AC/DC: братья Янг

Без всяких сомнений, звезда здесь – Ангус. «Атомный микроб» – такое определение в американской прессе дала ему Albert Productions (или Alberts), австралийская рекорд-компания AC/DC. Крошечный талантливый человечек, такой странный, чей «хрустящий, усиленный хамбакерами» гитарный звук узнаётся настолько легко, что журнал Australian Guitar «миропомазал» Ангуса как лучшего гитариста Австралии всех времён.

Как шоумена его почти не с кем поставить рядом. На концертах он один из самых долгоиграющих аттракционов в рок-н-ролле. Дэвид Льюис, музыкальный журналист, сотрудничавший в ныне покойной британской музыкальной газетой Sounds, воссоздаёт в памяти Ангуса с его «безумством школьника, когда он перемещается по сцене утиной походкой на манер Чака Берри, хромая, как будто у него ноги болят, с него течёт пот ручьями, он сморкается, плюётся – он как живая губка, которую выжимает его же напряжённая гитарная игра».

Или, как в 1976 году заметил Бернард МакГоверн в лондонской газете The Daily Express: «Ангус не школьник, он безумный шотландский рокер. Он такие штуки на сцене выделывает… бесится, разбивает предметы, рвёт школьные тетрадки, курит, отрывает куски от своей униформы и бросает их в толпу, падает на колени, обдирает колени, втыкает иголки в кукол вуду с изображением учителей и отлично играет рок-н-ролл на гитаре, валяясь на спине, крича и дрыгая ногами».

Лиза Таннер, бывший штатный фотограф Atlantic Records, предоставившая несколько исключительных снимков 70—80-х для этой книги, вспоминает, что Ангус настолько серьёзно отдавал силы выступлению, что его в прямом смысле рвало.

«После первой песни или во время неё он уходил за сцену, склонялся над мусоркой и блевал – не прекращая играть на гитаре», – говорит она. – Я, когда впервые увидала такое, была с <директором по промоушену фирмы Atlantic Records> Перри Купером, и я, такая, ему: что это с ним, всё нормально? А Перри говорит: всё в порядке, он так на каждом концерте».

Даже сегодня, поумерив пыл из-за возраста и скрипящих суставов, в телеинтервью в Ангусе прорывается что-то детское. Он всю жизнь фанатично занимался гитарой, по словам О'Грейди: «Он был ребёнком рано развившимся. Через гитару он выражал себя лучше, чем через слова или школьные занятия. И его в этом поощряли. <Всегда было так:> Не трогайте Ангуса, дайте ему играть спокойно».

Дэвид Маллет, снимавший видеоклипы и концерты группы AC/DC с 1986 года, говорит: «Вот у Pink Floyd всё – спектакль. Каждая песня, каждый номер в концерте – отдельный спектакль. А у AC/DC один и тот же спектакль каждый раз. Называется он Ангус Янг».

Но именно средний брат – король AC/DC. И он не великодушен. Марк Эванс, басист группы в 1975–1977 годах, в автобиографии «Грязные делишки: моя жизнь в и вне AC/DC» (Dirty Deeds: My Life Inside And Outside Of AC/DC) высказывается о нём отнюдь не хвалебно: «заводной… разработчик планов, интриган, хитрец, “закулисный”, безжалостный».

Описание, данное ему в одном из первых пресс-релизов компании Atlantic Records, не так далеко отходит от этих определений, но в нём важное заключение: «Он не только отличный гитарист и автор песен, но и человек с особым видением, и он – разработчик планов для AC/DC. Ещё он – тихий, но глубоко и хорошо всё понимающий. К тому же он – симпатичный, что делает его крайне популярным музыкантом AC/DC».

Интересно, что о внешности других участников группы ничего не сказано.

Малколм – брат, который распоряжается всем. Он направляет группу и задаёт ритм. Даже после его ухода на пенсию в сентябре 2014 года AC/DC остаётся его группой.

«Малколм и Ангус выросли в той среде, где Джордж был большой поп-рок-звездой, – объясняет мне Эванс, когда мы пьём кофе в пригороде Сиднея Аннандейл. Эванс слегка полысел, но в свои 58 он, как и в молодости, подтянут и симпатичен. Если уж кто в AC/DC и был красив, так это Эванс. – Для них не очень большое напряжение фантазии – придумать собрать группу с целью завоевать мир. У них там это не было мечтой типа «вот когда-нибудь буду выступать за «Глазго Рейнджерс» или типа того». Это было осязаемой реальностью. Малколм многое взял от Джорджа. Малколм с Джорджем во многом очень похожи. Хотя я всё-таки считаю, что Малколм из их компании самый заводящийся».

