Зло в имени твоем

– Разрешите начинать?

– Да. Пусть беседу с ней проведет Лев Григорьевич. Он лучше нас с вами знает женскую психологию.

– Хорошо, – недовольным голосом прокаркала Аркадия Самойловна, – мне можно присутствовать?

– Можно. – Генерал посмотрел ей в глаза. – Вы что-то имеете против, подполковник?

– Как всегда, ничего. – Она повернулась и пошла к выходу.

Постарела, подумал впервые генерал. Пора ей на отдых. А какая была женщина в свое время! С ее помощью в Литве взяли две банды «лесных братьев». Она стала любовницей одного из руководителей подполья и сама потом его застрелила.

В соседнюю комнату вошел пожилой человек в белом халате, следом Аркадия Самойловна. Увидев их, Марина вскочила со стула.

– Сидите. Мы, кажется, знакомы, – приятно улыбнулся врач, – я Лев Григорьевич, ваш психолог.

– Да, я вас помню, – неуверенно ответила Марина.

– Сядьте спокойно, Марина. О том, что вы сейчас увидите и услышите, рассказывать когда-либо и где-либо категорически запрещено. Но это все правда. Только правда. Вы будущий разведчик, офицер. И вы должны знать и оборотную сторону правды. Иначе правда будет неполной и может сказаться на вашей дальнейшей деятельности. Вы готовы?

– Да, – смело произнесла она, словно перед броском в воду.

– Тогда смотрите этот фильм. – Врач выключил свет и включил киноаппарат. На экране появились молодые женщины. Очень красивые женщины. Они сидели втроем и о чем-то весело разговаривали.

– Это так называемые «птички», – спокойно сказал Лев Григорьевич, – «ласточки» КГБ.

Одну из женщин, высокую, красивую блондинку, куда-то позвали.

Она смеясь вышла из комнаты.

– Это наш офицер контрразведки, – пояснил Лев Григорьевич.

Камера показывала ресторан и сидевших за столом уже знакомую женщину и какого-то подвыпившего иностранца.

– Это консул одной из скандинавских стран, – сказал Лев Григорьевич. Консул все время норовил поцеловать женщину, и она, смеясь, отмахивалась. Камера беспристрастно фиксировала все жесты дипломата.

Из другого кабинета за ними следил генерал.

Затем камера начала показывать номер в гостинице. Женщина раздевалась. Дипломат все время пытался помочь ей.

– Она знает, что идет съемка? – почему-то шепотом спросила Марина.

– Конечно, знает, – ответил врач.

Дипломат начал раздеваться, поминутно падая на пол. Он был сильно пьян. Женщина, почти раздевшись, прикрылась одеялом и терпеливо ждала. Мужчина стащил брюки и, запутавшись в рубашке, снова упал. Наконец, избавившись от всего, он полез в постель. Но не под одеяло, а садясь верхом на женщину и двигаясь к ней какими-то скачками. Поняв, что сейчас произойдет, Марина закрыла глаза.

– Выключите, – простонала она.

Врач включил свет. Он не мог не заметить довольного лица Аркадии Самойловны.

– А теперь разрешите вас познакомить. Капитан Бробина.

В комнату вошла женщина, только что показанная на экране. Она по-прежнему была красивой и элегантной. Женщина села напротив Чернышевой.

– Она из контрразведки. Из отдела специальных операций, – пояснил Лев Григорьевич. – Благодаря ее связи с этим дипломатом мы получили очень важные сведения по Скандинавии.

Капитан молча смотрела на Марину. Та, выдержав этот взгляд, не отвела глаз.

– У вас будут какие-нибудь вопросы к капитану? Не бойтесь. И не стесняйтесь. Можете задавать любой вопрос, – сказал Лев Григорьевич, – а мы пока покурим с Аркадией Самойловной в коридоре. Когда закончите разговор, позовите нас.

Они вышли в коридор и, пройдя несколько шагов, вошли в соседний кабинет. Там уже сидел озабоченный генерал.

– Вы уверены, что поступаете правильно? – спросил генерал. – Она ведь натура впечатлительная.

– Не волнуйтесь. У нее отличный индекс приспосабливаемости, – успокоил его врач, – в будущем она могла бы даже работать вместо Бробиной. Просто коэффициент интеллекта не позволяет держать ее на работе, где нужно действовать только тазом. Ее голова стоит гораздо дороже.

