На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров

– Не знаю, дом большой, – холодно ответил невыспавшийся майор и, скромно потупив взор, устремился к остановке автобуса.

* * *

– Эй, в пещере, не стреляйте! – раздался снаружи до боли знакомый голос. – Толян, убери ствол.

На выходе из пещеры появились два темных силуэта, и вскоре Дукалис и Рогов уже обнимались с Лариным, а сэр Генри фамильярно похлопывал по спине Холмса. Сэр Лерсон тоже выразил свою радость. От полноты чувств он подбежал к вновь прибывшим и, подняв лапку, быстро пометил штанину великого сыщика.

Правда, выразить подобным же образом свое расположение к Андрею ему не удалось, тот успел вовремя отскочить в сторону.

Некоторое время все обменивались последней информацией. Ларин с Холмсом коротко рассказали об альпийских приключениях, о гибели Мориарти и о том, как они были вынуждены, оставив Уотсона в объятиях горячей фрау, бежать, спасаясь от духового ружья, на выручку Дукалису.

– Ты понимаешь, Толян, этот «профессор» успел расколоться, сказал, что Степлтон работает на него. Значит, тебя тут могли запросто замочить. Но мы не знали, каким образом. Потому решили, что немного посидим в засаде на болоте, последим за этим ботаником. Ты же не зря писал, что он тут ошивается. Вряд ли он дома «волыну» держит или еще что криминальное. Скорее всего, где-то в районе трясины у него норка есть. Вася, а ты в этих краях посторонних не встречал?

Рогов отрицательно помотал головой и с куском мяса во рту попросил объяснить, что происходит.

Андрей коротко подвел итоги.

Судя по всему, Мориарти не мог или, скорее, не желал перекрывать «канал доставки» гостей из Питера в Лондон. Поэтому, чтобы сохранить тайну, ему следовало обязательно устранить проникших сюда оперативников. Для этого он сначала попытался их скомпрометировать в глазах местной полиции, втянуть во всякие криминальные разборки. Потом, когда это не удалось, лидер «девонширских» принял решение убить ментов. Но, на всякий случай, решил убрать их подальше от заветного входа. Именно поэтому были организованы проблемы с Баскервиль-холлом. Только оказалось, что Ларин с Холмсом остались в Лондоне. Тогда Мориарти пошел на прямые провокации, стал угрожать убийством, правильно рассчитав, что великий сыщик решит бежать.

По прикидкам Ларина выходило, что именно теперь, когда они находятся далеко от столицы, «девонширские» начнут физическое устранение нежелательных свидетелей. Первая такая попытка оказалась неудачной для самого Мориарти: кто-то из его подельников испугался, когда «профессор» начал говорить лишнее, и застрелил главаря. Теперь рассчитывать можно было только на помощь Степлтона, являвшегося, как предполагал Ларин, ближайшим помощником покойного Мориарти.

Андрей специально для Дукалиса пояснил, что мнимая жена Степлтона на самом деле не кто иная, как разыскиваемая ими Энн Глюк, бывшая осведомительница великого сыщика.

– Шерлок ее узнал, когда мы наблюдали за их домом, – пояснил Ларин. – Думаю, именно ее знакомство с Холмсом и объясняет, что Энн посылала предупреждение, а во время Толиного визита просила его убраться из Девоншира. Кстати, я теперь начинаю догадываться и о мотиве убийства спутника Глюк в отеле «Нортумберленд». Скорее всего, Степлтон, который у «девонширских» никак не меньше бригадира, приревновал рядового «быка» к своей подруге. Но сейчас это не важно. Главное, что после гибели Мориарти если кто и может восстановить «канал доставки» для нашего перемещения в обратном направлении, так только ботаник.

– Ты все понял, Вася? – переспросил Андрей, закончив свой грустный рассказ. – Если мы не возьмем этого козла, то никогда не сможем вернуться назад, в Питер.

– Постой-ка, Андрюха, – перебил товарища Дукалис, – ты говоришь «козла»? У меня тут возникла интересная мысль…

Но закончить он не успел: со стороны болот раздался истошный крик, который позднее доктор Уотсон назвал в своих воспоминаниях «страшным воплем ужаса и муки».

Все бросились в том направлении, но было поздно. Метрах в двухстах к западу от пещеры среди обломков камней распростерлось тело человека. Его голова была повернута вбок, глаза широко раскрыты, а на мертвом лице отпечаталась гримаса боли и ужаса.

– Это он, мужик, которого я пытался задержать, – прошептал Вася.