«Меня все эти годы вот что не перестаёт удивлять – то, что Ангус и Малколм (Джордж в меньшей степени) изображаются как ребята не слишком толковые. Может, дело в имидже, не знаю. Но, чувак, я в жизни не встречал человека более толкового, чем Малколм».

Пока младший брат таскается по сцене, прихрамывая в «утиной походке», плюётся и вообще черт-те чем занимается, Малколм стоит в глубине сцены, у барабанной установки и стены усилителей Marshall – надёжный, собранный и неподвижный, как эдакий менгир – истукан каменный.

«На концертах они делают великолепное шоу, но это не пустая показуха», – говорит звукоинженер Майк Фрейзер, с незапамятных времён работающий с группой. – Меня это не перестаёт изумлять. Вот ты сидишь и смотришь, как Малколм играет. А он на самом деле дирижирует всей группой – с той точки, где стоит, рядом с барабанами. Все за ним наблюдают, за его командами. «Так, давайте ещё разок пройдёмся». Кивает так, еле заметно. И рукой такие жесты незаметные. Все на него смотрят. Даже Ангус, который носится по сцене, падает и перекатывается по полу – даже он замечает малейшие знаки Мала. Изумительное зрелище».

Джон Суон, приятель-шотландец, уважаемая фигура в рок-мире Австралии, некогда певец в старой группе Бона Скотта Fraternity и доверенное лицо семьи Янг, согласен: «Все считают Ангуса самым главным, но для меня шеф – это Малколм. Вспомните «Live Wire». Он играет аккорды этой песни всё время с великолепной динамикой. Но один крошечный паттерн изменяет. Ритм-гитаристы играют это и затем играют этот же самый паттерн снова. А вот Малколм изменит такую крошечную деталь, которую услышат только его фанаты – они только и поймут, что он тут сделал. Это вот такая мелочь, которая делает просто рок чем-то чуть большим, поэтому когда такое слышит музыкант, то ему это нравится чуть сильнее. Он и Кит Ричардс – это лучшие ритм-гитаристы на свете».

Звукоинженер ZZ Top и Led Zeppelin Терри Мэннинг, владеющий совместно с Крисом Блэкуэллом студией Compass Point на Багамах, где записан Back In Black, идёт дальше, утверждая, что Малколма как ритм-гитариста можно сравнивать только с Ричи Блэкмором из Deep Purple и легендой блюза Стивом Кроппером, «но если посмотреть на то, как Малколм выделяет самую суть ритм-гитары, то он – просто лучше всех».

А вместе они не нуждаются ни в каких сравнениях. Тонкие струны гитары Ангуса, Gibson SG с тонким грифом, и толстые струны Gretsch Firebird Малколма вместе ухитряются создать парадоксальную вещь: это единая сила, но у каждого инструмента свой характер. Поддерживать этот синергизм – задача Стива Янга.

Это настолько важно, что Джо Матера, австралийский рок-гитарист и гитарный журналист, чьи статьи публикуют журналы всего мира (от Classic Rock до Guitar & Bass), говорит, что если разделить эти гитары, то по отдельности они не будут столь эффектны.

«Это – химия: здесь, чтобы производить такой взрывной звуковой эффект, один нуждается в другом, и наоборот, – уверяет он, – это столь сильная комбинация, что одно без другого просто не даст того эффекта».

Джордж Доливо, лидер-вокалист калифорнийских рокеров Rhino Bucket, одной из сонма групп-имитаторов, но которая, возможно, наиболее близко подошла к саунду группы AC/DC времён альбома Powerage – у них даже одно время играл бывший барабанщик AC/DC Саймон Райт, – говорит мне: «Их взаимодействие гитар, баса и барабанов не сравнить ни с чьим вообще. Там каждая нота важна. Ангус и Малколм играют друг против друга настолько великолепно, что получается мощный энергетический вал».

Джоэл О’Киф, фронтмен и лидер-гитарист группы Airbourne, группы, которая на концертах звучит максимально близко к AC/DC образца Glasgow Apollo 1978 года, объясняет саунд AC/DC как процесс сокращения и самоограничения: «Чего братья Янг не делают – это настолько же важно, как то, что они делают. Такие вот точные паузы в риффах, как крошечные пространства в первых трёх аккордах ля мажоров «Highway To Hell» или так пропеваемое ‘ANGUS!’ в «Whole Lotta Rosie», что мурашки по коже. А когда они вместе – это не просто две гитары, это гитары энергии».

