Полное собрание стихотворений

С чужой стороны

(Из Гейне)

На севере мрачном, на дикой скалеКедр одинокий под снегом белеет,И сладко заснул он в инистой мгле,И сон его вьюга лелеет.Про юную пальму всё снится ему,Что в дальных пределах Востока,Под пламенным небом, на знойном холмуСтоит и цветет, одинока…1823 или 1824

«Друг, откройся предо мною…»

(Из Гейне)

Друг, откройся предо мною —Ты не призрак ли какой,Как выводит их пороюМозг поэта огневой!..Нет, не верю: этих щечек,Этих глазок милый свет,Этот ангельский роточек —Не создаст сего поэт.Василиски и вампиры,Конь крылат и змий зубаст —Вот мечты его кумиры, —Их творить поэт горазд.Но тебя, твой стан эфирный,Сих ланит волшебный цвет,Этот взор лукаво-смирный —Не создаст сего поэт.Между 1823 и 1829

«Как порою светлый месяц…»

(Из Гейне)

Как порою светлый месяцВыплывает из-за туч —Так, один, в ночи былогоСветит мне отрадный луч.Все на палубе сидели,Вдоль по Реину неслись,Зеленеющие брегиПеред нами раздались.И у ног прелестной дамыЯ в раздумий сидел,И на милом, бледном ликеТихий вечер пламенел.Дети пели, в бубны били,Шуму не было конца,И лазурней стало небо,И просторнее сердца.Сновиденьем пролеталиГоры, замки на горах —И светились, отражаясь,В милых спутницы очах.Между 1825 и 1829

К Н.

Твой милый взор, невинной страсти полный,Златой рассвет небесных чувств твоихНе мог, увы! умилостивить их —Он служит им укорою безмолвной.Сии сердца, в которых правды нет,Они, о друг, бегут, как приговора,Твоей любви младенческого взора,Он страшен им, как память детских лет.Но для меня сей взор благодеянье;Как жизни ключ, в душевной глубинеТвой взор живит и будет жить во мне:Он нужен ей, как небо и дыханье.Таков горе духов блаженных свет,Лишь в небесах сияет он, небесный;В ночи греха, на дне ужасной бездны,Сей чистый огнь, как пламень адский, жжет.23 ноября 1824

К Нисе

Ниса, Ниса, бог с тобою!Ты презрела дружний глас,Ты поклонников толпоюОградилася от нас.Равнодушно и беспечно,Легковерное дитя,Нашу дань любви сердечнойТы отвергнула шутя.Нашу верность променялаНа неверный блеск, пустой, —Наших чувств тебе, знать, мало, —Ниса, Ниса, бог с тобой!‹1825›

Песнь скандинавских воинов

(Из Гердера)

Хладен, светел,День проснулся —Ранний петелВстрепенулся, —Дружина, воспрянь!Вставайте, о други!Бодрей, бодрейНа пир мечейНа брань!..Пред нами наш вождь!Мужайтесь, о други,И вслед за могучимУдарим грозой!..Вихрем помчимсяСквозь тучи и громК солнцу победыВслед за орлом!..Где битва мрачнее, воители чаще,Где срослися щиты, где сплелися мечи,Туда он ударит – перун вседробящий —И след огнезвездный и кровью горящийПророет дружине в железной ночи.За ним, за ним – в ряды врагов,Смелей, друзья, за ним!..Как груды скал, как море льдов —Прорвем их и стесним!..Хладен, светел,День проснулся —Ранний петелВстрепенулся, —Дружина, воспрянь!..Не кубок кипящий душистого медаРумяное утро героям вручит;Не сладостных жен любовь и беседаВам душу согреет и жизнь оживит;Но вас, обновленных прохладою сна, —Кровавая битвы подымет волна!..Дружина, воспрянь!..Смерть иль победа!..На брань!..‹1825›

