лица казались правильными и красивыми, но только издалека. Взгляд его светло-серых глаз был холодным и малоподвижным, а постоянно блуждающая на тонких губах усмешка придавала его лицу несколько надменное выражение.
Одет он был модно и даже изысканно. Дорогой костюм, белоснежная рубашка, модный галстук с заколкой. Обут в дорогие кожаные ботинки.
Следом за ним, держась на отдалении, вошел невысокого роста худенький брюнет, чьи кучерявые волосы на голове были в некотором беспорядке.
Так же как и на первом визитере, на нем были надеты костюм, рубашка и галстук. Лицо у него было худое, продолговатое, нос длинный, с горбинкой, губы маленькие, плотно сжатые, взгляд черных глаз внимательный и настороженный.
Вошедший первым гость подошел к столу Полунина и движением ноги подвинул к себе стоящее рядом свободное кресло, после чего решительно уселся в него, расстегнув предварительно пуговицу своего пиджака.
Положив руки на подлокотники кресла и чуть склонив голову набок, гость пристально посмотрел в лицо Полунина.
Второй посетитель не стал садиться, а встал возле первого, стреляя глазами то в Полунина, то в Шакирыча. Губы его как-то странно дергались, словно их владелец еще не решил, стоит ему улыбаться или нет.
– Как я понимаю, ты и есть Володя Седой? – заявил сидящий напротив Полунина визитер.
– Вежливые люди называют меня Владимиром Ивановичем, – ответил Полунин, продолжая спокойно разглядывать непрошеных гостей.
Его визави только усмехнулся и представился:
– Меня зовут Сатаров Олег Григорьевич. Слыхал, наверно, обо мне?
– Слышал, – ответил Полунин, – а это кто за твоей спиной, твой телохранитель?
– Шутник, – криво усмехнулся Сатаров. – Он так же похож на моего телохранителя, как этот верзила на твоего бухгалтера, – при этих словах Сатаров кивнул на прислонившегося к подоконнику Шакирыча.
– Зря ты смеешься, Шакирыч мастер на все руки, он тут и бухгалтером работает. Во всяком случае, ему можно доверить деньги, – добавил Полунин.
– Моя фамилия Веселовский Александр Михайлович, – заявил стоящий за спиной Сатарова мужчина. – Я генеральный директор завода «Нефтьоргсинтез».
– А у меня пока здесь еще не филиал вашего завода, чтобы вы врывались сюда без стука и рассаживались здесь, как у себя дома, – холодно произнес Полунин.
– Вот именно что пока, – с усмешкой парировал Сатаров, – до меня дошли слухи, что ты работаешь над этой проблемой. По крайней мере ты начал скупать акции нашего завода вместе со своим дружком Антохой-Самбистом.
– Мы знаем, что это его люди пасут круглосуточно этого придурка Соловейчика, – сказал стоящий за спиной Сатарова Веселовский. – Жаль, что я не уволил этого идиота раньше.
– Жаль, что мы не закопали его еще раньше, – добавил Сатаров. – В нашем городе одним придурком было бы меньше, а воздух стал бы чище.
– Да уж, – улыбнулся Полунин, – это все надо было проделать раньше, сейчас это будет сделать труднее.
– Вот что я тебе скажу, Седой, – тихо проговорил Сатаров, слегка подавшись вперед, – и лучше бы тебе сделать так, как я тебе скажу. Забирай-ка ты своего еврея и сваливай с завода, пока я не вышвырнул вас оттуда пинком под зад.
– Слушай, ты, пацан, – лицо Полунина побледнело, челюсти плотно сжались, на скулах заходили желваки, однако голос был по-прежнему спокойным и невозмутимым, – если ты продолжишь беседу в таком же тоне, то сам вылетишь отсюда вместе со своим евреем. Если же ты пришел сюда поговорить, то говори нормально, как человек, а не как шпана из школы дефективных.
Лицо Сатарова словно окаменело, глаза немигающе уставились на Полунина, губы плотно сжались. Казалось, еще секунда-другая – и оба собеседника бросятся друг на друга.