Оперативники обступили убитого. Ларин, некогда закончивший мединститут, а потому считавшийся в отделе непревзойденным специалистом в области медицины, попытался нащупать на шее потерпевшего хотя бы тоненькую ниточку пульса. Все попытки оказались тщетными.

– Проклятье! – вскричал Холмс. – Посмотрите: метка дьявола! Болотная гадюка!

И великий сыщик ткнул длинным пальцем в направлении ягодиц убитого.

Действительно, сзади, на ткани штанов каторжника, виднелись два маленьких прокуса, окрашенных кровью.

– Какого дьявола?! При чем здесь гадюка? Это же фантазии местных сказочников, – обескураженно пробормотал Ларин. – Таких гадюк не бывает. Мы это в школе проходили.

– Еще как бывает! – возразил Холмс. – Вы что, не верите своим глазам?

– Блин, козлы девонширские! Это их проделки! Не знаю, как они это умудрились сделать, но ботанику, точно, не поздоровится. – И Андрей взвел курок револьвера.

– Правильно, Андрюха, – поддержал друга Дукалис. – Только не козлы, а козел. Один козел.

– Ну, пусть один – все равно не жить этому гаду! – продолжал возмущаться Ларин уже по-английски.

– Что ты сказал? Я не понимаю, – заволновался Рогов.

Но в этот момент совсем неподалеку от места происшествия раздался тяжелый топот, и из тумана прямо на Васю неожиданно выскочило мохнатое существо с ярко светящимися в начинающих густеть сумерках глазами. Оно неслось прямо на оперативника, угрюмо наклонив голову и выставив вперед страшные длинные рога, а из-под копыт чудовища в разные стороны летели камни и комья болотной грязи.

* * *

Для инспектора по делам несовершеннолетних лейтенанта Волкова и его приятеля, дознавателя Чукова, эта ночь тоже была полна приключений.

Хорошо выпив после осмотра места происшествия на рынке и не найдя оружия, из которого завалили двоих армян, коллеги пошли по домам, благо жили неподалеку. Но, по совершенно несчастливому стечению абсолютно случайных обстоятельств, путь в родные гнезда неадекватных окружающей действительности «скворцов»[85] проходил мимо парка, где возвышалась древняя карусель. С деревянными скамеечками, подвешенными на цепях, и раскрашенной лошадкой на куполе.

Чукова прошибла ностальгия по тем временам, когда он, одиннадцатилетний ученик первого класса начальной школы, наряженный в костюм матроса, катался на этой карусели вместе с мамочкой. И дознаватель предложил Волкову вспомнить детство золотое.

Приятели зашли в парк, нашли рычаг, который эту самую карусель заводит, и стали спорить, кому первому начинать кататься. Спорили они, спорили, пока наконец Волков не родил рационализаторское предложение, как это осуществить на пару.

– Давай, – сказал покачивающийся от порывов ветра лейтенант, – найдем веревку, привяжем к рычагу, сядем на карусель, дернем и поедем. И никому не обидно!

На свою беду, веревку они нашли…

Пришедший к восьми утра на работу механик, занимавшийся профилактикой оборудования в зимний период, снимал их с помощью вызванного из ближайшего строительно-монтажного управления крана.

Измученных, трезвых, покрытых инеем, не способных самостоятельно ни ходить, ни стоять.

Да еще к тому же без ботинок и пистолетов, коими они пытались, в очередной раз пролетая мимо будочки карусельщика, попасть в этот проклятый рычаг.

Еще они громко кричали, но глухой ночью их никто не услышал.

* * *

Все замерли от неожиданности.

Только одичавший на болотах Рогов с диким криком: «Бей девонширских козлов!» – размахнулся дубиной и что было сил опустил свое оружие промеж длинных рогов.

Чудовище, пролетев по инерции еще несколько метров и едва не зацепив Васю, рухнуло на землю. Запоздало грохнули револьвер Ларина и пистолет Дукалиса. Их пули чуть ли не в нескольких сантиметрах просвистели над сэром Лерсоном, который с боевым воплем: «Ruff!!!»[86] – отважно прыгнул на чудовище и вцепился ему в загривок.

- Ну вот и все, – выдохнул Дукалис, изумленно разглядывая поверженную тушу. – А вы: «гадюка, гадюка!» Я же говорил – козел.

Когда эмоции чуть улеглись и сэра Лерсона удалось убедить, что ужин его дожидается совсем в другом месте, великий сыщик осторожно поинтересовался:

– Скажите, Дюк, а как вы догадались… Ну, что это – козел?