Проблеск

Слыхал ли в сумраке глубокомВоздушной арфы легкий звон,Когда полуночь, ненароком,Дремавших струн встревожит сон?..То потрясающие звуки,То замирающие вдруг…Как бы последний ропот муки,В них отозвавшися, потух!Дыханье каждое ЗефираВзрывает скорбь в ее струнах…Ты скажешь: ангельская лираГрустит, в пыли, по небесах!О, как тогда с земного кругаДушой к бессмертному летим!Минувшее, как призрак друга,Прижать к груди своей хотим.Как верим верою живою,Как сердцу радостно, светло!Как бы эфирною струеюПо жилам небо протекло!Но, ах! не нам его судили;Мы в небе скоро устаем, —И не дано ничтожной пылиДышать божественным огнем.Едва усилием минутнымПрервем на час волшебный сонИ взором трепетным и смутным,Привстав, окинем небосклон, —И отягченною главою,Одним лучом ослеплены,Вновь упадаем не к покою,Но в утомительные сны.‹1825›

В альбом друзьям

(Из Байрона)

Как медлит путника вниманьеНа хладных камнях гробовых,Так привлечет друзей моихРуки знакомой начертанье!..Чрез много, много лет оноНапомнит им о прежнем друге:«Его нет боле в вашем круге,Но сердце здесь погребено!..»‹1826›

Саконтала

(Из Гёте)

Что юный год дает цветам —Их девственный румянец;Что зрелый год дает плодам —Их царственный багрянец;Что нежит взор и веселит,Как перл, в морях цветущий;Что греет душу и живит,Как нектар, всемогущий;Весь цвет сокровищниц мечты,Весь полный цвет творенья,И, словом, небо красотыВ лучах воображенья, —Всё, всё Поэзия слилаВ тебе одной – Саконтала.‹1826›

14-е декабря 1825

Вас развратило Самовластье,И меч его вас поразил, —И в неподкупном беспристрастьеСей приговор Закон скрепил.Народ, чуждаясь вероломства,Поносит ваши имена —И ваша память от потомства,Как труп в земле, схоронена.О жертвы мысли безрассудной,Вы уповали, может быть,Что станет вашей крови скудной,Чтоб вечный полюс растопить!Едва, дымясь, она сверкнула,На вековой громаде льдов,Зима железная дохнула —И не осталось и следов.1826

Вечер

Как тихо веет над долинойДалекий колокольный звон,Как шум от стаи журавлиной, —И в звучных листьях замер он.Как море вешнее в разливе,Светлея, не колыхнет день, —И торопливей, молчаливейЛожится по долине тень.Около 1826; ‹1829›

С. Е. Раичу («На камень жизни роковой…»)

На камень жизни роковойПриродою заброшен,Младенец пылкий и живойИграл – неосторожен,Но Муза сирого взялаПод свой покров надежный,Поэзии разостлалаКовер под ним роскошный.Как скоро Музы под крыломЕго созрели годы —Поэт, избытком чувств влеком,Предстал во храм Свободы, —Но мрачных жертв не приносил,Служа ее кумиру, —Он горсть цветов ей посвятилИ пламенную лиру.Еще другое божествоОн чтил в младые лета —Амур резвился вкруг негоИ дани брал с поэта.Ему на память стрелку дал,И в сладкие досугиОн ею повесть начерталОрфеевой супруги.И в мире сем, как в царстве снов,Поэт живет, мечтая, —Он так достиг земных венцовИ так достигнет рая…Ум скор и сметлив, верен глаз,Воображенье – быстро…А спорил в жизни только раз —На диспуте магистра.1827?

«Закралась в сердце грусть, – и смутно…»

(Из Гейне)

Закралась в сердце грусть, – и смутноЯ вспомянул о старине:Тогда всё было так уютноИ люди жили как во сне.А нынче мир весь как распался:Всё кверху дном, все сбились с ног, —Господь-бог на небе скончалсяИ в аде сатана издох.Живут как нехотя на свете,Везде брюзга, везде раскол, —Не будь крохи любви в предмете,Давно б из мира вон ушел.Между 1826 и 1829

Вопросы

(Из Гейне)

Над морем, диким полуночным моремМуж-юноша стоит —В груди тоска, в душе сомненье, —И, сумрачный, он вопрошает волны:«О, разрешите мне загадку жизни,Мучительно-старинную загадку,Над коей сотни, тысячи голов —В египетских, халдейских шапках,Гиероглифами ушитых,В чалмах, и митрах, и скуфьях,И с париками, и обритых, —Тьмы бедных человеческих головКружилися, и сохли, и потели, —Скажите мне, что значит человек?Откуда он, куда идет,И кто живет над звездным сводом?»По-прежнему шумят и ропщут волны,И дует ветр, и гонит тучи,И звезды светят хладно-ясно —Глупец стоит – и ждет ответа!Между 1827 и 1829