– Я тоже так думаю, – согласился генерал, – пусть они поговорят. Лишь бы не было вреда.

– Не будет, – успокоил его Лев Григорьевич.

В соседнем кабинете стояло долгое молчание. Наконец капитан первая сказала:

– Вы не хотите ни о чем спросить?

Марина смешалась. Она и хотела, и стеснялась подобного духовного стриптиза, чем-то похожего на только что увиденный фильм. Но все-таки решилась.

– Скажите… – Она чуть не поперхнулась. Картинка, показанная ей, все еще стояла перед глазами. – Простите меня, но вам не было с ним… в общем, вам… не противно?

– Сколько вам лет? – вдруг спросила Бробина.

– Двадцать пять, – ответила Марина.

– Вы такая молодая, – улыбнулась капитан, – мне тридцать два. Нельзя жить постоянно в мире грез. Наша внешность – это наживка, на которую попадаются мужчины. И мы должны уметь пользоваться этой наживкой.

– Всегда? – мрачно спросила Марина.

– Во всяком случае, у нас – всегда, – твердо ответила Бробина, – иначе мы ничего не добьемся. Как еще можно выйти на западных дипломатов? Только через женщин. А использовать обычных проституток нельзя. Они глупые и истеричные женщины, которые часто просто срывают всю операцию. Поэтому используют нас – «ласточек» КГБ. Некоторые называют нас «птичками».[1]

– И так всегда?

– У нас – почти всегда, – невозмутимо ответила Бробина. – Не нужно думать, что мы все извращенные гадины. Просто это наша работа. Я, кстати, замужем, и у меня растет дочь. Ей уже пять лет.

– Замужем? – Потрясению Марины не было предела.

– Да. Муж знает, что я работаю в КГБ. И понимает, что я здесь не в театре оперетты, а на службе. Это наша работа, – повторила она.

– Понимаю, – тихо произнесла Марина и непонятно почему добавила: – Тяжелая у вас работа, капитан.

– Нет, – не согласилась Бробина, – у нас не тяжелая. Здесь все ясно. Он никуда не денется. Рядом всегда свои, помогут в случае необходимости, выручат. Конечно, в нашем деле всякое бывает, но риска мало. Здесь важен расчет. А вот в вашей работе… Ты ведь из разведки, мне так сказали? Ты всегда будешь одна, девочка. Думаешь, это так плохо, что тебя снимает камера? Да ты спокойно лежишь в постели, зная, что ничего плохого не может случиться, просто не допустят. А вот у тебя такого запаса не будет. Ты будешь всегда одна, в окружении чужих, когда даже после постели нельзя расслабиться ни на одну минуту, нельзя никому доверять, нельзя никому ничего рассказывать. Тебе тяжелее в тысячу раз. Ты меня понимаешь?

– Кто дал ей этот театральный текст? – спросил нахмурившийся генерал.

– Мы, – довольным голосом сообщил Лев Григорьевич, – а разве плохой?

– Излишне патетический. Ну, в общем, такой, несколько напыщенный.

– Вы учтите обстановку, – обиделся Лев Григорьевич, – после такого потрясения она воочию видит эту женщину, подвергшуюся насилию, и та произносит такую речь. Она обязательно должна поверить. Это последствия эмоционального шока.

Генерал не стал больше ничего возражать. Он просто смотрел на двух молодых женщин, сидевших друг против друга, таких разных и чем-то неуловимо похожих.

Обратно Марина летела с Аркадией Самойловной. Она молчала всю дорогу, обдумывая увиденное. И лишь когда они снова приехали в Учебный центр, Аркадия Самойловна осторожно спросила:

– Ну, и что ты надумала? Остаешься у нас?

– Обязательно, – вдруг услышала она удививший даже ее ответ, – только «ласточки» из меня никогда не получится. Даже не пытайтесь.

Повернувшись, Марина ушла в свою «келью».

Глава 4

За окнами тишина. Они слушали стоявшего перед ними человека, пытаясь понять, как именно им лучше ориентироваться в этом непонятном «городе». Все было давно сказано и прочитано. Но реальное передвижение по этому полигону было для них достаточно сложным. Пугали даже не трудности, при прохождении которых у них могло быть достаточно много неприятностей. После полигонов Душителя они были достаточно подготовлены физически для прохождения любых, самых сложных участков. Но в этот раз ничего не придется нести, и вообще особых физических трудностей не предвиделось. Полигон был психологическим, и каждый должен был проявить себя с лучшей стороны, ибо в конечном итоге от этого зависело и дальнейшее направление на работу.