«Братья Янг – двое из лучших гитаристов, с которыми я имел честь работать, – говорит Фрейзер. – Они не только талантливые люди, но также неустанные труженики. В студии они точно знают, как сыграть динамично, чтобы песня качала. Такого в студии добиться обычно довольно трудно, поскольку там атмосфера такая деловая, не вдохновляет. В студии трудно играть с энергией живого концерта, но именно это нужно делать, чтобы получился хороший альбом. А Малколм и Ангус владеют этим в совершенстве. Сильное впечатление!»

***

Guns N’Roses, The Cult, Airbourne, The Answer, Mötley Crüe, Krokus, Kix, The Four Horsemen, The Poor, Dynamite, Hardbone, Heaven, ’77, Starfighters, Accept, Rhino Bucket, Jet, одетые французскими аристкратами хард-рокеры The Upper Crust и многие другие. Многие делают эдакий пастиш, мозаику. Некоторые откровенно сдирают. Послушайте песню Mötley Crüe «Doctor Feelgood», а потом «Night of the Long Knives» AC/DC из альбома For Those About To Rock (We Salute You). Или «Just Like Paradise» Дэвида Ли Рота, а затем – «Breaking The Rules» из того же вышеупомянутого альбома. Или «Wild Flower» группы The Cult до «Rock’n’Roll Singer» из альбома T.N.T.

Не то чтобы сами AC/DC в начале карьеры сознательно или подсознательно не тырили у кого-то что-то, что им подходило. «Jesus Just Left Chicago» группы ZZ Top слышится везде в песне «Ride On», а «Gloria» группы Them (кавер на неё сделал Бон Скотт со своей первой группой The Spektors в 1965) – в основе песни Jailbreak; обе – с оригинального австралийского релиза Dirty Deeds Done Dirt Cheap. Средненький хит «Never Been Any Reason» (1975) группы из Иллинойса Head East, написанный гитаристом Майком Сомервиллем, вдохновил, мягко говоря, – «You Shook Me All Night Long» (1980). Забавно, что AC/DC разогревали группу Head East в августе 1977 года на концерте в зале Riverside Theater в Милуоки.

Но всё-таки они всё делают своей собственностью. Как сообщает мне из Лондона Тони Платт, микшировавший Highway To Hell и звукоинженер Back In Black и сопродюсер Flick Of The Switch: «Ты даже представить себе не можешь, сколько возникло групп, звучащих, как AC/DC, после успеха альбома Back In Black, желавших, чтобы я с ними работал. И когда меня просят, «не мог бы ты мне сделать звук гитары, как у Ангуса?», единственное, что я могу сказать – да, ну конечно, конечно, могу, только нам понадобится винтажный «маршалловский» гитарный кабинет, винтажная «маршалловская» «голова», гитара Gibson SG и, конечно же, не забудьте, что нам нужен будет Ангус. Конечно, есть очень много групп, особенно в жанре рока, у которых идея быть рок-музыкантами чуть-чуть важнее желания сделать всё хорошо. Тогда как раньше эти ребята рассуждали так: давайте сделаем всё отлично, сами увидим, что лучше некуда; и если станем рок-звёздами – тем лучше».

Фрейзер, звукоинженер альбомов групп Aerosmith, Metallica, Van Halen, The Cult и Airbourne, согласен с тем, что цель сравняться с Янгами – тщетная: «Хотя многие группы, безусловно, позаимствовали элементы саунда AC/DC, я всё же сказал бы, что энергичную простоту AC/DC скопировать очень и очень сложно. Многие группы пытаются спарить две гитары, чтоб гитарный звук получился большим и жирным. В результате на AC/DC всё равно не похоже».

Терри Мэннинг, сформировавший звучание Rhino Bucket и The Angels, очень хорошо знает, чем опасно чрезмерное поклонение кумирам. Ему выпал шанс – предложение продюсировать будущий альбом Who Made Who (запись проходила в Compass Point) от тогдашних менеджеров AC/DC, Стива Барнетта и Стюарта Янга, но из-за совпадения по времени этой работы с записью Fastway на Abbey Road пришлось отказаться.