– Да, расскажи народу, – поддержал великого сыщика Ларин, услышав вопрос.

– Элементарно, Шерлок, – самодовольно заметил Дукалис. – Ни в каких огромных гадюк и болотных дьяволов я, естественно, не верю. Это – сказки для сопливых курсантов. Но доктор Мортимер уверял, что рядом с трупом Чарльза Баскервиля были обнаружены отпечатки копыт, а ранения напоминали следы «укуса большой гадюки». Только я отбросил эмоции и попытался представить, на что это похоже. Андрюха, помнишь, ты еще прикалывался насчет коровы, а доктор сказал, что следы меньше. Какие еще бывают парнокопытные? Свинья, коза. Но у свиньи нет рогов… А когда я был у Степлтонов, Энн дала мне козьего молока. Тут ботаник, я тебе об этом сообщал в отчете, вдруг заволновался и начал поить меня виски. Это была ошибка. Спиртное после молока – никакой имодиум не поможет! Тут-то я и подумал, что ботаник пытается направить мои мысли в другом направлении.

Дукалис победно взглянул на все больше хмурящегося Холмса и, догадавшись о причине его расстройства, поспешно добавил:

– Но все это стало возможным только благодаря гениальному методу нашего замечательного Шерлока и его урокам!

Затем Анатолий, как истинный джентльмен, торжественно склонил голову перед великим сыщиком.

– Вы молодец, Дюк, – величественно заметил Холмс, – у достойного учителя должны быть достойные ученики. Впрочем, продолжайте.

Дукалис, пожав плечами, сказал, что продолжать, в общем-то, нечего. Ну, разве что за исключением нескольких незначительных подробностей.

– Это – самое главное! – торжественно изрек Холмс, поучающе воздев к небу указательный палец с обгрызенным ногтем.

Оперативник не стал спорить, решив до конца удовлетворить интерес слушателей.

– Ну, предположив, что в деле замешан какой-то козел, я навел справки у местных и покопался в библиотеке Баскервилей. Оказывается, в давние времена в этих краях разрабатывалось некое секретное оружие, на которое правительство выделило колоссальные средства. Как водится, денежки исчезли, а попытки создать новое средство уничтожения окончились крахом. Но мне удалось выяснить, что речь шла не о чем-нибудь, а о специальных боевых козлах. Они неприхотливы, не требуют дополнительной заправки, кроме небольшого количества скипидара, которым им смачивают определенные места непосредственно перед атакой. А что касается «техобслуживания», то надо лишь слегка подточить рога и смазать их ядом болотной гадюки. Нападение практически всегда оканчивается гибелью противника. Любое ранение – смертельно. Ну, и кроме того, в старину люди знали, что там, где пехота не пройдет и кэб с братками не промчится, козел всегда тропу найдет и ничего с ним не случится. Во всяком случае так было записано в книгах.

Друзья с восхищением смотрели на Дукалиса, а он тем временем продолжал:

– Да, джентльмены, в болотах нет лучшего воина, чем козел. Об этом наверняка догадался Мориарти со своими людьми. А в современных условиях козлы просто неоценимы. Как выяснилось, с их помощью можно развести кого угодно, и причем совершенно безопасно: все списывается на мифических гадюк и прочую нечисть. Надо просто взять, например, ботинок…

– А мои башмаки, они тут при чем? – удивился сэр Генри.

– Посмотрел бы я на вашу реакцию, дорогой Баскервиль, – вмешался Холмс, – если б вам скипидару на задницу и одновременно сапогом в морду. Что же касается запаха серы, который учуял Мортимер, то, понюхайте, какой дрянью с болот несет. Ну, еще, может, непроизвольная дефекация… Вот и Степлтон…

– Что Степлтон? – неожиданно раздался голос вынырнувшего из тумана человека, держащего в руках сачок. – Что тут произошло с доктором Уотсоном?

– Peace days, – невпопад вспомнил роговское выражение сэр Генри.

Глава 14

ВОКРУГ ОДНИ КОЗЛЫ…

– Мирные дни! – вскричал сэр Генри, и перед глазами изумленных джентльменов предстал не кто иной, как ботаник, с которым они так мечтали познакомиться.

Заметив, что Дукалис жив и здоров, а у его ног покоится туша козла, Степлтон осекся.