Вообще занятия по психологии были главными дисциплинами в их учебе. Кроме обучения всяким премудростям технических новинок, кроме разработки ведения наружного наблюдения и умения уходить от подобного наблюдения, кроме знания общей теории изучения опыта практических действий бывалых профессионалов, они проходили специальные курсы психологии. Психологическая устойчивость и коммуникабельность, умение ориентироваться среди незнакомых людей и безошибочно определять тип незнакомца, с которым впервые знакомишься, знание психологии той страны, в которую ты направляешься, и умение применять эти знания на практике, наконец, самый главный компонент – умение вести беседу, обращая внимание на малейшие нюансы в поведении человека, и умение слушать, изучая собеседника во время разговора, его манеру речи, его характерные черты, его умение сосредоточиться на главном и выражать свои мысли.

И теперь необходимо было применять знания на практике. Все пятеро женщин знали, что за пределами комнаты находится обычный город со своими проблемами и заботами. Не было никакого полигона, не было никаких скрытых ловушек, как во время тренировочных пробежек с Душителем. Но именно этот «город» и должен был стать для них основным испытанием.

Задача прохождения подобного полигона имела чисто психологическое свойство. Никто не знал конкретно, что именно может ждать их в городе. Все пятеро выходили в город как обычные туристы. Задача была предельно ясна – в течение суток найти местного резидента разведки и передать ему сообщение. Кроме пароля, они знали кличку резидента – Учитель, имели описание его внешности и получили короткое сообщение, которое должны были ему передать. И более ничего.

В течение суток пять молодых женщин в абсолютно незнакомом городе должны были найти резидента. Задача была предельно ясна. Но никто не представлял, как искать резидента. Стоявший перед ними человек закончил краткую инструкцию следующими словами:

– У вас с собой будут рации. Как только вы поймете, что задача для вас достаточно сложна, можете вызвать нас по рации. Старайтесь быть аккуратными, не обращайте на себя внимания жителей города. Малейший прокол или ошибка – и вы выбываете из розыска. Ошибкой будет считаться ваша явная невнимательность или вызванные вашими неосторожными вопросами подозрения у ваших собеседников. И без того все знают, что вы – туристическая группа из Волгограда, прибывшая сюда для сбора материалов по этнографии края. Сейчас десять часов утра. Завтра в это время мы встретимся в местной гостинице, где уже сложены ваши вещи. Вопросы есть?

Все молчали.

– У меня есть, – неожиданно сказала Мила. – А раньше такие «эксперименты» у вас были?

– Были, – терпеливо ответил инструктор, – достаточно часто.

– И удавалось найти резидента? – спросила Мила.

– До свидания, – сухо сказал инструктор. – Когда вернетесь завтра утром, мы поговорим на эту тему. Отсчет времени начался с этой минуты.

Повернувшись, он вышел из комнаты. Оставшиеся женщины переглянулись.

– Что будем делать? – спросила Лена. – Пойдем в город искать резидента. Будем обходить все дома.

– Он оставил план города, – показала Гюля, – хочет, чтобы мы ориентировались.

– Кто-нибудь раньше здесь бывал? – спросила Таня. Она была блондинкой из Латвии и говорила с характерным прибалтийским акцентом.

– Ненужный вопрос, – поморщилась Марина, – они все наверняка проверили. Если бы кто-нибудь из нас бывал бы здесь даже проездом, нас никогда бы не привезли в этот городок.

– Как будем искать? – спросила Гюля. Она была метиской: мать русская, а отец узбек. Стройная, подвижная, она всегда была выносливее других, чем вызывала восхищение своих подруг. Может, в ней сказывались гены тысяч восточных женщин, ее предков, покорных и выносливых, молчаливых и стойких женщин степей, всегда прокладывавших тропу вслед за мужем. Или в ней говорила кровь тысяч мусульманских женщин, хозяек дома и хранительниц семейного очага, на плечи которых падала вся нагрузка по ведению домашнего хозяйства.

– Нужно придумать какой-нибудь способ, – предложила Лена, – нельзя же бегать по улицам города с криками: «Мы ищем резидента! Где резидент?»

Все рассмеялись.

