Полная версия
Полное собрание сочинений. Том 29. Произведения 1891–1894 гг. Предисловие к дневнику Амиеля
Лев Николаевич Толстой
Предисловие к дневнику Амиеля
(1893 г.)
Государственное издательство
художественной литературы
Москва – 1954
Электронное издание осуществлено
компаниями ABBYY и WEXLER
в рамках краудсорсингового проекта
«Весь Толстой в один клик»
Организаторы проекта:
Государственный музей Л. Н. Толстого
Музей-усадьба «Ясная Поляна»
Компания ABBYY
Подготовлено на основе электронной копии 29-го тома
Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, предоставленной Российской государственной библиотекой
Электронное издание
90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого
доступно на портале
www.tolstoy.ru
Предисловие и редакционные пояснения к 29-му тому
Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого можно прочитать
в настоящем издании
Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам
report@tolstoy.ru
Предисловие к электронному изданию
Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л. Н. Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л. Н. Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером – компанией ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На сайте readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Перепечатка разрешается безвозмездно
Л. Н. Толстой в Бегичевке.
Фотография 1892 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ДНЕВНИКУ АМИЕЛЯ
Года полтора тому назад мне в первый раз довелось прочесть книгу Амиеля: «Отрывки задушевного дневника» («Fragments d’un journal intime»). Я был поражен значительностью и глубиною содержания, красотою изложения и, главное, искренностью этой книги. Читая ее, я отмечал из нее места, особенно поразившие меня. Дочь моя взялась перевести эти места, и так составились эти выдержки из «Fragments d’un journal intime», т. e. выдержки из выдержек всего многотомного и ненапечатанного дневника Амиеля, веденного им изо дня в день в продолжение 30 лет.
Henri Amiel родился в 1821 году в Женеве и рано остался сиротою. Окончив в Женеве курс высшего образования, Амиель поехал за границу и там пробыл несколько лет в Гейдельбергском и Берлинском университетах. Вернувшись в 1849 году на родину, он 28-летним молодым человеком получил место профессора эстетики в Женевской академии и занимал это место до 1854 года. С 1854 года он занял кафедру философии в той же академии и занимал ее до самой смерти.
Вся жизнь Амиеля прошла в Женеве, где он и умер в 1881 году, ничем не выделившись из числа тех самых обыкновенных профессоров, которые, механически компилируя свои лекции из последних вышедших по их специальности книг, также механически передают их своим слушателям, и из еще большого числа бессодержательных стихотворцев, которые поставляют этот, хотя и никому не нужный, но всё еще покупаемый, товар на десятки тысяч издающихся журналов.
Амиель не имел ни малейшего успеха ни на ученом, ни на литературном поприще. Уже приближаясь к старости, он писал про себя следующее:
«Что же я сумел извлечь из тех даров, которые мне были даны, из особенных условий моей полувековой жизни? Что я извлек из своей почвы? Разве все мои бумагомарания, собранные вместе, моя переписка, эти тысячи задушевных страниц, мои лекции, мои статьи, мои стихи, мои различные заметки – разве всё это не есть только сухие листья! Кому и на что я когда-либо был нужен? И разве имя мое проживет хоть днем дольше меня и будет для кого-нибудь иметь какое-либо значение? Ничтожная, пустая жизнь! Vie nulle».
Об Амиеле и о дневнике его уже после его смерти писали два известных французских писателя: его друг, известный критик Э. Шерер, и философ Каро. Интересен тот сочувственный, но отчасти покровительственный тон, с которым оба эти писателя относятся к Амиелю, сожалея о том, что он был лишен тех качеств, которые нужны для совершения настоящего труда. А между тем, те настоящие труды этих двух писателей – критические труды Э. Шерера и философские Каро – едва ли долго переживут своих авторов, тогда как нечаянный, не настоящий труд Амиеля, его дневник, останется навсегда живою, нужною для людей и плодотворно действующею на них книгой.
Писатель ведь дорог и нужен нам только в той мере, в которой он открывает нам внутреннюю работу своей души. Что бы он ни писал: драму, ученое сочинение, повесть, философский трактат, лирическое стихотворение, критику, сатиру, нам дорога в произведении писателя только эта внутренняя работа его души, а не та архитектурная постройка, в которую он большею частью, да, я думаю, и всегда, уродуя их, укладывает свои мысли и чувства.