– Ой, доктор, я так рад, что вы живы…

– Обрадовались вы, как же! – ехидно ответил Холмс. – Боюсь, вскоре вы отправитесь или в тюрьму, или вслед за вашим главарем. А чтобы вам жизнь медом не казалась, замечу: сэр Дюк не доктор, а полицейский. Поэтому вас ждет не клизма, а в лучшем случае – кандалы.

Оперативники угрюмо обступили Степлтона со всех сторон, а Ларин успел для профилактики похлопать по карманам ботаника и отобрать у него сачок.

– Какие кандалы? Что вы от меня хотите? – возмущенно спросил бандит. – Я ничего не сделал!

– Вы задержаны по подозрению в убийствах и прочих гадствах, – объявил Ларин. – У вас нет права хранить молчание и пользоваться услугами адвоката. Второе в здешних краях невозможно, первое – абсолютно бесполезно. Не правда ли, сэр Лерсон?

– Ruff! – радостно подтвердил проголодавшийся бульдог.

– Ах вы, бобби позорные! – не вынес подобного оскорбления Степлтон. – Что это вы удумали? Из добропорядочного человека и основателя движения «Гринпис» козла отпущения делать? Не выйдет!

– Послушайте, Степлтон, – твердо стоял на своем Ларин, – во-первых, не все козлы одинаково полезны. А потом, если бы проводился мировой конкурс козлов, то лично вы заняли бы на нем лишь второе место.

– Почему второе? – удивился ботаник.

– Да потому, что вы – полный козел! Кто рога полировал этому чудовищу, не напомните? – Андрей указал на повергнутую тушу. – А про отпечатки пальцев – забыли?

– В Англии еще никто про это не знает! – возразил Степлтон. – Это все ваши фантазии, а отвечать за всякого бродячего козла я не намерен!

– Так вы незнакомы? – искренне удивился Дукалис. – Ну-ка, Андрюха, помоги мне…

И Толян, подскочив к задержанному, крутанул тому за спину руку, подталкивая Степлтона поближе к отполированным, смазанным ядом и фосфором рогам.

– Что вы делаете? Ку-уда? – прохрипел ботаник.

– Сейчас мы поставим вам на ягодицы небольшой козлиный значок, – честно ответил Дукалис, – а потом – катитесь на все четыре стороны!

– Не имеете права! Это убийство! Рога отравлены! Не-е-ет! – истошно заорал бандит, пытаясь упасть на землю.

– Ну вот вы и попались, – удовлетворенно констатировал Холмс, в то время как оперативник отпустил руку ботаника. – Если бы козел был бродячий, вы бы не знали, что у него на рогах яд. Теперь попробуйте-ка уверить присяжных в обратном. Но я абсолютно убежден, что показания свидетеля, достопочтенного сэра Генри, в присутствии которого вы только что признались в убийстве, покажутся большому жюри более весомыми, нежели ваши гнусные измышления.

– Бобби позорные! – всхлипнул Степлтон и, неожиданно вскочив, стремительно бросился в сторону трясины, разбрасывая во все стороны грязь.

– Стоя-ать! Буду стрелять! – запоздало крикнул вслед беглецу Ларин и, виновато взглянув на друзей, опустил револьвер. – Не могу в спину…

– Взять его! – Дукалис попытался подключить к погоне сэра Лерсона, но в ответ услышал возмущенно-обиженное: «Ru-u-uff»[87].

Тем временем бандит все дальше и дальше уходил по болоту, перепрыгивая с кочки на кочку. В какой-то момент зыбкая почва ушла у него из под ног, и он по пояс провалился в трясину. Беглец попытался хвататься за траву, но та выдергивалась из хлипкой почвы и обжигающе резала ладони. Тогда Степлтон начал кричать, безуспешно призывая на помощь. Рогов бросился спасать тонущего, но, не добежав, сам провалился в болото и был извлечен оттуда только благодаря самоотверженному сэру Лерсону, вцепившемуся в воротник Васиного пиджака.

Степлтон же, в последний раз булькнув: «Помогите!» – исчез в трясине.

* * *

Майор Чердынцев сидел в своей каморке, прихлебывал утренний чай и смотрел телевизор.

Выпуск питерских новостей был посвящен демонстрации прокоммунистически настроенных граждан, прошедшей накануне вечером в Василеостровском районе.

Сначала минут пять показывали колонны митингующих, целенаправленно бредущих по Большому проспекту к памятнику Ленину, что стоит напротив здания бывшего райкома комсомола, потом дали организатору мероприятия сказать пару слов в микрофон и на середине недосказанной фразы микрофон убрали, затем опять камера заскользила по лицам собравшихся – медленно, под большим углом, чтобы зритель не понял, сколько на самом деле народу собралось на очередной «марш трудящихся». Корреспондент взахлеб вещал о двух тысячах демонстрантов, но, по оценке Чердынцева, их было человек сто.