«За нашим веком мы идем…»

За нашим веком мы идем,Как шла Креуза за Энеем:Пройдем немного – ослабеем,Убавим шагу – отстаем.Между 1827 и 1829

Кораблекрушение

(Из Гейне)

Надежда и любовь – всё, всё погибло!..И сам я, бледный, обнаженный труп,Изверженный сердитым морем,Лежу на берегу,На диком, голом берегу!..Передо мной – пустыня водяная,За мной лежат и горе и беда,А надо мной бредут лениво тучи,Уродливые дщери неба!Они в туманные сосудыМорскую черпают волну,И с ношей вдаль, усталые, влекутся,И снова выливают в море!..Нерадостный и бесконечный труд!И суетный, как жизнь моя!..Волна шумит, морская птица стонет!Минувшее повеяло мне в душу —Былые сны, потухшие виденьяМучительно-отрадные встают!Живет на севере жена!Прелестный образ, царственно-прекрасный!Ее, как пальма, стройный станОбхвачен белой сладострастной тканью;Кудрей роскошных темная волна,Как ночь богов блаженных, льетсяС увенчанной косами головыИ в легких кольцах тихо веетВкруг бледного, умильного лица,И из умильно-бледного лицаОтверсто-пламенное окоКак черное сияет солнце!..О черно-пламенное солнце,О, сколько, сколько раз в лучах твоихЯ пил восторга дикий пламень,И пил, и млел, и трепетал, —И с кротостью небесно-голубинойТвои уста улыбка обвевала,И гордо-милые устаДышали тихими, как лунный свет, речамиИ сладкими, как запах роз…И дух во мне, оживши, воскрылялсяИ к солнцу, как орел, парил!..Молчите, птицы, не шумите, волны,Всё, всё погибло – счастье и надежда,Надежда и любовь!.. Я здесь один, —На дикий брег заброшенный грозою,Лежу простерт – и рдеющим лицомСырой песок морской пучины рою!..Между 1827 и 1829

Весенняя гроза

Люблю грозу в начале мая,Когда весенний, первый гром,Как бы резвяся и играя,Грохочет в небе голубом.Гремят раскаты молодые,Вот дождик брызнул, пыль летит,Повисли перлы дождевые,И солнце нити золотит.С горы бежит поток проворный,В лесу не молкнет птичий гам,И гам лесной, и шум нагорный —Всё вторит весело громам.Ты скажешь: ветреная Геба,Кормя Зевесова орла,Громокипящий кубок с неба,Смеясь, на землю пролила.‹1828›, начало 1850-х годов

Могила Наполеона

Душой весны природа ожила,И блещет всё в торжественном покое:Лазурь небес, и море голубое,И дивная гробница, и скала!Древа кругом покрылись новым цветом,И тени их, средь общей тишины,Чуть зыблются дыханием волныНа мраморе, весною разогретом…Еще гремит твоих победОтзывный гул в колеблющемся мире…· · ·· · ·И ум людей твоею тенью полн,А тень твоя, скитаясь в крае диком,Чужда всему, внимая шуму волн,И тешится морских пернатых криком.‹1828›

Cache-cache[2]

Вот арфа ее в обычайном углу,Гвоздики и розы стоят у окна,Полуденный луч задремал на полу:Условное время! Но где же она?О, кто мне поможет шалунью сыскать,Где, где приютилась сильфида моя?Волшебную близость, как благодать,Разлитую в воздухе, чувствую я.Гвоздики недаром лукаво глядят,Недаром, о розы, на ваших листахЖарчее румянец, свежей аромат:Я понял, кто скрылся, зарылся в цветах!Не арфы ль твоей мне послышался звон?В струнах ли мечтаешь укрыться златых?Металл содрогнулся, тобой оживлен,И сладостный трепет еще не затих.Как пляшут пылинки в полдневных лучах,Как искры живые в родимом огне!Видал я сей пламень в знакомых очах,Его упоенье известно и мне.Влетел мотылек, и с цветка на другой,Притворно-беспечный, он начал порхать.О, полно кружиться, мой гость дорогой!Могу ли, воздушный, тебя не узнать?‹1828›

