Заморский принц

Златницкий. Статочное ли дело? (В продолжение слов его слуги расставляют на столе сулеи и стаканы.) Благодарю вас, любезные друзья, тебя, майор, и тебя, капитан! Вы оба поддержали честь моего дома. Один вразумил о табаке, а другой о наливках.

Алексей. Дайте время, я и более вразумлю вас! (Подходит к столу, наливает стаканы и берет один.) Кто любит дорогую невесту и жениха ее, тот мне последует. Батюшка! Ваше высокомочие! за мною! (Пьет; оба старика также.) Ах, боже мой! (Шарит по полу.)

Прилуцкий. Чего ты ищешь?

Алексей. Билет с именем принца я выронил. Как быть?

Златницкий. Ахти беда! нам и невдогад, а посла надобно ждать с минуты на минуту. Наталья! что ты там сидишь в углу, как будто немая? Беги скорее и принеси мне билет, на котором принц собственноручно написал свое имя.

Наталья. Дядюшка! как скоро я продиктовала имя принца капитану, то так далеко запрятала, что не скоро отыскать можно.

Златницкий. Есть легче!

Алексей. Слава богу, что я на скорую руку заметил это имя твердо. Извольте за мною выговаривать: – заморский принц!

Златницкий. Это мне гораздо втемяшилось! Заморский принц!

Алексей. Норд.

Златницкий. Морд.

Алексей. Вест.

Златницкий. Ест.

Алексей. Зюйд.

Златницкий. Зуд.

Алексей. Ост.

Златницкий. Ос.

Алексей. Порядок! помните же хорошенько!

Златницкий. Авось не забуду! (Шевелит губами. Раздается на дворе звук рогов.) Буди воля твоя, господи!

Дворецкий (входит торопливо). Ваше высокомочие! великое множество гостей взъехало на двор. Карет, дрожек, верховых – сила несметная! Посол в виду!

Алексей. Скорее идите, пан Златницкий, и вы, батюшка, навстречу гостям, а я останусь здесь для приема.

Златницкий. Пойдем, пан Прилуцкий! давай руку.

Прилуцкий. Не знаешь, сосед, заморских обычаев! вот как надобно. (Затыкает трубку за портупею; на эфес сабли вешает табачный мешок и важно выступает.)

Златницкий. Век живи, век учись! (Продевает чубук, за пояс и вешает мешок.) Так ли?

Прилуцкий. Исправно! (Взявшись за руки, выходят.)

Алексей (становясь пред Натальею на колена). Отчего так пасмурна, любезная невеста?

Наталья. Ах! имею ли я право быть веселою?

II

Спустя полчаса. Множество гостей обоего пола.

Шум., шарканье, глухие приветствия. – Алексей, одетый в мундир, поспешно появляется.

Алексей. Извините меня, господа, что простаку дворецкому поручил покудова принять гостей. Я должен был переодеться, потому что провожаю невесту в церковь. (Музыканты играют марш.) Посол вступил в покои. Прошу каждого занять свои места; а я спешу сделать необходимый распорядок в доме. (Выходит. Гости, толкая один другого, кое-как усаживаются на стульях, а другие рядом подле становятся. Посол, одетый самым странным, образом от смеси платья и обуви русских и польских, входит в сопровождении многочисленной свиты и панов Златницкого и Прилуцкого. Все становятся по чинам.)

Посол (обращаясь к Златницкому). Высокостепенный и высокоместный потомок великих гетманов малороссийских! Ныне, предстоя пред тобою в лице самовластительного принца заморского Норд-Вест-Зюйд-Оста, именем его светлости требую, по общему между высокими особами соглашению, отпустить достойнейшую племянницу вашу, Наталью, последнюю отрасль рода знаменитого, для сочетания браком с моим светлейшим принцем.

(Златницкий несколько раз покушается отвечать, но немеет.)

1-й гость (судья). Возможно ли? Какая честь!

2-й гость (городничий). От роду подобного не видывал, да и во сне не грезилось.

3-й гость (исправник). Не в копя корм! не по-нашему, – слова сказать не умеет!