– Пожалуй, им надо поговорить наедине, – сказал Шакирыч, отделяясь от окна.
Он обошел сзади кресло, в котором сидел Сатаров, и, подойдя к Веселовскому, обнял его за плечи и легко развернул, словно картонную игрушку.
– Пойдем, сынок, – почти ласково, по-отечески произнес Шакирыч, подталкивая Веселовского к двери, – пусть большие дяди поговорят один на один, а нам потом расскажут, что сочтут нужным рассказать.
Веселовский даже не сопротивлялся, поскольку Шакирыч был на голову выше и почти в два раза шире его. Он вопросительно посмотрел на Сатарова, но тот не обратил на него никакого внимания. Веселовскому ничего не оставалось, как удалиться из кабинета.
Как только за ушедшими закрылась дверь, Полунин спросил:
– Так что же ты мне хотел сказать, Олег?
– Только то, что уже сказал, – сквозь зубы процедил Сатаров, – прекрати скупать акции завода. Это предприятие находится под моей «крышей», и мне решать, кому там хозяйничать. Мне хватает проблем с Колей-Решетом, который тоже вознамерился стать акционером, а тут вы еще с Самбистом лезете, как последние беспредельщики.
– Беспределом занимаешься ты, – ответил Полунин. – Даже если завод находится под твоей «крышей», он еще не твоя собственность. Да и с кем ты договаривался, что это твоя территория? Может, с Колей-Решетом или с Самбистом? Кстати, почему ты сегодня пришел ко мне, а не к нему?
– Брось придуряться, Седой, – вскричал Сатаров, вскочив на ноги и наклонившись над столом Полунина. – Все прекрасно знают, что вы с ним корешитесь и что ты у него главный советчик. Как ты скажешь, так все и решается, поэтому не хрен мне тратить время на разговор с Самбистом. Я пришел сразу к тебе и тебе лично заявляю, чтобы вы не лезли на завод, иначе оба об этом пожалеете. Ты меня понял? – при этих словах он направил указательный палец в направлении лица Полунина.
Реакция последнего была совершенно неожиданной для Сатарова. Левой рукой Полунин быстро ухватился за указательный палец, направленный на него, а правой вцепился в волосы Сатарова.
Одновременно резко потянув и палец, и голову Сатарова вниз, Полунин прижал беспомощного соперника лицом к столу, при этом Сатаров, побелевший от боли, не мог даже пошевелиться.
– Ну вот что, сопляк в галстуке, – проговорил Полунин в самое ухо Сатарова, – мне надоело слушать эту туфту, хотя я слушал тебя внимательно и терпеливо. Теперь ты послушаешь меня. Запомни раз и навсегда – никогда не давай выхода эмоциям, если пришел говорить о деле. И второе – прежде чем убедить человека в чем-то, для начала надо его хорошенько изучить. Если бы ты побольше узнал обо мне, ты понял бы, что говорить со мной в таком тоне – это полный бесполезняк. Я на своем веку многое пережил, меня и не такие, как ты, крутые пугали. И третье правило запомни – всегда, прежде чем что-либо сделать, попытайся сначала договориться с людьми. Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Воюют только дураки и отморозки, а умные люди должны договариваться. Я по этим правилам давно уже живу и тебе рекомендую. А теперь, когда первый урок закончен, давай попытаемся спокойно поговорить, и поверь, что лучше бы нам сейчас договориться, чем потом.
Он отпустил палец Сатарова и оттолкнул его голову от себя. Сатаров отшатнулся и, потеряв равновесие, плюхнулся в кресло, в котором он только что сидел. При этом он, скривившись от боли, прижал правую руку к животу, активно растирая ее левой.
– Ну, сука, – прошипел Сатаров, – ты пожалеешь об этом.
– Я уже пожалел, что так нехорошо поступил с тобой, но другого выхода у меня не было. Ну так что, будем договариваться? – спросил Полунин.