Репортаж закончился фразой ведущего, способной согреть душу любого мало-мальски здравомыслящего человека с минимальным чувством юмора:

– И вот, когда демонстрация завершилась, на проспекте остались только милиция и мусороуборочные машины…

В окошечко дежурки просунулась голова дознавателя Гекова.

– Что у нас сегодня? – спросил Геков и обвел мутным взглядом стены каморки.

– Продолжаем работать над вчерашней мокрухой, – спокойно ответил Чердынцев, не имевший никакого касательства к оперативной работе и которому была по барабану любая раскрываемость. – Скоро Мухомор явится и определит вам фронт работ.

– Хочешь, историю расскажу. Смешную, – пообещал Геков.

– Ладно, – согласился Чердынцев.

– У меня сын в детский садик ходит, в подготовительную группу. Ну, вот, вчера у них спрашивали, кто из родителей может помочь садику. Отремонтировать там, покрасить, денег дать, – объяснил дознаватель. – Ну, один киндер сказал, что папа у него сантехник, может трубы поменять, другой – что штукатур, может стенку подремонтировать, третий – что водитель грузовика, может что-нибудь привезти… Мой подумал и говорит: «А мой папа может повара в тюрьму посадить». Во как! Растет смена, растет… Ну, ладно, я пойду.

За спиной дознавателя грохнула входная дверь, и в РУВД ввалился подполковник Петренко, отряхивающий снег с шапки.

* * *

– Все, приплыли. – Дукалис обреченно опустился на камень. – Теперь нам крышка. Мориарти мертв, его подручный тоже. Обратной дороги нет. – Оперативник горестно застонал.

Сэр Лерсон, глубоко сочувствуя его горю, поднял морду вверх и завыл, предоставив жителям близлежащих «холлов» и «хаузов» пищу для новых пересудов о болотном дьяволе. Пригорюнились и остальные джентльмены.

Вдруг Ларин хлопнул себя рукой по лбу:

– Ну-ка, Вася, расскажи-ка еще разок, как тебя сюда занесло. Кажется, у меня есть одна идея.

Рогов недоуменно пожал плечами:

– Чего тут еще говорить? Никуда меня не занесло, а охранник этот гадский привез. И оставил на съедение козлу. А сам, вражина, удрал.

– Вот! – Андрей чуть не захлопал в ладоши. – Вот он – выход! Толян, давай, вспоминай, как мы с этим Робертом Дьерком водку пили!

– А фигли тут вспоминать? – недовольно отозвался Дукалис. – Как обычно, из горлышка, только закуски сначала не было.

– Нет, я не о том, – досадливо махнул рукой Ларин. – Ты помнишь, что Дьерк говорил о своей работе? Во-первых, он уверял, что живет у машины и никуда не может отлучаться. Так? – Дукалис кивнул. – Говорил, что он – простой сторож. Так? – Толян кивнул еще раз, явно не понимая, куда клонит товарищ. – А тогда, спрашивается, какого хрена он поперся с Васей аж в Девоншир? Лапшу он нам на уши вешал, вот что! Дьерк этот не просто сторож! И никакой он не бомж. Бомжу бы не то что сложную технику, ему бы пустой сортир охранять не доверили! А с учетом того, что Роб этот проболтался, что он инженер… В общем, думай, Толян, думай!

– А что тут думать? – вскочил на ноги обрадованный Дукалис. – Надо ехать, брать подонка. Кто, кроме него, мог навести на наш след Мориарти? Кто завел Васю точнехонько к козлу Степлтону? Я уверен, что и машину он починил!

– И, думаю, правильно уверен, – поддержал друга Ларин, – иначе какого рожна было нас убирать в эту Тмутаракань? Только для того, чтобы мы не засветили канал транспортировки. Причем, именно действующий канал! Послушайте, Холмс, мы должны срочно ехать в Лондон.

Великому сыщику хватило такта не задавать никаких вопросов, он лишь кивнул головой:

– Поехали!

И широко зашагал в сторону дороги, ведущей к вокзалу.

* * *

Летучка в кабинете Мухомора проходила в полном соответствии с давно установившимися традициями.

Разве что в это утро народу было совсем немного.

Петренко начал совещание с краткой информации для внутреннего пользования.