Летний вечер

Уж солнца раскаленный шарС главы своей земля скатила,И мирный вечера пожарВолна морская поглотила.Уж звезды светлые взошлиИ тяготеющий над намиНебесный свод приподнялиСвоими влажными главами.Река воздушная полнейТечет меж небом и землею,Грудь дышит легче и вольней,Освобожденная от зною.И сладкий трепет, как струя,По жилам пробежал природы,Как бы горячих ног еяКоснулись ключевые воды.‹1828›

Видение

Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,И в оный час явлений и чудесЖивая колесница мирозданьяОткрыто катится в святилище небес.Тогда густеет ночь, как хаос на водах,Беспамятство, как Атлас, давит сушу…Лишь музы девственную душуВ пророческих тревожат боги снах!‹1829›

Олегов щит

1«Аллах! пролей на нас твой свет!Краса и сила правоверных!Гроза гяуров лицемерных!Пророк твой – Магомет!..»2«О наша крепость и оплот!Великий бог! веди нас ныне,Как некогда ты вёл в пустынеСвой избранный народ!..»3Глухая полночь! Всё молчит!Вдруг… из-за туч луна блеснула —И над воротами СтамбулаОлегов озарила щит.‹1829›, начало 1850-х годов

Бессонница («Часов однообразный бой…»)

Часов однообразный бой,Томительная ночи повесть!Язык для всех равно чужойИ внятный каждому, как совесть!Кто без тоски внимал из нас,Среди всемирного молчанья,Глухие времени стенанья,Пророчески-прощальный глас?Нам мнится: мир осиротелыйНеотразимый Рок настиг —И мы, в борьбе, природой целойПокинуты на нас самих.И наша жизнь стоит пред нами,Как призрак на краю земли,И с нашим веком и друзьямиБледнеет в сумрачной дали…И новое, младое племяМеж тем на солнце расцвело,А нас, друзья, и наше времяДавно забвеньем занесло!Лишь изредка, обряд печальныйСвершая в полуночный час,Металла голос погребальныйПорой оплакивает нас!‹1829›

Утро в горах

Лазурь небесная смеется,Ночной омытая грозой,И между гор росисто вьетсяДолина светлой полосой.Лишь высших гор до половиныТуманы покрывают скат,Как бы воздушные руиныВолшебством созданных палат.‹1829›

Снежные горы

Уже полдневная пораПалит отвесными лучами, —И задымилася гораС своими черными лесами.Внизу, как зеркало стальное,Синеют озера струиИ с камней, блещущих на зное,В родную глубь спешат ручьи…И между тем как полусонныйНаш дольний мир, лишенный сил,Проникнут негой благовонной,Во мгле полуденной почил, —Горе, как божества родные,Над издыхающей землей,Играют выси ледяныеС лазурью неба огневой.‹1829›

Полдень

Лениво дышит полдень мглистый,Лениво катится река,В лазури пламенной и чистойЛениво тают облака.И всю природу, как туман,Дремота жаркая объемлет,И сам теперь великий ПанВ пещере нимф покойно дремлет.‹1829›

Сны

Как океан объемлет шар земной,Земная жизнь кругом объята снами…Настанет ночь – и звучными волнамиСтихия бьет о берег свой.То глас ее: он нудит нас и просит…Уж в пристани волшебный ожил челн;Прилив растет и быстро нас уноситВ неизмеримость темных волн.Небесный свод, горящий славой звездной,Таинственно глядит из глубины, —И мы плывем, пылающею безднойСо всех сторон окружены.‹1829›

Двум сестрам

Обеих вас я видел вместе —И всю тебя узнал я в ней…Та ж взоров тихость, нежность гласа,Та ж свежесть утреннего часа,Что веяла с главы твоей!..И всё, как в зеркале волшебном,Всё обозначилося вновь:Минувших дней печаль и радость,Твоя утраченная младость,Моя погибшая любовь!..‹1829›