– Прошло уже пять минут, – напомнила Таня, – может, мы пойдем искать?

– Как искать? – спросила Лена. – Если ты знаешь, расскажи и нам.

– Нужно было спросить его, как нам искать – вместе или по одной, – пожалела об ушедшем инструкторе Мила.

– На наше усмотрение, – поняла Лена. – А ты почему молчишь? – спросила она у Марины.

Та действительно молчала, напряженно размышляя. Она понимала, что задача чисто психологическая, и мучительно пыталась разрешить стоявшую перед ними загадку.

– Давайте, девочки, сядем и все продумаем внимательно, – предложила она.

– Время идет, – напомнила Мила.

– Ничего, у нас еще в запасе двадцать четыре часа, – отмахнулась Марина. – Прежде чем выходить на улицу, нужно все продумать самим.

– Пока ты будешь думать, наступит завтра, – недовольно сказала Мила, – нужно искать, а не сидеть в комнате. Они наверняка придумали для нас какой-нибудь розыгрыш. А если будем сидеть, то ничего никогда не узнаем.

– Марина права, – вмешалась Лена, – нужно продумать план.

– Какой план? – не поняла Гюля. – Мы действительно теряем время. Нужно уже идти. Решим все на улице. Здесь мы все равно ничего не придумаем.

– Верно, – поддержала ее Мила, – пойдем искать вместе. – Она поднялась первой.

– Может, это и есть их психологический трюк, – предположила она. – Сидят и секут, сколько времени мы здесь потеряем на ненужные разговоры. А потом психологи скажут, что мы не сразу стали действовать, страдаем отсутствием воли, нет быстрой реакции, адекватной обстоятельствам. И еще всякую муру. Им только попадись на удочку.

– Нужно подумать, – упрямо твердила Марина.

– Думай сама, – разозлилась Мила. – Мы обязаны действовать достаточно быстро.

– Делай как хочешь, – тихо разрешила Марина.

– Она права, – поддержала Милу Гюля.

– Вечно у тебя, Марина, какие-то закидоны, – недовольно заметила Мила.

Она была с Дальнего Востока, из небольшого рыбацкого поселка, и первые два года в столице работала на фабрике, чтобы попасть в институт. И наконец попала в Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Впрочем, когда она поступала, он еще не был назван именем этого африканского героя. Но уже тогда это учебное заведение курировала специфическая организация, называемая КГБ. Мила не рассказывала никому, но еще до поступления в вуз она была завербована КГБ и работала негласным осведомителем. Именно поэтому она затем поступила в это престижное заведение и через пять лет была отобрана на специальные курсы. Мила была старше всех по возрасту и справедливо считала, что должна быть старшей в группе. Даже по стажу своей работы на КГБ. Но по каким-то неведомым ей мотивам старшей была назначена Марина.

– Ты хочешь уходить? – спросила Марина.

– Конечно. Сидеть здесь – самое последнее дело. Гюля, ты идешь со мной?

– Да, – поднялась вслед за ней Гюля.

– А ты? – спросила Мила у Тани.

Та пожала плечами, но ничего не сказала. У Лены Мила не стала спрашивать. Она вообще не любила этих «столичных штучек». И вышла.

Таня посидела недолго, полминуты, потом неуверенно сказала:

– Может, они действительно следят, когда мы выйдем, я лучше пойду с ними, – и выбежала из комнаты.

Наступило молчание. Лена смотрела на Марину.

– Что будем делать? – спросила она.

– Думать, – громко сказала Марина. – Напрасно они так спешат.

Она сложила кулаки под подбородок, как любил делать отец.

– Давай посмотрим, что мы имеем. Пароль. Мы должны сказать: «Я привез привет от вашего дяди», – а он должен ответить: «Спасибо, я давно жду от него вестей, беспокоился о здоровье племянника». Так. Теперь кличка резидента – Учитель. И наконец, сообщение, которое мы должны ему передать: «Пятнадцатого будут ждать у моста. Просили передать привет вашим людям». И все. Разгадка должна быть в этих сообщениях. Нужно не бегать по улицам, а вычислить резидента.

– Не зная никого в городе? – изумилась Лена. – Ты сама веришь в то, что говоришь?

– Давай карту, – решительно сказала Марина. – Посмотрим, где здесь находится мост. Рядом с каким зданием.

Они разложили подробную карту города.

– Вот здесь есть мост. И здесь. И здесь. Всего три моста. Что там рядом с первым?