– Не о чем нам с тобой договариваться, – со злобой ответил Сатаров. – Выбор у вас небольшой – или вы сваливаете с завода, или вас оттуда вперед ногами вынесут.
– Жаль, – пожал плечами Полунин, – ты мне показался более способным учеником. В следующий раз ты меня будешь сам об этом просить.
Сатаров встал и молча направился к выходу.
– Погоди, – окликнул его Полунин, – прическу поправь, а то нехорошо будет, если тебя таким увидят твои люди.
Сатаров остановился и посмотрел в прикрепленное к стене небольшое зеркало. Он молча достал из бокового кармана расческу, тщательно причесался, поправил пиджак и галстук, злобно сверкнул глазами в сторону Полунина и так же молча вышел из помещения.
Когда в кабинет снова вошел Шакирыч, Полунин стоял у окна, с задумчивым видом наблюдая, как со двора станции выезжает джип Сатарова.
– Ну что, похоже, договориться с этим пижоном не удалось?
Полунин молча покачал головой.
– Сегодня не удалось, – произнес он. – Этот парень понял, с кем надо договариваться, но не знал как. Но все же мозги у него есть.
– Однако и амбиций у него выше крыши, как я погляжу, – добавил Шакирыч и тут же спросил с едва заметной тревогой в голосе: – Во что это все выльется в конечном счете?
Полунин неопределенно пожал плечами:
– Не знаю. Все зависит от того, что возьмет верх – разум или амбиции.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Лобникову показалось, что Полунин уснул. Веки его были сомкнуты, дыхание ровное, он расслабленно положил голову на спинку кресла.
Однако, как только Валерий потянулся рукой в карман плаща за сигаретами, Полунин, мгновенно разомкнув веки, бросил на Валерия пристальный взгляд.
– Кстати, а ты давно знаешь Сатарова? – неожиданно спросил Полунин.
Валерий криво усмехнулся и ответил:
– Можно сказать, что до сегодняшнего дня я его почти не знал.
– Это звучит довольно странно, – на устах Полунина появилась язвительноя усмешка, – ты что же, не слышал о том, что происходило в нашем городе? Не слышал о тех громких убийствах, потрясших не только наш город, но и попавших на полосы центральных газет страны? Ты же все-таки не на острове в океане жил, ты все это время работал с Сатаровым и не мог не видеть, что он творит?
– Все это меня не касалось, – устало ответил Лобников, – потому что происходило в другом мире, в вашем мире бандитов и воров. Я занимался конкретными делами компании и не собирался вмешиваться в ваши разборки. Образно выражаясь – я лишь вел счет со стороны.
– Типичное заблуждение для наивных, которые считают, что если они на войне сидят в обозе, то смерть им не грозит, – сказал Полунин. – Иногда обоз бомбят в первую очередь, чтобы лишить резервов основные силы. Так что, может быть, ты и вел счет, но не со стороны, а находясь в самом центре боевых действий. Когда Сатаров почувствовал, что вы становитесь слабым звеном в его обороне, он не задумываясь решил избавиться от вас и прислал киллеров.
* * *Война с Сатаровым развернулась стремительно и так же быстро закончилась.
В тот же день, когда Сатаров посетил Полунина и между ними состоялся не очень вежливый разговор, в кабинете главного инженера завода «Нефтьоргсинтеза» Григория Соловейчика появились двое визитеров.
Секретарша Григория – Анастасия Павловна, полная сороколетняя женщина, сообщила своему шефу по селектору, что к нему пришли двое рабочих по поводу акций.
Григорий попросил их войти и, поднявшись, направился к сейфу, где у него хранились деньги и купленные акции, доставая на ходу связку ключей.
Однако, увидев гостей, Григорий насторожился, поскольку оба вошедших никак на рабочих не походили.
Оба визитера хотя и были одеты в рабочие спецовки, но их откормленные рожи и накачанные мышцы явно не вязались с полуголодной жизнью заводчан. Оба были под два метра ростом и очень коротко стрижены.