Императору Николаю I

‹Из Людвига Баварского›

О Николай, народов победитель,Ты имя оправдал свое! Ты победил!Ты, господом воздвигнутый воитель,Неистовство врагов его смирил…Настал конец жестоких испытаний,Настал конец неизреченных мук.Ликуйте, христиане!Ваш бог, бог милостей и браней,Исторг кровавый скиптр из нечестивых рук.Тебе, тебе, послу его велений —Кому сам бог вручил свой страшный меч, —Известь народ его из смертной тениИ вековую цепь навек рассечь.Над избранной, о царь, твоей главоюКак солнце просияла благодать!Бледнея пред тобою,Луна покрылась тьмою —Владычеству Корана не восстать…Твой гневный глас послыша в отдаленье,Содроглися Османовы врата:Твоей руки одно лишь мановенье —И в прах падут к подножию креста.Сверши свой труд, сверши людей спасенье.Реки: «Да будет свет» – и будет свет!Довольно крови, слез пролитых,Довольно жен, детей избитых,Довольно над Христом ругался Магомет!..Твоя душа мирской не жаждет славы,Не на земное устремлен твой взор.Но тот, о царь, кем держатся державы,Врагам своим изрек их приговор…Он сам от них лицо свое отводит,Их злую власть давно подмыла кровь,Над их главою ангел смерти бродит,Стамбул исходит —Константинополь воскресает вновь…‹1829›

К N. N.

Ты любишь! Ты притворствовать умеешь:Когда в толпе, украдкой от людей,Моя нога касается твоей,Ты мне ответ даешь – и не краснеешь!Всё тот же вид рассеянный, бездушный,Движенье персей, взор, улыбка та ж…Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,Любуется твоей красой послушной!..Благодаря и людям и судьбе,Ты тайным радостям узнала цену,Узнала свет… Он ставит нам в изменуВсе радости… Измена льстит тебе.Стыдливости румянец невозвратный,Он улетел с младых твоих ланит —Так с юных роз Авроры луч бежитС их чистою душою ароматной.Но так и быть… В палящий летний знойЛестней для чувств, приманчивей для взглядаСмотреть, в тени как в кисти виноградаСверкает кровь сквозь зелени густой.‹1829›

«Еще шумел веселый день…»

Еще шумел веселый день,Толпами улица блистала,И облаков вечерних теньПо светлым кровлям пролетала,И доносилися поройВсе звуки жизни благодатной, —И всё в один сливалось строй,Стозвучный, шумный – и невнятный.Весенней негой утомлен,Я впал в невольное забвенье…Не знаю, долог ли был сон,Но странно было пробужденье…Затих повсюду шум и гамИ воцарилося молчанье —Ходили тени по стенамИ полусонное мерцанье…Украдкою в мое окноГлядело бледное светило,И мне казалось, что оноМою дремоту сторожило.И мне казалось, что меняКакой-то миротворный генийИз пышно-золотого дняУвлек, незримый, в царство теней.‹1829›, 1851

Последний катаклизм

Когда пробьет последний час природы,Состав частей разрушится земных:Всё зримое опять покроют воды,И божий лик изобразится в них!‹1829›

Безумие

Там, где с землею обгорелойСлился, как дым, небесный свод, —Там в беззаботности веселойБезумье жалкое живет.Под раскаленными лучами,Зарывшись в пламенных песках,Оно стеклянными очамиЧего-то ищет в облаках.То вспрянет вдруг и, чутким ухомПрипав к растреснутой земле,Чему-то внемлет жадным слухомС довольством тайным на челе.И мнит, что слышит струй кипенье,Что слышит ток подземных вод,И колыбельное их пенье,И шумный из земли исход!.‹1829›

«Здесь, где так вяло свод небесный…»

Здесь, где так вяло свод небесныйНа землю тощую глядит, —Здесь, погрузившись в сон железный,Усталая природа спит…Лишь кой-где бледные березы,Кустарник мелкий, мох седой,Как лихорадочные грезы,Смущают мертвенный покой.‹1829›