Всё, что Амиель отливал в готовую форму: лекции, трактаты, стихотворения, было мертво; дневник же его, где, не думая о форме, он говорил только сам с собой, полон жизни, мудрости, поучительности, утешения и навсегда останется одной из тех лучших книг, которые нам нечаянно оставляли люди, как Марк Аврелий, Паскаль, Эпиктет.
Паскаль говорит:
«Есть только три рода людей: одни те, которые, найдя бога, служат ему; другие, которые, не найдя его, заняты исканием его, и третьи те, которые, не найдя его, все-таки не ищут его.
Первые разумны и счастливы, последние безумны и несчастны, средние несчастны, но разумны».
Я думаю, что разница, которую устанавливает Паскаль между первыми и вторыми, между теми, которые, как он говорит в другом месте, найдя бога, всем сердцем служат ему, и теми, которые, не найдя его, всем сердцем ищут его, не только не так велика, как он это думал, но и вовсе не существует. Я думаю, что те, которые всем сердцем своим и страдая (en gémissant, как говорит Паскаль) ищут бога, уже служат ему. Служат тем, что этими страданиями искания прокладывают и открывают для других путь к богу, как это сделал сам Паскаль в своих «Мыслях» и как это всю свою жизнь делал Амиель в своем дневнике.
Вся жизнь Амиеля, как она представляется нам в этом дневнике, полна этого, всем сердцем своим страдающего, искания бога. И созерцание этого искания тем более поучительно, что оно никогда не перестает быть исканием, никогда не останавливается, не переходит в сознание обретения истины и в поучение. Амиель не говорит ни себе, ни другим: «Я знаю теперь истину, слушайте меня!» Напротив, ему кажется, как это и свойственно тому, кто искренно ищет истину, что чем больше он узнает, тем больше ему нужно знать, и он, не переставая, делает всё, что может, чтобы более и более познавать истину, и потому постоянно чувствует свое незнание. Он постоянно загадывает о том, каково должно быть христианство и состояние христианина, ни на минуту не останавливаясь на мысли о том, что христианство есть то самое, что он исповедует и что он сам осуществляет в себе состояние христианина. А между тем весь дневник его полон выражениями самого глубокого христианского понимания и чувства. И выражения эти действуют особенно сильно на читателя именно своей бессознательностью и искренностью. Он говорит сам с собою, не думая о том, что его слушают, не стараясь казаться уверенным в том, в чем он не уверен, не скрывая своего страдания и искания.
Как будто присутствуешь без ведома хозяина при самой таинственной и глубокой, и страстной, обыкновенно скрытой от постороннего взгляда, внутренней работе души.
И потому можно найти много более стройных и красноречивых выражений религиозного чувства, чем выражения религиозного чувства Амиеля, но трудно найти более задушевные и хватающие за сердце. Незадолго до своей смерти, зная, что болезнь его всякий день может кончиться задушением, он пишет:
«Когда не мечтаешь уже о том, что имеешь перед собой свободными десятки лет, год, месяц, когда считаешь уже десятками часов и будущая ночь несет в себе уже угрозу неизведанного, очевидно, что отказываешься от искусства, науки, политики и довольствуешься беседой с самим собой, а это возможно до самого конца. Внутренняя беседа эта – одно, что остается приговоренному к смерти, казнь которого откладывается. Он (этот приговоренный) сосредоточивается в себе самом. Он уже не лучеиспускает, а только беседует с своей душой. Он уже не действует, а созерцает… Как заяц, он возвращается умирать к своему жилищу; и жилище это – его совесть, его мысль. Пока он может держать перо и имеет минутку уединения, он сосредоточивается перед этим отзвуком самого себя и беседует с богом.
Это, впрочем, не нравственное исследование, не покаяние, не призыв. Это только «аминь» покорности.
Дитя мое, отдай мне свое сердце.
Отречение и согласие мне менее трудны, чем другим, потому что я ничего не хочу. Я бы желал только не страдать. Христос в Гефсиманском саду просил о том же. Сделаем же то же, что и он. «Впрочем, пусть будет не моя воля, но твоя» – и будем ждать».