«Вынудили отвергнуть предложение. Всегда буду об этом жалеть, – говорит он. – Никто и никогда не смог воспроизвести дух AC/DC. И не надо. Хороший артист, конечно, может заимствовать какие-то элементы или же испытывать сильное влияние, но в определённый момент они должны сделать это своим, превратить в свой стиль и поставить свою печать на музыку. Я знаю это по работе и с Rhino Bucket, и с The Angels, я всегда держал в голове: не клонируй, но воспринимай влияния без колебаний. И всегда помогай артисту сделать самое лучшее, на что он в этот момент способен».

Мэннинг никогда не работал с AC/DC, но они стали благословением для его бизнеса и экономики Багам. Много лет Compass Point арендовали всевозможные рок-группы, желавшие получить немного магии Back In Black.

«Как может обидеть то, что альбом, которому суждено стать самым продаваемым всех времён, записывался под твоей вывеской? Он должен был вдохновлять людей: в Compass Point записывались Anthrax, Iron Maiden, Judas Priest».

Есть одна настоящая причина того, почему группа, которая продала более 200 млн пластинок и притормозила деятельность только раз или два за сорок лет существования, стала самой успешной в мире, в то время как остальные, те, кто вроде бы должен был принять эстафетную палочку – главные среди них Guns N’Roses, которых покойный Дэнни Шугерман, бывший менеджер The Doors, превознёс в эксцентричной биографии «Вкус к разрушению: дни Guns N’Roses» за «их пристрастие к экстатичному вездесущему состоянию рок-н-ролла» и волшебство «дикого саунда Диониса» – скатились в творческую избыточность и вечную раздражительность.

«Ганзы», ведомые Акселем Роузом, во многом были похожи на AC/DC своей неподдельностью, видением, менталитетом банды, очень своеобразным звучанием, которое ни с чьим не перепутаешь, а также – яростной враждебностью к миру и вообще всем, кто снаружи. В своё лучшее время «ганзы» сделали на удивление хороший кавер «Whole Lotta Rosie». Они играли «Back In Black» на концертах в Пенсильвании. Но горючего в баках не хватило на всю дистанцию. А AC/DC не позволяли вечеринкам, наркотикам, сексу и деньгам портить музыку.

Барабанщик Guns N’Roses Мэтт Сорум, игравший до того в The Cult (у Финка ошибка! – А.Б.) и позднее в Velvet Revolver, полагает, что у AC/DC есть нечто особое, «что начинается с классических риффов братьев Янг и тяжёлого грува… они знают, где надо играть, а где не надо».

«С AC/DC меньше – значит больше, – говорит Мэтт. – Задача в том, чтобы всегда поддерживать песню. Сила в простоте, а тон действует на подсознание. Гитары не очень сильно искажены дисторшном. Нижний регистр баса и грув заставляют всё свинговать. У каждого музыканта группы своя задача, из-за чего всё работает идеально. Как в той старой пословице: не чини то, что не сломано. Буги-рок-н-ролл для рабочего класса в своём лучшем проявлении. Парни врубаются, девочки танцуют. Всегда здорово слушать великую группу, которая возвращается к корням – это освежает. Я бы очень хотел, чтобы побольше рок-групп следовало чутью своему и не уходило в сторону модных трендов».

И это сказал человек, который сыграл все эти повторяющиеся партии-заполнения, «филы», в хите «November Rain» (если верить Соруму, их идея принадлежит Акселю Роузу). То есть он знает. Заход Guns N’Roses в помпезные баллады – это начало конца, как и для многих драйвовых рок-групп со времён AC/DC. Помимо очевидного просчёта в виде песни «Love Song» 1975 года? AC/DC никогда больше не играли стопроцентных баллад. Они делали только скоростные рок-песни с чувством, мелодией и грувом. Идеальная алхимия, как и другая святая троица AC/DC – гитары-барабаны-бас, которую все воспринимают и на которую все мы реагируем энергичными движениями, Шугерман остроумно описывает как «импульс совершенно инстинктивный – как у ребёнка, который суёт пальчик в вентилятор».

«Думаю, в The Cult я наиболее близко подобрался к стилю AC/DC, – продолжает Сорум. – Такие песни, как, например, «Wild Flower» и «Lil’ Devil» – играя их, я всегда держал в голове Фила Радда, и подход у меня был соответствующий. Guns N’Roses и Velvet Revolver всегда вдохновлялись великими группами, а AC/DC так вообще был у них в топе. Но в то же время мы пытались делать своё».