– Районная библиотека. Здание исполкома.

– Второй?

– Ничего особенного. Просто жилые здания.

– Третий?

– Школа. – Лена подняла голову. – Ты гений, Мариночка! Конечно, школа. Учитель работает в школе.

– Нет, – решительно отрезала Марина, – они бы не пустили его в школу с такой кличкой. Вспомни, что нам рассказывали. Кличку дают по особенностям человека, по некоторым деталям его характера, по его любимым предметам или по какой-то внутренней интуиции ведущего агента сотрудника. Где здесь внутренняя интуиция? Учитель не может находиться в школе, это точно. И мост – просто подставка, чтобы мы так и подумали.

– Тогда не знаю, – растерянно сказала Лена, – вечно ты придумываешь какие-то невероятные вещи.

– Меня удивляет другое, – задумчиво произнесла Марина. – Почему психологические тесты мы всегда проходили в одиночку, а теперь нам поставили задачу всем пятерым? Всем вместе – одну и ту же задачу. Понимаешь?

– Конечно, понимаю. Ну и что?

– Обычно психологические задачи мы решали каждая самостоятельно. А здесь собрали всех вместе. Значит, решили проверить, как мы действуем в коллективе. Ах, наши девочки! Это Мила вечно всех сбивает с толку.

– При чем тут Мила?

– Это задание на коллективные действия, понимаешь? Им было важно узнать, как мы будем действовать сообща. А мы сразу поругались. Ах, как глупо!

– Может, мы их вернем?

– Пока не нужно. Давай сначала найдем решение задачи. Учитель. Кого обычно называют учителем, кроме обычных педагогов?

– Наставников, мастеров, опытных людей, – перечисляла Лена.

– Еще?

– Воров в законе, может быть.

– Еще?

– Каких-нибудь работников училищ или техникумов.

– Это одно и то же. Еще?

– Не знаю, – призналась Лена, – больше никого не знаю.

– Вот и я не знаю, – сказала Марина, – но нужно будет искать не учителя в школе. В этом я уверена.

– Ничего не понимаю, – вздохнула Лена, – давай снова.

Ушедшие женщины по карте искали школу. Мила предложила проверить школу и библиотеку. Все трое направились к мосту, стоявшему рядом со школой.

– Нужно проверить всех преподавателей, – предложила Мила, – и не только их, – сказывались годы учебы, – может, под этим именем известен кто-то другой в школе. Кто пойдет?

– Я, – вызвалась Таня.

– Мы ждем тебя здесь, – кивнула Мила, – только быстрее, мы пока опросим людей. Может, кто-нибудь знает такого человека. Не забыла – с небольшой бородкой, усами?

– Не забыла. – Татьяна двинулась к школе, вошла внутрь.

– А вдруг мы все-таки ошибаемся? – задумчиво сказала Мила.

Вошедшая в школу Таня начала разговор с вахтершей, сидевшей у двери.

– Много учителей в вашей школе?

– Много, милая, много. Человек пятьдесят будет. А тебе кто нужен? Я здесь всех знаю.

– Да не помню я его имени, – решила сыграть Татьяна, – он такой высокий, худой, с бородкой. У сына моего преподает.

– Может, Петр Самсонович, – предположила вахтерша, – да у него не бородка, а только усы.

– Нет, – с сожалением сказала Татьяна, – мой должен быть с бородкой.

И в этот момент услышала за спиной:

– Вы выбыли из игры. Это было так просто. Прийти в школу и искать преподавателя. И школа у моста. Неужели вы могли подумать, что мы дадим вам такую простую задачу? Вы явно недооценили наши возможности. Сообщите своим подругам, что вы прекращаете поиск.

Таня обернулась и узнала своего инструктора. Потом подняла рацию и печально произнесла:

– Все, девочки. Я из школы говорю. Мой розыск кончился.

Ее слышали и Мила с Гюлей, и Марина с Леной. Первые переглянулись и быстро пошли от школы, спеша удалиться подальше, вторые заспорили еще громче.

– Я тебе говорила, – горячилась Лена, – смысл задачи состоит в комплексном решении. Нужно использовать возможности всей группы. Только так.

– Нет, – упрямо ответила Марина, – сначала нужно найти решение.

– Тогда верни их, – предложила Лена.

Их разговор был слышен в доме, стоявшем в ста метрах от них, где сидели генерал и Аркадия Самойловна.