Таков он накануне своей смерти. Он не менее искренен и серьезен и в продолжение всего дневника, несмотря на изящество и во многих местах кажущуюся изысканность своей речи, ставшей для него привычкой. В продолжение всех 30-ти лет своего дневника он чувствует то, что мы все так старательно забываем, – то, что мы все приговорены к смерти и казнь наша только отсрочена. И от этого-то так искренна, серьезна и полезна эта книга.
Лев Толстой.
ПЛАНЫ И ВАРИАНТЫ
ПРЕДИСЛОВИЕ К ДНЕВНИКУ АМИЕЛЯ
* № 1 (рук. № 1).
Уже давно Н[иколай] Н[иколаевич] Страхов говорил мне <не раз> про особенные <замечательные> достоинства дневника Амиеля. Но мне всё не приходилось прочесть его. Года 1 1/2 тому назад я прочел эту книгу, и книга эта дала мне много душевных радостей. Читая ее, я отмечал из нее места, особенно поражавшие меня. Дочь моя взялась перевести эти места, и так составилась эта книга <которая будет уже выдержками из выдержек дне[вника]>. Самая книга «Journal intime» («Задушевный дневник») есть выдержка, составленная после смерти Амиеля из <29 тетрадей> всего многотомного дневника <его>, веденного им изо дня в день в продолжение 30 лет. Так что то, что печатается теперь по-русски, составляет только выдержку из выдержек.
Henri Amiel родился в 1821 году в Женеве от достаточных и образованных родителей, рано умерших.1 Окончив2 курс в Женеве, Амиель поехал в Германию и там пробыл несколько лет в Гейдельбергском и Берлинском университетах. Вернувшись в 1849 году на родину, он 28 лет получил место профессора эстетики в Женевской Академии, которую он променял в 1854 [году] на кафедру философии в той же Академии. В разное время он написал несколько статей и книжек стихов, которые не имели никакого успеха.
* № 2 (рук. № 1).
Писатель дорог и нужен нам только в той мере, в которой он правдиво проявляет нам свою душу. Что бы он ни писал: драму, ученое сочинение, повесть, философский трактат, лирическое стихотворение, сатиру – нам нужна только работа его души, а не та архитектурная постройка, в которую он, уродуя их, укладывает свои мысли. И чем искреннее, проще выражена душа писателя, тем он дороже и поучительнее для нас. Форма же, вперед усвоенная форма, почти всегда немного, а иногда совершенно скрывает от нас душу писателя, и тогда всё, что он пишет, как бы оно ни было учено, умно и виртуозно, не нужно нам.
Комментарии Н. В. Горбачева
«ПРЕДИСЛОВИЕ К ДНЕВНИКУ АМИЕЛЯ»
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ
Толстой познакомился с дневником Амиеля в 1892 г. 1 октября 1892 г. он записал в свой Дневник: «Читаю Аmiel’а, недурно».3 А спустя несколько дней, 7 октября, Толстой отметил в Дневнике: «Amiel очень хорош… К Amiel’y хотел бы написать предисловие».4
В 1892—1893 гг. М. Л. Толстая перевела под редакцией отца выбранные им отрывки из французского издания дневника Амиеля. 3 февраля 1893 г. Толстой сообщал жене: «После обеда поправляли с Машей Амиеля. Очень хорош».5 О том же 3 февраля 1893 г. писала из Ясной Поляны и Мария Львовна: «По вечерам мы с папа поправляем мой перевод Аmiel’a».6
7 сентября 1893 г. издатель «Северного вестника» Л. Я. Гуревич уведомляла Толстого, что приехавший из Ясной Поляны H. Н. Страхов привез от Марьи Львовны» начало перевода Амиеля; перечитывая этот перевод, она «радовалась», что он будет напечатан в ее журнале.7
В письме от 15 декабря 1893 г. она «еще раз» обращалась к Толстому с просьбой написать к дневнику Амиеля хотя бы небольшое предисловие, «чтобы видно было, кто он, что такое его дневник и что из этого дневника выбрано и печатается».8
3 декабря 1893 г., снова упомянув в письме к Г. А. Русанову о своей работе над переводом Амиеля, Толстой сообщал, что на очереди у него, наряду с предисловием к Мопассану, и предисловие к дневнику Амиеля.9 В том же 1893 г. Толстой обращался к профессору Московского университета Н. И. Стороженко, прося прислать сведения об Амиеле. В недатированном письме, хранящемся в ГМТ и являвшемся ответом на несохранившееся письмо Толстого, Стороженко сообщал, что он «перерыл» все словари, истории литератур, всякого рода справочные книги и нашел в них только несколько строк из биографии Амиеля. Стороженко назвал также научные труды Амиеля и послал Толстому две статьи Каро об Амиеле. В Дневнике же 22 декабря 1893 г. Толстой записал, что «более месяца в Москве» и за это время «написал предисловие к Амиелю».10
Таким образом, статью об Амиеле Толстой начал писать не ранее 3 декабря 1893 г., а закончил не позднее 22 декабря того же года. Об этом свидетельствуют и даты, проставленные на рукописях статьи (см. «Описание рукописей»).