Посол. Я жду ответа.

Златницкий. Господин посол! прежде нежели надумаюсь отвечать тебе, не угодно ли подойти к столу и выкушать стаканчик наливки, какая полюбится?

Посол. Не мешает! от этого у послов язык делается невероятно как гибок, а это им всего нужнее. (Идет к столу, рассматривает и проч.)

Прилуцкий. Ты, братец, осрамил себя. Как можно, вместо ответа потчевать посла наливками? На все есть время!

Златницкий. Сам понимаю не хуже других, да видишь, ничего не придумаю! Сказать просто: хорошо! я согласен! – так уж выйдет очень просто. Заметил ли ты, как он кудревато начал? Что, любезный сосед, если б ты взял на себя проклятую обузу отвечать ему? Ведь ты сам бывал недалеко от моря, так тебе споручнее отвечать заморским наречием.

Прилуцкий. Изволь, сосед. Я теперь весьма расположен молоть о всякой бестолковщине, а это всего ближе подходит к заморскому да масонскому наречию. Не думаешь ли ты, что я, заслуженный майор, струшу от одних слов? Я сам, в старые годы, бывал знаком со многими масонами, которые за то, что на мой счет ели, пили и веселились, научили меня премногим мудростям. Посмотри, как я вмиг посла спутаю, если только он сам не масон! (Подходит к послу; кривляется и делает некоторые непонятные знаки. Тот смотрит на него с удивлением.) Ага! ничего не видя, да и ретируется. (Вытянувшись и прокашлявшись.) Господин посол его заморской светлости! Было бы вам известно, что я, заслуженный майор, пан Прилуцкий, уполномочен для беседования с вами от имени пана Златницкого, настоящего потомка наших старых гетманов, мужика право доброго, хорошего хлебосола, хотя и бесчиновного человека.

Златницкий. Ш-ш! О злодей!

Прилуцкий. Постой, сосед! не мешай! Итак, высокородный носол заморский! хотя и сказал я, что пан Златницкий не чиновный человек, однако он родом знатнее меня, заслуженного майора, а богатством превосходит судью, городничего, исправника – всех вас вместе!

Гости. Ш-ш! О клеветник!

Прилуцкий (к гостям.) Ш-ш! Не мешайте! А потому, господин посол, когда такой богатый и знатный мужик отдает за принца вашего свою племянницу и единственную наследницу, ибо он до сих пор достойной для себя невесты не выбрал и никого родных не имеет, то и ему, равно как и всем нам, желательно знать и ведать, как далеко простирается владение вашего принца, сколько в нем жителей, в войне или в мире с соседами и чем более государство ваше изобилует?

Златницкий (тихо). Вот хорошо! аи спасибо!

Посол (в сторону). Чтоб тебя нелегкое побрало! (Вслух.) Владение родителя принца моего простирается от Норда к Весту, и от Зюйда к Осту. Посему-то он и называется принцем Норд-Вест-Зюйд-Ост. (Гости поражаются удивлением. Прилуцкий стоит неподвижен. Златницкий весело ко всем улыбается.) В середине владения лежит обширное море, на котором разъезжают большие и малые оснащенные корабли; и если добрая удача, то возвращаются с богатою добычей.

Златницкий. Как с добычею? с какою ж?

Прилуцкий. Не мешайся, сосед; а то меня только собьешь с пути. А в чем состоит добыча?

Посол. Большею частию из пленных неприятелей.

Прилуцкий. Поэтому вы ведете войну?

Посол. Самую кровопролитную и непримиримую, а особливо на сухом пути. Хотя у принца и довольно армии, но и врагов немало. Они странного рода твари. Одни многочисленны, но так трусливы, что при первом звуке военной трубы обращаются в бегство, и тогда изволь ловить их; другие отменно лукавы, и с ними труднее ладить; третьи очень дики и свирепы, и не раз правду сказать – воинов наших обращали в бегство, пока не подоспевал принц, который одним своим присутствием одушевлял ратующих, и они оставались победителями, ибо – не хвастовски сказать – наш принц по храбрости своей настоящий Яруслан Лазаревич[2].