Роб Райли – Фальстаф австралийского рока? Человек, которого миропомазал как лучшего гитариста Австралии из ныне живущих сам Марк Эванс (а это от него не дежурный комплимент, учитывая, что он играл на концертах и в студии с самими Ангусом и Малколмом), сам большой фанат братьев Янг: «Группу AC/DC способны понять большинство людей. Она, блин, не замороченная. Она дружественна по отношению к слушателю. Не нужно быть каким-нибудь мудацким виртуозом, чтоб врубиться. Она просто качает. А они всегда были и до сих пор остаются эталонным образчиком рока. Их музыка заставляет меня притопывать и мотать головой».

А вот что говорит Стиви Янг, племянник Янгов, заменивший на постоянной основе Малколма, ушедшего из-за болезни на покой: «Они честны в своём деле. Вот поэтому они – великая группа».

***

Но для некоторых людей и этого недостаточно. Критики, особенно в Соединённых Штатах, давно уже мечтали, чтобы эти неотёсанные гомункулусы в гитарных ремнях уползли бы уже, наконец, обратно под какой-нибудь камень в шотландском Горбалсе, откуда они когда-то повылазили.

Один из таких – Роберт Хилберн, биограф Джонни Кэша и рок-журналист, сотрудничавший с The Los Angeles Times в 1970–2005 гг. однажды прошёлся по ним очень зло: «Пора бы уже перекрыть кислород этим AC/DC». Когда я общался с ним для этой книги он, похоже, чувствовал некоторые угрызения совести.

«Ту рецензию, что я написал – она была про концерт, который меня, наверное, разочаровал, – говорит он. Мне показалось, что группа куда-то не туда сползает или что-то вроде того, потому что я ведь никогда не был анти-AC/DC-настроенным критиком. До того я писал о них положительно и они в моём воображаемом списке групп всегда были в разделе команд хороших, хотя, конечно, не на вершине. Наверху у меня всегда были группы, в песнях которых более глубокие смыслы и духоподъёмные послания: The Band, Creedence Clearwater Revival, The Beatles, The Rolling Stones, The Who, The Kinks, U2, Nirvana, The Replacements, Rage Against The Machine, Nine Inch Nails, R.E.M, The White Stripes и Arcade Fire.

Каждый артист или группа, кого я назвал бы поистине великим в рок-истории, раздвигала границы, потому что артист и/или группа должны отражать опыт жизни, а время течёт и по мере этого жизнь меняется. Музыка должна эти перемены отражать. Любопытство музыкантов, например, должно открывать новые двери. Посмотрите, что в этом смысле сотворили The Beatles и U2: The Beatles начали с песни «I Want To Hold Your Hand» и дошли до альбома Sgt. Pepper, а U2 проделали путь от Joshua Tree до Achtung Baby. И точно так же песенные тексты и темы должны меняться, чтобы отражать идеи и эмоции.

AC/DC, безусловно, заслуживают уважения – за то, что не просто вечно занимались вторичной переработкой своей музыки. Они не играли одну и ту же пластинку или песню вечно, как часто делают коммерчески успешные титаны. Но я думаю, что истории группы пошло бы на пользу, если б они от своей юношеской энергии в начале пути пришли бы к чему-то более серьёзному… А так ты думаешь об этой группе с добрыми чувствами, но не восхищаешься – это группа, так сказать, своего времени, а не группа на все века».

С Хилбёрном согласен Дейв Эванс. Он утверждает, что у него никогда не было никакой пластинки AC/DC с тех пор, как он расстался с группой. У него, наверное, есть полное право просто повернуться задом к бывшим коллегам, учитывая то, как его уволили в 1974-м и как хамски отзывались о нём Янги с тех пор. Факт, однако, в том, что благодаря участию в группе он выстроил отличную карьеру и разыграл эту карту на сто процентов.

«Они всегда придерживались оригинального простого саунда AC/DC, который ни с чем не спутаешь, и изумляет то, что это так популярно столь долгое время, – говорит он. – Мне лично нравится, когда музыка сообщает мне разные чувства и послания, даже если у группы всё время один и тот же стиль. Это как рэп, который такой старый-древний, но очень популярный, как хип-хоп, который для моих ушей весь одинаковый, но крайне успешен. Это я не понимаю. Я, будучи большим фанатом The Beatles, люблю в них именно то, что они всё время развивались, исследовали новые музыкальные стили и ощущения, и взяли весь мир с собой в фантастическое музыкальное путешествие, и повлияли на такое количество групп и публику тоже, со всеми этими сногсшибательными звуковыми находками, а при этом не потеряли свой, битловский, саунд. Но как бы то ни было, на сегодняшний день AC/DC – самая популярная рок-группа на планете».