– Видите, – заметил генерал, – Марина лучше чувствует обстановку, правильно мыслит. Она не побежала сломя голову искать Учителя. Именно такие кадры нам нужны.

Аркадия Самойловна, благоволившая к Миле, только презрительно морщила лицо, не решаясь спорить с генералом.

Мила и Гюля шли к другому мосту, переговариваясь на ходу. Обе уже четко сознавали, что сделали ошибку, выйдя так быстро на поиски резидента. Но обе не хотели признавать своей ошибки.

– Нужно проверить все три моста, – предложила Мила, – все дома вокруг этих мостов. Что-то в них есть, если нам дали такой странный пароль.

– Мы их однажды проверили, – мрачно огрызнулась ее напарница, начинавшая понимать, что бесплодные поиски по улицам города ни к чему хорошему не приведут.

Марина в это время по-прежнему сидела за столом.

– Учитель, – бормотала она, – Учитель, пятнадцатого на мосту.

Лена по-прежнему изучала карту.

Мила и ее напарница начали обходить дома, осторожно расспрашивая о резиденте. В условия игры входило и то обстоятельство, что это будет реальный человек, которого могут знать некоторые люди. Но им не везло. Когда шел уже четвертый час, уставшие женщины сели на небольшую скамью.

– Сколько в этом городе людей? – спросила Гюля.

– Более пятидесяти тысяч, – мрачно ответила Мила. – Думаешь, не найдем?

– Идем дальше.

Они продолжали свои поиски. Вдруг в подъезде одного из домов шедшая впереди Гюля испуганно вскрикнула. На лестничной клетке стоял инструктор. Мила, еще не отдавая себе отчета в своих действиях, захлопнула перед собой дверь и побежала в другую сторону.

– Вы привлекли к себе слишком большое внимание, – сказал инструктор, – это было не очень профессионально – ходить и опрашивать всех подряд. Даже так осторожно, как вы. Вы выбываете из розыска. Передайте вашим подругам.

Лена уже нетерпеливо поглядывала на часы. Они потратили шесть часов на подробное изучение карты города, его улиц, прилегающих к мостам кварталов, трех школ, техникума и библиотеки. Но ничего конкретного нащупать пока не удавалось. Внезапно дверь открылась. На пороге стояла запыхавшаяся Мила.

– Явилась? – мрачно спросила Лена. – Потеряла подруг и явилась?

– Мы ничего не нашли, – устало ответила Мила. – По-моему, нам просто дали неразрешимую задачу, чтобы посмотреть, как мы ее будем решать. Нужно передать по рации, что мы все поняли. Решения никакого быть не может.

– Нет, – решительно ответила Марина, – у нас еще много времени. Будем думать и искать. Значит, у мостов ничего нет. Вы проверили все дома и школу. Я так и думала. Мост. Пятнадцатого на мосту. Что можно назвать мостом?

– Перекрытие между берегами, – ответила Лена.

– Правильно. Что еще?

– Есть «Мост-банк». Может, в городе действует их филиал, – предположила Лена.

– Никакой связи. И потом, я не думаю, что в этом маленьком городке есть филиал такого известного банка. Нам нужно выйти. Выйти и поговорить с людьми. Но искать не Учителя, иначе мы сразу провалим всю игру. Нам скажут, что мы обратили на себя внимание своими расспросами. Значит, ищем только мост. Вы меня поняли? Только мост. Или место, которое в городе называется мостом. И что там может произойти именно пятнадцатого. Нужно сменить вектор поисков. И тогда инструктор не будет нам мешать.

Генерал в соседнем доме, слышавший ее слова, что-то отметил в своем блокноте.

Они втроем вышли в город и, по договоренности рассыпавшись, начали расспрашивать людей о мостах. Было уже темно, встречались лишь редкие прохожие, но симпатичным, милым женщинам любезно отвечали. Изредка они переговаривались по рации. Наконец в одиннадцатом часу раздался довольно спокойный голос Милы:

– Есть. Через десять минут выйду к зданию больницы. Идите туда.

Через десять минут они встретились.

– Мостом в городе называют переход между зданием городского рынка и вокзалом, – сообщила Мила, – там, в переходе, идет ремонт, и пятнадцатого обещали его открыть. Ты была права, – выдавила она из себя, обращаясь к Марине. – Его люди будут там пятнадцатого.