Прилуцкий. Все это очень хорошо; но в такой прекрасной земле должно по моему мнению – водиться серебро и золото?

Посол. И того и другого бездна; но только у нас нет самородного, а мы сами делаем.

Все. Ахти! Как так?

Посол. Это покудова государственная тайна, которая, однако, в скором времени будет обнародована. – Итак, высокоименитый и высокопочтенный потомок великих гетманов, я имею честь на предложение мое ожидать ответа.

Златницкий. Сей час! (В сторону.) Неужели-таки посрамлюсь перед Прилуцким и не скажу так же красиво, как он? (Вслух.) Знаменитый посол заморский! Теперь я, призвав в помощь бога и знаменитые тени предков моих, велегласно возвещаю: согласен!

(Посол дает знак свите, и трубачи трубят в рога.)

Алексей (входит, и с ним два гонца). Почтеннейший посол заморский! Сию минуту прибыли два гонца из временной столицы принцевой с известием, что его светлость изволил уже отправиться в церковь.

Посол (важно к гонцам). Давно ли?

1-й гонец. Почти вместе с нами.

Посол. Так не надобно ж терять времени. – Высокомочпый пан Златницкий! Прикажите светлейшей невесте явиться и под охранением моим шествовать в храм.

Златницкий. Кому ж бы это поручить? любезный капитан! поди ты к племяннице; скажи, что все готово. Пусть она придет проститься с нами, да и с богом.

Алексей. За величайшую честь считаю проводить ее до церкви и обратно. (Уходит.)

Златницкий. Слава богу! Теперь только остается выдержать одну сгычку, то есть познакомиться с самим принцем; но – с помощшо друзей – на все отважиться можно. – О чем так задумался, господин посол?

Посол (как бы опомнясь от забвения). Ах, боже мой! чуть было и не забыл, пан Златницкий! Пожалуйте мне бумагу о совершенном согласии вашем на выход невесты за моего принца.

Златницкий (в смущении). Какую бумагу?

Посол. По форме! иначе дело не состоится.

Златницкий. Разве одного моего слова мало?

Посол. Его слишком достаточно для таких людей, каковы я и эти почтенные гости; но где уже законом положена форма, то надобно ее и придерживаться.

Златницкий. Как же быть? У меня нет такой бумаги. Я всю жизнь провел без всяких форм, да и умереть надеялся – не имея в них нужды. Для чего вы мне недели за две о том не сказали?

Посол. Я считал, что обстоятельство это вам столько ж известно, как и всем нам. А мне ли сметь учить вас…

Златницкий. Мне и в голову о том не приходило. Ах, горе! Много ли писать надобно?

Посол. Строк с двадцать с небольшим. Безделица!

Златницкий. Двадцать строк безделица? Да я во всю жизнь никогда не писывал вдруг и пяти строк! А то целых двадцать! беда, да и только! постой! Дворецком мой мастер писать, и все уставом.

Посол. По данной мне власти и мною самовластно принятой, для чести моего принца, не соглашаюсь, чтобы свадебное позволение вместо господина писал слуга. Куда это годится и в простом дворянском быту?

(Алексей и Наталья входят.)

Наталья. Любезный дядюшка! я совсем готова ехать в церковь.

Златницкий (сердито). Очень поспешна! ты готова ехать, да я, видишь, не готов отпустить тебя. О формы, формы! вы только на беду выдуманы. (Ходит в отчаянии.) Не знаю никаких форм, хоть повесьте!

Алексей. Господин посол! Что это значит?

Посол. Я объявил его высокомочию, что без форменной бумаги о согласии его на брак племянницы не могу ехать в церковь.

Алексей. Правильно! вы действуете, как и должно послу. Но неужели для такой безделицы будет остановка?

Златницкий. Опять безделицы? Праведное небо! написать собственноручно двадцать строк для них безделица! Слуге же моему не дозволяется писать!

Алексей. Этому горю пособить можно. Неужели здесь, в таком множестве знаменитых гостей, не сыщется ни один благородный, который бы согласился оказать вам эту услугу?