В январском номере «Северного вестника» за 1894 г. были напечатаны первые отрывки из дневника Амиеля в переводе М. Л. Толстой. В этом номере, в виде предисловия, появилась и статья Толстого об Амиеле.
Все выбранные Толстым отрывки из дневника Амиеля в переводе М. Л. Толстой были напечатаны в первых семи номерах (январь – июль) «Северного вестника» за 1894 г. В том же году эти отрывки, под заглавием: «Из дневника Амиеля», вышли отдельной книгой в издании «Посредника» для интеллигентных читателей. В книге в виде предисловия была помещена статья Толстого об Амиеле. Как в этом, так и в последующих изданиях (например, в «Сочинениях гр. Л. Н. Толстого», часть тринадцатая, М. 1894) статья об Амиеле представляла собою перепечатку первого издания, с рядом ошибок и искажений.
В настоящем издании «Предисловие к дневнику Амиеля» печатается по тексту «Северного вестника», 1894, № 1.
В первопечатный текст вносятся, однако, два исправления. Установлено, что в текст рукописей №№ 3 и 4 П. И. Бирюковым было внесено несколько поправок. Поправки, сделанные Бирюковым в рукописи № 3, принимаются как авторизованные Толстым в рукописи № 4. Поправки же, внесенные Бирюковым в рукопись № 4 (последнюю сохранившуюся и мало отличающуюся от печатного текста), не могут быть приняты, так как они грубо искажают авторскую мысль и не были авторизованы Толстым (соответствующие отрывки рукописи № 4 без каких-либо изменений вошли в печатный текст).
В рукописи № 4 (л. 1 об.) у Толстого была фраза: «Вернувшись в 1849 году на родину, он 28-летним молодым человеком получил место профессора эстетики в Женевской академии и занимал это место до 1854 года. С 1854 года он занял кафедру философии в той же академии и занимал ее до самой смерти» (печ. текст, стр. 208, строки 15—19). П. И. Бирюков исправил эту фразу следующим образом: «Вернувшись в 1849 году на родину, он 28-летним молодым человеком получил в Женевской академии место профессора сначала эстетики, а потом философии и занимал его до самой смерти». В настоящем издании отвергается исправление П. И. Бирюкова и фраза дается в редакции, обозначившейся у Толстого в рукописи № 4.
В рукописи № 4 (л. 2 об.) имеется вставка Бирюкова, грубо искажающая одну из основополагающих мыслей Толстого об искусстве. У Толстого было написано: «Писатель ведь дорог и нужен нам только в той мере, в которой он открывает нам внутреннюю работу своей души» (печ. текст, стр. 210, строки 21—22 св.). Бирюков продолжил фразу: «само собою разумеется, если работа эта новая, а не сделанная прежде».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
Зачеркнуто: Он рано остался сиротою
2
Зач.: образование
3
Т. 52, стр. 73.
4
Там же, стр. 74.
5
Т. 84, стр. 179.
6
Письмо не опубликовано; хранится в ГМТ.
7
То же.
8
То же.
9
Т. 66, стр. 436—437.
10
Т. 52, стр. 104—105.