– Ребята, вы из какого цеха? – начал было Гриша, пряча ключи от сейфа в карман брюк.
В следующий момент его самые дурные предчувствия оправдались. Один из вошедших молча взял стоящий рядом стул и, просунув его ножку через дверную ручку, заблокировал дверь.
Гриша интуитивно попятился назад и онемевшими от страха губами бессвязно залепетал:
– Ребята, вы чего… Я это… Вы же не будете меня…
– Мы из сатаровского цеха, – усмехнулся один из бандитов. – Пришли тебя проведать, узнать, много ли акций ты скупил?
Соловейчик, быстро семеня тумбовидными ногами, ловко забежал за свой рабочий стол и, выставив вперед руки, произнес:
– Ребята, ребята, давайте поговорим.
– Конечно, мы с тобой поговорим, толстожопый, – заверил его один из бандитов, обходя стол. – Но по-своему.
Когда Соловейчик был уже в непосредственной досягаемости бандитов, он с пафосом провозгласил:
– Я работаю на Самбиста.
– А теперь будешь работать на аптеку, – парировал один из бандитов и правым боковым ударом двинул ему кулаком в челюсть.
Одновременно второй бандит ткнул его ногой в живот.
От такой мощной атаки грузного Григория моментально отбросило назад.
Он плюхнулся в стоящее сзади него кресло, но инерция была столь велика, что кресло перевернулось и Григорий рухнул вместе с ним на пол, устроив такой шум, что его услышала даже секретарша в приемной.
Подбежавшие к лежащему Григорию бандиты стали избивать его ногами. Соловейчик, находясь в полусознательном состоянии, интуитивно закрывал одной рукой лицо, второй защищал гениталии.
От серьезных увечий его спасла Анастасия Павловна. Обеспокоенная грохотом в кабинете шефа, она попыталась заглянуть туда. Обнаружив, что дверь кабинета закрыта изнутри, Анастасия Павловна обеспокоилась еще больше и принялась громко барабанить в дверь кабинета.
Бандиты поняли, что дело сделано и им пора сваливать.
На прощание пнув еще раз свою жертву носком ботинком в пах, отчего Соловейчик заверещал так, что его услышало все заводоуправление, один из бандитов произнес:
– Если ты еще хотя бы один фантик купишь, мы тебе твои кишки на твою жирную шею намотаем.
Дверь перед Анастасией Павловной открылась так неожиданно, что она обомлела, замерев на месте и вытаращив глаза на стоящего перед ней мордоворота.
Последний схватил ее железной рукой за лицо и, отстранив от дверей, тихо произнес:
– Что разоралась, как корова недоенная?
– Сиди здесь тихо, а то мы тебя вмиг подоим, – заявил второй, больно хлопнув секретаршу по ягодицам.
От этих слов и действий Анастасия Павловна пришла в такой ужас, что не двинулась с места, пока бандиты не скрылись из глаз.
Когда же они наконец ушли, секретарша зашла в кабинет Соловейчика и застала его там лежащим на полу с залитым кровью лицом.
– Господи, что же они с вами сделали, – пролепетала Анастасия Павловна, склоняясь над Соловейчиком и вынимая из кармана блузки носовой платок.
В ответ Григорий тихо и жалобно застонал. Он с большим усилием приподнялся на локте, затем сел, прислонившись к стене.
– Господи, как больно, – пролепетал Гриша и тут же, похлопав себя по карману, добавил: – Слава богу, что ключи от сейфа на месте.
Пока Анастасия Павловна аккуратно убирала платком кровь с лица, Григорий, совершенно не стесняясь, массировал свою паховую область.
– Может быть, милицию позвать? – предложила Анастасия Павловна.
– Не надо, – раздраженно отмахнулся Гриша. – Менты их все равно не найдут. Позовите лучше медсестру из санчасти и дайте мне телефон. Боюсь, что я сам еще не скоро буду ходить.
Когда секретарша вышла из кабинета, Григорий набрал номер Самбиста.