Златницкий. Разве это позволяется?

Посол. На это могу я склониться.

Златницкий. Как же я рад! Ну, любезный капитан, сделай ты!

Алексей. С великою охотой готов бы услужить вам, но здесь каждый из гостей по крайней мере летами меня старее. Надобно им сделать честь просьбою, начиная с младших, как водится.

Златницкий. Дельно! – эй, кто там? (Слуга является в дверях.) Сию минуту весь письменный прибор! – Ах! Как же я благодарить буду бога, когда день сей увижу к концу! Как же много причуд у этих заморских людей! У нас, право, меньше забобонов.

(Слуга входит с письменным прибором и ставит на стол. Златницкий берет лист бумаги и, держа его в руках, с умильным видом подходит к 3-му гостю.)

Златницкий. Господин исправник!

3-й гость. Что? мне писать? вот новость дорогая! а на что у меня пара бойких писцов? Они, правда, великие негодяи, но зато уж, как начнут писать, так в третьей комнате слышно скрыпенье перьев.

Златницкий (ко 2-му гостю). Господин городничий!

Городничий. Дале, дале; меня чур миновать! Разве у меня так же нет писцов? У городничего, видишь, некому писать! Спасибо за честь!

Судья. А меня нечего и спрашивать! Я богаче их обоих пишущим товаром.

Златницкий (с горестью приближается к Прилуцкому, который давно уже спит в креслах). Любезный друг и сосед! Ба! ты уж започивал. Возможно ли? проснись пожалуй! (Толкает его; Прилуцкий вскакивает и хватает его за ворот.)

Прилуцкий. Кто, что? Не враги ли напали? Где?

Златницкий. Какие враги! Здесь все приятели, да видишь, тяжелы на руку, и пи один не хочет написать для меня двадцати строчек! Ну-ка, дорогой сосед, примись, и из дружбы ко мне, черкани несколько раз.

Прилуцкий. Писать? Мне, заслуженному майору, писать? (Крестится.) Да полно, в добром ли ты уме? не помешалось ли немного твое заморское высокомочие? – Нет, друг, я не теперешнего поля ягода! Вот молокосос, сын мой. Он пишет как печатает.

Алексей. Коли так, теперь извольте. Давайте бумагу!

(Хочет сесть за стол, вдруг вбегает гонец.)

Гонец. Его светлость принц заморский приказал объявить вашей посольской чести о своем удивлении, что он не видит в церкви ни вас, ни невесты.

Посол (испугавшись). Беда моя! что делать! И самый страшный писака пока успеет написать эту проклятую бумагу, принц от нетерпения сойдет с ума! Не лучше ли мне преждевременно кинуться в воду, не дожидаясь, пока он прикажет, и бог знает, что со мною сделать.

Алексей. Постойте, господии посол, не торопитесь кидаться в воду! (Златницкий ходит по комнате, молча и ломая руки.) Мне пришла в голову добрая мысль, и я надеюсь вывести вас из затруднения. (К Златницкому.) Милостивый государь! Видите, что мне теперь некогда заниматься печатанием. Итак, извольте внизу этой бумаги начертать подпись вашего имени; а когда мы прибудем в церковь и принц займется насказыванием своей невесте заморских учтивостей, я тихомолком в притворе сверху вашей подписи напечатаю все, что надобно, и остановки не будет ни на минуту.

Златницкий (к послу недоверчиво). Полно – можно ли это сделать?

Посол. Краткость времени не дозволяет моей заморской политике в этом противиться.

Златницкий. Слава богу! Когда так, то я мигом! (Садится в креслы, берет перо, рассматривает внимательно и приноравливается; потом пишет, за каждою буквою останавливается и отдыхает; наконец с восторгом кидает на стол перо, встает и, одною рукой поднявши вверх бумагу, а другою стирая с лица пыль, торжественно говорит.) Господин посол! сохранена ли надлежащая форма?

Посол (с важностию). Посмотрим! (Читает с расстановкою.) Галактион пан Златницкий! Прекрасно: совершенно по форме!

Златницкий. То-то же! стоит только захотеть, так мы и сами не плоше других!