Странник

Угоден Зевсу бедный странник,Над ним святой его покров!..Домашних очагов изгнанник,Он гостем стал благих богов!..Сей дивный мир, их рук созданье,С разнообразием своим,Лежит, развитый перед нимВ утеху, пользу, назиданье…Чрез веси, грады и поля,Светлея, стелется дорога, —Ему отверста вся земля,Он видит всё и славит бога!..‹1829›

Успокоение

Гроза прошла – еще курясь, лежалВысокий дуб, перунами сраженный,И сизый дым с ветвей его бежалПо зелени, грозою освеженной.А уж давно, звучнее и полней,Пернатых песнь по роще раздаласяИ радуга концом дуги своейВ зеленые вершины уперлася.‹1829›

Ночные мысли

(Из Гёте)

Вы мне жалки, звезды-горемыки!Так прекрасны, так светло горите,Мореходцу светите охотно,Без возмездья от богов и смертных!Вы не знаете любви – и ввек не знали!Неудержно вас уводят ОрыСквозь ночную беспредельность неба.О! какой вы путь уже свершилиС той поры, как я в объятьях милойВас и полночь сладко забываю!‹1829›

Весеннее успокоение

(Из Уланда)

О, не кладите меняВ землю сырую —Скройте, заройте меняВ траву густую!Пускай дыханье ветеркаШевелит травою,Свирель поет издалека,Светло и тихо облакаПлывут надо мною!..‹1829›

Приветствие духа

(Из Гёте)

На старой башне, одинок,Дух рыцаря стоит —И, лишь завидит он челнок,Приветом огласит:«Играла жизнь и в сей груди,Кулак был из свинца,И богатырский мозг в кости,И кубок до конца…Пробушевал полжизни я —Полжизни проволок…А ты плыви, плыви, ладья,Куда несет поток».‹1829›, начало 1830-х годов

Певец

(Из Гёте)

«Что там за звуки пред крыльцом,За гласы пред вратами?..В высоком тереме моемРаздайся песнь пред нами!..»Король сказал, и паж бежит,Вернулся паж, король гласит:«Скорей впустите старца!..»«Хвала вам, витязи, и честь,Вам, дамы, обожанья!..Как звезды в небе перечесть!Кто знает их названья!..Хоть взор манит сей рай чудес,Закройся взор – не время здесьВас праздно тешить, очи!»Седой певец глаза смежилИ в струны грянул живо —У смелых взор смелей горит,У жен – поник стыдливо.Пленился царь его игройИ шлет за цепью золотой —Почтить певца седого!..«Златой мне цепи не давай,Награды сей не стою,Ее ты витязям отдай,Бесстрашным среди бою;Отдай ее своим дьякам,Прибавь к их прочим тяготамСие златое бремя!..На божьей воле я пою,Как птичка в поднебесье,Не чая мзды за песнь свою —Мне песнь сама возмездье!..Просил бы милости одной, —Вели мне кубок золотойВином наполнить светлым!»Он кубок взял и осушилИ слово молвил с жаром:«Тот дом господь благословил,Где это – скудным даром!..Свою вам милость он пошлиИ вас утешь на сей земли,Как я утешен вами!..»‹1829›

«Запад, Норд и Юг в крушенье…»

(Из Гётева «Западо-Восточного дивана»)

Запад, Норд и Юг в крушенье,Троны, царства в разрушенье, —На Восток укройся дальныйВоздух пить патриархальный!..В играх, песнях, пированьеОбнови существованье!..Там проникну, в сокровенных,До истоков потаенныхПервородных поколений,Гласу божиих веленийНепосредственно внимавшихИ ума не надрывавших,Память праотцев святивших,Иноземию претивших,Где во всем хранилась мера,Мысль – тесна, пространна вера,Слово – в силе и почтенье,Как живое откровенье!..То у пастырей под кущей,То в оазиси цветущейС караваном отдохну я,Ароматами торгуя:Из пустыни в поселеньяИсслежу все направленья.Песни Гафица святыеУсладят стези крутые:Их вожатый голосистый,Распевая в тверди чистой,В позднем небе звезды будитИ шаги верблюдов нудит.То упьюся в банях ленью,Верен Гафица ученью:Дева-друг фату бросает,Амвру с кудрей отрясает, —И поэта сладкопевностьВ девах райских будит ревность!.И сие высокомерьеНе вменяйте в суеверье;Знайте: все слова поэтаЛегким роем, жадным света,У дверей стучатся рая,Дар бессмертья вымоляя!..‹1829›