– Антоша, – жалобно простонал в трубку Соловейчик, – на меня напали и избили… Да, я весь в крови… Нет, нет, акции я этим козлам не отдал… Сегодня, кстати, была неплохая выручка, – при последних словах голос Соловейчика заметно окреп.
Однако в следующий момент Гриша снова заплакал и запричитал:
– Господи, ты бы знал, как все болит…
* * *Вечером того же дня Полунин и Самбист навестили Григория дома.
Соловейчик встречал гостей, лежа на кожаном диване и обложившись подушками. Лицо его было в нескольких местах залеплено пластырем, голова перевязана бинтом так, как будто бы на него была надета белая шапочка.
Над ним колдовала уже знакомая массажистка из спортклуба «Зенит» – Ксения.
– Как же ты так обосрался, Гришаня? – без обиняков спросил Антон, едва гости уселись в кресла напротив Соловейчика. – Ты зачем свою охрану оставил за воротами завода?
– Так все тихо было, Антоша, до сегодняшнего дня. Мне Иваныч только утром позвонил и сказал, чтобы я на стреме был, а они через два часа пришли и избили меня, – после этих слов лицо Гриши скривилось, из его больших темных глаз катились крупные слезы, при этом рука рефлекторно легла на гениталии.
– Ну, гугусик, ну, маленький, успокойся, – запричитала сидевшая на подлокотнике кресла Ксения.
Она погладила безвольно опущенные плечи своими тонкими изящными руками и, склонившись над Гришей, чмокнула Соловейчика в перебинтованную макушку.
– Маленькому сделали бобо. Ну, успокойся, не плачь, до свадьбы заживет.
Гриша, не переставая кукситься, нервно дернул плечами, а хмуро наблюдавший за этой сценой Самбист раздраженно воскликнул:
– Да иди ты на хер, Ксюха, со своими телячьими нежностями. Отстань от него, дай нам поговорить.
Ксения обиженно вскинула голову и удалилась на кухню.
– Что они еще тебе сказали? – спросил у Григория Самбист.
– Что, по-твоему, они могут мне сказать? Не здоровья же они мне пожелать пришли, – взъерепенился Гриша. – Пригрозили, что если я не прекращу акции скупать, они мне кишки на шею намотают.
– Понятно, – тяжело вздохнул Антон и перевел взгляд на Полунина.
– Слушай, Иваныч, тебе не кажется, что Сатаров слишком резвый? Утром с тобой поговорил, а в обед Гришку уже отделали. Что ты ему сказал такое, что он так засуетился?
– Да ничего хорошего я, Антоша, не сказал, – устало произнес Владимир. – А к действиям он перешел так быстро потому, что готовился к этому заранее. Я думаю, что нам в ближайшее время надо ждать еще каких-нибудь пакостей от Сатарова и его братков, поэтому всем надо быть очень осторожными. Нигде без охраны не появляться, даже в сортире, – Полунин посмотрел на Соловейчика, – лишний раз лучше из дома не выходить и прекратите ваши ночные посиделки в сауне спортклуба!
При этих словах Антон смущенно потупил голову и, оправдываясь, заговорил:
– Да брось ты, Иваныч, в спортклубе безопасно, там же у меня охрана круглые сутки.
В этот момент зазвонил мобильник. Владимир произнес в трубку:
– Полунин слушает.
Он слушал говорившего несколько минут, потом наконец произнес:
– Я все понял. Отправляйся домой и сиди там, пока за тобой охрана не приедет.
Отключив связь, он насмешливым взглядом окинул Гришу и Самбиста и сказал:
– Из спортклуба звонил ваш приятель, еще один любитель бани и банных девочек – Славка Болдин. На клуб только что было совершено нападение. Открыли автоматный огонь по окнам из проезжающей тачки.
– Жертвы есть? – отрывисто спросил Самбист.
– Слава богу, нет. В самом спортзале было всего три человека, остальные, как и Славка, находились в подвале, в сауне парились. На сей раз это их спасло, – ответил Полунин.