Алексей. Теперь незачем мешкать. Светлейшая невеста! прошу следовать туда, где пламенная любовь освятится благословением божиим.

Наталия (подойдя к дяде). Простите, любезный дядюшка!

Златницкий. До свиданья, милая дочь! Ты всегда была и будешь моею дочерью! О чем же плакать? Хотя я, правда, и никогда не венчался, однако довольно на свадьбы насмотрелся и никогда не видал, чтобы невеста, выходящая добровольно, без принуждения, – плакала. А случалось, правда, видеть, что также добровольно венчавшиеся мужья, спустя неделю после свадьбы, кулаками утирали слезы.

Наталия (кланяется, и уходя). Ах! кто знает, что после будет! (В сопровождении посла и Алексея уходит. Все гости и гостьи торопливо ее провожают.)

Златницкий. Чему быть – тому не миновать! – Сколько в один день случилось со мною чудного, а после, может быть, и более диковинного увижу. – Эх! пан Прилуцкий опять спит! Так он и не видал, какую удаль оказал я, подписывая форменную бумагу. Одним почерком так и вывел – а на конце превеликий крючок! Пан Прилуцкий! Вставай! эй, господин заслуженный майор! Ничего не слышит! Видно, с дороги! Пойти было разбудить его! (Идет и останавливается.) Нет, слуга покорный! Он опять спросонья почтет меня за турку или татарина и даст такого толчка, что и великих предков забудешь! Кто там?

Дворецкий (в дверях). Я.

Златницкий. Как можно искуснее разбуди пана Прилуцкого, а не то сам виноват будешь, если он даст тебе доброго щелчка.

(Дворецкий крадется и, став позади кресел, толкает Прилуцкого в спину, сперва слегка, а потом покрепче. Прилуцкий вскакивает, протирает глаза, а дворецкий между тем прячется позади кресельной спинки.)

Прилуцкий. Кто стучал меня в спину?

Златницкий. Тебе, видно, причудилось. – Перестань, сосед, спать, еще успеешь. Невеста с послом, твоим сыном и со всею принцевою свитою под венец, а все гости и гостьи пошли проводить их до ворот. Жаль! не видал ты, как храбро подписал я имя свое, но об этом после. Пойдем-ка лучше в мою спальню, раскурим трубки и в ожидании молодых кое о чем покалякаем, умильно поглядывая на красивые сулеи и бутыли.

Прилуцкий. Я уже и прежде заметил, что ты говоришь иногда разумные речи. Да не пора ли делать освещение? Видишь, на дворе сумерки. (Уходит.)

Златницкий. И впрямь! – Дворецкий!

Дворецкий (выставляясь из-за кресел). Чего изволите?

Златницкий. Прикажи всем, кто есть в доме, зажигать огни. Весь дом снаружи должен быть так же освещен красиво, как и внутри; равным образом дорога от ворот до крыльца. Более всего смотри, чтобы эта комната так и и горела. Здесь буду я принимать принца.

Дворецкий. Слышу, ваше высокомочие! все в точности будет исполнено.

III

Спустя час.

Дворецкий (из боковых дверей входит, в рассеянности). Не я ли часто моему господину говаривал, или по крайней мере часто намеревался сказать, что из этой заморской свадьбы ничего доброго не выйдет. – Прежде бывало, хотя и проказничал, вспоминая о своих предках, гетманах, по все-таки, хотя и не без труда, с ним сгово рпть можно было. С тех же пор, как этот проклятый принц вздумал свататься на нашей барышне, господин наш совсем сошел с ума. Всех ругает, бьет, за уши треплет, – а за что? и сам не знает. Поделом же ему! Какой дорогой молодец, а притом и капитан, сын пана Прилуцкого сватался за Наталью! Нет! заморского принца надобно было! постой же, узнаешь ты, что значит все заморское! (Подкрадывается к столу с напитками, наливает кубок и пьет.)

(Судья и городничий входят.)

Судья. Ба, ба! Ты упражняешься, дружище, в затвер живании речи, которую должен говорить будущему своему господину, принцу заморскому!