– Волков и Чуков в больнице с обморожением. Казанцев дома, прислал записку от родителей. Безродный задержан охраной Большого Дома. При попытке проникнуть во внутренний двор здания Управления ФСБ. Сидит у них в изоляторе. Говорят, сознался в том, что работает на китайскую разведку. У Мартышкина нервный срыв. Сейчас в Скворцова-Степанова[88]. Ларина, Дукалиса и Рогова я что-то тоже не вижу. Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?!

Подчиненные тактично промолчали.

Ничего из ряда вон выходящего в происшедшем они не видели. Всякое бывает. На то она и работа.

– Теперь о вчерашнем двойном убийстве. – Петренко нацепил на нос очки и взял лежащую перед ним справку. – Согласно распоряжению второго заместителя начальника ГУВД от седьмого декабря этого года, третий и четвертый ряды лотков рынка относятся к территории соседнего райотдела. Так что, майор Соловец, передавайте все бумаги Совкову, и пусть он сам с ними возится. И не скалься! – Мухомор строго посмотрел на расплывшегося в улыбке начальника «убойного» отдела. – У тебя за месяц четыре «глухаря». С ними-то что делать будешь?

– Справимся, Николай Александрович! – Майор потер слипающиеся глаза. – Уже есть наметки.

– Смотри у меня! – Подполковник по-отечески погрозил Соловцу пальцем. – Не вздумай в «самоубийства» переводить. Мне того случая, с трупом без головы и топором в спине, хватило.

Глава «убойщиков» приложил руку к сердцу и закивал.

– Всё, – подытожил Петренко. – Идите на рабочие места и приступайте… Да, Соловец! Выпусти потерпевших из клетки, сними объяснения и гони в шею. Но чтоб всё было грамотно.

– Ясно, Николай Александрович, – Майор поднялся. – Типа сами в «обезьянник» залезли?

– Вроде того. – Мухомор вялым взмахом руки распустил подчиненных.

* * *

Для Роберта Уильяма Дьерка визит оперативников в сопровождении сыщика оказался явно неожиданным.

При виде этих джентльменов у бедного инженера даже случился острый приступ медвежьей болезни, отчего заветная хибара наполнилась страшной вонью. Правда, благодаря приступу Дьерк счастливо избежал близкого знакомства с сэром Лерсоном, который сначала плотоядно хрюкнул, посматривая на задницу охранника, но, поведя носом, потерял всякий аппетит и благоразумно отступил назад.

– Только не по голове, господа! – умолял приспешник Мориарти, ожидая скорой и безжалостной расправы за свою подлость. – По голове нельзя – гадить буду!

– Ты уже и так нагадил сверх всякой меры, – оборвал его причитания Ларин. – Но если ты, козел, сейчас же не отправишь нас обратно, то тебе никакой имодиум не поможет. Вкупе с элениумом и виагрой. Считаю до трех, два уже было.

Насмерть перепуганный инженер суетливо закивал головой и распахнул дверцу транспортера.

– Не волнуйтесь, господа! Все будет в лучшем виде! Счастливого пути!

– Это вы не волнуйтесь, Дьерк. – В голосе Шерлока Холмса прозвучал металл. – Джентльмены уезжают, а мы с сэром Лерсоном остаемся, и, видит Бог, если вы вздумаете выкинуть какую-нибудь пакость, вас уже ничто не спасет.

– Нет-нет! Никаких пакостей! – еще сильнее затрясся Роберт Уильям. – Все будет в лучшем виде. Нажмите, пожалуйста, красную кнопочку.

Друзья тепло попрощались с великим сыщиком.

– Приезжайте к нам еще, джентльмены, – любезно предложил Холмс оперативникам, – а то Уотсон вконец меня замучает вопросами о наших последних приключениях.

– Нет уж, лучше вы к нам, – ответил за всех Дукалис, физиономию которого уже полностью обслюнявил расчувствовавшийся сэр Лерсон, не желавший расставаться со своим новым другом.

* * *

– А закусывать чем будем? – спросил Плахов, когда группа «убойщиков» в количестве двух человек и примкнувшие к ним дознаватели Чук и Удодов собрались в кабинете у Соловца, дабы отметить окончание рабочего дня.

– Курятиной, – ответил майор, ковыряющий лезвием ножа пластмассовую крышку на бутылке водки «Сыдорчук».

Старлей покрутил головой, заметил лежащее на столе нечто, завернутое в промасленную бумагу, и рядом картонную упаковку с яркими надписями: «Христос воскрес!» и «Яйцо крупное. 10 шт. Дай Бог каждому!» – и успокоился.