В 1976 году, когда переупакованный альбом High Voltage с убойным медленно пыхтящим синглом «It’s A Long Way To The Top» лёг на прилавки американских магазинов, автор журнала Rolling Stone Билли Альтман по полной опустил AC/DC как «австралийских чемпионов в тяжёлом весе», которым «с точки зрения музыки нечего сказать (две гитары, бас, барабаны идут гуськом друг за дружкой по тропинке из трёх аккордов)», а их певец Бон Скотт «выплёвывает свой голос в раздражающе-агрессивной манере, которая, как я полагаю, есть для него единственный способ считать себя звездой, которой бабы каждый день дают. Этому же, друзья, и посвящены все темы, обсуждаемые на альбоме. Тупость меня раздражает. А тупость просчитанная – оскорбляет».

Альтман, который всё ещё работает музыкальным журналистом, но помимо этого преподаёт на факультете гуманитарных наук в Школе визуальных искусств в Нью-Йорке, не отступил от своего, когда я спросил, не считает ли он, что тогда слишком уж жёстко наехал на австралийскую группу.

«Нет, не думаю, что я был слишком жёсток, – говорит он. – Я просто делал свою работу. И тогда, в 1976 году, их музыка именно так на меня подействовала. Так что да, я, конечно, придерживаюсь тех мыслей, что я изложил – в то время». После чего он предлагает рецензию, которую написал на Stiff Upper Lip для сайта MTV/VH1 в 2000 году, как пример того, что он тоже теперь на вечеринке. «Это же всё вопрос перспективы, верно?»

Некогда беспощадная по отношению к AC/DC американская пресса неохотно приняла тот факт, что группа эта тут всерьёз и надолго, и стала терпеть её присутствие. До такой степени, что даже стала расхваливать альбомы, которые по уровню как наклейка на тех произведениях, которые они так беспощадно опускали в 70-е и начале 80-х. Да, к чёрту хорошие вещи. Восхваляй дерьмо всякое: Stiff Upper Lip, например. Или Black Ice, вот ещё.

Новая рецензия Альтмана не похожа на mea culpa, раскаяние музыкального критика. Хотя, конечно, даже ему удалось подметить, что Ангус умеет немного играть на гитаре. Определённая мера презрения к AC/DC всё ж сохраняется, теперь, правда, её прячут под маской метафор о пещерных людях («остроконечные недоразвитые головки») и интеллектуальных насмешек («мужланы непреклонные»).

То, что раньше было «тупостью просчитанной», Альтман ныне переиначивает в «органический рок … две гитары/бас/барабаны, куплет-припев-куплет-припев-соло-припев-припев, визжащий вокал ведьмы-банши, глупые тексты, рок-риффы эпохи Стоунхенджа». AC/DC, постулирует он, «могут, наверное, теперь претендовать на самую долгоиграющую сломанную пластинку в истории рок-музыки. Все их песни звучат одинаково, но – о да! – как же, чёрт возьми, хороша эта песня!»

Подобной снисходительность не заслужила когда-то «It’s A Long Way To The Top», одна из самых выдающихся рок-песен всех времён, когда это было важно. Даже близко нет. Всё слишком поздно.

Как и большинство критиков, Альтман и в меньшей степени Хилберн просто не поняли, в чём ум AC/DC.

Конечно, жаль, что Ангус не записал джазовую или блюзовую пластинку.

Но AC/DC в музыкальном бизнесе не для того, чтобы рушить барьеры, хотя именно это они и делают очень хорошо – тем, что не ведутся на моду и тренды. У них – «первородное», изначальное. Для первородной музыки самое главное – цепляющие хуки и буги-ритмы. Но «первородное» – это то, с чем критики очень плохо мирятся.

Клайв Беннетт писал в 1976 году в The Times про один из концертов AC/DC в Хаммерсмит Одеон так: «Я возражаю против музыки, а не против текстов, которые просто про то же самое, что все мы бесконечно обсуждаем друг с другом со всей прямотой. Но музыка любого сорта должна, безусловно, требовать от исполнителя немного большего, чем просто способности бессмысленно чесать по инструменту до полного забвения. А именно в этом первородном состоянии AC/DC и существуют».

Ну. Хрень. Чо. За.

Тони Платт говорит: «Если ты один раз попал в этот поток, то тебе уже вряд ли захочется что-то там портить, смешивать с чем-то, рядить в другие одежды и так далее. Ты всё время будешь держаться вот этого сырого, изначального. Критики на самом деле совершенно не понимают сути AC/DC; того, что в сердцевине этой музыки».