Дворецкий. Да, милостивые господа! Теперь то время, что за недостатком врожденной храбрости надобно предавать себя искусственной. Будто вы и не знаете, что приключилось в церкви?

Судья. Чему тут особенному приключиться?

Городничий. Жениха с невестою обвенчали; вот и все тут!

Дворецкий. Так, конечно, обвенчали, но что после? Ох! боюсь и выговорить. Здесь все, должно быть, околдовано! Видно, вы ничего еще не знаете! Пропала паша добрая барышня! Муж ее большой колдун и чародей!

Исправник. Как так?

Судья. Право? Кстати ж, его светлость к нам пожаловал. Не впервые нам разбираться с колдунами. Да достоверно ли ты о сем знаешь?

Дворецкий. Не смею сказать! Боюсь, чтоб он и из меня не сделал оборотня, потому что сам во что-то оборотился в виду народа христианского, перед невестой! То-то удальство заморское!

Судья. Эй, господин исправник!

Исправник (входит). Ну, что здесь такое?

Судья. Дело доходит до вас! В вашем уезде произошло самое закононротивное дело – и принц заморский оказался чародеем!

Городничий. И оборотнем!

Исправник (весело). Нет – право? О, когда так, то мы, по силе данной нам инструкции, – знаем, как поступить в таком казусном случае.

Городничий. Крайне жаль, что это произошло в уезде, а не в городе! Право, и я не новичок в своем деле и самого злого оборотня умел бы так выворотить, что вся правда высыпалась бы из карманов. – Жаль, истинно жаль! Если бы он был мужем дочери моей, Параши, то тут бы не поноровил ему. Своя рубашка ближе к телу!

Исправник. Мы и сами езжали и учиться ни у кого не станем! Слава тебе господи!

Судья. Все же без меня не обойдется дело. Вы не больше, как следователи, я же, по благости господней – судья!

Дворецкий. Милосердные господа! Вы забыли, что не с нами грешными будете иметь дело. Представьте – ведь вы должны будете ратовать с принцем, у которого одна свита может всю эту деревню поставить вверх дном, хотя бы он сам и не был чародеем.

Городничий. И впрямь! Мы о свите его совсем не подумали.

Дворецкий. То-то и есть! Что если он сам нас скрутит, да еще и оборотнями поделает?

Судья. Ты, друг мой, нас путаешь? Почему тебе знать, что принц в самом деле колдун?

Городничий. И подлинно, не пустяки ли?

Исправник. Это совершенный вздор!

Дворецкий. Ах, господа, остерегитесь! Послушайте: тетка моя в седьмом колене, женщина очень старая, к тому ж целомудренная и набожная, собственными глазами видела, как принц заморский начал оборачиваться. Она так испугалась, оторопела, что в глазах затуманилось, и она – едва опомнившись – бросилась из церкви прямо ко мне. Меж нами, милосердные господа, будь сказано: мне жаль только доброй госпожи нашей; а не то – пусть бы этот принц тешился над его высокомочием сколько угодно, оборачивая его в разные виды. Видно, сегодня ж как хозяевам, так и гостям добрым порядком достанется. Так-то за дурачество одного страдают другие! – Ох! грусть берет! – (Молчание.)

(Златницкий и Прилуцкий, взявшись за руки, входят.)

Златницкий. Что, дорогие гости? Весело ли проводите время в ожидании молодых? Нет ли от них верхового вперед?

Судья. На что верховые, когда сюда во всю прыть прискакала твоего дворецкого тетка в седьмом колене и объявила чудеса! Позволь, любезный сосед, рекомендоваться тебе снова. Буде ты замолвить у племянника своего за нас словечко, то мы пресчастливые люди, мы – то есть я, судья, городничий и исправник.

Златницкий. Надейтесь на меня, как на соседа и приятеля. Все, все, что только могу, готов сделать в вашу пользу. А в чем дело?

Судья. Прежде дай обнять себя и нижайше поздравить! (Обнимает его.)

Городничий. С неописанною честию! (Обнимает.)

Исправник. С полною властию! (Обнимает.)