Заветный кубок

(Из Гёте)

Был царь, как мало их ныне, —По смерть он верен был:От милой, при кончине,Он кубок получил.Ценил его высокоИ часто осушал, —В нем сердце сильно билось,Лишь кубок в руки брал.Когда ж сей мир покинутьПришел его черед,Он делит всё наследство, —Но кубка не дает.И в замок, что над морем,Друзей своих созвалИ с ними на прощанье,Там сидя, пировал.В последний раз упилсяОн влагой огневой,Над бездной наклонилсяИ в море – кубок свой…На дно пал кубок морское, —Он пал, пропал из глаз,Забилось ретивое,Царь пил в последний раз!..‹1829›

Из «Вильгельма Мейстера» Гёте

«Кто с хлебом слез своих не ел…»

Кто с хлебом слез своих не ел,Кто в жизни целыми ночамиНа ложе, плача, не сидел,Тот незнаком с небесными властями.Они нас в бытие манят —Заводят слабость в преступленьяИ после муками казнят:Нет на земли проступка без отмщенья!

«Кто хочет миру чуждым быть…»

Кто хочет миру чуждым быть,Тот скоро будет чужд, —Ах, людям есть кого любить,Что им до наших нужд!Так! что вам до меня?Что вам беда моя?Она лишь про меня, —С ней не расстанусь я!Как крадется к милой любовник тайком:«Откликнись, друг милый, одна ль?»Так бродит ночию и днемКругом меня тоска,Кругом меня печаль!..Ах, разве лишь в гробуОт них укрыться мне —В гробу, в земле сырой —Там бросят и оне!‹1829›

Из Шекспира

«Любовники, безумцы и поэты…»1

Любовники, безумцы и поэтыИз одного воображенья слиты!..Тот зрит бесов, каких и в аде нет(Безумец то есть); сей, равно безумный,Любовник страстный видит, очарован,Елены красоту в цыганке смуглой.Поэта око, в светлом исступленье,Круговращаясь, блещет и скользитНа землю с неба, на небо с земли —И, лишь создаст воображенье видыСуществ неведомых, поэта жезлИх претворяет в лица и даетТеням воздушным местность и названье!

Песня

Заревел голодный лев,И на месяц волк завыл;День с трудом преодолев,Бедный пахарь опочил.Угли гаснут на костре,Дико филин прокричалИ больному на одреСкорый саван провещал.Все кладбища, сей порой,Из зияющих гробовВ сумрак месяца сыройВысылают мертвецов!..‹1829›

Байрон

Отрывок < Из Цедлица >

1Войди со мной – пуста сия обитель,Сего жилища одичали боги,Давно остыл алтарь их – и без сменыНа страже здесь молчанье. На порогеНе встретит нас с приветствием служитель,На голос наш откликнутся лишь стены.Зачем, о сын КаменыЛюбимейший, – ты, наделенный даромНеугасимо-пламенного слова,Зачем бежал ты собственного крова,Зачем ты изменил отцовским ларам?Ах, и куда, безвременно почивший,Умчал тебя сей вихрь, тебя носивший!2Так, некогда здесь был жилец могучий,Здесь песнями дышал он – и дыханьеНе ветерка в черемухе душистойКазалося игривое журчанье, —Нет, песнь его грозней гремящей тучи,Как божий гнев, то мрачный, то огнистый,Неслась по тверди мглистой, —Вдруг над зеленой нивой или садомНевыцветшим заклепы расторгалаИ мрак, и лед, и пламень извергала,Огнем палила, бороздила градом, —Местами лишь, где туча разрывалась,Лазурь небес прелестно улыбалась!3Духов, гласят, неистовое пеньеВнимающих безумьем поражало, —Так и его, как неземная сила,Все пропасти душевные взрывало,На самом дне будило преступленье,Дыханье замирало, сердце ныло,И нечто грудь теснило.Как бы кругом воздушный слой, редея,Земную кровь сосал из нашей жилы,И нам, в борьбе, недоставало силы