– А те, что были в спортзале, пострадали? – спросил Антон.
– У одного порезы разбитым стеклом. Славка сообщил, что, судя по всему, они не хотели замочить кого-то. Большинство пуль попали в верхнюю часть окна и застряли высоко в стене.
– Пугает, сучара, – прошипел Антон, сжав свои здоровенные кулаки. – Ну ничего, я этому паскуде Сатарову устрою такой фейерверк, что он от страха кровью обделается.
– Нечего с ними церемониться, – неожиданно заорал Григорий, – мочить их надо, козлов, пока они нас всех не перерезали.
– Заткнись, – оборвал его нахмурившийся Полунин. – Твое дело скупать акции, вот этим и занимайся и еще соблюдай правила безопасности, о которых тебе было сказано.
– Но они же все равно нам спокойно жить не дадут, – взволнованно произнес Соловейчик.
– Это уже не твое дело, – заявил Полунин. – Это наш с Антоном вопрос, и решать будем его мы.
Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Антон тоже встал.
– Ты как себя чувствуешь? – неожиданно спросил Полунин. – До работы дойти завтра сможешь?
– Смогу, – уныло ответил Григорий, – если не убьют по пути.
– Не переживай, Гриша, – усмехнулся Самбист, – если и будут в первую очередь убивать, так это Иваныча или меня. Ты здесь на вторых номерах.
– Это слабое утешение, – ответил Соловейчик.
Когда Полунин и Синицын были уже в прихожей, их вышла провожать Ксения. Антон примиряюще улыбнулся блондинке и произнес:
– Ты тоже сиди здесь. В спортклуб не ходи, там сейчас опасно. Ухаживай лучше за больным.
– Хорошо, – согласилась Ксения. – Будем подымать на ноги.
Антон усмехнулся и спросил игриво:
– А у него подымалка после этих побоев еще работает?
– Не беспокойся, – с улыбкой заверила Синицына Ксения, – аппарат в полном порядке. До вашего прихода я уже это проверила.
– Надо же, – удивился Самбист. – Какой он живучий.
Самбист и Полунин уселись в джип. За рулем сидел Николай, парень, которого Полунин видел на днях дежурным в клубе «Зенит».
Машина уже отъехала от дома, где жил Соловейчик, когда Антон спросил у Полунина:
– Ну что, Иваныч, пора применять ответные меры, иначе этот стебанутый скоро нам гранаты в почтовые ящики будет засовывать.
– Если уже не засунул, – задумчиво произнес Полунин.
– Вот именно, – подтвердил Антон, – пора и нам принимать адекватные меры.
– Большой войны нам в городе вести никто не позволит. Да она нам и не нужна. Слишком дорогой ценой может обойтись победа, – заявил Полунин.
– Так, что ты предлагаешь? – спросил Антон.
Полунин глубоко затянулся сигаретой и, выпустив в приоткрытое тонированное окно дым, произнес:
– Нужен хороший стрелок, снайпер.
Антон, словно ожидая этих слов, тут же заявил:
– Есть у меня такой человек.
Он положил руку на плечо шофера.
– Это Николай, в спецбригаде МВД служил, не одну горячую точку прошел. Снайпер – его армейская специальность.
Полунин посмотрел в зеркальце заднего вида и встретился там глазами с Николаем. Тот спокойно выдержал взгляд Полунина и отвел глаза, продолжая следить за дорогой.
– Не волнуйся, Иваныч, человек надежный, ручаюсь за него, как за себя.
– Ну тогда слушайте внимательно, есть одна идея…
* * *Театр военных действий не закончился стрельбой у спортклуба «Зенит».
Рано утром, когда Полунин приехал на работу в сопровождении охранников, приставленных к нему Антоном, он уже знал, что ночью у ворот станции произошел взрыв. Об этом ему сообщили рано утром.
Как определили приехавшие из милиции эксперты, у ворот было взорвано самодельное взрывное устройство с часовым механизмом.
